Позолоченный мир (A Gilded World)

Новый год в имении Мин вызывает смешанные чувства. Праздник большой и громкий, а еды достаточно, чтобы прокормить целую армию. Чувствуется богатство и дух торжества, но всё же Сокджин ощущает тепло, которого ему не доставало многие годы. Ему вспоминается Новый год, когда мама сверкала яркой улыбкой, а Чонгук учился говорить. Он ждёт, что будет присутствовать неловкость. Чонгук не в самых лучших отношениях с Юнги, а Микён дала понять, что опасается Сокджина. Но всё-таки праздник проходит гладко, и к концу дня Сокджин даже думает, что двум семьям удалось свыкнуться друг с другом и поладить. Сокджин не понимает, насколько отношения стали естественными, пока Юнги не встаёт под конец вечера, с зевком бормоча, что идёт спать. Сокджин даже не замечает, что сам клюёт носом, слушая шутливую перепалку Чонгука с бабушкой Юнги за игрой в «го», словно это нечто обыденное. Чонгук проигрывает первую партию, но решительно настроен выиграть хотя бы раз за этот вечер. Сокджин улыбается, слыша, как бабуля цокает языком в ответ на сделанный Чонгуком ход. - Вижу, ты хочешь закончить эту партию побыстрее, - говорит бабуля. - Я ещё не закончил ходить, - возмущается Чонгук. - Да-да. Повисает тишина, и Сокджин открывает глаза, видя, как Чонгук смотрит на бабушку Юнги большими глазами. Он замечает, как она едва сдерживает улыбку. - Разумеется, ты поставил бы фишку сюда, - наконец произносит бабуля, указывая на нужное место на доске. Чонгук поспешно ставит туда камень. - Очевидно же, да? Бабуля тихо посмеивается себе под нос. Чонгук улыбается. В груди Сокджина теплеет. Он никогда ещё не видел столько ласки со стороны бабушек или дедушек. Здорово, что Чонгук может хотя бы немного почувствовать её от бабули, даже если это временно. Он мрачнеет от этой мысли, и кровь холодеет. Он трясёт головой и встаёт. Снова у него появляются бесполезные мысли. - Я иду спать, - сообщает он. - Хорошо. Спокойной ночи, хён, - бурчит Чонгук, не отрывая глаз от доски. - Сладких снов, дорогой, - желает бабуля с ласковой улыбкой, а потом переводит сосредоточенный взгляд на Чонгука. – Смотри и учись, дитя. – Она кладёт фишку с громким стуком, заставляя Чонгука разочарованно застонать. Сокджин улыбается, берёт свою чашку и идёт на кухню, чтобы оставить её в раковине. Не дойдя до кухни он тормозит, услышав оттуда голоса. Он почти уверен, что это Юнги только что недовольно застонал. - Я волнуюсь за тебя. Сокджин останавливается, разобрав приглушённый голос Микён. Он не должен чувствовать себя так, будто подслушивает чужой разговор. Нужно лишь сделать пару шагов и сообщить о своём присутствии. Он приподнимает ногу, но Микён снова подаёт голос, и он остаётся стоять на месте. - Ты с трудом открываешься людям, но когда ты с Сокджином… - Что тогда? – огрызается Юнги. Микён вздыхает. - Мне не обязательно говорить это вслух. Сам всё прекрасно понимаешь. Сокджин поджимает губы. Он не должен тут стоять. Ему лучше уйти. Он мысленно ругает себя и поворачивает голову, чтобы расслышать ответ Юнги. - Тебе придётся уточнить, о чём речь, - словно бросая вызов, говорит Юнги. - Ты ведёшь себя глупо. - Это семейное. - Кто для тебя Сокджин? Задержавший дыхание Сокджин ждёт ответа. Его не должно быть здесь, и он вообще не должен хотеть знать ответ на этот вопрос. Пульс очень громко стучит в ушах, слишком громко. Он не слышит ответа Юнги, только невнятный отзвук его голоса. Он мотает головой из стороны в сторону, укрощает своё любопытство, тихо отступая подальше от кухни, и на цыпочках уходит в комнату. Ему стыдно за попытку подслушать чужой разговор. Он старается убедить себя, что сильное сожаление чувствует не потому, что не расслышал ответа Юнги. &&& Юнги сходит с ума. Он с трудом сглатывает и пытается отвести глаза, но не может. Он сходит с ума и понятия не имеет, сколько ещё выдержит. Сокджин бегает по квартире, готовясь к выходу. Он одет в то, что, по его мнению, подходит для ужина со своей семьёй. Юнги, сузив глаза, следит за его передвижениями. Он ёрзает на диване, не давая себе вытягивать шею, чтобы видеть Сокджина, когда тот исчезает из его поля зрения. Юнги размышляет, что на ком-нибудь другом этот наряд смотрелся бы нормально. Узкие, облегающие, чёрные штаны, подчёркивающие довольно полные бёдра, и белая шёлковая рубашка с большим вырезом, гофрированным на воротнике. Юнги уже не знает, куда ему смотреть. На длинную шею Сокджина, на ключицы, на рельефную грудь, виднеющуюся в вырезе, на бёдра, тесно облегаемые чёрной тканью штанов или же на стройную талию, совершенно излишне подчёркнутую лентой, повязанной сверху. Юнги очень любопытно, зачем Сокджину столько шёлковых рубашек и почему у всех есть эти бесполезные ленты. Он хочет зацепиться за неё и медленно подтянуть Сокджина ближе к себе, пока они не соприкоснутся бёдрами. Ему хочется провести вдоль этой ленты рукой, забравшись пальцами под ткань, почувствовать её кончиками пальцев и проверить, как нужно натянуть, чтобы поддался узелок. Юнги возвращается к реальности, только когда Сокджин снова появляется в поле зрения. Наклонив голову, он надевает серьгу, которую Юнги подарил ему на Рождество. Тот сжимает зубы и мысленно выругивается. Эта серьга была ошибкой. Ошибкой. Самым худшим решением в жизни. Сокджин не должен носить серьги. Это целиком вина Юнги, но Сокджину не обязательно вот так стоять и тыкать ему этим фактом в лицо. Пусть он скорее посеет где-нибудь эту чёртову серьгу. - Юнги! – зовёт Сокджин с очевидным раздражением в голосе. Юнги моргает. - Что? Сокджин закатывает глаза. - Научи меня как-нибудь искусству спать с открытыми глазами. Сокджин подходит ближе и наклоняется до уровня его лица. Глаза Юнги невольно опускаются на чужую грудь в вырезе, и он шумно сглатывает. Он точно сходит с ума. - Повторю в последний раз, - произносит Сокджин. – Мы поедем на твоей машине или на моей? Юнги хлопает ресницами, приказывая себе перестать пялиться в вырез сокджиновой рубашки. Ему успешно удаётся поднять взгляд, но он задерживается им на голой шее. - Я поведу, - отвечает он. Сокджин кивает и отстраняется. Проверив время на часах, уходит, снова исчезая в своей комнате. - Выходим через двадцать минут. Юнги откидывает голову и смотрит в потолок, вспоминая, почему ему нельзя засматриваться на своего мужа. Когда-то он знал ответ. - Я, наверное, спятил, - бормочет он себе под нос. &&& Сокджин волнуется за ужин с семьёй по многим причинам, и каждая из них даёт очень много поводов для беспокойства. Он не знает, чего председатель хочет от Юнги, и волнуется, не слишком ли он будет на него наседать. Переживает, что у Юнги не хватит терпения и Сокджин навлечёт на себя презрение обеих семей. Волнуется, что Чонгук взбунтуется и закатит сцену за ужином, если их дедушка или дядя не будут следить за языками. Чонгук может быстро вспылить, если он чувствует, что задевают его брата. А ещё его беспокоит всегда напряжённая атмосфера в доме Чонов, то, как они равнодушно общаются друг с другом и даже не скрывают отсутствие тёплых отношений. Юнги, возможно, считает, что он холоден со своей бабушкой и что она холодна к нему, но под этим скрываются несомненное тепло и любовь. Они заботятся друг о друге и знают об этом. В доме Чонов такой любви нет. Это глупо, но он не хочет показывать Юнги эту сторону своей жизни, не хочет, чтобы он видел, в каком унижении он рос. Он не хочет, чтобы у Юнги сложилось плохое о нём мнение на основании места, в котором он жил. Это очень глупо. Ведь никаких романтических отношений между ними нет, несмотря на поцелуи, которые оба не обсуждают. Ими руководит контракт, а отношения не настоящие. Игра для Чонгука, друзей и прессы, которая стала, пожалуй, слишком простой и комфортной. Сокджину просто нужно сделать шаг назад. Это не настоящий брак и не настоящие отношения. Это игра, в которую нужно играть несколько месяцев, чтобы заполучить свободу. Вот только если сказать честно, для Сокджина это не совсем так. Ему нравится, как сонный и немного ворчливый Юнги ходит по квартире по утрам, пока не получит горячую чашку кофе в свои руки. Нравится, как иногда он ловит глаза Юнги на себе, нравится ощущать волнение под этим пристальным взглядом. Ему нравятся большие руки и прикасающиеся к нему пальцы. Ему нравятся едва различимые веснушки на его носу, заметные только тогда, когда Сокджин находится к нему так близко, что чувствует на себе чужое дыхание. А ещё ему нравится, что Юнги проявляет заботу, пусть Сокджин и пытается убеждать себя, что это ничего не значит. Чай в кухонном шкафчике, неожиданный подарок на Рождество. Даже этот ужин. Юнги не обязан был соглашаться. Он, скорее всего, наоборот, предпочёл бы избавиться от Чонгука на время праздников, и всё же он практически сразу дал своё согласие. Сокджин поглядывает на сидящего рядом Юнги, который молча ест, почтительно слушая председателя, и гадает. Гадает, есть ли между ними нечто большее. И задаётся вопросом, хочет ли он сам чего-то большего. Не глупо ли играть с огнём, когда конец хорошо известен. Он выкидывает эти мысли из головы и сосредотачивается на теме разговора. Председатель Чон только намекнул о возможных деловых сделках, вероятно, дожидаясь хотя бы десерта, чтобы начать обсуждать то, что действительно ему нужно. Это Сокджина не удивляет – председатель всегда был аккуратным и расчётливым. Председатель старается вовлечь Юнги в беседу, но тот отвечает коротко и по делу, не давая возможности развивать тему. Сокджин едва заметно удивлённо улыбается. Юнги хоть и согласился на ужин, но облегчать жизнь дедушки Сокджина намерений не имел. Ему приходится бороться с желанием похлопать Юнги по спине, похвалив за хорошую работу. Представив, как Юнги хмыкнул бы в ответ, Сокджин срочно давит в себе смех. Наконец, председатель на некоторое время оставляет Юнги в покое и поворачивается к Чонгуку со строгим выражением лица. - Как учёба? – спрашивает он без малейшего интереса. Чонгук выпрямляет спину и вскидывает подбородок. - Я попал в список лучших студентов. - Как и ожидалось от Чона, - улыбается председатель. Сокджин улавливает краем глаза, как кривится дядя, но не обращает внимания. Он чувствует, как на губах появляется гордая улыбка. - Расскажи председателю, что говорил тебе профессор истории искусств, - подаёт голос Сокджин, с улыбкой обращаясь к Чонгуку. Чонгук бросает на брата опасливый взгляд. Сокджин игнорирует его, поворачиваясь к председателю. - Он сказал, что у Чонгука талант и что он не должен его растрачивать. - Что может знать профессор искусств? – фыркает председатель. - Хён, меня интересует бизнес, - говорит Чонгук, но Сокджин считает, что это не совсем правда. Да, Чонгуку нравятся занятия по бизнесу, но он продолжает заполнять свои тетради набросками и сложными рисунками. Сокджин не хочет, чтобы брат бросал любимое занятие в угоду долгу. Сокджин пожимает плечами. - Но ведь можно сочетать. Можно посещать рисование, взяв как факультативный курс. Председатель медленно и неодобрительно вздыхает. - Чонгуку не нужна пустая трата времени. Ты не должен его поощрять. Сокджин сжимает зубы. Он должен бросить эти попытки, но не хочет. Чонгука ограничивают, и им манипулируют. А он хочет, чтобы Чонгук занимался тем, что ему интересно, не привязывая себя к обязанностям и долгу перед этой семьёй. - Вы позволили мне изучать искусство, - с вызовом бросает он. Он чувствует на себе вопросительный взгляд Юнги. В голове мелькает мысль о том, что вообще-то он хотел, чтобы Юнги не ощутил их натянутых отношений, и опять позволил своей маске перед ним упасть. Сокджин слышит, как фыркает его дядя, а председатель опасно сверкает глазами. - Ты забываешься, Сокджин, - строго отвечает тот. – Чонгук - кровный Чон. Чонгук со стуком бросает палочки на стол, сжимая челюсть. - А Сокджин-хён кто? - Благотворительность, - легко отвечает председатель, приковав взгляд к Чонгуку. Сокджина прошибает холодным потом, когда он видит, как в Чонгуке закипает злость, до вздувшихся на шее вен. Он должен разрядить обстановку. - Чонгук, - начинает он, но замолкает, почувствовав, как сильные пальцы стискивают его колено. Он растерянно поворачивает голову в сторону Юнги. Тот тоже напряжён, спину держит прямо. - Председатель Чон, - выдавливает Юнги обманчиво лениво и медлительно. Председатель переключает своё внимание с Чонгука на Юнги в ожидании его слов. Юнги отвечать не спешит, нарочито медленно поднимая глаза с совершенно неискренней улыбкой. - Мне кажется, возникло некоторое недоразумение, - наконец произносит он тоном острым, как меч, нацеленный убивать. - Этот парень, - Юнги кивает на Чонгука, - ваш внук. – Он не глядя протягивает руку Сокджину, и тот на автомате даёт свою ладонь, не задумываясь. – А этот мужчина – мой муж. – Юнги наклоняется вперёд к председателю, понижая голос. – Будьте добры проявлять уважение, когда обращаетесь к нему. Сокджин чувствует, как внутри него вновь загорается жизнь, и сердце начинает биться чаще. Чувство незнакомое, но тёплое и приятное, словно разрядом идёт по венам. Он не привык к тому, что за него заступаются. Он не привык к тому, что рядом есть твёрдое плечо, на которое можно опереться. Он больше не гадает, каково это, когда Мин Юнги принадлежит ему. Кажется, теперь он знает. После долгих лет неразберихи он как твёрдая земля под ногами. Тихое, надёжное и безопасное осознание того, что у него есть своё место, что он желанный и нужный. Что он любим, молча, без выставления напоказ, по-настоящему, преданно. Он переплетает их пальцы и смотрит на руки. Он хочет держаться за него. Хотя бы какое-то время называть Юнги своим. Юнги поднимается со стула, со скрипом отъехавшего назад, и тянет Сокджина за собой. - Пойдём, хён. Сокджин встаёт и позволяет Юнги вывести себя из дома прямо к машине, но при этом не сводит глаз с их соединённых рук. Переведя взгляд на лицо Юнги, он видит, что тот всё ещё напряжён и даже в ярости. Сокджин прикусывает внутреннюю сторону щеки, чтобы сдержать улыбку. Чуть-чуть подержу, обещает он себе. Просто хочется немного побыть жадным. ### Юнги понимает, что он в ярости, но это не помогает ему успокоиться. Он слишком сильно стискивает руль, слишком сильно давит на педаль и слишком резко поворачивает. Он не может поверить, как ужасно Чоны относятся к Сокджину. И что Сокджин рос с ними и жил в том доме больше десяти лет. Он чертовски уверен, что если они так разговаривают с Сокджином в присутствии гостей, то за закрытыми дверями их слова должны оставлять очень глубокие раны. Всю дорогу домой он выплёвывает короткие злые фразы: поверить не могу, да они просто спятили, и что они подразумевали под благотворительностью, да ты ведь всё для них делаешь. Сокджин практически ничего не говорит, только время от времени успокаивающе бормочет я знаю, Юнги. По дороге Сокджин не сводит глаз с лица Юнги и молча следует за ним к лифту, а потом вдоль коридора к их квартире. Юнги скидывает обувь, не потрудившись аккуратно составить ботинки, и уносится на кухню за водой. - Вот мерзавцы, - говорит он, когда Сокджин медленно приходит на кухню за ним. Сокджин улыбается и пожимает плечами, засовывая руки в карманы, из-за чего узкие штаны сильнее облегают область паха. Юнги, стараясь не опускать глаз вниз, прочищает горло и лезет в холодильник за бутылкой воды. - Ты прожил с ними целых десять лет, как же ты ещё не свихнулся? – Он с хлопком закрывает дверцу холодильника. – Почему ты так спокоен? Почему я один взбешён? Сокджин открывает рот, но Юнги поднимает руку с бутылкой, останавливая. - Даже не смей говорить, что ты к этому привык или что всё не так уж и плохо. Слышать не хочу этот бред. Сокджин прислоняется к кухонной стойке напротив Юнги, скрестив ноги на уровне лодыжек, и едва заметно улыбается. - Я и не собирался. Юнги глотает воду и машет бутылкой в его сторону. - Что тогда? Сокджин чуть склоняет голову набок, изучая Юнги, оглядывая с головы до ног и в итоге останавливаясь на лице. Он отталкивается от стойки и вторгается в личное пространство Юнги, отбирая у него бутылку. Чуть наклонившись, он ставит бутылку позади них, касаясь при этом грудью чужого плеча. У Юнги перехватывает дыхание, и сердце сбивается с ритма. Становится жарко, когда он вдыхает древесный и сладкий запах Сокджина. Руки опускаются на чужую талию, не по привычке, конечно же, но явно неосмысленно, словно магнитом притянуты. Он гладит пальцами шёлковую ткань вдоль ленты, повязанной на его талии. Сокджин немного отодвигается, чтобы внимательно посмотреть Юнги в глаза. Он поднимает руку и смахивает со лба Юнги пряди волос, заводя самые длинные за ухо. Он касается его уха, и в ответ по телу Юнги проходится дрожь. - Я хотел тебя поблагодарить, - наконец произносит Сокджин тепло и певуче. Юнги глупо таращится на Сокджина, поглаживая ленту. - За что? - За то, что вступился. За то, что тебе не всё равно. – Сокджин улыбается, спускаясь ладонью от уха к шее. – Спасибо, - говорит он и наклоняется. Юнги закрывает глаза, чувствуя губы Сокджина на своих. Он приподнимается на цыпочки, чтобы прижаться к его губам сильнее, и просовывает пальцы под ленту. Горячая ладонь Сокджина покоится на его шее, поглаживая, направляя, а большой палец ведёт по линии челюсти. Юнги открывает рот, выдыхая в его губы. В голове пустота, не считая мыслей о тепле тела Сокджина, ощутимого сквозь шёлковую рубашку, и пухлых губах. Он хочет почувствовать его язык у себя во рту, попробовать его на вкус и испить до дна. Он хочет пальцы Сокджина в волосах. Хочет коснуться его руками где только можно, забираясь под кожу. Он хочет Сокджина и даже не помнит, что это запрещено. Он легонько прикусывает нижнюю губу Сокджина, чтобы не до крови. Сокджин судорожно выдыхает в ответ на эти действия, и Юнги тянет её уже настойчивей. Он просовывает ногу между бёдер Сокджина, прижимая к паху. Кажется, будто вся кровь отхлынула южнее, и он нетерпеливо дёргает ленту, заставляя Сокджина врезаться в себя, в результате чего оба наталкиваются на дверцу холодильника. Сокджину приходится схватиться за неё рукой, чтобы удержать равновесие. Юнги поворачивает голову и снова целует, проникая в рот языком. Сокджин глухо стонет ему в губы, большим пальцем касаясь вены на шее, по которой легко определить пульс. Он давит довольно сильно, отчего у Юнги горит кожа. Он хочет больше. Больше прикосновений Сокджина, больше его стонов, больше движений бёдрами о пах, от которых приятно кружится голова. Ему нужно больше Сокджина, всегда нужно больше, никогда не достаточно. Его жадные пальцы хватаются за ленту спереди, настойчиво дёргая. Но вместо того, чтобы дать ему больше, Сокджин отстраняется, разрывая поцелуй, и Юнги остаётся только потянуться вслед за ним. Он в растерянности и в отчаянии, ему нужны губы Сокджина, нужно снова вдохнуть его пьянящий запах. Он пытается притянуть Сокджина обратно, но тот хихикает, тяжело дыша. - Юнги, - выдавливает Сокджин. Он крепко удерживает Юнги за затылок, не давая двигаться. Юнги хлопает ресницами, затуманенным взглядом рассматривая его красные, припухшие от поцелуев губы, румяные щёки, шею и даже ключицы. Юнги облизывает губы. Он хочет оставить засосы, хочет спуститься ниже, к животу Сокджина, к его члену. Он не может вспомнить, когда в последний раз был так сильно возбуждён. Делая глубокий вдох широко раскрытым ртом, он переводит взгляд на лицо Сокджина. - Что? – спрашивает он, принимаясь развязывать узелок на ленте. Он улыбается сам себе, почувствовав, что сумел его расслабить. Он тянет за ленту и снимает её с чужого пояса. - Пункт четыре, Юнги, - говорит Сокджин, крадя быстрый поцелуй с уголка его губ. – Нам нельзя. Юнги хмурится, опять облизывает губы. - Это ты так свой член называешь? Если честно, это не возбуждает, но я не против. Сокджин несколько мгновений сверлит его взглядом, а потом заходится от смеха, утыкаясь лицом в его плечо. Юнги, продолжая хмурить брови, кладёт руки на его спину, удерживая и поглаживая вверх-вниз. Сокджин, не переставая смеяться, отстраняется. - Юнги, четвёртый пункт контракта. Юнги продолжает смотреть на Сокджина пустым взглядом. - Брачного контракта. – Сокджин удивлённо наклоняет голову. – Никакого секса. Наконец что-то в мозгу щёлкает, и у Юнги округляются глаза. Он ненавидит себя. Он ненавидит себя из прошлого, этого тупого идиота. Не нужно было добавлять этот пункт в контракт. Даже Сокджин говорил, что в этом нет необходимости. Он медленно выдыхает и убирает с Сокджина руки, стараясь восстановить пульс и игнорируя стесняющую проблему в штанах. Он опирается лбом в дверцу холодильника и закрывает глаза. - Точно. Чёртов контракт. – Теперь кажется, что руки мёрзнут без тепла Сокджина под ладонями. Его накрывает сожалением. Он ненавидит Юнги из прошлого. Сокджин улыбается, проводя языком по губам. Он цепляется пальцами за шлевки юнгиных штанов и тянет на себя. - Мы могли бы внести правки. - Чёрт, да, да, давай, - торопливо выдыхает Юнги, берёт лицо Сокджина в свои ладони и утягивает в очередной поцелуй. Сокджин смеётся ему в губы и отходит на шаг, беря его за руку и утягивая в сторону лестницы. - Где ты его хранишь? – Он перепрыгивает через две ступеньки за раз. – В своей студии? - Нет, в гардеробной, - отвечает Юнги уже наверху, направляясь в спальню. – Возьми ручку, - просит он, отпуская его руку и быстрым шагом идя в гардеробную. Он поспешно подходит к комоду, в котором хранит галстуки и часы, открывает одну из шуфлядок и вытаскивает контракт. Положив его на комод сверху, он чуть отходит назад, принимаясь избавляться от пиджака и расстёгивать пуговицы на рубашке. Сокджин присоединяется к нему, махая добытой ручкой. Юнги ухмыляется ему, кивает на лежащий перед ним контракт и, скинув с себя рубашку, идёт к ящику, где хранит смазку и презервативы. - Просто вычеркнуть? – уточняет Сокджин, снимая с ручки колпачок. - Ага, - отвечает Юнги, хватая нужное и возвращаясь обратно к Сокджину. Он бросает всё на комод и проводит ладонью по чужой спине. По телу Сокджина проходится дрожь, но он даже не пробует скинуть с себя руку. Юнги нависает над ним, припадая губами к шее. - Юнги, - с трудом выдавливает Сокджин. - Ммм? – Юнги легонько прикусывает зубами кожу на его шее. Сокджин облокачивается на комод и стонет, наклоняя голову, чтобы Юнги было удобнее. Сокджин подталкивает к нему контракт. - Подпиши, - выдыхает он, передавая ему ручку. Юнги кидает взгляд на контракт и оставляет свою подпись рядом с зачёркнутой строкой. Он разворачивает Сокджина к себе лицом и заставляет его нагнуться, чтобы поцеловать, сразу проникая в рот языком. Сокджин скользит ладонями вниз по груди Юнги, задевая ногтями кожу, пока не натыкается на пояс штанов. Он расстёгивает их и дёргает вниз. Пока Юнги стягивает штаны с ног, Сокджин не упускает возможность снять одежду с себя. Юнги приходится сглотнуть скопившуюся во рту слюну. У Сокджина широкие плечи, конечно же широкие, он и раньше это знал. Но одно дело знать, а другое – видеть. - Ты очень сексуальный, - выдаёт Юнги, даже не посоветовавшись с головой. Сокджин смеётся и смотрит на Юнги из-под ресниц. - Ты тоже. Юнги ухмыляется. - Я в курсе. – Он приближается к Сокджину с улыбкой, поднимает голову, чтобы поцеловать один раз, второй, третий, пока Сокджин не теряет терпение, зарываясь рукой в его волосах и настаивая на куда более глубоком поцелуе. У Юнги пальцы покалывает от желания к нему прикоснуться, что он и делает. Ведёт ладонями по рёбрам, оглаживая стройное тело. Он притесняет Сокджина к комоду, опуская руки к его бёдрам. Сокджин тоже тянет руку ниже, касается члена Юнги, свободно берёт его в свою ладонь и проводит по всей длине. Юнги стонет и толкается в его кулак. Сокджин улыбается ему в губы. - Будешь трахать мою руку, или оба займёмся чем-нибудь весёлым? - Развернись, - шипит Юнги, протягивая руку за смазкой. Сокджин с готовностью подчиняется, склоняется над комодом и выпячивает для Юнги зад. Юнги заворожённо любуется видом несколько долгих секунд. - А ты очень гибкий, - бормочет он, проводя рукой вдоль позвоночника Сокджина и дальше вниз по бёдрам. – Это очень сексуально. Сокджин со смешком оглядывается через плечо. - Я в курсе. Юнги фыркает, и, прежде, чем Сокджин успевает что-то добавить, вставляет в него первый палец. Сокджин судорожно не то выдыхает, не то стонет. Юнги нависает над ним и скребёт зубами по плечу. Он хочет ещё раз услышать этот звук. - Два примешь? – спрашивает он, скользя губами по спине. Сокджин шумно сглатывает и кивает. - Да. Юнги добавляет второй палец и разводит их внутри, легонько прикусывая лопатки Сокджина, на что тот в ответ прогибается в спине. Юнги касается губами затылка и проталкивает третий палец. Сокджин стонет, насаживаясь, чтобы принять их в себя глубже. - Чёрт, это так возбуждает, хён, - говорит Юнги, глядя как его пальцы исчезают внутри с каждым толчком. - Будет ещё круче, если ты наконец вставишь в меня свой член, - скуля, жалуется Сокджин, чтобы добиться желаемого. Юнги шипит и утыкается лбом в его спину. - А у тебя грязный ротик, хён. – Он достаёт пальцы и хватает с комода презерватив. – Всё нормально? - Да, я готов, - кивает Сокджин. Юнги обхватывает рукой член, подводя его ко входу Сокджина. Другой рукой он придерживает его за бёдра и начинает медленно проталкиваться. Сокджин стонет и насаживается сам. - Чёрт, хён, - выстанывает Юнги, толкаясь по самое основание. Ему жарко, тесно и чертовски хорошо. Ему приходится зажмуриться, чтобы замереть и не дать себе двигаться, давая Сокджину время привыкнуть. – Ты потрясающий, хён, - произносит он, поглаживая его по спине и талии. Сокджин извивается в руках Юнги, ведя бёдрами круговыми движениями. Юнги до боли прикусывает губу, чтобы оставаться неподвижным. - Двигайся, - просит он. - Чёрт, спасибо, - выдыхает Юнги, не успев вовремя захлопнуть рот. Сокджин смеётся, сотрясаясь, и Юнги тоже не удерживается от улыбки. Он ведёт ладонью по телу Сокджина и аккуратно выходит, после чего пробно толкаясь обратно. – Всё хорошо? Сокджин со стоном подмахивает Юнги бёдрами. И кивает, опираясь головой в комод. Юнги ускоряется, сильными, размашистыми движениями прибивает Сокджина к комоду. Сокджин разводит ноги шире. Юнги, одобряя его действия, толкается глубже. - Какой же ты гибкий, - сбито шепчет он. - Почему ты такой разговорчивый во время секса? – ворчит Сокджин, сжимая пальцами углы комода. – Сосредото… - напоминает он, и конец слова обрывается стоном в ответ на особенно сильный толчок от Юнги. Юнги улыбается, ложится грудью на Сокджина, одной рукой упираясь на комод, и меняет угол проникновения, надеясь найти простату. - В порядке? – шепчет он в затылок Сокджину, водя губами по коже. - Чёрт, да, в порядке, в порядке, Юнги, - отвечает тот, настойчиво толкаясь бёдрами навстречу. Юнги давит ладонями на чужую поясницу, прогибая так, что член входит под новым углом. Сокджин неожиданно сдавленно вскрикивает, и Юнги ухмыляется, припав губами к его шее. - Нашёл, - произносит он на ухо Сокджину, отстраняясь и снова входя под этим же углом. Тот судорожно выдыхает. - Я долго не продержусь, если ты продолжишь так делать, - удаётся выстонать Сокджину. - В этом весь смысл, - парирует Юнги, спускаясь губами к уху и прихватывая зубами его серьгу. Он дышит сбито и чувствует приближение разрядки. Он сжимает бёдра Сокджина одной рукой, а второй тянется к его члену, надрачивая в ритм толчкам. Сокджин сжимает его внутри и, вскрикнув, кончает на руку Юнги. От оглушительного оргазма его потряхивает, и он почти ложится на комод. - Чёрт, - стонет Юнги ему в ухо и тоже спускает в презерватив с медленными толчками. С каждым движением Сокджин тихо удовлетворённо вздыхает. Наконец Юнги заканчивает, безжизненно приваливаясь к спине Сокджина с открытым ртом в попытке перевести дух. Он чувствует, как содрогается под ним Сокджин и проводит по его боку ладонью. - Ты в порядке? Сокджин вздыхает. - Ещё как, - отвечает он совершенно измотано. Он оборачивается на Юнги через плечо и подмигивает. Юнги со смехом утыкается лбом между чужих лопаток, восстанавливая дыхание. Он слышит быстрое и успокаивающее его сердцебиение. Он даже не может определить, оно Сокджина или его собственное. Он улыбается и сжимает руку, покоящуюся на чужом бедре. &&&& Сокджин меряет комнату шагами, держа телефон у уха. - Поднимай, поднимай, поднимай, - раздосадовано ноет он, пока идут гудки. Только возникает мысль, что сейчас звонок уйдёт на голосовую почту, как ему отвечают. - Джин? – орут ему в трубку на фоне громкой музыки. - У меня проблема, - сразу же сообщает Сокджин, продолжая расхаживать по комнате, заодно подбирая одежду к рабочему дню. - Погоди, я сейчас… - произносит Венди. Сокджин слышит, как она извиняется, покидая свою компанию, и через какое-то время музыка затихает. – Прости, я вышла. Что случилось? Сокджин кидает одежду на кровать. - Так, мне нужно твоё честное мнение. От одного до десяти насколько ужасно начинать… некоторого рода отношения со своим законным с учётом контракта мужем? Несколько секунд Венди сохраняет молчание. - Я, наверное, пьяная, потому что в твоих словах отсутствует смысл. - Не время для шуток, - кривится Сокджин. - Тогда вложи в свои слова немного смысла? - Сокджин стонет в ответ, а Венди вздыхает. – Начни с начала. Сокджин останавливается, поджимая пальцы на ногах. Он задумывается, когда это началось: вчерашней ночью, когда он выскользнул из постели Юнги с приятной болью в мышцах и чувством ленивой удовлетворённости, несколько недель назад, когда вторгся Юнги в его личное пространство с настойчивым поцелуем или, может быть, в тот самый первый день, когда завывал холодный ветер, лил ледяной дождь и крепко сжимающий его руку Юнги стал для него единственным якорем? Он хмурится. - Я спал с Юнги. Венди странно хмыкает в трубку, и он представляет, как она кивает. - Ладно, но ты спал с ним и раньше, когда приезжал Чонгук, верно? Сокджин зажимает пальцами переносицу. - Теперь речь о другом. Венди пару секунд молчит, а потом ахает. - То есть ты… - Да. - И он… - Да. С её губ срывается недоверчивый смешок. - Но как? Сокджин плюхается на кровать и повторяет ей события вчерашнего ужина. Во время рассказа она лишь сочувственно мычит в трубку. - И что мне теперь делать? – спрашивает Сокджин, закончив. - Полагаю, это зависит от того, чего хочешь ты? – Она вздыхает. – Не буду говорить, что это хорошая идея, потому что это не так. Но если ты хочешь продолжать, оставаясь реалистом относительно своих ожиданий, то думаю, ты с этим справишься. – Она на какое-то время замолкает. – Чего ты сам хочешь? - Я не знаю, - отвечает Сокджин, чувствуя во рту привкус горькой лжи. Он знает, чего хочет. У него холодные руки, и он хочет протянуть их к пылающему огню. Он хочет быть с Юнги. Пусть и ненадолго. &&& Проблема импульсивного внесения изменений в контракт заключается в том, что ни одна из сторон не думает о последствиях. Правки должны вноситься лишь после тщательного многодневного обсуждения. Юнги это понимает. Просто в тот момент он был занят немного другими вопросами. Например, как быстро избавить Сокджина от этой белой шёлковой рубашки. Юнги хмурит брови над своим кофе и игнорирует радостную улыбку Хосока, сидящего напротив. - Можешь повторить? Хочу ещё раз это услышать, - просит сияющий Хосок, наклоняясь над столом. - Мне нужен совет, - кривит губы Юнги. Хосок, продолжая улыбаться, качает головой. - Нет, другое. - Как определить, это было на один раз или нет? Хосок отмахивается рукой. - Самую первую фразу повтори. Юнги закатывает глаза. Он уже жалеет, что решил посоветоваться с Хосоком. - Я переспал с Сокджин-хёном. У Хосока буквально загораются глаза, и он выпрямляется, хлопком складывая ладони вместе. - Поздравляю, хён! Я знал, между вами было нечто волшебное. – Хосок подмигивает. Юнги остаётся лишь гадать, не выкатятся ли у него глаза, если он продолжит их закатывать так часто. Хосок, не обращая на него внимания, ставит локоть на стол, подпирая подбородок. – Итак? Юнги пустым взглядом сверлит Хосока. - Что? - Как это было? – с хитрой улыбкой интересуется он. - Я не собираюсь ничего рассказывать, - вскидывает Юнги бровь. Лицо Хосока мрачнеет. - Ну хён, не поступай так со мной. Мне всегда это было любопытно. Задолго до того, как ты вообще появился на горизонте. - Не особо убедительный аргумент. - Я о члене Намджуна всё тебе рассказываю, - дуется Хосок. - Но мне никогда не хочется это слушать! Хосок раздражённо фыркает. - Так поступают лучшие друзья. Делятся. Интересуются. Рассказывают, что их половинки представляют собой в постели. – Он опять подаётся вперёд, опираясь на стол двумя руками. – Итак. Каков Сокджин-хён в постели? Юнги косится на Хосока. - Мне нужен совет, а не возможность выговориться о моём сексуальном опыте. Хосок смотрит на него в упор и в ожидании улыбается Юнги. Юнги сдаётся, громко выдыхая. - Он, - неохотно начинает тот, раздумывая, что бы такого сказать Хосоку, чтобы удовлетворить его любопытство, но не выдать слишком много подробностей, - гибкий. Хосок выпучивает глаза и приоткрывает рот, тихо присвистывая. - Насколько гибкий? Юнги возвращается мыслями в ту ночь, и ему становится жарко. Он помнит, как нагибал Сокджина, каким покорным тот был в его руках. Он с трудом сглатывает, поднимая руку и сгибая запястье, чтобы передать, как красиво прогибался Сокджин в спине. – Он может выгибаться. Сильнее, чем я думал. Юнги снова переводит на Хосока взгляд, когда тот измученно и громко воет, падая на стол и со стуком ударяясь об него лбом. - Убейте меня, - стонет Хосок. – Это так сексуально, просто убейте. Юнги фыркает, разглядывая чужую макушку. - Хватит фантазировать о моём муже. У тебя есть Намджун. - Я ненавижу Намджуна, - сразу же едко отзывается Хосок. - Что опять? Хосок вскидывает голову и придвигается ближе к столу, насколько это вообще возможно. - Он хочет пойти на семейную терапию. - Разве это не хорошо? - Нет! Когда терапия предложена твоим главным врагом, - презрительно усмехается Хосок. - Кем? – растерянно уточняет Юнги. Хосок смотрит на него с осуждением. - Джексоном. Джексоном Ваном. Ты до сих пор этого не уяснил? - Нет, ты прав, я должен был догадаться, - кивает Юнги. - Вот. – Хосок поджимает губы. – Он наверняка установит подслушивающие устройства в кабинете врача, лишь бы забраться в постель моего мужчины. – Он опасно сверкает глазами. - Джексону не нужен Намджун, - говорит Юнги, чувствуя себя попугаем, повторившим одно и то же столько раз, что со счёта сбился. - Откуда ты знаешь? Намджун шикарный, его все хотят, - возражает Хосок, словно это неоспоримая правда. - Я пришёл сюда за советом, а не слушать выдумки. Хосок вздыхает и откидывается назад, беря в руки напиток и потягивая его через соломинку. - В чём именно состоит твоя проблема? Ты переспал с самым прекрасным человеком на планете, который к тому же… - Хосок делает эффектную паузу, - очень гибкий. - Я не знаю, было ли это на один раз или нет? – фыркает Юнги. Хосок отставляет напиток и шепчет: - Хён. Послушай меня внимательно, решение твоей проблемы настолько дерзкое, что у тебя просто мозг взорвётся. – Юнги выгибает бровь, но Хосок невозмутимо продолжает. – Есть кое-что, что способно решить все твои проблемы. Называется общение. Юнги сверлит Хосока взглядом. Довольный Хосок кивает и снова откидывается на спинку стула. - Ну а теперь можно мы вернёмся к обсуждению моих более важных проблем? Юнги вздыхает, повторяя его позу. - Не знаю, может быть, тебе стоит воспользоваться собственным советом и попробовать поговорить? У Хосока отпадает челюсть, и он моргает, глядя на Юнги. - Что? – спрашивает Юнги, поскольку Хосок ничего не говорит. - Это такая безумная идея, что и вправду может сработать. &&& Юнги кажется, что он себя совершенно не выдаёт. Сокджин перестаёт жевать и вскидывает взгляд на Юнги, сидящего напротив за обеденным столом. Тот смотрит в свою тарелку, гоняет по ней еду и делает вид, что только что на Сокджина не пялился. Это даже можно было бы назвать милым, если бы Сокджина и без того не доканывала неловкая атмосфера, которую они оба игнорируют уже три дня. Ладно, Юнги всё равно немного милый, не зависимо от атмосферы, приходится признаться Сокджину себе. С той ночи в гардеробной – хотя почему там, почему нельзя было как нормальные люди дойти до кровати – они слегка сторонились друг друга, бросали взгляды украдкой и почти не разговаривали. Сокджину хочется орать во всё горло – это напряжение сводит его с ума. Наверное, именно поэтому Юнги настаивал на том, чтобы прописать этот пункт в договоре с самого начала. Сокджин сглатывает и тянется к стакану с водой. - Мы обсудим тот факт, что занимались сексом, или будем делать вид, что ничего не было, как с поцелуями? – потеряв всякое терпение, напрямую интересуется он. Он слышит, как звякают приборы Юнги о тарелку. - Что? Сокджин ведёт пальцами по ободку стакана и поднимает голову, видя перед собой округлившиеся глаза и удивлённо приоткрытый рот. - Мы поговорим о том, что три дня назад у нас был секс? Юнги ёрзает на стуле и пожимает плечами будто бы невозмутимо, но Сокджин замечает, как дёргается у него глаз. - Конечно. Сокджин смотрит на Юнги в ожидании, когда тот начнёт. Тот прочищает горло и всё же поднимает на него глаза. - Ну, у нас был секс три дня назад. - В гардеробной, - добавляет Сокджин. - Место важно? – сужает глаза Юнги. - Да. По крайней мере, для меня, - хмурится Сокджин. – Неудобно было. Юнги вскидывает брови и ухмыляется. - Что-то я не помню, чтобы ты жаловался. Сокджин игнорирует свои краснеющие щёки, надеясь, что это не сильно заметно. - Зато утром почувствовал. Юнги перестаёт ухмыляться, возвращая нейтральное выражение лица. - Ты ждёшь извинений? - Нет. Но неплохо бы было заниматься этим на кровати. Юнги удивлённо растягивает губы в улыбке. - Предлагаешь попробовать заново? Сокджин колеблется, и теперь уже заливается краской по самые кончики ушей. Он кладёт ладони на стол, сдерживая дрожь, вдруг прошившую всё тело, и сглатывает. Слова Венди звенят в голове. Чего ты хочешь? Он хочет повторить. Хочет держаться с Юнги за руки и прогуливаться по берегу реки Хан, хочет целовать Юнги в кончик носа, когда тот мёрзнет от холода, хочет слушать его привлекательный низкий голос. Хочет притвориться, что может быть кем-то, помимо няньки Чонгука, защитника матери и благотворительности для Чонов. Он хочет забыть, что он Чон Сокджин и почувствовать себя Ким Сокджином. Притвориться, что он может получить то, чего он хочет. Он смотрит Юнги прямо в глаза и отвечает: - Да. У Юнги снова падает челюсть. - То есть мы можем… Сокджин как можно беззаботнее пожимает плечами. - Если принесёшь лист, мы можем внести нормальные правки… - Он замолкает и улыбается, потому что Юнги уже отталкивается от стола и бежит к себе за бумагой. Юнги умеет быстро двигаться, когда нужно, с удивлением думает Сокджин. Он вздыхает и откидывается на спинку стула. Несправедливо. У Юнги получается быть одновременно и сексуальным, и милым. Юнги возвращается с чистым листом бумаги и ручкой. Он торжествующе улыбается и кладёт их на стол, отодвигая тарелки. - Первая правка: мы можем вступать в сексуальные отношения до тех пор, пока этого хотят обе стороны. – Он поднимает голову на Сокджина. – Согласен? - Согласен, - кивает Сокджин с улыбкой. Юнги скользит ручкой по бумаге, крепко держа её своими длинными пальцами. - Вторая: допускается только защищённый секс, то есть всегда пользуемся презервативами. Согласен? - Согласен. – Сокджин наклоняется вперёд. – Кто отвечает за них? Юнги отмахивается свободной рукой. - Я. – Он продолжает выводить слова на бумаге чёрными чернилами. – Третья правка: всё должно происходить в кровати. – Он снова поднимает глаза и ухмыляется. – Согласен? Сокджин уже не сомневается, что уши у него пунцовые, но ему удаётся спокойно улыбнуться в ответ. - Любая другая мягкая и удобная поверхность приемлема. Юнги смотрит на него, медленно моргая, и шумно сглатывает. - Я помечу это, - говорит он, продолжая записывать. Сокджин смеётся, наблюдая за Юнги. Он считал, что брачный контракт – это странно, но дополнение к нему по вопросам секса – просто смешно. Юнги перестаёт писать. Он стучит кончиком ручки по бумаге, оставляя на ней три точки. Сокджин смотрит вопросительно и ждёт, когда Юнги поднимет голову, но тот лишь хмурит брови, подавая голос не сразу. - Договорённость не допускает отношений на стороне? Сокджин сжимает руки в кулаки, а сердце начинает биться чаще. Юнги так и не смотрит на него, с поджатыми губами сверля взглядом лист перед собой. Он медленно выдыхает. - Я хочу, чтобы это было так, - наконец произносит он, выдавливая слова, поскольку он не привык высказывать свои желания вслух. Юнги поднимает голову, широко и ослепительно улыбаясь. - Согласен. Сокджин вдыхает, расправляя болезненно сжавшиеся лёгкие. И не в первый раз думает, что играет в опасную игру, не зная, как в неё выиграть. Однако прямо сейчас, глядя на то, как улыбается Юнги, ему настолько всё равно, что он себя не останавливает. Прямо сейчас он не Чон Сокджин, а Ким Сокджин – молодой, очаровательный и привлекательный парень, который может удержать то, что ему хочется.