Позолоченный мир (A Gilded World)

Больше всего Сокджин любит работать в галерее, когда они сбиваются с ног при подготовке к выставке. Есть в этом что-то особенное. Поступление новых работ, которые следует разместить, рассылка приглашений, организация угощений, подача рекламы. Вокруг суета, оживление, шум. Ему нравится сам процесс и то, что он ощущает себя частью этого процесса, даже несмотря на то, что он не создаёт произведения искусства своими руками. Они выставляют коллекцию современного искусства, посвящённого береговой части Юго-Восточной Азии, с работами, в основном, из Индонезии, Сингапура и Филиппин. Вся галерея представляет собой грандиозное зрелище. Директор сообщила, что если выставка будет иметь успех, она сможет открыть дополнительную галерею. - Я подумываю о Пусане, - поделилась она с горящими от предвкушения глазами, полными надежд и мечтаний. – Ты говорил, что это твой родной город, верно? Она не спрашивала об этом напрямую, но он уловил невысказанный вопрос. Хотел бы он её открыть. Хотел бы он переехать обратно в Пусан к матери и управлять собственной галереей. И на мгновение он ощутил невероятное желание ухватиться за эту возможность, но вдруг директор немного стыдливо смеётся. - Ах да, теперь ведь у тебя есть Мин Юнги. Прости, опять забыла. Пока что у него действительно есть Мин Юнги. По крайней мере, на ближайшие несколько месяцев. И вдруг он осознаёт, что больше не представляет, каким будет выглядеть его будущее. Из раздумий его вырывает спешащий в его сторону Сынгван, подрабатывающий у них летом, с двумя коробками в руках, составленными одна на другую. Сынгван замечает его и пытается приветственно поклониться. - Менеджер Чон! Доброе утро! Сокджин смеётся и машет на парня руками. - Не надо, - говорит он и хватается за коробки, чтобы не дать им упасть. – Давай помогу. – Он снимает верхнюю коробку и прижимает к себе. - Сонбэним! - с благодарностью восклицает Сынгван. - Спасибо. – Он улыбается Сокджину, и тот не удерживается от ответной улыбки. Он помогает Сынгвану перенести коробки в кладовую, и всю дорогу туда они болтают. Это здорово отвлекает от лишних мыслей. Сынгван энергичный и шумный, и благодаря этому Сокджин на время забывает разговор с директором и о своём неопределённом будущем. Правда только на время, а потом Сынгван убегает по другим поручениям. Сокджин вздыхает, решая посмотреть на новые работы, которые они уже успели выставить. Он поднимается по белым ступенькам на второй этаж и останавливается напротив каждой работы, чтобы проанализировать её, почитать надписи и примечания, оставленные помощниками. Особенно его внимание привлекает одна картина, представляющая собой стилизованное безликое изображение матери и ребёнка. Мать держит малыша на руках, поддерживая его голову. Черт лица нет, но Сокджин считает, что эмоции переданы посредством красок. В волосах матери чёрный перетекает в синий, на теле мазки жёлтого и розового. В передаче цвета чувствуется любовь, и Сокджин невольно улыбается. Он опускает глаза на табличку под картиной, где заглавными буквами написано название «МАМА». Он вспоминает свою маму в Пусане, и грудь сжимается под тяжестью тоски по дому. Обычно он видится с ней раз в год, после того, как выполнит свои обязательства перед Чонами во время Чусока. В прошлом году он не сумел поехать, поскольку был занят поисками супруга, чтобы защитить Чонгука. Странно думать об этом сейчас. Много всего произошло, многое изменилось с тех пор. Сам Сокджин сильно изменился с той поры, когда его одолевали паника и неуверенность. Его взгляд цепляется за примечание, и он читает слова оттуда. «Mahal na mahal kita» с переводом под ними. Я очень тебя люблю. - Махал на махал кита, - медленно произносит он, пробуя фразу на вкус. Он скучает по маме. Скучает по Пусану. – Махал на махал кита, - повторяет он уверенней на этот раз, подняв взгляд к картине. Он так много хочет сказать своей маме. У него столько всего на сердце, что только мама может помочь разобраться. Он вздыхает и уходит в свой кабинет работать. &&& Телефон Сокджина начинает звонить, как только он выходит из лифта в коридор. Перехватывая бумажные пакеты поудобней, он идёт к квартире, подпевая мелодии и не спеша отвечать. Кто бы ему ни звонил, сможет подождать десять минут, пока он не зайдёт в квартиру, не уберёт в холодильник продукты и не переоденется. Звонок смолкает, когда он подходит к двери. Удерживая пакеты одной рукой, он тянется к замку. Сокджин подпрыгивает от неожиданности и чуть не роняет пакеты, когда телефон снова начинает звонить. Он тихо воет себе под нос и крепко вцепляется в пакеты. - Что такого важного? - ругается он на телефон, звенящий в кармане. Наконец он вводит код в замок и заходит в квартиру. Телефон снова перестаёт звонить. И тут же бренчит по новой, заставляя его раздражённо фыркнуть. Он ставит пакеты на полку в коридоре и лезет в карман, но телефон выскальзывает из пальцев и приземляется на пол экраном вниз. Сокджин кривится, надеясь, что экран пережил падение. Телефон в который раз замолкает, когда он наклоняется к нему, чтобы поднять. Он со вздохом облегчения снимает блокировку с невредимого телефона и с удивлением обнаруживает три пропущенных звонка от Вэнди. Скинув обувь, он пытается набрать её номер, но не успевает – лицо Вэнди появляется на экране, и телефон снова звонит, оповещая о входящем вызове. Он отвечает и подносит телефон к уху. - Ты пьяная или что? - Знаешь, я в таком хорошем настроении, что даже отвечать на это не буду, - говорит Вэнди довольным голосом. – К тому же, здесь одиннадцать часов утра, Джинни. За кого ты меня принимаешь? Сокджин улыбается и скидывает куртку, неуклюже пытаясь повесить её в шкаф одной рукой. - Ладно. И что такого важного ты хотела мне сообщить, что позвонила четыре раза подряд? Я чуть продукты не уронил. - Угадай! – радостно восклицает Вэнди. Сокджин представляет широченную улыбку на её лице и розовые от волнения щёки. – Угадай, что я сегодня отправила тебе курьерской службой? - Прошу, скажи мне, что это мои любимые макаруны, - отвечает Сокджин, мечтательно прикрывая глаза. - Это не еда, - так же радостно оповещает Вэнди. – Это то, чего ты очень-очень ждал. - Я всё ещё склоняюсь к макарунам. Вэнди отчаянно вздыхает. - Паспорта, Джин. Настоящие паспорта с новыми именами для тебя, Чонгука и твоей мамы! Я готова принимать твою безграничную любовь и обожание. У Сокджина сердце останавливается, с трудом возобновляя работу. Паспорта во Францию. Ключ к его грандиозному плану по побегу. Он забыл. Он забыл о них. - Дар речи потерял? – спрашивает Вэнди. – Понимаю. Я сделала всё возможное и невозможное. Умоляла. Подкупала. Угрожала. Но у меня куча источников, ты же знаешь. Три прекрасных свежеотпечатанных паспорта направляются в твои нетерпеливые руки. Сокджин приваливается к стене и быстро моргает. - Да, - удаётся выдохнуть ему, а в голове крутится множество мыслей. Он не может толком их разобрать, не говоря уже о том, чтобы осмыслить как следует. Вэнди растерянно хмыкает, наконец-то уловив беспокойство. - Ты… в порядке? Ты этого хотел ведь? Хотел. Он этого хотел. Это было частью его грандиозного плана с восемнадцати лет. Он разрабатывал план и шёл по нему сотней медленных шажков, так, чтобы никто ничего не заподозрил. Надоумил Чонгука записаться на курсы французского языка, установил связи с работниками галерей во Франции, посылал маму туда на праздники. Открыл отдельный счёт в банке, о котором Чоны ничего не знают, по мере возможностей пополнял его, постепенно накопив на билеты, проживание и продолжение лечения для мамы. Это всё, чего он хотел, только это уже не так. Теперь в его жизни появился Мин Юнги. Всё потревожил, перевернул с ног на голову. Больше он не хочет в Париж, к выкраденной свободе и счастью, которое успело устареть. Он хочет жить в Сеуле, ужинать с бабулей, чтобы Тэхён висел у него на шее и Микён мягко улыбалась. Он хочет новое начало и чужие прикосновения, которые теперь его прикрывают и защищают. Семь месяцев назад Сокджин точно знал, чего хочет, что ему нужно и что сделать, чтобы этого достичь. Сейчас он уже не так в этом уверен. Он не будет отрицать, что хочет остаться с Юнги. До конца действия контракта, до того, как Юнги сам не скажет ему уходить. Он хочет остаться, хочет дать им шанс. Они могли бы продлить контракт. Или же разорвать его вовсе, забыв странные обстоятельства, которые столкнули их вместе. Он хочет забыть о подписи на листе и продолжить то, что между ними – просыпаться рядом с Юнги по утрам и прижиматься к нему по ночам. То, чего он хочет, не обязательно то, что ему нужно и что он должен делать. Он понял это на собственных ошибках и никогда не забудет этот урок. Он должен думать о Чонгуке. О том, правильно ли оставлять Чонгука с Чонами, нужно ли придерживаться плана, чтобы отнять их у него, несмотря на собственные эгоистичные желания. Правильно ли оставлять маму в Пусане, где она далеко, хоть и в безопасности. - Я не знаю, - наконец отвечает он Вэнди, сползая по стене на пол рядом с обувной полкой. Мороженое в пакете, наверное, уже растаяло. Он очень много лет сосредотачивался лишь на одной цели. Теперь, когда она почти достигнута, он не знает, что ему делать. Он давно об этом не задумывался. Он делал всё возможное, чтобы осуществить план, но не думал о его актуальности. Он даже Чонгуку о своём плане не рассказывал. Мама правда смутно догадывается, разрешая ему действовать по своему усмотрению. - Что ж, - говорит Вэнди голосом таким же растерянным, каким ощущает себя внутри Сокджин. – Что будешь делать? Сокджин вздыхает и запрокидывает голову, глядя в потолок. Прежде всего нужно сделать то, чего он избегал годами. Прежде всего нужно прямо и честно поговорить с Чонгуком. И он этот разговор совершенно не предвкушает. &&& В голове у Чимина два голоса, и один из них лжёт. Чимин хмурится, разглядывая своё отражение. Он потный и уставший, а под ногами твёрдый пол танцевального зала. Он прислоняется к стене и рассматривает своё отражение в зеркале напротив. В его голове два голоса, а громкая музыка из колонок их не заглушает. Если судить по опыту, он знает, какой из них лжёт. Тот, что утверждает, что всё в порядке, тот, что говорит, что нужно воспользоваться шансом. Он подбрасывает ему сказки, фантазии и мечты, до которых его пальцам никогда не дотянуться. Он убеждает его, что он уже нравился Тэхёну раньше, а значит, возможно, понравится и ещё раз. Второй голос хорошо ему известен, поскольку он слышал его всю жизнь. Он говорит ему прекращать надеяться. Чимин всё испортил и упустил свой шанс. Этот голос всегда оказывался прав, с ужасающей точностью предсказывая все разочарования в его судьбе. Нужно прислушаться к этому голосу. Это легче, и ему проще будет продолжить двигаться дальше. Лучше перестать надеяться прямо сейчас. Прислушаться к голосу разума и прекратить хвататься за мечты, которые ему никогда не осуществить. Чимин кривится и вытягивает руку, указывая пальцем на своё отражение в зеркале. - Прекрати, - произносит он, но слова теряются за музыкой. Он старается выглядеть строго. – Уже слишком поздно, - убеждает он себя. Слишком поздно идти к Тэхёну. Он упустил момент, сделав ему больно. Слишком эгоистично было бы просить больше того, что Тэхён уже ему дал. Он пожадничал. И всё же. Чимин вздыхает и поднимает лицо к потолку. И всё же этот робкий, полный надежды голос в последнее время становится всё громче и храбрее. Рассказывает сказки о любви, о вторых шансах и смелых поступках. И Чимин тянется ухом к этому красивому голосу, кутаясь в тёплых обещаниях. Он начинает думать, что можно и попробовать попросить чего-то большего. Он непременно отнёсся бы ко второму шансу с уважением и заботой. Он бы дорожил Тэхёном. Он был бы честен с самим собой, со своими чувствами и желаниями. Он бы в этот раз всё сделал иначе, переняв опыт прошлых ошибок. Он призадумывается, продолжая смотреть в потолок. Он всё испортил с Сокджином своим бесконечным ожиданием. Он ждал, пока станет достойным, пока окрепнет и убедится, что сможет позаботиться о Сокджине. Если подумать об этом сейчас, то хорошо, что его мечта не осуществилась. Сокджин счастлив с Юнги так, как никогда не был бы счастлив с ним. А Чимин повстречал Тэхёна. Он встретил Тэхёна и получил шанс влюбиться в его глаза, которые всё видят, заглядывая в самое сердце Чимина, в глаза, которые всё равно продолжают смотреть на него с нежностью. У него был шанс влюбиться в тэхёнов глубокий, грохочущий смех, наполненный такой радостью, что собственные тревоги Чимина рассеиваются, стоит его услышать. У него был шанс полюбить сердце Тэхёна, доброе, нежное и совершенно неэгоистичное. Тэхён так заботился о нём и так медленно притягивал Чимина к себе, что тот даже не заметил. Он получил шанс влюбиться в Тэхёна, и он бесконечно благодарен за эту возможность. Он не хочет сдаваться без боя. Он не хочет снова всё потерять, потому что слишком рано опустил руки. Ещё один день он может позволить себе побыть эгоистом. Он отрывается от стены и поднимается на нетвёрдо стоящие ноги. Уперевшись руками в бёдра на пару секунд, он выпрямляется и идёт к углу зала, где оставил свою сумку. Он перерывает её в поисках телефона. От нетерпения он вываливает всё содержимое сумки на пол и разгребает вещи, пока не находит его. Он поспешно набирает Тэхёну сообщение, пока сомневающийся голос затих. Привет, Тэхён. Мы можем встретиться? Я хочу с тобой кое о чём поговорить. Он нажимает на кнопку отправки и ждёт, когда сообщение будет доставлено получателю. Как и всегда, ответ от Тэхёна приходит почти мгновенно. У тебя всё хорошо? Тебя набрать? Чимин пишет ответ. Нет, я должен сказать это тебе лично. Тэхён предлагает время для встречи в их кафе. Чимин соглашается со временем и трясущимися пальцами засовывает телефон обратно в сумку. Он говорит себе быть смелым. Он ещё раз побудет эгоистом. &&& Сокджин заявляется в квартиру Чонгука с пакетом токпокки в одной руке и с упаковкой пива в другой. Он сам открывает дверь и чудом привлекает внимание Чонгука, погружённого в компьютерную игру. - Бросил наконец-то Юнги-хёна? – спрашивает Чонгук незаинтересованно, словно колкость сорвалась с губ по привычке, а не из желания задеть. - То есть теперь мне нужна причина, чтобы навестить своего брата? – Сокджин подталкивает Чонгука в плечо пивными банками. – Кажется, в тебе проснулся подросток-бунтарь. Чонгук одаривает Сокджина недовольным взглядом и забирает у него пиво. - Ну как дела? Сокджин кивком головы указывает на дверь. - Давай прогуляемся. На улице хорошо. Чонгук кивает, хватает куртку с кошельком и выходит вслед за Сокджином за дверь. Неподалёку от дома Чонгука располагается парк Йоидо, куда они добираются пешком. Чонгук идёт чуть впереди Сокджина, показывая дорогу. Он поворачивается и начинает с улыбкой идти спиной вперёд. - Сюда. Я знаю отличное место у реки! Сокджин с удовольствием следует за ним. Солнце потихоньку спускается к горизонту, окрашивая небо в розовые оттенки, и воздух тёплый. Лучи заливают всё вокруг золотистым светом, отражаясь от волос Чонгука янтарным цветом. Сокджина одолевает приступ ностальгии. Он вспоминает, как много лет назад, когда Чонгук был значительно ниже ростом, его волосы были такими же янтарными, пока он бегал вокруг и хихикал. - Идём, - зовёт Чонгук, отрывая Сокджина от раздумий. Сокджин с улыбкой подбегает к нему и шлёпнув по плечу, уносится вперёд с криком: - Тебе водить! Они несутся к берегу реки, перебираются через забор и какие-то кусты по дороге к месту Чонгука. Чонгук, разумеется, побеждает, а Сокджин громко жалуется, что просто ему уступил. Они сооружают себе некое подобие скамейки из брёвен и камней и удобно располагаются рядышком. Сокджин опирается спиной на ствол дерева и вытягивает ноги, касаясь вытянутыми носками ботинок разбросанных камней. Он берёт у Чонгука банку пива и смотрит на воду. Сперва они разговаривают ни о чём. Об учёбе Чонгука, о выставке Сокджина, о последних выпусках любимых манхв. Чонгук в конце каждой обсуждаемой темы делает паузу и с любопытством смотрит на Сокджина, словно знает, что тому есть, что сказать. Он не торопит, даёт ему возможность подобрать слова. И вот, когда выпиты две банки пива и опустошён пакет с токпокки, Сокджин вздыхает и медленно начинает. - Я хотел кое о чём с тобой поговорить. Чонгук показывает мычанием, что слушает, продолжая складывать маленькие камушки друг на друга, чтобы построить башню. Сокджин хмурит брови, пытаясь собраться. Он очень долго держал свои мысли и свой план в себе, не желая складывать эту ношу на плечи Чонгука, что теперь не знает, как передать их словами. Он пинает камни под ногами. - У меня был план. До Юнги. Я хотел забрать тебя с мамой и увезти отсюда. Подальше от Чонов. Башня Чонгука заваливается, и он резко поворачивает голову к Сокджину. - Что? - Я хотел отвезти вас в Париж под фальшивыми именами и, вероятно, никогда не возвращаться назад. Чонгук в шоке смотрит на него, открыв рот. - Зачем? Сокджин фыркает, ёрзает на месте. - А сам как думаешь? Чонгук медленно выдыхает. - Не надо было этого делать, хён. Ты не должен нести всё на себе в одиночку. Я теперь старше. – Он кидает в реку камень. – И у меня тоже, между прочим, есть план. - Что?.. – удивлённо тянет Сокджин. - Они годами плохо к тебе относились, хён. Ты ради меня пожертвовал своим детством. И они заставили маму отдать нас им. Это несправедливо. – Чонгук швыряет ещё один камень, забрасывая гораздо дальше первого. – Я возьму на себя управление компанией, и вы с мамой больше не будете ни в чём нуждаться. У Сокджина кровь закипает от злости. - Так ты поэтому перестал рисовать? Чонгук пожимает плечами. - Это неважно. - Это важно. Ты не должен был жертвовать ради меня… Чонгук насмешливо фыркает. - Ты ведь то же самое делаешь ради меня. - Это другое, - вздыхает Сокджин. – Я старше… - Я люблю тебя так же сильно, как ты любишь меня, хён. – Чонгук смотрит Сокджину в глаза. – Мне больно видеть, как ты страдаешь. Я хочу защищать тебя, как ты защищаешь меня. У Сокджина грудь болезненно сжимается, и он переводит взгляд на реку. Подняв руку, он трёт виски, чувствуя приближающуюся мигрень. - Мы оба дураки. - Ты дурак, - дуется Чонгук. Сокджин легонько бьёт брата по руке. - Эй. Чонгук даже не дёргается. - Прекращай с этим, - серьёзно велит Сокджин. – Я не хочу, чтобы ты чем-то жертвовал ради меня. - Я не жертвую. – Чонгук собирает камни в ладонь. – Больше нет. Я на самом деле хочу взять на себя компанию. Ради самого себя. – Он ухмыляется. – Хочу видеть лицо дяди Чонхуна, когда я заставлю его уйти в отставку. Сокджин не должен смеяться, но он не удерживается. Мысль чересчур заманчивая. - Я хожу на курсы, посвящённые искусству, с осени, хён. Я занимаюсь тем, чем хочу. Перестань волноваться за меня. Сокджин ласково улыбается и кивает, гладя брата по волосам. - Совсем взрослый стал. Чонгук улыбается, но руку Сокджина не скидывает. - А у тебя теперь есть Юнги-хён, который о тебе позаботится. Ты ведь больше не хочешь ехать в Париж, да? - А ты бы поехал со мной? – спрашивает он. Чонгук кивает, не раздумывая. - Конечно, поехал бы. – Он хмурится. – Ты этого хочешь? Сокджин медленно вздыхает и качает головой. - Нет. Чонгук кидает камни в сторону реки. - А чего ты хочешь, хён? Сокджин готовится произнести слова, которые волновали его месяцами. - Я хочу остаться с Юнги. Чонгук коротко улыбается. - Он делает тебя счастливым? Губы Сокджина невольно растягиваются в улыбке. Он вспоминает милое лицо дующегося во сне Юнги по утрам и его шёпот «Я по тебе скучал» в самые губы. Сокджин кивает, поднимает плоский камень и трёт пальцем его гладкую поверхность. - Да. Да, делает. Я люблю его. У него слегка кружится голова, когда слова слетают с губ, и ему хочется смеяться. Он любит Юнги. Он любит Юнги. Он любит Юнги и хочет остаться. &&& Юнги просто хочется понять, в какой момент складывание чистого после стирки белья стало таким привлекательным зрелищем. Сначала он жаловался, что Сокджин решил заняться стиркой и заставил его участвовать вместо того, чтобы отправить вещи в химчистку, как они всегда делали. Где-то в процессе жалобы со стороны Юнги становились всё тише и тише. В итоге он не отрывает взгляда от быстрых и чётких движений чужих пальцев, складывающих вещи. Он с трудом сглатывает, когда Сокджин встряхивает большое пушистое полотенце, расправляя свои широкие плечи. Сам он лениво теребит в руках пару носков, не сводя глаз с Сокджина. Может быть, им больше никогда не отправлять бельё в химчистку. Это не так уж и сложно. Очень уж приятное занятие, оказывается. Закаляет характер. Он наклоняет голову, прикидывая, сколько движений ему придётся совершить, чтобы подхватить Сокджина и перенести его на диван. Он вздрагивает, когда тот зовёт его по имени. - Что? – отзывается Юнги, выпрямляясь и снова концентрируя своё внимание на носках. - Я беру выходные за свой счёт на пятницу и понедельник, - сообщает Сокджин, складывая полотенце для рук. У Юнги между бровей залегает складка. У Сокджина в следующем месяце будет проводиться очередная выставка. Он работает допоздна. Странно, что он так внезапно берёт выходные. - Да? – переспрашивает Юнги, глядя на Сокджина, чтобы последить за реакцией. - Поеду в Пусан к маме, - продолжает Сокджин. Он не смотрит на Юнги. Берёт полотенце и встряхивает его. Юнги чувствует страх внутри. - С ней всё хорошо? – Он смутно припоминает обрывки информации, которые удалось узнать о ней от Чонгука и Сокджина. Она больна. Он не в курсе, чем именно и насколько всё плохо, но, видимо, не очень хорошо, раз ей пришлось отказаться от детей. Его захлёстывает паника и беспокойство за женщину, которую он никогда в своей жизни не видел. Сокджин улыбается и оглядывается на Юнги. - Она в порядке. Просто давно её не видел. Соскучился. Юнги тут же выдыхает с облегчением. Он кивает и бросает носки в сложенную кучу. - А, ладно. Конечно. – Он сжимает губы, чтобы не произнести то, что хочется – попроситься поехать с ним. Чтобы встретиться с женщиной, которая вырастила Сокджина, и официально познакомиться. Но он даже думать об этом не имеет права, не говоря уже о том, чтобы спрашивать. Он и без того далеко залез в жизнь Сокджина, раздвинув рамки их соглашения. - Возьми билет на самолёт, - вместо этого говорит он. Сокджин смеётся, качая головой. - Я собирался поехать на машине. - Садись на самолёт, - настаивает Юнги, обходя его и падая на диван, чуть не повалив стопку сложенного белья. – Не отказывайся. Лети самолётом. Сокджин задумчиво хмурит брови. Юнги улыбается, предчувствуя победу, и, наклонившись, подцепляет пальцами шлёвки на джинсах Сокджина, чтобы подтянуть поближе. Он садится прямо и смотрит на него снизу вверх. - Соглашайся. Щёки Сокджина заливает румянец. Он наклоняется и легонько прижимается губами к уголку чужих губ. - Хорошо, - говорит он, отстраняясь. Юнги тихо выдыхает и довольно улыбается. &&& Несмотря на протесты Сокджина, Юнги нагружает его коробками и пакетами с подарками для мамы, включающими в себя дорогие косметические средства, дизайнерскую одежду и электронику. Сокджину хочется узнать, как ему удалось так быстро всё это собрать, но он больше чем уверен, что тому стоит только произнести свою фамилию - и люди всё ему подадут на блюдечке. Сокджину удаётся убедить Юнги, что ему не унести всё это разом. Компромиссом становятся одна дорогая сумка и косметика. - Это чересчур, Юнги, - со смехом заявляет Сокджин. Юнги только пожимает плечами. - Это же твоя мама. Я хочу, чтобы она была счастлива. Сокджин ещё долго после этих слов пытался заставить себя дышать, а слова, которые он не может сказать, чуть не задушили его, застряв в горле. Не произносить их становится всё сложнее, и держать их у сердца тоже. Но ему удаётся, и Юнги отсылает его в аэропорт, поцеловав на прощание в щёку и пожелав приятной дороги. Полёт проходит быстро и комфортно. Он даже вздремнуть как следует не успевает, как приземляется в Пусане. Он сразу чувствует здесь себя как дома. Воздух другой – солёный, тёплый и свежий. Гомон людей успокаивает, словно лёгкая мелодия, которую он давно забыл. Он дома. Мама знает о его приезде, но о причинах не спрашивает. Ей любопытно, понятное дело, но она терпеливая и ответов не требует. До квартиры мамы он доезжает на такси. Этот дом он купил ей на свои деньги, поэтому Чоны не смогут никогда его у неё отнять. Она ждёт его на крыльце, закутавшись в длинную серую шерстяную кофту и сжимая в руке телефон. Как только он выходит из такси, она сразу срывается к нему, обнимая так крепко, что, кажется, никогда больше не отпустит. Это ничего, ведь он сам не хочет её отпускать. Она хорошо выглядит, с облегчением подмечает он. Кожа здорового цвета, и румянец на щеках. Она худая, но уже не болезненно. В руках появилась сила, и голос стал звучать крепче. Она гладит его по спине, как делала это в детстве, и смеётся. - Добро пожаловать домой, Сокджинни. Сокджин прикрывает глаза и укладывает голову на плечо, вдыхая её запах. Он обнимает маму, возвращаясь в детство, и все страхи и тревоги исчезают. - Я очень скучал по тебе, мама, - говорит он, скрепляя руки на её талии. - Я знаю, милый. Я знаю. Как только они устраиваются наверху, он вручает маме пакеты с подарками от Юнги. Она с удивлением и улыбкой принимает их. - Что это? - Юнги передал тебе. Хотел подарить что-нибудь особенное, - отвечает Сокджин, держа в руках чашку с чаем. Он нежно улыбается, наблюдая, как она с горящими глазами разворачивает подарки по одному. Она тихо ахает, когда находит сумку, и аккуратно ведёт по ней рукой. - От этого дизайнера даже отец Чонгука мне вещей не покупал, - признаётся она, но потом вскидывает глаза на Сокджина и с подозрением прищуривается. – Я надеюсь, Мин Юнги не считает, что моё расположение можно купить? Сокджин сразу же мотает головой. - Нет, мам. Он просто очень хотел тебе что-нибудь передать. – Сокджин широко улыбается и наклоняется к ней. – Он хорошо ко мне относится. Его мама хлопает ресницами, но перестаёт хмуриться. Она откладывает сумку в сторону и берёт Сокджина за руку. - Почему бы тебе со мной не поделиться. Сокджин рассказывает ей всё. Про планы по переезду в Париж, про то, как председатель решил женить Чонгука, как отчаянно он сам искал выход из ситуации. Юнги – его личный маяк в темноте – чудом спас от шторма. Мама внимательно слушает его рассказ, не перебивая, позволяя Сокджину выговориться. К концу истории чай в чашках успевает остыть, а солнце начинает клониться к западу. - Так зачем ты приехал? – наконец интересуется мама, глядя Сокджину в глаза. Сокджин сжимает губы и опускает взгляд на свои руки. - Я должен был узнать, чего хочешь ты. Хочешь остаться в Пусане? Или переехать в Париж? Или в Сеул? Его мама задумчиво мычит, откидываясь на диванные подушки. - Пусан много лет был мне домом, чтобы хотеть его покинуть. Мне нравится здесь. У меня есть друзья. – Она вздыхает и смахивает со лба Сокджина волосы. – Но я скучаю по своим малышам. Навещайте меня почаще. Сокджин с улыбкой кивает. - Обязательно. - В следующий раз пригласи Юнги. Сердце Сокджина бьётся чаще. Он хочет этого. Он хочет привезти Юнги и познакомить с мамой. Хочет посмотреть, как она будет его дразнить, как Юнги будет настаивать на том, чтобы помыть посуду, лишь бы её впечатлить. Он хочет увидеть, как они общаются, словно знакомы много лет, словно они семья. Он очень сильно этого хочет. - Приглашу. Мама встаёт с дивана. - Хорошо. Чонгук мне всё о нём рассказал. Хотелось бы увидеть его собственными глазами. Сокджин с подозрением косится в её сторону. - И что Чонгук тебе сказал? Она сужает глаза и заговорщицки наклоняется. - Что у Мин Юнги чёрное сердце. И что он тебя, скорее всего, приворожил. Сокджин складывается пополам от смеха и молотит себя по колену ладонью. &&& Чимин приезжает в кафе раньше назначенного времени. В ту ночь он практически не спал. Сердце всё никак не успокаивалось, и волнение стискивало горло. Ему пришлось отключить телефон и швырнуть через всю комнату, чтобы удержаться от желания отменить встречу с Тэхёном. Эта ночь была самой тяжёлой в его жизни. Ведь ночь – это время, когда темнота поглощает весь свет и начинается ложь. Лучше никогда не станет. Ты никогда не изменишься. Одиночество – часть тебя, внедрённая в ДНК твоей души. Неотъемлемая и неотделимая. В его голове голос, и это ложь, ложь, ложь. В конце концов солнце встаёт, и Чимин начинает осознавать, что его худшие страхи не всегда такие огромные, как ему кажется. От паники это его, конечно, не спасает, и от волнения всё равно покалывает пальцы. Он одевается, как только солнце восходит, выходит на улицу, идёт пешком и оказывается в кафе раньше, чем нужно. Он хочет купить себе сладкий и горячий кофе, чтобы успокоиться и согреть руки, но передумывает, потому что иначе его сердце от кофеина точно разорвётся. Он решает остановиться на мятном чае в надежде, что тревогу он снимет. В итоге он почти к нему и не притрагивается, выглядывая в окно и наблюдая за проходящими мимо людьми. - Ты справишься, - говорит он себе, крепко сжимая руками чашку. – Просто скажи это словами. – Он медленно выдыхает, решительно сжимая челюсть. На этот раз он не увильнёт. Он сделает иной выбор. Лучший. Даже если уже слишком поздно. Он так отвлёкся на то, чтобы избавить себя от волнения, что чуть не пропустил момент прихода Тэхёна, появившегося в кафе как порыв свежего воздуха. Сердце в груди Чимина пропускает удар, и дыхание на миг перехватывает. На Тэхёне обычная полосатая рубашка и рваные чёрные джинсы. Волосы у него растрёпанные и как будто немного влажные, словно он только вышел из душа и не потрудился их высушить или уложить. Он должен бы выглядеть неопрятно в таком виде, но кажется наоборот стильным и ухоженным. Чимин с трудом давит в себе желание потянуться к нему и поправить причёску. Он до боли сжимает чашку. Такого права у него больше нет. Тэхён сразу замечает его и, маша рукой, с улыбкой идёт к нему. - Привет! Прости, что опоздал! Чимин качает головой. - Нет, нет, ты не опоздал. Это я пришёл рано. Тэхён хмурится, отодвигая стул и присаживаясь напротив. - Долго ждал? Пришёл бы раньше, если бы знал. Чимин снова мотает головой из стороны в сторону. - Нет, нет, всё нормально. – Тэхён кивает в ответ, сосредоточенно и пристально глядя на Чимина. Тот прочищает горло и опускает взгляд на кружку с остывшим мятным чаем. - Ты хотел о чём-то поговорить? – после долгого молчания нарушает тишину Тэхён. Чимин снова впадает в панику, которая уговаривает его отступить, забыть о своей глупой затее. Это действительно глупо. Но Тэхён смотрит на него. Добрый, поддерживающий, заботливый. И голос в голове подсказывает ему довериться. Просто довериться. Чимин, чувствуя прилив смелости, поднимает голову. - Сперва давай я куплю тебе что-нибудь, - предлагает он, чтобы урвать себе пару запасных минут. - Не надо. – Тэхён начинает подниматься. – Я сам возьму, всё нормально. Чимин тянется через стол и хватает Тэхёна за запястье, останавливая. - Нет, пожалуйста, позволь мне тебя угостить. Я и так тебе должен. Тэхён растерянно смотрит на удерживающую его запястье руку, а потом вскидывает глаза на Чимина. Он едва заметно поджимает губы. - Я не считал, - тихо говорит он, но всё равно садится обратно. Чимин улыбается, благодарный за то, что послушался. - Что ты будешь? Тэхён пожимает плечами. - Что угодно. Чимин с кивком встаёт и идёт к кассе. Он делает несколько глубоких вдохов. Пальцы, которые держали Тэхёна за запястье, покалывает. Он справится, он справится. Всего три слова, и всё закончится. Хорошо или плохо. Ты мне нравишься. Он повторяет их у себя в голове, словно заклинание. Он решает, что готов, но ровно до того момента, как приносит напиток Тэхёну и усаживается обратно за стол. Тэхён снова внимательно на него смотрит, и Чимину остаётся только решиться произнести нужные слова, сделать рывок, которого он боялся всю жизнь. Пропасть слишком широкая, и разница между друзьями и любовниками очень большая. Он сомневается, что сможет перепрыгнуть. Он должен попытаться, напоминает он себе. Он не может отпустить Тэхёна без борьбы. Он судорожно выдыхает и смотрит прямо на него. - Спасибо, что согласился прийти сегодня, - начинает Чимин. Тэхён наклоняет голову и улыбается. - Всё нормально. Мы ведь друзья. Чимин хмурится. - Именно об этом, - продолжает он, медленно выдыхая. – Именно об этом я хотел поговорить. Лицо Тэхёна потихоньку мрачнеет. - Вот как, - тихо произносит он. Он выпрямляет спину, но не сводит с Чимина глаз. – Я слушаю. Чимин отводит взгляд, опуская его на руки. Он теребит пальцы, пытаясь сглотнуть подступающую панику, мешающую говорить. Он быстро моргает и собирается со смелостью, вспоминая, что Тэхён подобен буре, молнии и ветрам, которые сбивают с ног, и предвкушение помогает ему почувствовать себя живым. - Ты был прекрасным другом, - заново пробует Чимин. – Самым лучшим другом, о котором я когда-либо смел мечтать. Ты был добрым, отзывчивым и заботливым, даже когда я этого не заслуживал. Я очень благодарен. - Это не… - подаёт голос Тэхён, но Чимин качает головой. - Прошу, позволь мне закончить, - просит он, не поднимая головы. – Я очень рад, что у меня есть такой друг, как ты. – Он судорожно выдыхает. – Но я больше не хочу быть тебе другом. Тэхён молчит, но Чимин видит, как он сжимает руки в кулаки на столе. - Я знаю, я эгоист. И понимаю, что не заслуживаю второго шанса. Но я нравился тебе когда-то. Ты говорил, что я тебе нравлюсь, и я… - Чимин зажмуривается и заставляет себя произнести эти слова, пусть голос и дрожит. – Теперь ты тоже мне нравишься. Прости. Я знаю, что у меня нет на это права, но ты мне нравишься. Я хочу ещё один шанс. – Он всё же поднимает голову, чтобы посмотреть на Тэхёна. – Пожалуйста. Выражение лица Тэхёна невозможно понять. Он смотрит спокойно, даже не моргая. Страх стискивает грудь Чимина, и он с трудом уговаривает себя оставаться сильным, продержаться до самого конца. Он такой глупый. Это была ошибка. Он упустил свой шанс. Конечно же, упустил. Он не умеет любить, и его мучения – его вина. Он чувствует, как глаза наполняются слезами, и снова опускает голову. - Прости, - бормочет он едва слышно. Он дважды потерял Тэхёна, и как любовника, и как друга. Он хочет уйти, оставшись наедине со своим отчаянием. Стул Тэхёна скрипит по полу. Чимин периферийным зрением видит, что тот встаёт. Чимин тихо выдыхает и сверлит взглядом тёмный чай в чашке, мысленно ругая себя. Он чуть не подпрыгивает, когда чувствует, как тёплая от чашки ладонь Тэхёна мягко берёт его за подбородок, заставляя поднять голову. Он смотрит круглыми глазами на широко улыбающегося Тэхёна, у которого радостно блестят глаза. - Сегодня наш первый день, ясно? – говорит Тэхён, наклоняясь и сталкиваясь с Чимином носом. Чимин на мгновение теряется. - Что?.. Тэхён проглатывает его вопрос, медленно целуя Чимина в губы. По рукам и ногам проходятся мурашки, а сердце и вовсе останавливается. Чимин хватает Тэхёна за предплечье, потому что ему нужно подтверждение, что это реальность. Что Тэхён действительно здесь, целует его, держит, принимает. Это не сон, не фантазия. Это реальность, и она принадлежит ему. Тэхён отстраняется, оставляя напоследок поцелуй на его щеке, а потом пересаживается обратно. Облокотившись на стол и подперев руками голову, он счастливо улыбается Чимину. Чимин касается своей щеки ладонью, чувствуя, какая она горячая от смущения. Он смотрит на Тэхёна большими глазами и с приоткрытым ртом. - И это всё? Так просто? Я признался, и мы теперь встречаемся? Тэхён кивает, ни на секунду не переставая улыбаться. - Ага. Чимин ошеломлённо улыбается. - Почему? - Потому что я тебя люблю, - с лёгкостью отвечает Тэхён, окатывая его этими словами словно холодной водой из ведра. Чимин стыдливо, но радостно хихикает, пряча лицо в ладонях и откидываясь на спинку стула. - Какой же ты… - Я люблю тебя, Пак Чимин, - повторяет Тэхён, снова посылая по всему телу мурашки. Пока Чимин не может ответить ему тем же, но это пока. Зато теперь он может заботиться о Тэхёне, и однажды он тоже признается, раскрыв сердце, разум и душу. Чимин опускает руки и улыбается Тэхёну, не удерживаясь от робкого смеха. Он обязательно всё Тэхёну скажет. &&& - Я наверное сплю. Юнги вздыхает, когда в столовую заходит бабушка, направляясь к своему месту за столом. - Микён, ущипни меня, - продолжает она, наклоняясь к дочери и хлопая её по руке. – Или у меня галлюцинации. Это точно мой внук. - Бабуля, - стонет Юнги. Бабуля притворно ахает, прижимая ладонь к груди. Она опять наклоняется к Микён. - Он ещё и разговаривает. Микён сжимает губы, чтобы не расхохотаться. - Мама, Юнги пришёл на ужин. - Нелепость какая, - отмахивает та. – Юнги не приходит сюда ужинать. - Бабуля, я приезжал сюда на ужин раз в две недели. Бабушка посылает ему колкий взгляд. - С Сокджином, потому что мальчик буквально затаскивает тебя сюда. К тому же, вы приезжали на прошлой неделе. Юнги хмурится. Это правда. Ему не очень нравится приезжать в имение. У этого места слишком много болезненных воспоминаний, которые бередят открытые раны. Если закрыть глаза, он до сих пор иногда слышит громкий смех отца в коридорах. Боковым зрением время от времени ловит фигуру матери. С этим слишком сложно сталкиваться и проще избегать, а вместе с этим и бабушку, и сам дом, который из прибежища превратился в тюрьму. Сокджин это изменил. Или, по крайней мере, начал менять. Раз в две недели он вытягивал его сюда на ужин, напоминая Юнги, что его бабушка – старая женщина, которая любит его и скучает, несмотря на острый язык. Сокджин смеялся, сидя рядом с ним, касался рукой спины и разговаривал со всеми, и Юнги привык приезжать сюда. Ему понравилось навещать этот дом. Он начал вспоминать, что это место когда-то было ему домом, его наследством, и однажды оно вернётся к нему, как к полноправному владельцу. И проведя пятничный вечер в квартире в одиночестве без Сокджина, Юнги не захотел оставаться один и на второй вечер тоже. Конечно же, он никогда в этом не признается, поэтому просто пожимает плечами. - Такое чувство, будто ты велишь мне убираться. – Он начинает подниматься из-за стола. – Ладно, меня выгоняет собственная бабушка. Бабуля цокает и машет рукой, призывая сесть обратно. - Где твоё чувство юмора? - Я смешной, - ухмыляется Юнги, возвращаясь на место. - Кто сказал? - Сокджин-хён. - Он предвзят, - фыркает бабуля. Юнги улыбается, не сумев сдержаться. - Его не за что винить. Бабуля довольно хохочет. После ужина Юнги помогает бабушке встать и отводит её к ней в кабинет. - Заходи. Я хотела тебе показать одну брошюру. Юнги вскидывает брови, помогая бабуле сесть за стол. - Какую? - Об усыновлении. Юнги давится воздухом и закашливается. Бабуля посылает на него возмущённый взгляд. - В чём дело? Юнги прочищает горло и выпрямляется, опираясь на стол. - Бабуля, не надо. Мы пока не готовы говорить об усыновлении. - Когда-нибудь придётся. Кто-то же должен будет унаследовать это всё. – Она улыбается Юнги. – Думаю, Сокджин тоже не будет против малыша. А может и двух. - Бабуля, я тебя прошу, - стонет Юнги, уже представляя способы, которыми бабушка будет уговаривать их. Он представляет Сокджина с малышом на руках и сразу же выкидывает эти картинки из головы. От этого ему становится немного не по себе. Бабуля просматривает документы на своём столе в поисках брошюры. - Расслабься, мы лишь на стадии обсуждения. Что плохого в том, чтобы просто на эту тему поговорить. Теперь ты и разговаривать отказываешься? Я тебя не таким растила. Юнги вздыхает, молча наблюдая за бабушкой. И столбенеет, когда взгляд цепляется за бумагу со знакомой шапкой. Он бросается к ней и хватает раньше, чем бабушка успевает его остановить. Он быстро просматривает взглядом результаты. Его захлёстывает тревога, быстро переходящая в злость. - Ты ходила к врачу? Бабушка замирает и даже с некоторой долей смущения смотрит на него, но буквально за мгновение выражение её лица меняется на суровое, и она тянется за бумагой. - Это было стандартное обследование. - Ты делала компьютерную томографию? И ничего мне не сказала? – Он в ужасе смотрит на неё. Это снова происходит. Снова, снова, снова. Она вздыхает, выхватывая из его рук бумагу и засовывая её в тумбочку. - Результаты отрицательные. Я в порядке. Не надо панику разводить. - Да что ты говоришь. Она фыркает. - Какой от этого прок? Изменить ты всё равно ничего не сможешь. - Я имею право знать, - дрожащим голосом произносит он. Он чувствует, что падает, что года перематываются, и вот он снова десятилетний мальчик без ответов, без информации, не подозревает о том, что, когда он закрывает глаза на ночь, его родители закрывают глаза на всю жизнь. Горло стискивает злость. - Ты не можешь снова так же со мной поступить, бабушка. Нельзя скрывать от меня подобное. Бабушка выгибает бровь и невозмутимо окидывает его взглядом. - И что бы ты сделал, если бы я умирала? Что ты можешь? Волноваться бессмысленно. - Бабушка! Микён забегает в кабинет с тревогой на лице. - Почему вы кричите? - Я стара, Юнги. Я скоро умру. Юнги сжимает челюсть. - И уйдёшь, не дав мне возможности попрощаться. Не поступай так со мной. Я не вынесу этого снова. Не переживу. Я не переживу этого опять. Микён подходит к Юнги и осторожно касается его плеча. - Юнги, успокойся. Ничего страшного. Мама в порядке. Она ещё долго проживёт. Он кидает на тётю резкий взгляд, чувствуя себя преданным. - Ты знала? Ты знала и ничего мне не сказала? - Мы хотели дождаться результатов, чтобы не беспокоить тебя раньше времени… - И что бы ты сделал? – перебивает бабушка громко и гневно. – Снова начнёшь колотить людей? Теперь у тебя нет одноклассников, с которыми можно драться. Юнги скидывает с себя руки тёти и вылетает из комнаты. Он зол, взволнован, и ему страшно, и от всего этого разом ему кажется, что он сейчас взорвётся. Он как можно быстрее покидает дом, садится в машину и едет от имения подальше. Пальцы крепко сжимают руль, а перед глазами плывёт от ярости, скрывающей острый, как лезвие ножа, страх. Он многое может потерять в миг, и даже не узнает, что это произойдёт так скоро. Он моргает, отгоняя подступающие слёзы и останавливаясь на парковке какого-то супермаркета. Он даже вывеску не может толком разглядеть из-за слёз. Он достаёт телефон и быстро набирает номер, переключает на громкую связь и отбрасывает на пассажирское сидение. Он прижимает руки к глазам и судорожно выдыхает, слушая гудки. - Юнгичи? Юнги плаксиво фыркает и откидывается назад, не отнимая от лица рук. - Что ещё за Юнгичи, мы же одни, - отвечает он, чувствуя приступ дежа вю. Сокджин смеётся в трубку. - Это мило. Мило же, правда? Юнги вздыхает, чувствуя, что слёзы снова угрожают политься с новой силой. - Да, мило, - соглашается он дрожащим голосом. Сокджин молчит, а потом медленно произносит: - Юнги, ты в порядке? Юнги приглушённо усмехается в ладони и качает головой. - Не совсем. - Я могу сейчас же вернуться, - предлагает Сокджин, а на фоне слышится копошение. - Нет, не надо. – Юнги со вздохом опускает руки. Сокджин очень давно не видел свою маму. Он не хочет забирать его у неё, несмотря на то, как сильно нужны ему сейчас его объятья и как сильно хочется уткнуться в его шею лицом и просто дышать. – Нет, всё будет нормально. Просто… поговори со мной немного, хён. - Конечно. – Сокджин замолкает на несколько секунд. – Хочешь поговорить о том, что случилось? - Нет. - Хорошо. Что тебе рассказать? Юнги закрывает глаза. Сердце перестаёт биться как ненормальное, успокаивается, и слёзы прекращаются. - Не знаю. Расскажи, как прошёл твой день. Расскажи шутку. Что угодно. - Хочешь послушать шутку про бумагу? - Давай. - Лучше не надо. Она кожераздирающая. Губы Юнги невольно растягиваются в улыбке, когда он слышит заразительный смех Сокджина. - Хён, это было очень плохо. - Это было душераздирающе, - парирует Сокджин. Юнги буквально видит, как он трясётся от смеха. Грудь перестаёт сдавливать, плечи расслабляются. Он открывает глаза и благодарно улыбается. Ему бы, наверное, испугаться, с какой лёгкостью Сокджину удаётся его успокоить, помочь. Ему должно быть страшно. Но он не боится. &&& Проще было бы дождаться приезда Сокджина домой. В конце концов, Сокджин самостоятельно ехал в аэропорт, припарковав машину на длительной стоянке. Юнги же пришлось изменить свой график, чтобы сорваться с работы в понедельник утром и взять такси до аэропорта. Проще было дождаться, пока Сокджин сам доберётся домой, но Юнги соскучился. Поэтому он приезжает к терминалу прибытия аэропорта Инчхон с чёрной маской, закрывающей лицо, и в кепке. Он сменил чёрный костюм на пару джинсов и зелёную фланелевую рубашку с капюшоном, натянутым поверх кепки. К счастью, он в этом наряде совершенно неузнаваем и сливается с толпой путешествующих, снующих вокруг. И всё же, как только Сокджин появляется из дверей терминала в большом белом свитере и джинсах, везя за собой чемодан, сразу находит глазами Юнги. Он машет в его сторону и быстро спешит к нему. - Юнги, - говорит он, подойдя ближе. – Не надо было меня забирать. Я оставил здесь машину. Юнги несколько мгновений любуется Сокджином, рассматривая его лицо, впитывая его в себя. Губы растягиваются в улыбке. Он пожимает плечами, забирает у Сокджина чемодан, и они вместе начинают двигаться к выходу. - Ничего. Мне было скучно. Сокджин подталкивает его плечом. - Просто признайся, что ты скучал по мне. Юнги опять пожимает плечами. - Я скучал по тебе, хён, - с лёгкостью признаётся он, широко улыбаясь под маской. Он тормозит, когда Сокджин удерживает его за руку, останавливая. Он вопросительно оборачивается на него. Сокджин смотрит ему в глаза, словно что-то ищет, словно что-то хочет сказать. На его лице тысячи различных эмоций, но все они заставляют Юнги подумать, что он хочет сказать что-то от всего сердца. Пальцы Сокджина сжимают его запястье. - Махал на махал кита, - очень медленно произносит он. Юнги сводит брови, растерянно глядя на Сокджина. Свободной рукой он приспускает маску. - Что? Сокджин отводит взгляд и, счастливо выдохнув, идёт вперёд. Юнги хмурится, позволяя утягивать себя к выходу. - Хён, что это значит? Сокджин пожимает плечами, поглаживая большим пальцем запястье Юнги. - Не важно. Просто захотелось сказать. Сердце Юнги болезненно бьётся о рёбра. Ему кажется, будто он упускает что-то очень важное и значительное. Будто он не понимает чего-то умопомрачительного, что помогло, как по щелчку пальцев, всему встать на свои места где-то внутри. - Повтори ещё раз, - требует он, надеясь, что, услышав слова снова, он поймёт их смысл лучше. Сокджин улыбается и, глянув на него, качает головой. - Я проголодался. Давай зайдём куда-нибудь перекусить, а потом поедем домой. – Он отпускает запястье Юнги и засовывает руку в карман, чтобы достать ключи от машины. Сокджин продолжает улыбаться и что-то счастливо напевать себе под нос. Юнги резко выдыхает и гадает, почему у него вдруг кружится голова. Земля как будто уходит из под ног, по телу бегут мурашки, а щёки горят. Махал на махал кита, повторяет он в уме, хватаясь за эти слова, запоминая их, чтобы не забыть. Он не знает, что они означают, но думает, что что-то хорошее. Он улыбается в ответ сияющему глазами и улыбкой Сокджину. Да, точно что-то хорошее.