Основатели 2

Кагуя, не позволяя себе передышки, пронзительно пищала уже вторую минуту. — Эй! Уф! Хэй, да тихо же! — суетилась подле её футона некая загадочная личность, облачённая в чёрную униформу ниндзя и скрывающая лик под тканью маски. — Птс! Успокойся! — Й-а-а-а! — самозабвенно продолжала девушка. — Да ну!.. Прекрати! — явно паниковал пришелец. — Ну хватит! — А-а-а-а-амфп! Рука в тёмной перчатке глухо-наглухо залепила оглушительно верещащие губки. Бьякуганы Хьюги-химе размерами в сей миг напоминали блюдца, а сама девушка так и съёжилась от первобытного страха пред таинственным незваным гостем. Но ненадолго. Ниндзя, вздохнув с огромным облегчением, оттянул от своего лица чёрную маску. — Мито-чан?.. — помолчав с минуту, удивлённо похлопала Кагуя белыми ресницами. Вот так сюрприз! — Здравствуй! — ослепительно разулыбалась Мито Узумаки, облачённая в мудрёную ниндзя-маскировку, лукаво прищуриваясь. — Что снилось? — Ам… — немного смутила Кагую абсурдность данной ситуации. Однако, слышащая от слуг уйму россказней о тонкостях конохского менталитета, Хьюга разумно поразмыслила, что надо бы уже к подобному привыкать. И ответствовала спокойнейше, как ни в чём не бывало: — Мне снилось, что я родила ребёнка. — Ах, как это прекрасно! — непременно всплеснула в ладошки Мито (у которой от недавнего писка всё ещё звенело в ушах). — …правда, он был бесформенный, злобный и чёрный, — в тот же миг отчуждённо поведала Кагуя. Узумаки явственно выпала в осадок. — Ну что же. От Мадары, думаю, и не такого можно родить, — туманно предположила она, присаживаясь на футон рядом с обнажённой и немного встрёпанной после брачной ночи беловолосой принцессой. — Как всё прошло? — Что прошло? — реснички Кагуи сделали широкий недоумённый взмах. Мито Узумаки устало вздохнула. И, решив объяснить цель своего визита наглядной жестикуляцией, два пальца левой руки сцепила в кольцо и принялась медленно погружать в него указательный правый палец. — Не надо! Я всё поняла! — расцепив бесстыжие ладони, мигом раскраснелась химе Хьюга Ичизоку, словно расцветший мак. — Всё… всё прошло просто замечательно! — Серьёзно?! — Мито, которая сейчас чесала себя под чёрной водолазкой, ибо запарилась, явно была ошарашена. — Я не ослышалась? Мадара действительно не облажался?! — Глупости какие. Он был прекрасен. По-другому и не могло случиться, — смущённо потупила взгляд принцесса. Но затем всё же, подумав с полминутки, зыркнула искоса на подругу в униформе. И, набравшись смелости, рискнула поинтересоваться: — И да, Мито-чан. Почему ты одета, как подлый ночной воришка? — Сама ты подлый ночной воришка, — тут же буркнули ей в ответ раздосадовано. — А это — конспиративное одеяние! Уж никакую диверсию без него выполнять нельзя, это каждый ребёнок знает. Глаза Мито сияли решимостью настолько ярко, что Кагуя незамедлительно уверовала: нелепость данной ситуации, где жена Первого Хокаге незаконно проникает в жилище лидера Учиха Ичизоку через окно, неведомо как забравшись на второй этаж — это всего-навсего пикантный шарм, добавляющий остринки в обыденность. Поэтому только поинтересовалась кротко: — А что за диверсия? — Миссия по добыче информации о новой женатой паре нашего села, — ударив кулачком в ладонь, тут же сурово принялась докладывать Узумаки, которая до ужаса любила всякие сплетни. — Её мне поручил никто иной, как сама я. А поскольку себя я очень уважаю, то и подвести просто не имею права! — О, понятно, — кивнула коротко Хьюга в ответ. — Но право, Мито-чан, не стоило так усердствовать. Я бы тебе всё необходимое рассказала при встрече тет-а-тет. — Подруга моя, — тут же недовольно скрестила Мито ручки на своей объёмной груди. — Смерти моей хочешь? Я ведь в ожиданиях изведусь! А тебя только на футон пусти — проспишь с утра до полуночи. А потом проснёшься при свете белой луны — и всё! — Что «всё»? — похолодела химе. — Бледный холодный трупик с рыжими гулечками, трагически погибший от информационного голода, — с глубокой проникновенной печалью поведали ей. — Ужас-то какой, — сглотнула Кагуя боязливо. Но затем, впрочем, не удержалась: зевнула украдкой в ладошку, растёрла кулачками осоловелые белые глазки и сладко потянулась под уютным одеяльцем. — Но выспаться я люблю, ты права. Даже пререкаться не буду… Принцесса Деревни Водоворота, пристально наблюдая за сим умилительным зрелищем, где разомлевшую Кагую сонливо покачивает из стороны в сторону, словно камыш на ветру, предприняла следующее: — Хочешь, я тебе такое расскажу, что ты сразу проснёшься, а потом ещё три ночи подряд не заснёшь? Фраза эта интригующая мигом взбодрила Хьюгу похлеще чашечки кофе, и та любопытно показала носик из-под одеяла: — Это что-то страшное? — поинтересовалась она трепетно. — Это что-то чудесное! — непременно принялись внушать ей с пугающим энтузиазмом, непонятным ярким румянцем и хищным блеском глаз. — Ты в нашей деревне поселилась недавно, поэтому много о чём ещё не знаешь! Поэтому приготовься удивляться, Кагу. У нашего правительства, я тебе скажу, есть один очень интересный секретище! — Бомба хвостатого зверя?! — логично поразмыслила Хьюга о ядерном оружии. — Не только она, — беспечно махнула ладошкой Мито, нечаянно выдав Второго Хокаге с потрохами. — Глава Полиции и наш Нидайме… знаешь, кто они? — Госслужащие? — неуверенно пожала плечиками Кагуя. — И кроме этого они ещё и!.. — воссияла вдруг Мито праведным божественным светом. Кагуя прищурилась и вся сжалась с перепугу. И не удивительно — необходимая интригующая пауза тут же с размаху саданула ей по ушам неожиданной кульминацией: — Супруги! Лицо Хьюги-химе вытянулось. Бьякуганы чуть не вывалились из глазниц. — Как это — супруги? — недоумевала она чистейшим недоумением. — Как муж и… и… а кто из них жена? — А никто, — снова махнула ладошкой Мито беспечно, засунув себе в бюст уже вторую бумажную салфетку, ибо в этом тесном трико вспотела. — Они муж и муж. Было видно прекрасно, как прошлый хрупкий мирок, в котором тихонько жила себе и никого не трогала беловласая принцесса, опасно пошатнулся… и тут же упал с диким грохотом, разлетевшись на сотню обломков. Очевидно, это известие что-то в её психике явно сломало. Кагуя отходила от шока около минуты, а затем едва раскрыла побелевшие губки: — Ну ни х… Под окном громогласно заорала бабка-продавец: «Молоко! Творог! Сметана! Налетай-покупай!». — …я себе, — закончила химе свой искромётный комментарий славным нежным голосочком. — А ведь Мадара-кун мне и не говорил ничего даже… Точнее, о своём отото он говорил много, ибо это была единственная тема, на которую он мог свободно общаться пять часов подряд и даже не запыхаться. Но о подобном его… браке даже не заикался, Мито-чан, — Кагуя явно не знала, как ей реагировать. — А я-то думала, они просто близко сотрудничают. — Ага. Все поначалу так думали, — развела руками Узумаки. — Но я-то сразу просекла, что Второй Хокаге носит голубое хаори не просто так. Свою ориентацию, как не тужься, не упрячешь. Тем более, от меня, — брови Мито шаловливо попрыгали на лобике. Кагуя воззрилась на неё с благоговейным трепетом: — Каким образом тебе удалось это понять? — спросила она с интонациями, с какими обычно обращаются к просветлённым монахам-мудрецам. И Узумаки, почувствовав, что вот он — её долгожданный шанс снова обтрепать языком самый скандальный брак Конохи, воодушевилась донельзя: — Рассказываю, — непременно принялась она за свою повесть. — Ты же прекрасно знаешь, что Тобирама — младший братишка моего славного муженька. Так вот слушай: выхожу я однажды из спальни, сонная, непричёсанная, в одном лишь лёгком пеньюаре, голосистая… — Голосистая? — не совсем поняла Хьюга. — Ну, с глубоким декольте ночнушка была, — благосклонно пояснили ей. — И вижу: сидит на кухне гость за столом, как белый сыч. Я кричу ему, мол, «Доброго Вам утра, Тобирама-сан!» А он поворачивается ко мне и!.. Ты не поверишь! — Что? — тихо сгорала от нетерпения Кагуя. — Смотрит мне прямо в глаза! — демонстративно выпятив свою пышную грудь, поведала Мито сакрально. — И всё! Только в глаза — и никуда больше! Хотя, ромбиком лобным ручаюсь, у Хашиньки в тот момент с подбородка капало так, что на циновках уже знатная лужа слюней получилась. — Да быть того не может, — моргнула принцесса. И проявила к данной новости здоровый скепсис: — Это не доказательство… — О-о, так это ещё не всё, — говорила Мито так, словно жаждала этих слов всю свою жизнь. — В тот же день решили мы с лапусей сходить в кафе. Ну и отото его позвали — за компанию, так сказать, по-семейному. Едва уговорили, силком притянули, но итог утешительный: сидим, жуём, никого не трогаем… и тут вдруг слышу — «хряксь!» — О ками, что случилось?! — в чистосердечном испуге прижала ладонь к губам Кагуя (ненароком выронив из цепких пальчиков одеяло, отчего на свет божий, робко показав сосочек, вылезла левая сися). — А ничего особенного, — продолжала Мито деловито, пока её подруга, покраснев, снова прятала свои маленькие прелести под пледом. — Просто Изуна-кун мимо проходил по своим делам. Однако Тобираму вслед за ним так крутануло, что чуть шейные позвонки не сместились. Мито, пожмурившись, сладко вздохнула: — Ну, это дело привычное, рыжик мой, не беспокойся, — любовно улыбался ей Хаширама, с резким хрустом вправив брату заклинившую шею и вернув его голову на законное место. — Я из-за этого Изуну-куна всё время предупреждаю, чтоб позади не ходил и из-за спины отото не окликал. А то сама видишь, как его корёжит! — Хаширама-доно! Мито-сан! Хокаге-сама! — вдруг раздался вежливый оклик неподалёку — видимо, оторвавшись на миг от бумаг, которые читал на ходу, Изуна заприметил дружное семейство Сенджу за кофейным столиком. И поспешил поздороваться: — Добрый день! Хряксь! — Да ну господи, Тобирама! — выдал Хаширама раздосадовано, на этот раз вправляя отото шею с видимым усилием, ибо голова у того упорно поворачивалась в сторону главы полиции и другого расклада принимать не хотела. Кагуя заметно призадумалась: — Неужели мужчины могут… ох, как бы… проявлять друг к другу подобного рода интерес? — озадаченно осведомилась она то ли у подруги, то ли у вселенной. — Могут, умеют и практикуют, — подмигнула ей Узумаки лукаво. Жена Мадары в тот же миг зарделась густо-прегусто: — П-практикуют? — заикнулась она ошарашенно. — К-как?! Левый и правый указательные пальцы ладоней Мито Узумаки вдруг соединились в жарком прикосновении и принялись тереться друг о друга с рвением и страстью. — Не нужно! Я поняла! — запищала красная, как вареный рак, Кагуя, поспешив разнять шаловливые пальчики. — Апчхи! — седьмой теневой клон Тобирамы Сенджу чихнул настолько рьяно, что под ним аж зашаталась кровать. — Ох, бог ты мой… — Каждая из копий чихнула уже по нескольку раз, — скрестив на груди руки, осведомился клон номер пять. — Уж не эпидемия ли? — Глупости. Просто кто-то обсуждает снова за глаза! — поспешил отмахнуться клон Тобирамы номер четыре. И, сжав кулаки в предвкушении, проскандировал пламенно: — На этот раз победа будет за мной! Но Учиха Изуна лишь горделиво вскинул подбородок. И воззрился царственно на клона свысока (ибо умостился верхом на куче из трёх изнеможённых, практически бездыханных тел). — Я полностью опустошён… — хрипел из-под завала туловищ бледный измотавшийся в смерть бедолага — теневой клон номер один. — Поясницу… ломит… — жаловалась на жизнь придавленная обстоятельствами вторая копия. — Эта попочка… всегда… такая мягкая и нежная… — уже явно с ангелами здороваясь, шептал благоговейно клон номер три, на спине которого важно восседал неодетый Изуна, закинув ногу на ногу. Учиха вальяжно откинул за спину пряди распущенных чёрных волос, выгнулся с кошачьей грацией и поманил к себе пальчиком очередного «страдальца». Тот как-то сразу потупился, вмиг растеряв свой боевой запал, зарделся весь смущённо… но всё-таки послушно приблизился к Изуне. — Ну давай же, — облизывая свои пухлые губки в предвкушении, властно усаживался Учиха на бёдра следующего Тобирамы с этими словами. — Посмотрим, на сколько тебя хватит. «Ох, как славно, что я изобрёл Каге Буншин, ками-сама!» — размышлял тем временем Второй Хокаге, которому оставалось лишь украдкой поглядывать за сим мероприятием, поддерживать технику чакрой и изредка присёрбывать чаем. А Мито Узумаки тем временем уже разошлась вовсю, ибо кошмар, как любила истории о мужской однополой любви: — Так ты представь! — жестикулировала она пламенно. — Жгучий брюнет и холодный блондин!.. — Но ведь он не блондин, — одёрнула её Хьюга аккуратненько. И предположила рационально: — Он, наверное, эм… просто седой? Лицо Узумаки в тот же миг как-то посерело и вытянулось. — Все прекрасно знают: Тобирама наш настолько вредный, что стал ворчливым седым дедуганом ещё при рождении, — заключила она, изогнув рыжую бровку иронично. — Но фраза «Жгучий брюнет и ворчливый седой дедуган» мне не нравится, а посему окрестим его блондином. Так вот! — Пчхи! — чихнул в ладошку Изуна тихонько, надув щёчки, словно простывший хомячок. — Будь здоров! — непременно откликнулся на этот чих слаженный хор множества басовитых голосов, раздавшийся снизу. — Благодарю, — кивнул Учиха признательно. И с лаской погладил впавшую щёку обморочного десятого теневого клона, на котором восседал, возвышаясь на этом живом троне побеждённых противников уже чуть ли не под самый потолок. Одиннадцатый Тобирама, лихо задрав голову, робко сглотнул. — Изу-чан, а может… — попытался он докричаться до Учихи откуда-то снизу. — …может быть, заключим временное перемирие? — Перерыв будет чуть позже, — с недосягаемой вышины улыбнулся ему Изуна с мягкостью, опьяняющей лаской, нежностью… и вдруг как возьмёт, как сверкнёт кровавыми шаринганами жутко! — Сразу после моего поражения! Оставшихся пятерых бравых воинов лихо передёрнуло со страху. И те, не сговариваясь, мигом столпились в тесное кольцо, чтобы немедленно обновить стратегию: — Он берёт нас на износ. Ряды наших войск ослабевают. Требуются необходимые меры! — раздался оттуда сиплый взволнованный шёпот. — Война есть война. Нападём сразу вдвоём, — грозно нахмурившись, предложила одна из копий Сенджу, склонившсь к братьям по чакре как можно ниже. — Можно и вчетвером! — вдруг певуче и смешливо донеслось с вышины. Пятеро Тобирам мигом принялись бледнеть и обливаться холодным потом. — Нам не одолеть его… — уже успел отчаяться один из них. — Он слишком силён… — Может, ну это всё? — разумно предложил тринадцатый клон, искоса поглядывая на огромную кучу сваленных соратников, опустошённых от чакры и спе… физических сил. — Признаем поражение. — Сдаться — означает утерять честь! — сурово пробасил следующий клон. — А-ну тихо, самурай биджев! — непременно шикнули на него злобно остальные Тобирамы. — Ох, так ведь и задремать недолго, — послышалось в этот час с высоты распевно. И вдруг в плотном командном кольце клонов возник, как из воздуха, Учиха Изуна, очевидно, сложивший печати шуншина. Несчастные товарищи мигом оказались во власти непреодолимых обстоятельств, неведомым образом уже раскиданные по кровати во всех необходимых врагу позах. — Придётся расправиться со всеми вами единовременно, — томно и сладостно заговорил Изуна, привлекая к себе «вражеские силы» и строя те в узкий круг (одного клона Учиха уже успел бесчеловечно свалить и умоститься на бедняге верхом, как на коне). — Ах, жду не дождусь встречи с финальным боссом. Неподалёку послышалось надсадное хриплое дыхание. «Финальный босс», уже изнемогающий от весомых потерь чакры, боязливо поёжился, видимо, заранее чувствуя себя в этой войне проигравшим. А через квартал поодаль от сего жестокого сражения Мито Узумаки, наконец-таки, удовлетворённо выдохнула, закончив свой рассказ. Кагуя же, пребледная, сидела напротив неё, казалось, погребённая под завалами компромата и интимнейших фактов о правительстве Конохи заживо. — На этом, собсно, вступление можно закончить, — пожмурилась Мито довольно. «В… вступление?!» — похолодела Хьюга, которая с ужасом осознала — всё это было только началом! — Вижу, ты уже проснулась. Уверена, такие сплетни и мертвеца ободрить смогут, — прозвучали эти слова вблизи страшным загробным голосом. — Поэтому пришёл час, дорогая моя, для выполнения миссии! — заулыбалась Мито так кровожадно, что солнышко за окном боязливо спряталось за облачко, отчего круглое личико Узумаки-химе покрыла жуткая тень. — Давай-ка, выкладывай карты на стол! Кагуя подумала-подумала с минуту. А затем послушно всё выложила. — Ага-ага! — раскрыв губки от глубокого интереса, кивала Мито вслед за каждым её словом, как в трансе. — А дальше? О, что было дальше! Принцесса этого не забудет никогда! Как же нежно, как трепетно и ласково обходились с ней этой судьбоносной ночью привыкшие к грубой силе мужские руки! «Мадара, поздравляю, судьба подарила тебе достойных учителей», — взирая мудро в никуда, рассуждала мимолётом Узумаки, пока от её лобика с ромбовидной печатью методично отскакивали сплошные хвалебные лестности о главе клана Учиха. Кагуя же, упрятав в ладони порозовевшие щёки, так и вертелась самозабвенно в своих торопливых речах, жмурясь и изредка попискивая от сладкого смущения (она вещала о прошедшей ночи так упоительно, что, казалось, будь перед ней сейчас вместо Мито булыжник — она бы и ему также восторженно излила свою счастливую душу). «Не думала, не гадала, что женитьба так скоро меняет людей», — искренне изумлялась рыжеволосая, ненароком припомнив Кагую, когда та только-только прибыла в Конохагакуре: — Добро пожаловать! — солнечно улыбалась Мито, жарко приветствуя новых гостей вместе с мужем. — Мы очень рады видеть вас в нашем скромном селении! — Меня зовут Хаширама, а это моя любимая жена — Митуся! — представился по привычке Хаширама в своей наивной простоте, ибо был душа нараспашку. Однако, обиженно подпихнутый вбок острым локотком, мигом поспешил исправиться: — Кхм! То есть, принцесса Мито из клана Узумаки от Деревни Водоворотов страны Водоворотов, — тут же, кашлянув, постно отрапортовал Сенджу. — Здравствуйте, — медленно поклонилась им в почтении гостья. — Имя моё Хьюга Кагуя. И я рада быть здесь, зная, что мой клан впредь находится под надёжной опекой деревни Скрытого Листа. Мито и Хаширама от столь сухой, холодной и безэмоциональной речи мигом покрылись морщинами, словно ветхие старик со старушкой. — О-ох, это хорошо! — едва прокряхтел Хаширама ссохшимися наморщенными губами. «Какая страшная у неё аура. Чакру и силы из тела вытягивает, как сок через соломинку!» — думалось тем временем в ужасе мгновенно состарившейся супружеской паре. — Кагуя-сама! — внезапно раздалось неподалёку. Мадара, бесцеремонно растолкав толпу, вывалился к ним в компанию. И заявил пламенно, почему-то весь красный, как смущённый мальчишка: — Х-хотите, я Вас на своём Сусаноо прокачу? — Мадара-сама… — обернулась к нему химе через плечико робко, и белые холодные щёки её вдруг потеплели и порозовели. А Мито и Хаширама в тот же миг вновь стали жгучими и молодыми. «Фух, слава ками, попустило!» — вздохнули они хором облегчённо. Интересный факт: страшная атмосфера вокруг Хьюги-химе, стоило лишь Мадаре нос показать, из могильной, холодящей и безысходной вмиг сменилась на трепетную и интимную. — Ну, совет да любовь! — поспешил отвязаться от загадочных молодожёнов Хаширама. И, ответственно схватив подмышку жену, со скоростью пули убежал восвояси. Ведь останься он в этой компании ещё минутой более — и всё! Прощай психическое здоровье! Ибо это было до ужаса странно и пугающе: по отдельности друг от друга они были не людьми, а ходячей катастрофой! Пока Мадара заживо сжигал невинных прохожих в своих бешеных эмоциях, Кагуя же тем временем морозила всякого несчастного своим белым взглядом чуть ли не до смерти. Но стоило только им повстречаться, как Мадара неведомым образом тут же утихомирился, вместо пожара словно превратившись в послушную свечку, а извечно ледяная Хьюга-химе… А извечно ледяная Хьюга-химе наконец-то растаяла.