Похищенная Арвен (Короли тоже плачут)

Она оседлала его, распростертого на ложе и уже готового к активным действиям, и в позе наездницы объезжала этого непокорного коня. Или, скорее, оленя. (Или еще можно: непокорного лесного оленя.) Трандуил выгибался навстречу, толкаясь всё сильнее и чаще, в любовном забытье шепча что-то на незнакомом ей языке, и вскоре кончил, выплескиваясь в неё. Арлин приникла к любовнику, целуя его покрытое испариной лицо и умоляя продолжить эту прекрасную ночь и повторить момент близости. — Что ж, давай попробуем по-другому, — и он лег на девушку сверху, тесно и жарко прижимаясь и покрывая поцелуями ее разрумянившееся лицо, изящные изгибы шеи и груди, дабы возбудить желание вновь. Давнее затворничество и вынужденное воздержание делали своё, и он будто бы даже слегка отвык от таких продолжительных оргий, но не мог ударить в грязь лицом и признаться, что устал. Постепенно возбуждение вернулось, и он вошел в неё, двигаясь в этот раз плавно и размеренно, чтобы ощутить весь вкус процесса. Арлин притягивала его к себе, обнимая и побуждая двигаться сильнее и входить глубже. Её тихие возбужденные стоны, переходившие в крики, заводили ещё сильнее, и вскоре Трандуил понял, что снова не в силах сдержаться. Он кончил с тихим рыком, обессиленно упав рядом и притягивая Арлин к себе. — Ты станешь самым главным из моих сокровищ, когда мы женимся, — пообещал он, которому великодушие не позволяло сказать, что он просто воспользовался доверчивостью дочери Элронда. — О, ты правда на мне женишься? И запрешь меня в своей сокровищнице, а? — Истинная соблазнительница расхохоталась. — Она здесь же, в твоей спальне? — О нет. Она далеко отсюда, под корнями деревьев, в самом низу... Хочешь, я покажу тебе твой обручальный венец? — и он зашарил в складках сброшенной одежды в поисках ключей. Арлин проворно перехватила его руку: она лучше него знала, что связка ключей давно уже перекочевала в другое место. — К чему? Увижу после: пусть будет сюрприз. — И обольстительница оседлала его вновь, гладя рукой его промежность и опавший член с выражением некоторого разочарования на лице. — А сейчас давай продолжим, умоляю! — О свет моих очей, может быть, чуть позже? Я, признаться, слегка устал. — Ты слаб как мужчина, — констатировала Арлин, слезая с него. — Зачем только хотел жениться? Она сочувственно похлопала его по бедру и покачала головой. — Но я знаю выход. Кое-что, что поможет тебе ощутить желание вновь. Прошу, мой хороший, ляг на живот и раздвинь немного ноги... Вот так. Не имевший сил спорить с неуемной эльфийкой Трандуил послушно перевернулся. Он бы, наверное, уснул, но с некоторым шоком для себя ощутил, как тонкие девичьи пальцы сперва недолго помассировали его заднее отверстие, а затем проникли внутрь, растягивая и проталкиваясь глубже. Сперва это было неприятно, почти болезненно, он хотел даже возмутиться такой странной ласке, но вдруг... Она с силой надавила на какую-то точку в самом низу живота, и это оказалось больно, но в то же время так сладко, что он подался навстречу, как бы прося сделать так ещё. И она продолжила, массировала и нажимала вновь и вновь, наблюдая, как послушно выгибается под ней гордый царь эльфов. — Ну, дальше сам. Перевернись обратно, глупый! И его оседлали вновь, заставляя двигаться сильнее, чтобы довести дело до конца. Только сейчас Арлин испытала некоторое подобие оргазма и пару минут позволила Трандуилу отдохнуть. Тот лежал рядом в полузабытье, пораженный неуёмностью эльфийской принцессы. То, что она сделала с ним, было почти унизительно. А её слова о том, что он слаб и не способен доставить удовольствие? Нежная ручка в это время поглаживала его по спине. — Очнись, мой красивый. Разве это всё, на что ты способен? — Прости. Больше не могу. — Нет, можешь! Перевернись обратно. Раздвинь ноги. — Снова? Ни за что, — презрительным, хоть и вымотанным голосом ответил ей он. — Я совершенно без сил. — Ах так? Сейчас я верну тебе часть потерянной энергии. Засвистел рассекаемый хлыстом (откуда она ее достала?!)) воздух, и плетка болезненным ударом опустилась на его ягодицы, заставив зашипеть от боли. Он не раздумывая перехватил бы руку наглой девицы, но почему-то вдруг почувствовал себя совершенно обездвиженным и мог только тихо стонать в такт ударам, опускавшимся красными полосами на его тонкую светлую кожу. После второго десятка Арлин и сама выдохлась и вновь обратилась к нему: — Ну что, силы к тебе не вернулись? Ему захотелось плакать. — Вот, выпей это, и мы сразу же продолжим. В другое время он ни за что не стал бы пить неизвестно что, но сейчас, когда его назвали неспособным удовлетворить женщину! Он залпом выпил рюмку горькой настойки и будто провалился в темную бездну.