And I'm talking to myself at night, Because I can't forget. Back and forth through my mind Behind a cigarette. And the message coming from my eyes Says "leave it alone"
"Seven Nation Army" The White Stripes
- Солисты известной рок-группы Би-2, Егор Бортник и Александр Уман, - ведущий запинается, видит, что оператор машет руками и тычет в экран с текстом, - простите, конечно же Шура Би-2, я хотел сказать, больше не числятся пропавшими без вести. Пресс-служба МВД сообщила, что делопроизводство передано следственному комитету, возбуждено уголовное дело по статье 126 – Похищение человека. По словам директора группы, Руслана Волкова, процедура затягивается, так как оба солиста не являются гражданами Российской Федерации. - Пошел сюжет, пошел сюжет, - шепот на съёмочные площадки телестудии, ведущий отодвигает бумаги тяжело встает из-за стола. - Господи, хоть бы нашли, - говорит монтажер, и в студии все тихо соглашаются. *** Когда ездишь в туре, легко засыпаешь в номере гостиницы: усталый, но довольный. Когда дома, засыпаешь обвитый руками и ногами, и даже если неудобно, лежишь смирно и не шевелишься. Когда путешествуешь, изредка поправляешь съезжающую голову Шуры, и даже снимаешь его наушники так, чтоб не потревожить чуткий сон друга или просыпаешься внезапно, от тычка в живот, потому что вдвоем с Шурой на одной полке, вы уже не помещаетесь. Когда тебя похитили ты не засыпаешь вообще. Во-первых, яркий, мощный свет прожектора, который проходится над головой, пробивается даже сквозь сомкнутые веки, во-вторых – мысли. Слишком много мыслей. Маяк звучит для него азбукой Морзе, не умеет светить ровно, его прерывистый луч, вбиваясь в темноту, рвано что-то сигнализирует кораблям. «А как мне подать сигнал? Как выбраться?» - он пытается сдуть мешающую прядь волос с лица. «Опять завились, заразы» - думает Лева. - Шура! – кричит он, пустой, зато звонко отраженный от полукруглых стен, звук разнесся по помещению. «Не будет мне сна, я буду кричать, могу и всю ночь, я знаю, что он рядом, и я хочу его увидеть, ну или хотя бы услышать». Он делал передышки. Сначала несколько раз звал Шуру, потом переходил на песни, получался какой-то бред. Плечо начало нещадно щипать и дергать, мышцы на руке непроизвольно стали сокращаться. Он принялся петь еще громче, чтобы заглушить боль, пел все подряд, путал строчки, но так было легче. Когда ему показалась, что еще немного и он сорвет голос, он услышал какой-то звук. Очень тихий, откуда-то снизу. Он набрал в легкие побольше воздуха и не обращая внимания на растущую боль, крикнул: - Шуууррааа! Шууурик, я здееесь! «Бля, где здесь, надо было крикнуть, я с тобой» - но сил кричать еще, уже не было. Он прислушался – тишина. «Неужели показалось? А вдруг это не Шура?». Озноб пробрался от сердца, куда-то вниз, к ногам. «А, что, если Шуру он отвез не сюда, и там кто-то другой, или никого нет и мне все мерещится». Он напряг слух, вслушивался так напряженно, что ему казалась, что он сам дышит так громко, что ничего от того шума в ушах не соображает. Наконец звук повторился. «Это он, это Шурик, без вариантов, но он не кричит в ответ, хотя слышит меня, почему?». Он запретил себе даже мысленно перебирать разные варианты. «Где этот, это уродец, где…» - слова застревали даже в голове, потому, что их смысл не укладывался в его мозгах, - «где наш похититель? Если он ушел, и не вернется, тогда они точно умрут, лучше уж пусть возвращается поскорей, пусть только придет и тогда…». Видимо он провалился в сон, потому что, когда открыл глаза снова, было уже достаточно светло. Рядом кто-то был. Плечо больше не болело, понятно, ему снова дали обезболивающие, ну что ж отлично. Лева закрыл глаза, досчитал до десяти и когда почувствовал чужое дыхание у своего лица, резко подался вперед. Звезды, вспышки света пронеслись перед глазами, но в цель он попал. Ему почудилось, что на лбу теперь осталась вмятина, потому, что о чей-то нос он приложился знатно, со всей душой. Ночью, он выяснил, что может поднимать голову и даже поворачивать ее, правда все это сопровождалось чудовищной болью, но оно того стоило. Он повернул голову как можно аккуратней и открыл глаза. Комната, очень маленькая, намного меньше чем ему показалось, когда он пытался что-то увидеть в ночи, круглая и тесная, но чистая. Даже через чур чистая, единственное окно, покрашено светлой краской и на стекле не единого пятнышка, и это при том, что Лева сам жил в морском климате и прекрасно знал, что окна каким-то невероятным образом грязнятся каждую неделю. Человек, мужчина, стоит спиной, держась руками за лицо. «Господи, если я умудрился сломать ему нос, будучи почти обездвиженным, я буду счастлив». Всего на минуту, он подумал, что зависит от похитителя и возможно ему сейчас не поздоровиться, но душа ликовала, он ударил его не потому, что был в ярости, или поддался панике, а потому, что он хотел это сделать. За себя и за Шуру. - Это ничего, я понимаю, вы, наверное, испугались - произнес похититель. «Этот гребаный садист», как окрестил его Лева, был обладателем тонкого, почти девичьего голоса. «Нет, ни хрена я не испугался, я просто захотел дать тебе в нос, вот и вся история». Мужчина развернулся к нему и Лева наконец увидел виновника событий. Молодой парень, наверное, едва перешагнувший рубеж двадцатилетия, в серой потрёпанной футболке и узких джинсах. «Нечего больше писать в молескин», - подсунуло сознание, но нет, этот явно странный малый, и субкультуры тут ни при чем. - Я вас спас, - парень подошел ближе и присел на кровать. У него короткие волосы, правильные черты лица, карие глаза, но не как у Шуры или Аси, совсем другие белесо-карие, смотреть в них долго неприятно. Но Лева смотрит, жадно вглядываясь в каждую частичку - «я тебя никогда не забуду, и ты меня, все что еще произойдёт, мне на все это будет плевать, ясно, я отсюда выберусь и Шура вместе со мной, и тебе, лучше нам не мешать». Парень отводит глаза первый, словно читая мысли Левы. - А других людей, тех, что были на концерте, почему ты их не спас? – Лева удивляется, что голос звучит так ровно, хотя внутри он весь клокочет. Этот парень не просто ему не нравится, он испытывает к нему настоящее отвращение. - Но ведь их сотни, а может и тысячи, - парень улыбается, - я ведь спасал вас. - Понятно, нас это меня и Шуру? - Ну, конечно. - И где? - Что? Лева начинает терять терпение, да боль в плече совсем прошла, но теперь, он понимает насколько они влипли. - Где Шура? Под глазами у парня начинают проявляться синяки, видимо удар носа был достаточно сильным. Он сидит на самом краешке постели, и Леве отчаянно хочется столкнуть его. - Внизу. «Нифига себе насколько мы информативны», - этот парень явно слабоват по части соображалки, как ему вообще все это удалось провернуть. - И что с ним? Как он себя чувствует? – Лева пытается говорить спокойно, но все равно раздражается, к тому же надоедливые волосы постоянно лезут в глаза. Парень протягивает руку и хочет убрать пряди, но Лева моментально отворачивается, пресекая контакт. - Да вы чего, я не сделаю ничего плохого, вам точно не сделаю, - медленно, словно ребенку объясняет парень, и Лева понимает, что, наверное, в мнение о том «что такое плохо» они разойдутся. Парень убирает руку. - Все с ним в порядке, насколько я знаю. Он много спит, и хорошо ест, в отличии от вас, - шутливо-беззаботным тоном отвечает парень. «Такое ощущение, что у нас здесь дружеские посиделки, вот только я к кровати привязан, а Шуру, он наверняка какой-то дрянью кормит, а Шура между прочим вегетарианец. И это фраза «насколько я знаю», так, а кто ж, блять, кроме тебя то знает». - Сколько я здесь нахожусь? – решает задать конструктивный вопрос Лева. - Три дня, - отвечает парень, который явно не отличается многословием. «Обалдеть можно три дня, целых три, да вроде все было только вчера». Вопросов так много, что Лева не знает с чего начать, какую линию поведения выбрать. И вообще, все ли в порядке с головой у этого парня, и чего ему вообще надо. - Я хочу курить, можно мне сигарету? – Лева пытается спросить это не заискивающим, а твердым, прямым тоном, потому что, от всей этой непонятной ситуации его начинает мутить. Парень усмехается, противные глазки пробегают по Левиному лицу. - Нет, вы больше не будете курить, это очень вредно. «Ну, ахуеть, спасибо, что просветил». - Я хочу увидеть своего друга. Прямо сейчас, - уточняет Лева. Вопрос с сигаретами он решит потом. С минуту, пока они сидят в тишине, Лева думает, что сейчас парень выдаст что-то наподобие - «Вы с Шурой больше не будете общаться, это вредно для вашего здоровья», но вместо этого парень поднимается и уходит, слышно, как он спускается по лестнице вниз. Противный, скребуще-режущий звук раздается снизу, словно по полу волокут груду метала, у Левы почти останавливается сердце, звук приближается, он не может повернутmся к двери, поэтому приходится ждать, пока звук поравняется с ним. «Господи, живой». Темно-карие глаза встречаются с синевато-зелеными, и Лева читает - «Господи, как хорошо, что ты живой». Он и не подумал, что Шурика, тоже посещали подобные мысли, ведь он, наверняка очнулся раньше - «а вчера, когда я начал орать, убедился, что я тоже здесь». Вот только друг молчит, и он привязан к креслу-каталке, старому, кое-где проржавевшему креслу. Да и не привязан, а примотан, плотные, толстые ремни пересекают грудь, руки, ноги ниже бедер и на щиколотках, зато он по крайней мере в своей одежде. Он понимает, что друг чувствует тоже самое, внимательные глаза разглядывают его и что-то безмолвно говорят. «Дорого бы отдал за дар чтения мыслей». - Шура, со мной все в порядке – отвечает Лева на немой вопрос друга, и чувствует, что горло перехватило спазмом, - ты сам как? Парень, стоящий позади кресла опять кривит рот в усмешке, и Лева обещает себе, выбить ему все зубы при первой же возможности. - Что произошло? – Бортник повышает голос, и видит, что Шура спокойно мотает головой. «Что, что это значит, я не понимаю», и тут его ладони резко начинают потеть, когда он замечает, что волосы Шуры забраны в хвост и перевязаны лентой. Лентой. «Он псих, этот парень болен, он помешался». - Я вас спас, вытащил и привез сюда, - отвечает этот ненормальный, видимо думая, что вопрос адресован ему. - Спас? Нет, - Лева чуть приподнимается, чтобы иметь лучший ракурс, - ты бы спас нас, если бы оказал помощь, отвез в больницу, вот тогда да, но ты просто похититель, и я не знаю, что тебе от нас нужно, но поверь, ты не получишь этого в любом случае. - Пойду, принесу вам воды, - отвечает это создание и прикрыв за собой дверь, оставляет их одних. Лева откидывается на подушку, как же он ненавидит людей, которые намеренно игнорируют вопросы. Море, ударяясь об бетонное основание маяка, разбивается с оглушительным грохотом, видимо близится шторм. Теперь, слышно крикливых чаек, и ветер то и дело заставляет стекло в деревянной раме окна дребезжать. - Ну еб твою мать, Левчик, это жопа, - баритон друга тонет в звуках набегающей волны, и в груди у Левы разливается тепло, все-таки Шурик умеет успокоить.