Тьма во тьме

В круглой комнате маяка, похожей как две капли воды на ту, в которой Лева провел столько времени, что в пору было лезть на стену, их было трое. Один весело и крайне фальшиво напевал мелодию, двое, привязанных к своим креслам, имели выражение плохо скрываемого отвращения ко всему происходящему. - Вам удобно? Знаете, сначала я думал кормить вас сам, но потом решил, что освободить одну руку будет вполне безопасно, да? – щебечет молодой человек, втискивает на маленький столик, где уже разместились тарелки и столовые приборы, еще и чайник и, наконец, закончив хлопоты, усаживается вместе с ними. Лева пробует держать ложку в левой руке, выходит не очень хорошо, лежащий в тридцати сантиметров от него электрошокер, не прибавляет уверенности в себе. От долгого лежания мышцы задеревенели и сейчас, он напоминал сам себе Буратино. Зато Шурик сидит с высоко поднятой головой, взгляд его карих глаз, кажущихся при слабом свете лампы, двумя темными опалами, выражает холодное равнодушие. - Ой, забыл, - жизнерадостно восклицает парень, хлопая себя по коленям и прихватив электрошокер, скрывается за дверью. Он возвращается минуту спустя, неся в руках охапку красных роз, с кривыми, неровными стеблями. Установив цветы в самодельную вазу: обрезанную пластиковую бутылку, парень ловко ставит импровизированный букет прямо перед Левиным лицом. - Я подумал, что вы же артист, вам будет приятно, - парень светится от счастья, словно только что достал для солиста звезду с неба, а заодно и млечный путь на блюдечке преподнес. - Спасибо, - сухо благодарит Лева, и только внутренний самоконтроль, удерживает его от слов - «да иди ты на хер и розы с собой прихвати». - Вы извините, у меня гости не часто бывают, - говорит парень, разливая травяной чай по металлическим кружкам. Одну он протягивает Леве, вторую ставит перед Шурой, чей уничтожающий взгляд лишает всякого желания идти на фамильярности. - Вы имеете в виду, что похищаете своих гостей не так уж и часто? – спрашивает Лева, неуклюже поднося ложку ко рту, рыбная похлебка не вызывает у него восторга, но есть все же приходится. Обжигающая жижа на вкус лучше, чем на вид, но он все равно морщится. - Вам не нравится, как я готовлю? – мгновенно реагирует парень, следящий за каждым движением Левы, точно за божеством, снизошедшим в обитель смертных. - Мне вообще здесь не нравится. - Понимаю, вы привыкли к другому, - кивает парень, Шура фыркает, свою порцию он уже съел и теперь, стараясь не обжечься, поудобней обхватывает кружку с чаем. - Может еще хотите? У меня есть добавка, - обращается парень к Шуре. Перед ним молодой человек тоже преклоняется, но не как перед священным идолом, место которого твердо занимает Лева, а как ученик перед строгим учителем. Шура отрицательно качает головой. - Нет, - отвечает Лева, и отодвигает почти полную тарелку. - Что, простите? - Я говорю нет, просто я привык, что дома мне готовит жена, и ей не приходится привязывать меня к стулу. Шурик улыбается, на самом деле он всегда смеется если Лева предпринимает попытки пошутить, хотя сам Лева считает, что его чувство юмора уверенно держится ниже отметки ноль. - Так вы, эмм, вместе с женой? – живо интересуется парень, в его голосе сквозит удивление, - я думал вы живете друг с другом и… Замечая убийственный взгляд светлых глаз, парень замолкает, обрывая фразу. - Ну конечно, просто Шура не смог родить мне ребенка, вот и пришлось найти себе какую-то бабу, тащить ее в загс, терпеть ее в постели четырнадцать лет, в тур возить, на концерты водить, а так, в основном да, мы живем вместе, - выговорившись, Лева откидывает назад волосы, и шея отзывается болью. Ему становится плохо так быстро, что он уже не замечает, когда начинается один прилив боли, и заканчивается другой. Его голова словно зажата гермошлемом, вроде болит, а вроде и нет, иногда, ему кажется, что просто не хватает кислорода. - Можно открыть окно? – зло бросает Лева. Парень резво подрывается, едва не перевернув стол, и подлетает к единственному маленькому окошку распахивает его настежь. В определенной степени слово кумира для него – закон. Шура наклоняется над столом и тихо проговаривает: - Он думает, что мы педики, потому что сам такой. Ты с ним поаккуратней, - подмигивает Шура, которого вся эта ситуация забавляет. - Так лучше? Тошнит, что-то болит? Может таблетку или укол? А хотите я вам массаж сделаю, я умею, - парень подлетает к Леве и уже кладет руки на его плечи, но музыкант, передергивает плечами, сбрасывая руки. - Не надо. Ко мне. Прикасаться, - выделяя каждое слово произносит Лева. Холодный, морской воздух наполняет маленькое пространство, Лева отпивает чай, и перед горячей влагой и соленым воздухом, боль начинает отступать. Он вдыхает полной грудью, даже открывает рот, чтобы захватить как можно больше свежей и бодрящей прохлады. Глубокий вдох и выдох, тело охватывает истома, как же душно было до этого. «Ну идиот, - думает Шура, - я ему что, только что сказал. Нет же, сидит и эротично дышит, в одно ухо влетело, в другое вылетело». От обилия кислорода комната плывет перед глазами и Лева уносится к воспоминаниям. К восемьдесят шестому, или нет, восемьдесят девятому году, куда-то в канун новогодних праздников. Тогда, ночью тоже было прохладно и свежо, не морозно, как обычно, а именно свежо. Снег не выпал, что очень огорчало Леву, зато их общая знакомая пригласила их к себе, родители уехали в командировку, и квартира, временно, была в их полном распоряжении. Они не отказывали себе ни в чем, на заработанные на стройке деньги, Лева снабжал всю компанию алкоголем, а Шура умудрялся доставать редкие пластинки, люди приходили и уходили, и в какой-то момент, под утро, они оказались вместе, в одной постели. Лева проснулся от того, что у него жутко замерзла задница, она, наверное, отпала бы если бы он не перебрался поближе к центру кровати, прикрываясь каким-то куцым одеялом. Удивительно, но даже тогда он первым делом подумал о Шуре, выглянул из-за плеча девушки, лежавшей между ними, и убедился, что Шурик не только укрыт, но еще и завернут в одеяло. Она не нравилась им обоим, но с девушками в то время была напряженка и когда она весьма неделикатно намекнула Шуре на близость, друг кивнул в сторону Левы: - Хочу втроем, вот с ним, - он выпустил облачко сигаретного дыма прямо ей в лицо, и они оба думали, что это не сработает. До тех пор, пока она уверенными движениями не начала избавляется от одежды. - Да ладно, это же круто, давай попробуем, - шепнул Шура другу, и потянул за собой. Конечно, голыми друг друга они уже видели, как-никак купались летом в одной речке, но вот спать с одной женщиной это другое. У Левы никогда не было запала к такого рода идеям, уже в процессе он понял, что все что он делал до этого было по любви. Когда ему нравилась девушка, он занимался с ней любовью, а здесь, здесь все было по пьяни, по животному желанию, смешанному с толикой интереса, не было никаких рамок, можно было вести себя как угодно и делать, что угодно. Девушку их неопытность нисколько не смущала, она все делала сама, причем успевала лаская одного, ублажать другого. И Лева расслабился, это эксперимент, сказал он себе, просто очередной эксперимент. - Левчик! - голос Шуры вывел его из транса, - Лев, ты чего завис, пугаешь меня. Сначала он лишь приоткрыл глаза и увидел контур лица парня с блеклыми глазами, как у дохлой рыбы, из которой они ели похлебку, а позади него Шуру, обеспокоенного и нетерпеливо постукивающего ложкой по кружке Парень сидел очень близко, по-щенячьи заглядывая в лицо, и Леве это было неприятно. Не открывая глаз, и прогоняя навязчивые воспоминания, он попробовал потянутся по привычке, но жесткие ремни резанули кожу. От парня, следившего за каждым движением, это не укрылось. - Слушайте, Лева, - парень как-то странно, долго протянул его имя, - я могу вас развязать, ненадолго, совсем на чуть-чуть, чтобы вы размялись, - голос звучит как-то неуверенно. - Понятно, что взамен хочешь? – спрашивает Лева, такие люди никогда ничего даром не делают, особенно если есть возможность чем-либо поживиться. - Вы только не поймите меня неправильно, я вас ни к чему принуждать не стану, - в голосе парня теплится смутная надежда и еще что-то от чего у Левы проходится спазм по всему телу. - Можно вас обнять, - парень произносит слова так быстро, что получается - можновасобнять, и Левин мозг, постфактум разбирает сказанное. Он уже хочет отказаться, слова почти слетают с губ, но Лева вовремя открывает глаза, чтобы заметить, как Шурина рука почти подтянула к себе электрошокер.