Тьма во тьме

Привычная поза: один сидит по-турецки, подтянув под себя ноги, второй, рядом, сложа голову на согнутую руку друга. Комната где так феерично закончился их ужин, единственное отапливаемое помещение на маяке, приют для похитителей и похищенных. - По-моему нас наебали, - громко произносит Шура, затягиваясь и передавая сигарету Леве, в целях экономии они решают теперь курить одну сигарету на двоих. - Что за ерунда: купить-продать, они бы еще нашу девственность купить решили, - разглагольствует Шура. - Нельзя купить то, чего нет, - глубокомысленно изрекает Лева. Он старается двигаться как можно меньше, кратковременный выброс адреналина компенсировался жуткими судорогами. Затем судороги сменились ноющей, тягучей, непрекращающейся болью, он пытался не обращать на нее внимание, стараясь вернуть власть в свои руки, «покажите ей кто здесь хозяин, без нажима, без напора, запомните – вы всегда главнее. Достаточно всего одного раза, и она покорится сильному» - Лева вспомнил слова дрессировщицы, помогающей ему, подготовится к выступлению в цирке. «Боль – это коза. Вот та самая коза, которая мне покорилась, я нашел с ней контакт, она почти меня полюбила». Конечно, в той программе ему заплатили, больше чем он думал платят за такие шоу, но за такой ценный урок он был готов заплатить сам, - «ты не думай, что они животные, что они не понимают тебя, думай, что это личность и ты либо одержишь победу, либо будешь отвергнут». Удивительно, но с людьми все работало по той же схеме. - Ну хоть сигареты нашлись, - вздыхая произносит Шура, выпуская тонкую струю дыма в сторону. - У вас же голос, вам вредно курить, - хныкает парень, все также привязанный к ножке стола, но благополучно вернувшийся в сознание. - Володька, а ну заткнись, мы между прочим из-за тебя так влипли, - Шура чуть прикрывает глаза, даже сквозь одежду он чувствует жар, исходящий от Левы, он хочет, но не знает, чем помочь. Так глупо получилось, теперь они поменялись местами, их похититель связан, а они свободны, но все еще вынуждены находится на положении пленников. - Ну нет у меня ключей, нету, что я могу сделать. Как по-вашему я вас сюда доставил? – оправдывается парень, - вам нужно смириться, эти люди вернутся, когда корабль будет в порту и перевезут вас, они мне тоже не шибко доверяют, вот и заперли дверь снаружи. - И сколько они тебе заплатили, за нас? – спрашивает Лева, ему просто необходимо отвлечься от атак боли, захлестывающих сознание с головой. - Миллион, за каждого, - парень кинул грустный взгляд в сторону Левы, и зачем-то добавил, - рублей. Шура присвистнул, если этому недоноску столько отвалили, то сколько же платит сам заказчик. Как бы тут не были замешаны правоохранительные органы, которые, к слову, и должны их искать. Хотя, о чем это он, российская полиция, это как отечественный автопром, себе дороже с таким связываться. - И как тебе? По нраву работенка пришлась? – спрашивает Шура. Он не скрывает своего презрения, ему не понятно почему этот сопляк, как будто гордится своим поступком. - Зачем же вы так, вы ведь тоже продаете себя. Свой голос, свой талант за деньги толпе. Любой может заказать вас, если сможет заплатить. Так что плохого в том, что я помогаю одному такому человеку купить вас, пусть и несколько неординарным способом. Лева даже слегка приподнял голову, услышав такую речь. - Вы ведь не думаете, что вас там на плантации отправят или убирать заставят, вы будете заниматься тем, что и делали до этого, будете петь, может что-то новое даже запишите, - на полном серьезе продолжает молодой человек. - Парень, ты вот песнь моря любишь слушать? Волны там, шум прибоя? – безмятежно-спокойным голосом интересуется Шура. - Ну да, кто же этого не любит, - отвечает похититель, не понимая к чему клонит Шура. - А вот если ты пойдешь и его в банку зачерпнешь, крышкой закроешь и у себя возле кровати поставишь, ты как по-твоему, долго его пением наслаждаться будешь, а? – Шура тушит сигарету и перекладывает Левину голову себе на плечо. - Протухнет твое море, - мрачно констатирует Лева, комната перед глазами плавится, и он сосредотачивает свое внимание на рассматривание ткани Шуриной одежды, там столько маленьких ниточек, вплетенных в такие же маленькие ниточки, а под ними еще один слой ниточек. Его немного мутит, но, если не двигать головой и держать глаза закрытыми, можно перетерпеть, только он не знает, как долго придётся терпеть. Он не хочет покоряться, и быть покоренным тоже не хочет, боль, какие-то левые чуваки, которые решили, что он обязан им петь… - Лев, давай таблетку, а? Ты же мучаешься, не надо оно никому, - Шура склоняет голову близко к другу и его волосы закрывают их лица от цепкого взгляда привязанного парня. - Да, да, это ведь ужасные боли, уговорите его пожалуйста, - подает голос Володя, все-таки услышавший фразу Шуры. - Так, я тебя сейчас в окно выкину, если не заткнешься, - Шура поворачивает голову к парню, и Володя понимает, что да, этот может и выбросить. - Шур, ты же мне сам говорил: никаких зависимостей, - Лева тяжело сглатывает, его поочередно бросает то в холод, то в жар, - а я уже без них не могу, - волосы, завившись в колечки у лба, лезут в глаза, и Шура убирает их, пытаясь понять, что сейчас важнее: здоровье или самочувствие Левы. - Это между прочим, очень дорогостоящие препараты, многие звезды их годами принимают, - говорит парень, опять вклиниваясь в разговор, и тут же съёживается, ловя взгляд Шуры. - Ну все, ты меня достал, - Шура поднимается, и скатывает ком из полотняных салфеток, запихивает их в рот неудачливому советчику, - и скажи спасибо, что я тебя не в свободное падение отправил. Он успевает добежать обратно к другу, когда тот уверенно начинает съезжать по стенке. «Без. Паники.» - железным голосом приказывает себе Шура, хотя сердце бешено загоняется и, кажется, слегка дрожат руки, «он просто без сознания, просто ему больно, и он потерял сознания, ничего больше, видишь, он дышит, значит все в порядке». Внутренние разговоры не успокаивают его, и он все же прикладывает ухо к груди Левы, там, где предположительно находится сердце. Ужасные минуты, когда он из-за стука своего собственного не может ничего услышать, сменяются облегчением: бьётся. Ровно и спокойно. Шура укладывает его на спину, и зачем-то сгибает Левины ноги подперев их низенькой табуреткой, немного подумав, он поворачивает его голову на бок. Что-то там в его памяти говорит ему, что так нужно обращаться с пострадавшими. Их притихший похититель смотрит на все происходящее и Шура замечает, что его белесые глаза увлажняются. - Поздно, поздно сожалеть, - говорит Шура, выпрямляясь, - где твоя аптечка? Парень махает головой в сторону старенького холодильника, и Шура обнаруживает внутри если не целую лабораторию, то маленькое фармацевтическое предприятие точно. Он вытаскивает наугад пару упаковок с ампулами, и какие-то таблетки, хорошо, что ко всему прилагаются скомканные в спешке листочки - инструкция. Видимо их похититель и в этом полный профан. Теперь комната расплывается уже перед Шуриными глазами: Cmax при в/в введении- 20 мин. T1/2 — 2-3 ч. «Так, я ни хрена не понял, еще раз», - он внимательно находит нужную строчку: Взрослым — по 1 мл, при необходимости вводят повторно через 4 часа. Шура аккуратно вынимает ампулу, - «так, в ней 2 мл, значит мне нужна ровно половина, я справлюсь». Рука дрожит. «Я справлюсь, это проще простого». Это не рука дрожит, это дрожит он сам. - Шура, - произносит Лева очень тихо, не открывая глаз. - Да? - Шур, - ресницы подрагивают, но Лева явно пребывает в пограничном мире, он пытается перекатится на другой бок, его спина выгибается, он вдруг с силой ударяет по полу кулаком и моментально, его тело словно обмякает. Из угла доносится тихое всхлипывания, их похититель проливает крокодиловы слезы. - Поди прочь! – вырывается из Левиной груди, он кричит так громко, что звук, отраженный от полукруглых стен, взрывается в Шуриной голове, и он лихорадочно быстро находит в холодильнике упаковку тонких шприцов. - Убирайся, не смей, - конвульсия проходит по телу Левы, он перекатывается, табуретка отлетает в сторону, - я тебе не позволю. Шура протягивает руки чтобы остановить эти движения, но Лева двигается слишком быстро, непредсказуемо, судорожными рывками. На полу остаются кровавые следы. Лева замирает, лежа на боку прижимается лбом к полу, он подтягивает к себе колени, Шура пользуется моментом, переступает притихшее тело и зажимает ногами, он поворачивает к себе его голову, и видит, как алая струйка крови вытекает из носа друга.