Тьма во тьме

На федеральном канале - новостной сюжет о похищенных артистов. Журналисты винят во всем несостоятельный следственный комитет, начальник отдела отбивается от каверзных вопросов, его провожают до машины, кто-то из толпы пытается облить его водой, полиция оттаскивает зачинщика, начинается потасовка. «За БИ-2! Верните БИ-2!» - скандирует толпа, им удается раскачать машину. - Понравилось? – человек в синей, с позолотой форме, выключает телевизор и откладывает пульт, - я задал вопрос: вам нравится, когда нас поливают грязью? - Мы работаем, провели оперативно-поисковую работу в северном и центральном районах, - отвечает тучный мужчина, вытирая лоб платком, он страдает отдышкой и с трудом влазит в форму, - ну нет их, нет. - Ну так ищете лучше! – первый зам обводит взглядом подчинённых, - я чего-то не понимаю? Это же наши парни, не сынки банкиров, не члены банд, что это? – он берет со стола увесистую папку, - и это все ваши наработки? Тишина за круглым столом служит ему ответом. Он кидает папку на стол и, проехав по отполированной до блеска поверхности, она останавливается у самого края. - Я в интернете и то больше информации найду. - Прошло пять дней, следуя протоколу, - начинает руководитель отдела криминалистики. - По протоколу вы собираетесь слить это дело, - перебивает его начальник, в комнате поднимается шумок, - молчать, когда я говорю. Развалить дело, из-за отсутствия улик и у дурака мозгов хватит, только дурак, не работает в ск, поэтому, я настоятельно советую вам к завтрашнему утру принести мне реальные наработки. - Всего лишь музыканты, делов-то, - тихо произносит женщина в летах, ее отдел сейчас бросил все силы на расследование изнасилования дочки хозяина крупного предприятия и дело «иностранных граждан, пропавших при осуществлении рабочей деятельности на территории РФ» забыто на полке. - Что? Делов-то? – зам обходит стол и приближается к подчиненной, - так я вам расшифрую - вы не в состоянии обеспечить безопасность иностранцам, тогда как вы можете обеспечить ее гражданам наши страны. Может вы просто недостаточно компетентны? Двенадцать опущенных голов. Начальники отделов перебирают в сознании, кто песни, кто разговоры, кто-то вспоминает своих детей, им хочется побыстрее со всем согласиться и уйти, если хотя бы не домой, то в свой кабинет. Куда они в свою очередь вызовут уже своих подчинённых и с точно такой же интонацией отчитают за плохо проведенную работу. - Это касается вас всех, запомните, вы лажаете - огребает весь комитет, - зам усаживается в кресло, он относительно молод, напорист, ему даже хочется делать свою работу хорошо, но мешает то наличие закона, то его отсутствие. Хотя больше всего глупость, глупость и боязнь ответственности людей, которые сейчас сидят перед ним. - Так, что по южному району, почему нет отчета? - Так, там же море, - неуверенно отвечает руководитель управления оперативной работы. - Правда? Рад что вы ознакомлены с географией нашего города, - зам кидает выразительный взгляд, «ну как можно работать если половина из них беспросветно тупы? Как они вообще попали на свои места?» - думает он, но вслух произносит: - Сегодня же обыскать все. Все постройки, каждую хибару, каждый брошенный баркас, заглянуть под каждый камень, если не умеете работать мозгами, будете компенсировать полевыми работами. Все. Свободны.

***

Шура боится снов. Они не такие уж и пугающие, наверное, если бы их записали на пленку, а потом крутили бы в кинотеатре, никто бы и не подумал, что это ужасы, настоящие кошмары. Иногда его спрашивают, почему он не пишет тексты песен. Почему? Потому, что все то, что есть внутри него он никогда не захочет видеть на бумаге, а тем более, слушать на всех радиостанциях и играть самому. Иногда он просыпался в квартире и не мог понять куда девался Лева. Вчера он остался ночевать, преспокойно сопел на диване, пачка сигарет выпала из его кармана, ведь тот даже не разделся, а посреди ночи взял и исчез. Окно в комнате открыто нараспашку и Шура не приближается к нему. Квартира заперта, он молча обходит все комнаты снова и снова, и все, на этом моменте сон всегда обрывался. Когда-то очень давно, когда одна девушка оставила его друга довольно некрасиво: выбрав богатея, они допоздна засиделись на Шуриной кухне и он прекрасно понимал, что Левчик просто не хочет уходить, оставаться один на один с искалеченными чувствами. «Нет, я буду тебе мешать» - настойчиво отказывается от предложения остаться Лева. «Не будешь, я ведь тоже спать буду. Не дури, оставайся, я тебя как человека прошу». «Ну раз как человека», - тот прячет свои сине-зеленые глаза и снимает куртку. Засыпая Шура слышит, как ворочается друг в соседней комнате и думает: нет, сегодня не скажу, скажу завтра. А может с собой позвать? Все-таки Израиль не самое плохое место на земле. Шура открывает глаза. Полукруглая комната и ревущее море. «Все, хватит вспоминать, надо действовать». Он снова сидит на полу оперевшись на стену, голова Левчика покоится на его ногах, периодически он проверяет температуру. «Когда он очнётся у нас будет всего лишь четыре часа на поиски, всего четыре прежде чем боль заберет его обратно». - Вы могли устроить ему передозировку, - подает голос парень. Его кляп пришлось убрать, чтобы получить более подробную информацию о том, как обращаться со шприцами. - Захлопнись. - Ему может стать хуже, он может впасть в кому. Медикаментозная кома, слышали о такой? - Ну и славно, он не увидит, как я буду тебя убивать. - Я не понимаю, - парень елозит по полу стараясь привлечь внимание Шуры, - вы тут сами чуть в обморок не грохнулись, когда у него всего-навсего кровь носом пошла, а сейчас он вообще в полной отключке и вы так спокойно на это реагируете? «Как он меня заебал. Я ведь тоже умею читать, пока что все происходит строго по инструкции, давление упало, температура спадает, он обязательно придет в себя и все будет нормально, по-другому и быть не может». А еще этот сопляк не знает, что Лева верит в тонкий мир. Сам Шура в этом не очень разбирается, но как всегда в отчаянном горе остается лишь верить, и он верит, что Левчик найдет дорогу обратно, а он сможет дать ему подсказку. - Я верю отчаянно в самые теплые страны… - прочистив горло начинает тихо напевать Шура. - Ну все и этот кукнулся, - тихо говорит про себя парень по имени Володя привязанный к ножке стола и в душе он понимает, что совершил чудовищную, непоправимую ошибку. Когда Лева подолгу не бывает дома все его сны исключительно с эротическим подтекстом. Вечером в гостиничном номере он не отходит от скайпа пока не увидит Асю. «Я тоже скучаю, и знаешь, как я развлекаюсь?» – спрашивает она и он поудобней укладывается в постель, кладет ноутбук на живот, предвкушая ответ. Камера опускается ниже, и он видит, как на паркетном полу выстроился автодром из его коллекционных машинок, одна наезжает на другую, преодолевая препятствие в виде коробки рижских шоколадных конфет. «Прости Лева», - слышит он ее смех за кадром. Что за женщина, как он умудрился ее выбрать, глупая улыбка блуждает по его лицу. Картинка сменяется. Он в поезде Москва-Рига. Он уже встретил ее. Теперь он в нерешительности замер посередине вагона, в котором едет группа Мумий Тролль. Илья, солист, стоит напротив него перебирая в руках страницы журнала. «Ну не могу я, если бы захотела сама бы к тебе пришла. Ты мой друг, конечно, да. Но, Лев, ты же бабник» - Лагутенко отворачивается к окну мимо них протискивается молоденькая проводница, - «она хорошая девчонка, понимаешь, так что-либо отстань либо замуж бери». Рваные раны Доносится откуда-то сверху. «Ерунда какая-то» думает Лева, смотреть старые фильмы всегда приятней чем новые, и снова уплывает в воспоминания.