Колибри

Эмиль Год назад       – То есть, здесь, типа, вообще нечем заняться?       – Если верить моему расписанию, сейчас у меня первая пара у мистера Кларка. Ты ведь со мной в одном классе, верно?       – Ты глухой или просто игнорируешь меня? – теперь парень встал у него на пути, размахивая рукой перед его лицом. Эмиль остановился, уставившись на него, и тот воспринял это, как маленькую победу. – Что ж, теперь, когда ты обратил на меня внимание, ты поговоришь со мной? Я даже не знаю, куда мне идти, – Эмиль безучастно кивнул, протягивая руку, чтобы взять предложенное ему расписание.       – У тебя тот же распорядок дня, что и у меня. Сейчас первая пара, математика. Думаю, мистер Кларк вполне нормальный учитель. Я покажу тебе, где находятся кабинеты, если хочешь. – Он был перехвачен этим утром, как только вошёл в здание школы вместе с Лукасом, и приглашён в кабинет директора, где его попросили – или скорее, принудили – провести экскурсию для нового ученика.       – Отлично, – парень последовал за ним, едва не наступая ему на ноги, вытащив телефон и начиная записывать, – Так как тебя зовут?       –Эм… – Эмиль оглядывался на номера на дверях в поисках нужного кабинета, – Эмиль Стейлссон. – Он покраснел против собственной воли, когда его спутник удивлённо поднял брови. – Мой отец – исландец. Знаю, это странно –       – Нет, мне нравится, – он вернулся к записям, продолжая смотреть на экран смартфона, даже когда говорил, – Меня зовут Ли Сяо. Или Леон. Зови меня Леон, – он увидел смущённое выражение лица Эмиля и ехидно улыбнулся, – Моя мать – китаянка, а отец – англичанин. И они оба дали мне по имени.       Это многое объясняло. Когда он в первый раз увидел этого парня, стоящего среди коридора в окружении своих родственников, Эмиль заметил, что он внешне отличается от остальных. Действительно, он выглядел совсем непохожим на них.       – А что насчёт остальных? – если он не ошибался, Леон был одним из четверых детей в его семье. Слава небесам, что у него есть только Лукас.       – Не, мы все от разных отцов, – Леон задумчиво нахмурился, на некоторое время убирая свой телефон, чтобы использовать пальцы для счёта, – Яо – китаец, Кику – японец, Юн Су – кореец, отец Касема из Тайланда… Мэй – из Тайваня, Лиен – вьетнамка, мой отец – англичанин. Ага, кроме меня ещё шестеро. Наша мать много путешествовала. Нам нравится шутить, что большинство в нашей семье из Юго-Восточной Азии.       – Ох, у нас с братом тоже разные отцы. Его – норвежец, – Эмиль, правда, не имел понятия, зачем он говорит об этом Леону – он редко рассказывал кому-то о своей личной жизни. Однако, он не мог отрицать, что в этом парне было что-то странно цепляющее. – Наша мать не относится к семейному типу людей, так что, возможно, двое детей для неё – больше, чем достаточно.       – В отличие от моей. Не думаю, что она умеет вовремя останавливаться, – Леон неожиданно улыбнулся, хотя они уже подошли к двери нужного класса, – Эй, подожди меня после урока, а то я не знаю, куда идти.       – Эм, ладно. – Эмиль подумал было, что Леон предпочтёт ему других, более «интересных» людей, как только войдёт в класс, но этого не произошло. – У нас география после. Это довольно скучно, так что ты можешь использовать телефон прямо в классе…       – Да, это как раз для меня. Спасибо, Эмиль.       – Всегда пожалуйста, Леон.       К удивлению Эмиля, они вскоре стали друзьями.       Обычно Эмиль делился всем с Лукасом, хотел он того или нет. Его старший брат был уверен, что знает его вдоль и поперёк, и что он в курсе всех событий в жизни Эмиля. Лукас ожидал этого, потому что они были очень близки друг к другу, и полагал, что младший будет рассказывать обо всём, что с ним происходит.       Он представить не мог, что у Эмиля могут быть от него секреты. А парень и не собирался их выдавать. Но было здорово иметь что-то, что было только для него, и о чём он мог не говорить с Лукасом. Или, вернее, о ком.       Леон был у них дома несколько месяцев спустя после их первой встречи, и они с Эмилем сидели в его комнате, готовясь к школьному тесту. Матери не было дома, как обычно, а Лукас остался допоздна в школе из-за какой-то курсовой работы. Эмиль попросил Леона передать ему учебник, а тот, вместо того, чтобы выполнить эту просьбу, придвинулся ближе и неожиданно поцеловал его.       – Что это было? – сказал он ошеломлённо, когда Леон отстранился. Парень поднял густые брови, явно рассчитывая на другую реакцию.       – Мне просто захотелось поцеловать тебя. Что-то не так? – Эмиль пытался подобрать слова, и спокойствие Леона совсем ему не помогало.       – Я попросил тебя передать книгу, а ты поцеловал меня? Ты не можешь так делать, Леон! Ты не можешь вот так просто взять и поцеловать кого-то!       – Но тебе ведь понравилось, – Эмиль был совершенно смущён таким ответом, и его лицо залилось краской.       – Д-да, но ты должен был спросить меня для начала!       – Тогда могу я, пожалуйста, поцеловать тебя, Эмиль? – задумавшись на мгновение, спросил Леон.       – …да.       Он не ожидал увидеть на лице Леона такую гадкую ухмылку, когда через некоторое время он снова прижался к его губам.       Никто из них ещё не имел понятия об отношениях; это пришло к ним постепенно, и, прежде, чем кто-то из них смог это заметить, они стали одним целым. Конечно, большую часть совместного времени они проводили в школе – на общих уроках, во время обеденных перерывов, в библиотеке после занятий, но Эмилю было не на что жаловаться. У него был кто-то близкий, кому он мог доверять, кто был одного с ним возраста и действительно понимал его.       Он не был уверен, знают ли браться и сёстры Леона о том, что они встречаются, и говорил ли тот им об этом; парень просто не поднимал эту тему. Что он знал точно, так это то, что Лукас совершенно об этом не догадывался, и он не собирался ему об этом рассказать в ближайшее время.       Он не знал точно, в чём была причина. Просто сейчас он хотел оставить Леона только для себя. Ему не хотелось, чтобы Лукас знал об этой части его жизни. Его брат казался подозрительным, постоянно находя оправдания тому, как он неожиданно оказывался в его комнате, как только Леон её покидал, и расспрашивая Эмиля обо всём, что происходило, пока они проводили время вместе. Маленькие детали, которые лишь больше подталкивали Эмиля скрывать свои отношения от Лукаса.       Возможно, он не хотел открывать это Лукасу, потому уже был подростком, потому что ему больше не было нужно, чтобы его брат был в курсе каждого события в его жизни. Это могло очень ранить его, ведь он так опекал Эмиля, но пока, несмотря на чувство вины, парень не был готов дать Лукасу знать, о том, что происходит.       – Так ты собираешься пойти в кино вместе с Леоном? – спросил его брат, и в его голосе проскользнуло подозрение. И Эмиль кивал, пытаясь выглядеть абсолютно невинно.       – Ага, это на всего на пару часов. Это здорово – иметь друга. Настоящего друга. Ты знаешь, о чём я.       Он почувствовал себя виноватым, потому что Лукас не знал, каково это – иметь друзей. Он, как и Эмиль, был одиночкой, но у него, в отличие от Эмиля, не было Леона. Всё, что мог сделать его брат - это медленно кивнуть и отвернуться, когда Эмиль в спешке покинул свою комнату.       Тогда казалось, что всё хорошо. Но однажды, получив звонок из больницы и узнав, что Лукас болен, Эмиль почувствовал, как всё вокруг разбивается вдребезги, будто стекло.

***

      Его отец никогда не был с ними. При первых же жизненных трудностях он развёлся с их матерью, и когда всё уже было кончено, она поняла, что была беременна. Его брату был всего год на тот момент, а Эмиль родился, когда тому ещё не исполнилось два.       Первое воспоминание Эмиля – это Лукас, который учит его завязывать шнурки.       Брат постоянно защищал и опекал его. Он помогал ему с домашним заданием, читал ему, научил кататься на велосипеде и каждый раз обрабатывал его раны, когда он падал. Он делал всё, чтобы быть хорошим старшим братом, и по-настоящему был всем для Эмиля. Когда ему было пять, и другой мальчик столкнул его с качели, Лукас тут же был рядом и ударил обидчика по лицу.       Нужно ли говорить, что Эмиль обожал своего старшего брата? Когда ему позвонили, сказав, что Лукас оказался в больнице из-за болезни сердца, он испытал лишь одно чувство.       Вину.       – Парень, в этой нет твоей вины. Хватит корить себя, – учебный год закончился, и начались летние каникулы. Эмиль проводил большую часть времени в доме их соседа. Сейчас он сидел, опираясь подбородком о столешницу, погружённый в свою меланхолию. В то время, как он совсем не двигался, Садык движения ни на секунду не прекращал, то тренируясь в попытке добиться внимания приезжей венгерки, которая жила на той же улице, то, как сейчас, суетился на кухне, готовя им обоим обед. – Как ты мог понять, что он болен? Твой брат всегда всё держит в себе, и ты это знаешь.       – Я должен был догадаться, потому что он мой брат, – сказал Эмиль несчастно, и Садык закатил глаза, поставив перед ним тарелку лахмаджуна*. – Он бы знал, если бы со мной что-то было не так. Если бы я сказал ему обратиться к врачу раньше, возможно, сейчас он не был бы так тяжело болен. Мне кажется, операция ему не помогла. Его пульс всё ещё очень быстрый.       – Эмиль. Только то, что у него всё ещё учащённый пульс, ещё не значит, что операция не сработала, – турок опустился на стул напротив, похлопав Эмиля по плечу, – Тебе стоит обрести хоть немного веры. Ты правда думаешь, что Лукас бы сдался и умер? Он очень упорный мальчик. Это ваша общая черта, – несмотря на улыбку Садыка, эти слова его совсем не убедили.       – Что, если ему не станет лучше? – парень потерял всякий аппетит и отодвинулся от стола со вздохом. Соседский кот не стал упускать возможность, и забрался к нему на колени, мурлыкая, когда Эмиль начал его машинально гладить. Мужчина казался раздражённым, и он вздрогнул, когда тот взъерошил его волосы.       Лукас никогда не понимал, почему Эмилю так нравился их сосед. Тридцатидвухлетний Садык был буквально вдвое его старше, но он был хорошим человеком и не относился к нему, как к ребёнку. Его брату было сложно принять от факт, что Эмиль может сам о себе позаботиться – в его представлении он всё ещё был маленьким мальчиком, который забирался в его кровать, спасаясь от ночных кошмаров, который прятался за его спиной, когда нервничал, и который во всём полагался на старшего брата. Он уже давно не был этим ребёнком, но Лукас всё ещё не хотел с этим мириться.       Кроме того, вместе с Садыком было весело. Он был как менее ответственный брат, который был гораздо старше, или даже как приёмный отец. Несмотря на то, что они были соседями, свободная спальня всё чаще использовалась, когда Эмиль оставался ночевать. Это стало происходить ещё чаще, с тех пор, как Лукас оказался в больнице. Садык был для него настоящим близким другом, а теперь и одним из тех немногих людей, на которых он мог положиться.       – Он поправится. Обещаю. Если я выжил после падения с пятидесятиметровой скалы и остался всё таким же неотразимым, то он, с его сердцем, всего-то иногда пропускающим удары, точно поправится. – Эмиль слабо улыбнулся, и Садык воспринял это, как знак того, что его ободряющие слова сработали, – Ты ведь доверяешь мне? Тебе пора перестать так волноваться о нём. Он сейчас в надёжном месте, и ты ничего не можешь для него сделать. Делай, как говорит папочка, – он замолчал, чтобы придвинуться ближе и притянуть Эмиля в объятия, – Поверь мне, – парень медленно кивнул, мгновением позже отвечая на объятие.       – Спасибо.       – Не думай об этом, – Садык отстранился, и парень едва успел осознать значение его хищной улыбки, – Кроме твоего брата… Я узнал, что эта венгерка – та хорошенькая, ты знаешь – ходит на тренировки каждый вторник и четверг в полдень. Что если я сменю распорядок дня так, чтобы пересекаться с ней, и предложу ей выпить после занятий? Не думаю, что могу придумать что-то лучше –       – Если только, конечно, она тебя не отвергнет, – поднял брови Эмиль, – Ты думаешь, она действительно захочет выпить сразу после тренировки?       – Эмиль, ты должен быть со мной заодно!       – Не могу, если идея плохая! – честно говоря, большинство их разговоров заканчивалось именно так. Нельзя сказать, что ему не нравились эти наполовину серьёзные, наполовину шутливые перепалки, зная, что Садык всё равно оставался для него близким другом, на которого он мог положиться.       Этой ночью Эмиль решился сделать то, чего не делал долгие годы. Оставшись один в пустом доме, пока его мать была, бог знает, где, он стоял на коленях перед своей кроватью и молился.       – Эм…я правда не знаю, с кем собираюсь говорить. Один, может быть? Верховный бог…? Я всегда думал, что это Зевс, но Лукас больше по части скандинавской мифологии… Это не сильно заметно, но у него даже есть книги в его комнате, – он прочистил горло, понимая, насколько отдаляется от того, что действительно хотел сказать, – Я просто… Кто бы ты ни был, если ты слышишь, помоги ему излечиться. Пожалуйста, помоги моему брату выздороветь. Я знаю, что не хожу в церковь и никому не поклоняюсь, и вообще я не особо религиозен. Но мне нужно чудо. Я никогда в своей жизни не просил о многом, и, возможно, никогда больше не попрошу. – Эмиль моргнул, внезапно чувствуя слёзы на своём лице, тут же стирая их краем рукава, – Может быть, я этого не заслуживаю, но он – да. Он любит меня и всегда защищал меня, даже в последние месяцы, а я никогда не ценил этого в полной мере. Я просто хочу, чтобы он вернулся. Он – всё, что у меня есть. Так что, пожалуйста, кто бы ты ни был,… помоги ему. Я прошу это не для себя, а для него. Прошу, помоги Лукасу выздороветь. Я что угодно для него сделаю, – он прерывисто вздохнул, уже безразличный к горячим слезам, которые катились по его щекам, – Прошу. Убедись, что он поправится. Позволь ему жить.       Эмиль бы всё отдал, чтобы его старшему брату стало лучше. Это было бы достойным ответом для Лукаса, который заботился о нём всю свою жизнь.