Навсегда, твой Одинсон.»
Дочитав последние строки, ты медленно сползла по стене на пол, прикрывая лицо рукой, а другой еле удерживала листочек, на котором были аккуратно выведены его последние слова. Правильно ли он поступил, ты не знала, так как во всём этом длинном письме ты не прочла и строчки с объяснением истинной причины его ухода. А этот жалкий клочок бумаги, когда Тор... Твой Тор теперь так далеко от тебя, не значит ровным счётом ничего. В один момент ты даже не поверила, что это написал именно он. Тор не мог написать этого... Но после, разглядев его почерк, вновь убедилась, что писал это послание именно он, от чего всё сжалось внутри с новой силой. — Почему ты так со мной поступаешь, Тор? — полупрозрачная пелена закрыла твои глаза, а голос сошёл на шёпот, так как голосовые связки отказывались воспроизводить звук выше пятнадцати децибел. Ты не заметила, как твои глаза стали чуть желтоватого оттенка, а в комнате запахло металлом — именно такой запах исходил от брони Тора. Хеймдаль постарался на славу. — ... Не держи на меня зла, |Т.И.|, — низкий тембр, пробирающий до мурашек в этой гробовой тишине, застал тебя врасплох, ты встрепенулась и подняла растерянный взгляд вверх. Излюбленный красный плащ, блондинистые волосы и крепкая металлическая броня, которая не раз оказала большую услугу во время боя Одинсону. Ты не могла поверить, что он стоит перед тобой, но было гораздо тяжелее осознать чуть позже, что это мнимая картинка, которую Хеймдаль воспроизвёл перед вашими глазами — своеобразное средство связи у Асгардца, честно признаться. — Я вовсе... Я вовсе не злюсь на тебя, Тор, — вытирая тыльной стороной ладони слёзы со щеки той рукой, в которой держала письмо, ты тяжело выдохнула. — Злость самое бесполезное чувство: портит настроение и вредит здоровью, — протягивая руку, он улыбнулся как можно мягче, чтобы заставить почувствовать тебя спокойнее, но у него и у тебя выходило плохо. Чего уж скрывать, вы нуждались друг в друге и отрекаться от этого было грешно даже для Бога грома. — Если бы ты действительно переживал по этому поводу, ты был сейчас был рядом, — ты предпринимаешь попытку положить свою руку в его, цепляясь за последнюю надежду на то, что Тор действительно сейчас рядом. Пальцы проходят сквозь мужчину, от чего твои зубы сжимаются сильнее, а смотреть на это нет сил, ты резко комкаешь листок с письмом и швыряешь в мнимое изображение Тора, чувствуя, как горячие слёзы обжигают кожу. Призрак стремительно исчезает, оставляя тебя с опустошённой душой внутри. — Я люблю тебя, |Т.И.| |Т.Ф.|. И буду вечно любить, во что бы то не стало, — последние слова, что были произнесены им до полного исчезновения. Глаза тут же сменили окраску на естественный цвет, а внутри будто проделали огромную дыру, которая не заживёт никогда. Он оставил тебя... В один день и навсегда, лишив всякой возможности найти его. Он наблюдал за тобой всю твою человеческую жизнь, видел твои слёзы, страдания и боль, но ты привыкла и через некоторое время завела семью. Он думал, что поступает правильно, оставляя тебя подальше от себя и от опасности, что преследовала его долгие годы. Он был обречён, но говорить об этом не мог. Он любил тебя до самой твоей смерти, а после дал себе клятву, что не женится ни на одной женщине, в знак его верности тебе.Отныне и навсегда...
«Твой Одинсон»