Сборник имейджинов

— Обнулить, — никогда ещё это слово не резало так глубоко твою и без этого истерзанную и искалеченную душу. Единственный человек во всей Вселенной, который был тебе дороже всего должен расплачиваться за самые искренние чувства, которые он только мог испытывать под сильнейшим влиянием Гидры. Гидра буквально контролировала не только каждое его действие, но и каждый поток нейронов, залезая в черепную коробку и диктуя определённые мысли для исполнения приказов. Гидра была в нём. А он был частью Гидры. Ровно также, как и ты. Годы, проведённые в заточении тянулись будто вечность. Сыворотка, введённая всем суперсолдатам на базе, дала вам не только силу больше человеческой, но и замедленное старение, что было вашим проклятьем. Эта жалкая и беспомощная жизнь оказывается ещё более мучительной, когда ты видишь, как меняется мир за окном, а вы — нет. «Если бы мне предложили вечность без тебя, то я бы предпочёл мгновение, но рядом с тобой» — Джеймс даже под тяжелейшими пытками оставался романтиком. Каждый раз становилось всё сложнее отличать вымысел от реальности, но именно присутствие Баки спасало твою истощённую душу от самоуничтожения. Долгое время вы старались не показывать эмоций, делали вид, что вы по-прежнему хладнокровные убийцы. Вы и вправду становились таковыми, когда приходилось бороться со своим «Я», выполняя приказы без действия препаратов, стирающих память и затуманивающих разум. Вы делали всё, чтобы не выдать тот факт, что находитесь в полном сознании. Делая это ради друг друга, вы совершили огромнейшую ошибку за всё своё существование. Ложь рано или поздно всё равно вырвалась бы на поверхность, но при всех сложившихся обстоятельствах так до боли сильно хотелось верить в обратное, ведь надежды давно умерли. На одной из тренировок на базе Гидры Баки дал слабину, просто не справился с напором противника и согнулся как одинокая веточка, выпавшая из несокрушимой связки. А тренировки такие всегда проводились до конца — пока один из бойцов не сдастся, погибнув от руки сильнейшего. До этого дня Джеймс был сильнейшим из всех бойцов, тренировался и убивал по двое за один бой, ему было не впервой, но сейчас не смог. То ли морально, то ли физически иссяк, но факт остаётся фактом — ему оставалось недолго до смерти от руки нового «сильнейшего». Нанося вновь и вновь удары по лицу, противник не обращал внимание ни на окровавленные костяшки на своих руках, ни на практически потерявшего сознание Барнса, который барахтался ногами, пытаясь оттолкнуться от пола и хоть немного отползти назад — взять тайм-аут, секундную передышку, дабы просто вздохнуть, ведь соперник вцепился мёртвой хваткой в ворот его экипировки, сжимая тем самым в стальные тиски горло. ... И ты закричала. Закричала и кинулась вперёд, но тут же оказалась схвачена под руки охраной. — Мгновение, но с тобой, — шепчет одними лишь посиневшими губами Бьюкенен и падает в изнеможении назад, ударяясь головой о холодный пол. Вас сажают друг напротив друга, заставляя смотреть другому в глаза. И в одной паре глаз отчётливо виднелась лишь боль и страх потерять последнюю возможность, а в другой — вина и сожаление. — Я хочу, чтобы ты смотрела, — Баки уже подключали к прибору, а из твоих глаз струились слёзы, ведь ты знала, что за этим последует, но видеть это было самым жестоким наказанием для человека, который и так утратил всякий смысл жизни, лишаясь последнего луча света в своей мрачной душе. Заряд тока проходится по телу Джеймса, тот кричит, а конечности непроизвольно поддаются конвульсиям, которые невозможно контролировать, находясь в некоторой прострации, когда твою черепную коробку будто вскрывают, достают все мысли и воспоминания, всё убирают подчистую и забрасывают обратно «белый лист» без чувств, без эмоций, без человечности... Ты всеми силами пытаешься закрываться от этих душераздирающих звуков, кутаясь под пелену ужаса. — Смотри! — командует Пирс, хватая тебя одной рукой за подбородок и резко поднимая твою голову вверх, заставляя смотреть на страдания любимого человека. Какая бесчеловечность должна быть присуща ему, чтобы делать подобные вещи без прочистки мозгов и приказов, доносящихся из микрофона, а лишь по собственному желанию? Горячие слёзы струятся по щекам, а в ушах стоит звон вперемешку с криками Баки. — Солдат?.. — опустошённый, почти дикий взгляд Барнса. Мужчина смотрит на тебя так, будто видит впервые, хотя для него это действительно было так, но твой разум отчаянно вопил что-то в противовес. Ты поднимаешь глаза на Пирса. Взгляд вовсе не злой, скорее с какой-то надеждой. Надеждой, что фраза «Обнулить» прозвучит и в твой адрес, что ты сможешь забыть всё то, что видела, ведь быть никем для тебя уже было лучше. Нет воспоминаний — нет чувств. Но Александр молчал...