Сборник имейджинов

      — Таким образом, охват пользователей по всему миру будет превышать сотни миллионов, — отходишь немного назад, делая пару шагов в сторону и разворачиваясь к потенциальным инвесторам вполоборота, нажимаешь кнопку на пульте, переключая презентацию, — наша сеть нацелена на разные возраста, неважно, какого вы пола и гендера, неважно, какой у вас социальный статус и ежемесячный доход. Мы предлагаем абсолютно бесплатную открытую для всех сеть с защищёнными серверами, откуда никто. Повторюсь, никто не сможет украсть ваши данные. Вы сможете без опасений хранить свои фото- и видео-материалы. Телефонная книга? Банковский счёт? Страховка? Пожалуйста. Наша фирма предлагает полную анонимность и защиту клиентской базы. Только вы решаете, кому и какие данные оглашать.       Презентация заканчивается сдержанными аплодисментами со стороны толстосумов, всё вполне в их стиле. Поправляешь скользящую на бёдрах юбку, улыбаешься пошире, одариваешь лёгким кивком головы сидящих на своих удобных местах женщин и мужчин и спешишь зайти за кулисы. Отдаёшь пульт в руки помощника, отстёгиваешь петличку с воротника своей блузки и также передаёшь ассистенту.       Ставишь руки в бока, слегка пригибаешься и, вобрав побольше воздуха в лёгкие, пытаешься восстановить сердцебиение, которое участилось практически сразу, как ты вышла на сцену и свет от прожекторов стал слепить глаза. Как только распахиваешь веки, то взгляд сразу же натыкается на знакомую мужскую фигуру.       — Джеймс? — голос непроизвольно обрывается в конце, словно весь кислород улетучился, оставив после себя лишь пустоту, мешающую дышать и говорить, — что т-ты здесь делаешь?       — Мы давно не виделись, решил узнать, как ты, — голос Барнса звучит непозволительно спокойно. Мужчина стоит перед тобой и как ни в чём не бывало пялится на тебя, окидывая взоров сверху вниз и обратно. Сунув руки в карманы своего бомбера, он едва заметно улыбается уголком губ и бросает на твоё лицо быстрый взгляд с лёгким прищуром. Ты знаешь, что он значит. И Баки знает, что ты знаешь.       — Я о том, как ты сюда прошёл? Это закрытая презентация, — пытаешься держаться невозмутимо, моментально меняешь выражение лица на безразличие и, встав по струнке, снова непроизвольно поправляешь юбку.       — Тебя действительно интересует только это? — Джеймс вскидывает бровь в искреннем недоумении. Что ж, похоже тебе удалось застать мужчину врасплох и выдать ту реакцию на его приход, какую Барнс не ожидал.       — Честно? — Баки неопределённо пожимает плечами, — мне плевать. Ты бывший наёмник, а я с тобой спала, не мне удивляться твоим методам.       — Всё ещё злишься? — кажется, он вовсе не понимает в чём проблема. Или понимает, но хочет услышать ответ от тебя.       — На что? — строишь из себя идиотку, пытаясь затолкать ложью кровоточащую рану в груди. До сих пор больно, но стоит ли показывать свои чувства человеку, который виновен в этом? Баки тяжело сопит через нос, ты готова поклясться, что его ноздри на доли секунды раздулись как у быка. — Я просто... Не понимаю, зачем. Зачем это всё? Зачем нужно было лгать, изворачиваться, сбегать? Тебе стало легче от того, что ты сделал? — подсознание бьёт тревогу о сломленной душе, но язык так и проговаривает эти слова. Хочется знать правду, почему осталась одна. Чем заслужила?       — Немного, — Барнс отвечает сдавленно, хоть лицо его и расслаблено.       — Я ведь любила тебя, — шепчешь ты, опуская взгляд на свои руки, нервно теребящие пуговицу на блузке, — почему ты так со мной поступил?       — Не хотел причинить тебе вред, — честно отвечает Джеймс, — я был опасен для себя и для окружающих, а ты была одной из двух самых дорогих мне людей. Нельзя было допустить, чтобы ты пострадала из-за меня или, того хуже, от моей руки.       — Почему было просто не рассказать о своих опасениях? Я была бы рядом, мы бы вместе через всё прошли, нашли бы способ...       — Не было способа. Вернее, тогда не было. Я не знал о том, что от кода в моей голове можно избавиться, — Баки поджимает губы, пытается сдержать себя, — когда мы расстались... Мне хотелось обезопасить всех, хотелось найти способ убрать себя. А потом я оказался в Ваканде, и Шури... Восхитительная девчонка. Гениальная как Старк, забавная. И она мне помогла.       — Так ты... Теперь всё? Нет больше Зимнего? — с опаской в голосе произносишь ты и не замечаешь, как делаешь несколько небольших шажочков вперёд, навстречу Барнсу, словно пытаясь стать ближе, снова почувствовать, что он действительно рядом.       — Зимний всегда будет со мной. Хочу я того или нет, но он слишком долго был частью меня, даже если код больше не работает, это не отменяет всего, что я натворил. Кровь тысяч людей на моих руках. Но... Я здесь, потому что хочу извиниться, — взгляд мужчины меняется, — моё решение было резким и едва ли обдуманным. Я правда был уверен, что смогу так обезопасить тебя, но сделал только хуже. Мне жаль, что пришлось причинить тебе столько боли, ты не заслужила этого. А я не заслужил тебя.       — Идём со мной, — через некоторое время молчания киваешь головой в сторону гримёрки и без лишних слов направляешься прямиком туда. Баки, не понимая, что происходит, следует за тобой, лишь оглядываясь по сторонам, словно за вами велась слежка.       Закрываешь за вами дверь на замок, просишь Барнса сесть на диван, а сама тянешься к сумке, пытаясь нарыть в ней кошелёк. Вытянув оттуда ленту снимков, передаёшь её Джеймсу.       — Прошло немало времени с того момента, как ты просто ушёл. Я долго пыталась найти ответы, понять, может, тебя заставили или в этом была какая-то острая необходимость. Может, тебе грозит смертельная опасность или ещё что, — присаживаешься на диван, подвигаешься ближе к Баки и добавляешь: — Всё это время я хранила наши совместные фотографии. Пересматривала, прятала, какие-то даже пыталась сжечь. После твоего ухода я первое время даже и думать не могла о других мужчинах, а через время, когда поняла, что ждать твоего возвращения уже нет смысла, с головой ушла в работу. Последние два года были весьма насыщенными. Результат моих трудов и трудов моей команды ты, собственно говоря, видел на презентации.       — К чему ты клонишь?       — Джеймс, ты всегда был и будешь единственным мужчиной, которого я смогла искренне полюбить. Знаю, звучит слащаво, но мне ни с кем не было так хорошо, как с тобой. Ты внимательный, умеешь ухаживать, а твоя старомодность такая чертовски сексуальная, — усмехаешься, отведя на секунду взгляд в сторону, — мне нравилось, как ты относился ко мне, нравились твои ухаживания, нравилось просто быть рядом. Головой понимаю, что ты причинил мне много боли своим уходом и отсутствием объяснений, но, может, сейчас у нас всё наконец нормально получится? Я не знаю, честно. Но очень хочу попробовать, — чтобы смотреть Баки в глаза, ты подсела ближе, повернувшись вполоборота к нему и ваши колени соприкоснулись. Ты тут же ощутила тепло его тела даже через плотную ткань джинсов.       Барнс улыбается в своей манере — сдержанно, одними уголками губ. Но в груди всё клокочет, а сердце рвётся наружу. Не выдержав нахлынувшей ностальгии и непрерывного взгляда в твои глаза, мужчина наклоняется и практически невесомо оставляет поцелуй на твоих губах.       — Вишнёвая, — усмехается Джеймс, распробовав вкус твоей помады.       Пару секунд ты глупо хлопаешь ресницами, пытаясь прийти в себя и понять, что произошло. Волна эмоций и приятных чувств с головой окатывает тебя, и всё тело пробивает крупная дрожь. Приподнимаешься, упираясь коленями в диван. Цепляешься пальцами за воротник бомбера и утягиваешь мужчину для нового поцелуя. Более решительного, страстного, чувственного.       — Уверена, что хочешь именного этого и именно сейчас? — мурлычет Барнс в твои губы, с трудом отрываясь от желанного поцелуя.       Ты ничего не отвечаешь на это, лишь приподнимаешь юбку повыше так, чтобы суметь оседлать бёдра Джеймса. От твоих жарких поцелуев в его шею и нетерпеливого ёрзания промежности в области его паха, Баки сносит крышу. Мужчина сдавленно рычит в твоё плечо, целует пылко, горячо, просит подумать ещё раз, стоит ли вам делать это, в то время как в голове лишь одна мысль о том, чтобы ты ни за что на свете не останавливалась.       — Столько времени прошло, а мне до сих сносит голову от твоих поцелуев, — голос Барнса хриплый, глубокий, на полтона ниже, чем обычно. — Что ты со мной делаешь?       Улыбаешься словам Джеймса и нарочно задеваешь ноготком пульсирующую вену за ухом. Мужчина мычит в сомкнутые губы и нетерпеливо прижимается теснее. Его руки, всего минуту назад покоившиеся на твоей талии, уже во всю изучают или скорее вспоминают уже известные изгибы твоего тела. Ладони бережно проходятся от лопаток к бёдрам, Баки надавливает пальцами на упругую кожу, открывшуюся после того, как ты приподняла юбку, чтобы поудобнее усесться на нём.       — В коридоре ходит с десяток репортёров и раза в два больше потенциальных клиентов фирмы, так что будь хорошим мальчиком и не шуми, — Барнс в голос смеётся на твою просьбу, вспоминая ваш последний раз и все предыдущие. Факт того, что это ему придётся затыкать тебя, дабы не попасться на своих шалостях в гримёрке, его забавляет, но сказать он ничего не решается.       Отталкиваешься руками от изголовья дивана, переваливаешься на свободную половину и спешно стягиваешь с себя нижнее бельё, перед этим задрав юбку на талию, почти до самой груди.       — Предлагаешь мне тебя раздеть? — бросаешь внимательный взгляд на зависшего на одном месте Джеймса, — ладно, — тянешься к его джинсам, торопливо расстёгиваешь ремень, ширинку, а как только руки добираются до нижнего белья, то ты не отказываешь себе в удовольствии провести пальцами по напряжённому члену. Баки цепляется за край дивана как за спасательный круг, шумно дышит через рот и откидывает голову на изголовье, пробормотав сквозь сжатые зубы «Чёрт».       Довольная собой, ты освобождаешь мужчину от мешающей одежды, следом стягивая боксеры, уже явно сдавливающие налитое кровью достоинство. От сильного возбуждения ты чувствуешь, как природная смазка буквально хлюпает между половых губ, поэтому ты касаешься пальцами промежности, распределяя вязкую жидкость по нежной, чувствительной коже, а затем, вернувшись в первоначальную позу наездницы, направляешь головку члена на влагалище. Джеймс позволяет тебе руководить процессом, во многом из-за того, что сам в состоянии сейчас только развалиться на мягкой поверхности и сдавленно стонать от каждого твоего прикосновения к его оголённым участкам кожи.       Баки входит всего на несколько сантиметров, не торопится, даёт привыкнуть, но после того, как ты понимаешь, что готова к большему, то решительно насаживаешься, впуская член глубже. Прикусываешь губу, как только ваши тела со звучным чмоком соприкасаются и Барнс входит по всей длине. Тело пробивает приятная волна из мелких мурашек, ты звучно стонешь и тут же тянешься к губам мужчины, чтобы запечатать лишние звуки в поцелуях. Двигаешься сначала медленно, привыкая к давно забытым ощущениям наполненности, Баки в хаотичном порядке оглаживает твои бёдра, талию, касается груди, сжимая в ладонях и прощупывая подушечками пальцев через ткань лифа набухшие чувствительные соски.       Найдя свой темп, ты ощущаешь, что приближаешься к разрядке. Джеймс уже едва держится. Его лицо и шея горячие, а отметины от пальцев на твоей пятой точке приобрели багровый окрас. Оставляешь несколько рваных влажных поцелуев в районе мочки его уха и, зажав ладонью рот, звучно кончаешь, вжавшись дрожащим телом в тело Барнса. Обхватив обеими руками талию, Баки прижимает твоё тело к своей груди, делает несколько грубых толчком до самого основания и изливается следом за тобой, уткнувшись носом в ложбинку между твоей шеей и плечом, перед этим слегка задев губами ключицы.       — С тебя ещё ужин и будем считать, что первый день твоего ухода из моей жизни отплачен, — восстановив дыхание и придя в себя, ты крутишься у зеркала, пытаясь привести себя в порядок.       — Я, конечно, не против ужина, но, может, наденешь их? — цепляет указательным пальцем край твоих трусиков и приподнимает их вверх, чтобы ты увидела свою вещицу в отражении.       — Ты так сильно этого хочешь? — вопросом на вопрос отвечаешь ты, выхватывая нижнее бельё из руки Барнса и игриво подмигиваешь, умудряясь смутить Джеймса даже после секса.