Сильнее чем ненависть

Двумя днями ранее

Аманда в третий раз приходит к спальне дочери в надежде получить хоть какой-то ответ на свои мольбы открыть дверь. Всё тщетно. В руках у неё поднос с едой, поэтому она ногой стучит в дверь. Тишина. — Уже обед, — женщина наклоняется к двери. Никаких ответных звуков или шорохов. — Селена, — она перекладывает поднос в одну руку, а второй принимается дёргать за ручку. Закрыто. — Я принесла тебе покушать, открывай. Ничего нового она в ответ не получает. — Ты давно не ела нормальную пищу, Селена. Открой дверь, пожалуйста. В этом жалком «пожалуйста» столько надежды растопить обиду дочери. Но и этот метод не помогает. Слабая игра, мама. — Отстань от меня, — едва слышно отвечает девушка. Она всё утро просидела у двери, чтобы заранее слышать шаги всех желающих привести в её чувства. — Мари, — Аманда ободряется, услышав голос дочери, ставит поднос на пол и сама опускается на колени. Она рада даже просто услышать её голос. Пока ещё живая. — Открой мне, пожалуйста. Я хочу посмотреть на тебя, — она склоняется ближе к щели между дверью и дверным косяком, надеясь, что так её будет лучше слышно. — Я не хочу смотреть на тебя. Жгучая фраза, которую Аманда хотела услышать в последнюю очередь, бьёт наотмашь. Селену не беспокоят чувства матери и все последующие фразы с мольбой, раздающиеся за дверью. Её внимание привлекают доносящиеся с улицы голоса. Окно её спальни выходит на большую беседку и бассейн на переднем дворе, прямо у ворот. Она замечает темноволосого мужчину лет пятидесяти с густыми тёмными волосами, в которых ни единого седого волоска не прослеживается, и женщину того же возраста рядом с ним. Следом за ними идёт Брайан. — Селена! — Аманда не выдерживает и повышает голос, однако это нисколько не сдвигает девушку с места. Она отвлекается от рассматривания гостей и теперь наблюдает за дёргающейся дверной ручкой, которая вот-вот слетит с петель, если Аманда не перестанет на неё давить. Сейчас бы ей хотелось очутиться на коленях Адрианы и прорыдать всю ночь. Её рыжеволосая подруга не пожалеет и всей недели для неё, только бы чем-то помочь. Это же играло не малую роль, когда она устраивалась медсестрой в ту же больницу, где работает Селена. Аманда теряет надежду пробраться в комнату дочери, поэтому принимает удобное положение на полу. — Но ты ведь даже не знаешь его. — В этом всё и дело! — вскрикивает девушка и бьёт рукой по двери, от чего Мэнди дёргается и подскакивает на ноги. Селена сжимает руку в кулак, надеясь подавить вспышку боли, и принимается снова расхаживать по комнате. — Скоро Джен приедет, — хриплым голосом выдает Аманда, прислоняясь рукой к двери. — Выходи к нам, милая. Они переживают за тебя. — Возьми с собой Грейси, — подбирает слова пообиднее. — Твою любимую дочь. Полная потерянность и безнадёга стали её товарищами за прошедшие два месяца. Она убита. — Он хороший парень, — Аманда смотрит на ручку, надеясь, что ещё есть шанс, что дверь откроется. — Всё будет хорошо. И это всё? Всё, что она может сказать в оправдание этой ужасной ситуации? — Дженифер хотела с тобой поговорить. Прошу, выйди, когда они приедут. — Обязательно, — фыркает Селена. Пару часов спокойствия, и под окном снова раздаются голоса, оживлённы радостные крики и всплески воды в бассейне. Самое подходящее время, чтобы искупаться и порадоваться. Каждый новый день, который семья Маликов проходит в их доме, убивает её с новой силой. А когда светские беседы, обеды и ужины переходят в семейные посиделки, она из этого же окна готова выпрыгнуть в ту же минуту. Интерес всё же одолевает гордыню, и Селена осторожно выглядывает в окно. Грейси — вот и любимая дочь — плещется в бассейне с девочкой на несколько лет постарше неё, дочкой тёти Селены. В беседке располагаются все остальные. По-семейному болтают и так радушно улыбаются друг другу, будто знакомы всю жизнь. Девушка ловит на себе деловой взгляд младшей сестры — она безгранично избалована — и отскакивает от окна. Такая маленькая, а уже противная. Вся в отца. Маленькая мисс не редко получает от старшей сестры за негласную вседозволенность в поведение. Буквально неделю назад она со слезами бежала по всему дому от старшей сестры, когда сначала подслушала её телефонный разговор, а потом начала дразниться, что что-то расскажет отцу. Наверное, только этот мелкий противный фактор должен был уже давно стать основной причиной переезда Селены от родителей. Но почему-то она предпочла дотянуть до последнего. Присутствие сестры отбивает у Селены любое желание покидать пределы комнаты, но она всё же решается. Исключительно ради Дженифер — сестры мамы, в которой души не чает. Дом построен в виде буквы «Г», поэтому ей приходится обойти его полностью, чтобы через двери на кухне выйти прямиком на передний двор, где все и обитают. Первым делом со своего места вскакивает Дженифер: — Мари, — уменьшительно ласкательное, так они привыкли звать её в особых случаях, когда пытаются проявить ласку. — Ну наконец-то. Женщина заключает племянницу в крепкие объятия. — Бабушка ничего не знает, — шепчет та. — Не расстраивай её, пожалуйста, если она спросит. Селена выглядывает из-за плеча тёти, но ранее упомянутую бабушку в беседке не замечает. Однако, остальные гости без стеснения её разглядывают. — Она пока не приехала, — женщина поглаживает племянницу по плечу и берёт за руку. — Ты не поздороваешься с остальными? Пустота во взгляде отвечает за девушка, однако она озвучивает свой ответ вслух: — Нет. — Хорошо, хорошо. Пойдем тогда, я хочу поболтать с тобой. Она уводит её обратно в столовую, на которую открывается хороший вид из беседки через панорамные двери во всю стену. Усаживает её напротив себя, спиной к беседке, и принимается наглаживать её руку. — Тебе не понравится всё, что бы я ни сказала. Но если поискать в этом плюсы? — Селена раздраженно смотрит на тётю. — Тебе двадцать шесть. Я в это время родила второго, — неудачное сравнение, Дженифер. — Я не ты, — девушка поднимается со стула, намереваясь покинуть компанию тёти, но та хватает её за руку. — Он не аморальный ублюдок, — шепчет женщина. В её глазах застывает немая просьба не уходить и послушать её. — Работяга, свой дом, свой бизнес. Ты только подумай. Собранный парень, с головой на плечах, самодостаточный. — Я тоже не плохо зарабатываю. И что теперь? — Я же не про деньги тебе, — фыркает Дженифер. — А мне кажется, что все здесь только о них и думают, — она снова повторяет попытку уйти, но и её обрывают на корню. — Я не выйду за него замуж. И никто не в праве меня к этому принудить. — Согласна, никто не в праве. Но никто не сможет противостоять твоему отцу. Не тебе ли это известно лучше всего? Просто прими это, — она опускает ладонь на сердце. — И здесь станет легче. Ты ещё посмотришь на него с другой стороны, и тут что-то да ёкнет. Полюбите друг друга как безумные. — Здесь, — Селена повторяет жест тёти, опуская раскрытую ладонь на грудь. — легче не станет. И не ёкнет тем более. Она зарывается лицом в ладони. Желание разрыдаться прямо здесь перерастает в невыносимое побуждение обматерить их всех и уйти, куда глаза глядят. Однако, она берёт себя в руки, делает глубокий вдох и поднимается со стула. — Селена, — Дженифер поднимается следом за ней. — Посиди с нами. Его родители хорошие люди, вы всё обсудите. Девушка молча отмахивается от неё и направляется к выходу из столовой. — Мне некогда. На работу скоро.