Сильнее чем ненависть

Малик сильно затягивает галстук и тут же нервно срывает его с шеи. На нём уже темно-синие брюки, в которые заправлена белоснежная рубашка. Галстук отлетает на диван, и парень хватается за кружку с кофе. Его взгляд привлекает женский силуэт, мелькающий с лестницы на кухню, и он тут же идёт за ней. — Привет, — парень упирается плечом в косяк и теперь его глаза не нарочно скользят по его стройным ножкам. Сегодня ночь, кажется, было слишком жаркой, если она так резко сменила штаны на прежние шелковые шорты и майку на лямках. К счастью, на плечи она по привычке накидывает тот легкий халат, который плотно завязывает на талии. Одна лишь талия, на которой стягивается пояс, и её длинные, стройные голые ноги мгновенно выбивают его из колеи. Недавние странные мысли вновь напоминают о себе, и Малик поспешно отворачивается и возвращается в гостиную. Он расстегивает самую верхнюю пуговицу рубашки и слегка расправляет воротник. Галстук будет лишним сегодня, наверняка. — Доброе утро, — брюнетка поджимает губы и опирается ладонями на кухонную столешницу. Теперь она стоит за кухонными шкафчиками, и вид на её стройные ноги наконец пропадает. — Отец звонил недавно, — Малик поднимает с дивана галстук и вешает себе на кисть руки. — Мама хочет поговорить о чём-то сегодня, поэтому просит приехать вечером. Селена молча кивает и бросает секундный взгляд на руку парня, на которую он плавно наматывает галстук. — Мне сегодня нужно попасть на работу, — брюнетка пожимает плечами. — Я не освобожусь раньше пяти часов. — Она не ждёт нас раньше восьми, — Малик нервно наматывает ткань на руку и крепко сжимает кулак, останавливаясь в дверном проходе. — Я заеду за тобой. И её, конечно же, тоже там ждут, так как она часть семьи, как-никак. Просто он однозначно не поедет туда без неё. И не то чтобы он не хочет потом отвечать на её бесконечные вопросы о том, как всё прошло… Наоборот, ощущает её некую поддержку. Ему хватило её одного лишь «Не дави на неё» и той тёплой улыбки, от которой становится легче и свободнее, и становится однозначно спокойнее. Селена пальцами ног нащупывает позади ножки высокого барного стула и плавно подтягивает его к себе. Она присаживается на него, подбивает коленками дверцу шкафчика и подпирает голову кулаком. Брюнетка довольно улыбается и на секунду опускает веки. — Тебе нужна помощь? — Гомез бросает секундный взгляд на его руку, замотанную галстуком. Вответ Зейн кивает и послушно передаёт вещь ей в руки. Малик тяжело сглатывает, когда она останавливается напротив него, и его адамово яблоко дёргается. Взгляд парня не нарочно падает на её ключицы, и тот нервно закусывает нижнюю губу. Здесь что-то точно происходит. Они всего лишь дико хотят друг друга. И только… Кажется, в этот момент Гомез вспоминает некое не сформулированное предложение Зейна. Она закидывает ткань ему на шею и случайно касается пальцами его щеки, от чего брюнет вздрагивает и снова срывает галстук с шеи. — Слушай, я передумал, — он срывается с места и опять возвращается в гостиную. Это вызывает ещё большие подозрения. — Это слишком официально, — парень пожимает плечами и бросает ткань на диван. Опять. Он на несколько минут пропадает в своей комнате и выходит оттуда уже с папкой документов. — Позвони мне… вечером, — бросает Малик напоследок. Раздаётся щелчок двери, и Гомез недовольно шипит, мысленно негодуя от этих странных желаний.

***

Селена плавно, ширкая ногами, движется по длинному коридору, не отрывая взгляда от каких-то бумаг. Она резко останавливается и переворачивает страницу медицинской карты. — Что там? — с боку появляется любопытная рыжая голова, и Гомез испуганно отскакивает. Брюнетка тяжело выдыхает. — Анализы мужчины из 205 палаты. Не могу разобраться. Почему его отправили в терапию, если у него признаки железистого рака? Нужно поговорить об этом с… — Со мной, — с другой стороны появляется Джош и забирает медицинскую карту из рук брюнетки. — Расслабься, — мужчина поднимает кончики губ и хлопает бумагами себе по ладони. — Сделайте небольшой обход по тому крылу и вы можете быть свободны на сегодня. Брюнет извиняется за такое резкое вторжение и покидает девушек. — Он сегодня странно спокоен, — усмехается кареглазая. — Связано ли это с тем, что Кира согласилась на его предложение подвезти её до дома? — Хоккин игриво вскидывает бровки и бросает взгляд вслед начальнику. — Посмотрим, что из этого выйдет. Может, вскоре нам с тобой опять придётся перебраться в тесную сестринскую, — рыжая подхватывает подругу под руку и тащит к самой дальней палате западного крыла терапевтического отделения. — Она же собиралась уволиться. Сама говорила, что не хочет работать с этим человеком, после того как он отчитал её за неправильный диагноз. — Ты слишком вежливо это констатировала. Но факт остаётся фактом. Она безусловно нравится ему, — Адриана пожимает плечами. — А что насчёт вашего нового дома? — А что ты хочешь узнать? — Гомез невинно вскидывает бровки. — Ну… Какой он? Большой? — мысли брюнетки уходят совсем не в то русло. — Дом большой? Просторный? Сколько этажей? — Большой, — на автомате бормочет кареглазая, пытаясь избавиться от глупой улыбки. Её эти грязные мысли… — Просторный, — с той же улыбкой добавляет она. — Два этажа. — А район? — Недалеко отсюда. Обычный дом, — Селена пожимает плечами и проходит в первую палату. Быстро проверяет наличие пациентов по выданному списку, проверяет их медицинские карты, и девушки уже идут дальше. — Ты обязательно побываешь там, — успокаивает подругу Гомез. — Ты говорила то же самое, когда вы жили ещё в том доме. Но как видишь… — Адриана возмущенно разводит руки в стороны и первая проходит в следующую палату. Несколько минут, и они опять идут по коридору. — Обижаться будешь? — хмыкает брюнетка, идя слегка позади. — На что? — усмехается Хоккин. — Нет. — Ой боже, — протягивает Гомез. — Ты помнишь наших соседей? Ну ты семью, которая жила по соседству с моими родителями всю жизнь. — Те чокнутые? — Именно, — Селена поджимает губы и кивает головой. — Они живут в соседнем доме, — она хмурится и выкатывает нижнюю губу. — Её зовут Лидия, а её мужа Патрик. И она каждый день бегает с детьми во дворе и машет мне, а по вечерам они с мужем выходят на задний двор. Поужинать. — Патрик? — усмехается рыжая. — Как ту звезду из мультика? — По-моему, он нормальный, — Гомез пожимает плечами. — Они заходили недавно. Приветствовали новых соседей, — по спине проходят мурашки от новой мысли об этих соседях. — Ну… По крайней мере, она отменно печет пироги. Даже Зейн подтвердил. — Вы ели её пирог? Вместе? — с довольной улыбкой бормочет Адриана. Кажется, в её голове уже возникла картина поедающих с разных сторон пирог Зейна и Селены, губы которых должны встретиться в самой середине. От настолько глупых мыслей Хоккин заливисто хохочет, а в ответ получает лишь недовольный взгляд подруги. Рыжая останавливается напротив девушки и прищуривает глаза. — Я чего-то не знаю? — Адриана слегка склоняет голову к правому плечу и внимательно всматривается в лиц собеседницы. Легкая улыбка растягивается на розовых губах Селены, она непонимающе качает головой и обходит подругу. — О чем ты? — всё та же милая улыбка, от которой на одной щеке у неё появляется ямочка. — Ты опять улыбаешься, — Хоккин догоняет её и снова подхватывает под руку. Пристальный взгляд уже прожигает дыру в румяной щеке брюнетки, и она улыбается. Опять. Гомез сводит бровки. — Когда-то ты переживала, — рыжая сжимает губы и хмурится, раздумывая над последующим вопросом. — Ты влюбилась? — Что? — усмехается брюнетка и у неё на шее проявляется вспухшая жилка от напряжения. — Почему сразу это? Адриана пожимает плечами и улыбается. — Я просто привыкла к ним. — Но он тебе нравится? Гомез возмущенно хмурится, останавливается и качает головой в знак разочарования. — Прекрати, — брюнетка дергается и поспешно заходит в палату. — Почему ты избегаешь этого разговора? — Хоккин следом за подругой проходит в палату и поспешно приближается к ней, чтобы не потревожить пациентов. — Он тебе, что, не равнодушен? Игнорирует. Молча обходит оставшиеся палаты, не прерывая этой тянущей тишины, и уходит в сестринскую. Селена успевает лишь застегнуть ширинку джинсов, как вдруг дверь открывает, и в помещение проходит Адриана, демонстративно задрав голову. Брюнетка, стоящая на голом, кафельном полу, в одним джинсах и бюстгальтере дергается и тут же замирает, когда дверь закрывается за спиной рыжеволосой. Гомез цокает языком и натягивает на грудь серую кофту, которую заправляет в джинсы. Адриана закатывает глаза и отходит к вешалкам. Она стягивает с одной из них свою одежду и молча проходит к двери. Кидает вещи на диван и стягивает с ног рабочие штаны. Хоккин выпрямляется, щурится, смотря на обувающуюся Селену, и закрывает дверь на замок изнутри. — Не обижайся, — бормочет Гомез, поднимаясь с дивана. Рыжая поднимает недоверчивый взгляд на подругу и всё-таки расплывается в милой улыбке. — Мне просто стало интересно. Я не хотела тебя взбесить. — Я ничего не чувствую, — девушка пожимает плечами и снимает с вешалки своё бежевое пальто. — Наверное… Селена довольно ухмыляется и шустро выбегает из сестринской. Хоккин поспешно натягивает джинсы, хватает с вешалки олимпийку, со стола стягивает планшет с бумагами и ключ от кабинета, который тут же кладёт в карман кофты. Она лишь хлопает дверью, на ходу натягивает на пятку кроссовок и бежит за подругой. — Западное крыло, — рыжая кладёт на стойку регистрации планшет с бумагами. — Сестринская открыта. До завтра. — Всем пока, — Селена оборачивается к медсестрам, собравшимся у стойки, и машет рукой. В ответ девушки мило улыбаются и поспешно расходятся. — Я возьму это во внимание, — Адриана подталкивает подругу локтем в бок, чем вызывает легкую улыбку у Селены. — Майкл приехал, — брюнетка насильно сжимает губы, чтобы не казаться чрезмерно сияющей, но всё напрасно. Настроение неожиданно взлетает, что она напрочь забывает позвонить Зейну. — Он же говорил… — рыжая шустро вылетает на улицу и бежит к парню, который о чем-то увлеченно разговаривает с Зейном. — Ты же сказал, что занят! — с ходу предъявляет она, тыча в него пальцем, и тут же запрыгивает на него. Гомез довольно улыбается, наблюдая за этой картиной, и тут же мнется на месте, когда замечает стоящего рядом Малика. — Я забыла позвонить. Прости, — она развязывает ремень пальто, не ощущая особо холода на улице. В ответ парень лишь взмахивает кистью руки и протягивает освободившемуся Майклу руку. — До встречи, — Харрис пожимает руку и уводит Адриану к машине. Та лишь оборачивается и машет Селене напоследок. Гомез запрыгивает в машину и тут же натягивает ремень безопасности. Машина плавно трогается с места. — А мне обязательно ехать? — осторожно интересуется брюнетка, слегка поворачиваясь к Зейну. Она обращает внимание на то, как он ёрзает на месте и расстёгивает верхнюю пуговицу рубашки. Опять. Бросает на неё секундный взгляд и вновь пристально смотрит на дорогу. — Ты не хочешь? Мы можем не поехать. Я поговорю с ней потом, отдельно. Мы Он, что, правда готов никуда не ехать без неё? — Мы? — брюнетка удивлённо щурится. — Ты отказываешься ехать без меня? — она опять замечает напряженность в движениях и уже думает над тем как увильнут от этой темы. Малик хмыкает в ответ. — Если ты устала и не хочешь — едем домой. Я не думаю, что моё присутствие сыграет там какую-то роль. — Мы едем. Едем, — кареглазая неуверенно кивает, ощущая легкую раздраженность в его голосе. — Я просто очень сомневаюсь в том, что меня там ждут. Это ведь ваша семья. — У тебя наша фамилия. Значит, ты уже какая-то часть нашей семьи, — он невозмутимо вскидывает брови и постукивает ладонью по рулю. — К тому же, маме приятно, что ты уже общаешься с ними, поэтому она будет рада тебе там всегда. Особенно, когда ты пьёшь с ней чай. Селена смущенно опускает голову и тут же поднимает, растягивая довольную улыбку. Он улыбается в ответ, и это успокаивает. Она всё-таки не выбесила его. — Чего ты ожидаешь от этого разговора? — интересуется Гомез. — Мне не понравится, — кратко отвечает он, растягивая плотно сжатые губы. Последний поворот, и они уже практически подъезжают к дому. Достаточно быстро. — Голос отца звучал слишком безнадежно, — Малик заворачивает к дому и глушит машину. Белый скромный автомобиль привлекает внимание парня. Кажется, никогда в семье Маликов не было автомобилей скромнее чем этот. — Мам, — Малик пропускает в дом Селену и заходит следом за ней. В ответ лишь тишина. Со столовой доносятся посторонние голоса, и Зейн уже стягивает с себя пиджак. Он забирает пальто у Селены и передаёт домоуправительнице. — Я уже не ожидал увидеть тебя сын, — из гостиной выходит Джуно. — Эти женщины всё-таки и тебя запрягли. Он как всегда в своё строгом костюме. Сжимает какие-то бумаги в кулаке и пожимает сыну руку. Мужчина сменяет свой негодующий вид на терпимо приветливый, когда замечает за спиной сына девушку. — Приятно видеть тебя в нашем доме, Селена, — он прикладывает ладонь к её предплечью и совсем спокойно растягивает добрую улыбку. Кажется, сегодня у него хорошее настроение. Пока что… — Здравствуйте, — буквально шепчет она в ответ и не нарочно сжимается от этого прикосновения. Его низкий голос пугает её, а грубо брошенное «эти женщины» говорит о его достаточно пренебрежительном отношении к женскому полу. Ну конечно, теперь, когда он уже взрослый мужчина, имеющий двух детей, для него не существует ничего кроме работы. Потому Триша до сих пор пытается уделять заботу последнему теплому мужчине в их семье, сыну. Зейн замечает этот дискомфорт во взгляде Селены и в какой-то момент ощущает дикое желание прикоснуться к её руке. Ведь ещё минуту назад, в машине, она была полностью расслаблена рядом с ним. Ведь так обычно люди стараются успокоить друг друга. Невыносимо хочет остановить панику в её глазах. Дотронутся до её холодных пальчиков и почувствовать плавное расслабление. Неужели система дала сбой, и работа вынуждена будет плавно сместиться на второй план? Он бы мог стать её ключом к этой семье, к спокойствию в их кругу. Брюнет старательно отмахивается от подобных мыслей, но видимо, запах вишни от её тела не позволяет. Чертовы минуты слабости. Зейн обращает внимание на больше количество обуви у входа и срывается с места. Он уже взволнован. — Проходи, — Джуно вытягивает руку вперёд, показывая девушке куда идти. Все сидят в гостиной. Беатриса расположилась на одном краю небольшого дивана, а молодой человек, который внешне старше неё, на другой стороне. Между ними сидит темноволосая женщина, лет сорока шести, худощавого телосложения и небольшого роста. На кресле левее дивана располагается взрослый мужчина, лет сорока восьми, ростом, приблизительно, метр семьдесят, темноволосый и среднего телосложения. Триша срывается с места, когда видит проходящего в гостиную Зейна и загорается ещё сильнее, когда за ним проходит Селена. Кажется, она очень надеялась увидеть её. Миссис Малик представляет только подоспевшим молодым людям их новых знакомых, которые оказываются родителями того самого отца будущего ребёнка Беатрисы. И сам он, кстати, чрезмерно напряженный и злой. — Мы с Хлоей и Тайлером обсудили нынешнее положение наших семей и пришли к такому выводу, — Триша складывает руки в замок под грудью и бросает взгляд на Зейна. — Мы оставляем ребёнка, несмотря ни на что. Тяжелый вздох Джуно заполняет помещение. Зейн заметно напрягается. Молодой парень вскакивает с дивана, чем привлекает внимание матери. — Сядь, — командует Хлоя, и парень нежеланно опускается на диван. — Селена, ты могла бы поговорить с врачом, чтобы её закрепили в вашей больнице? — Триша переводит взгляд на брюнетку, устроившуюся позади всем. — Да, конечно. Без проблем. — Разве она не слишком взрослая, чтобы самостоятельно заниматься этим? — фыркает Зейн, кивая в сторону младшей сестры. — Не нужно приплетать сюда нас, а уже тем более, Селену. Она не имеет ни малейшего отношения к безответственному поведению Беатрисы, но зато уже должна помогать ей? — он проводит ладонью по щетине и отходит в сторону. — В следующий раз, когда они поссорятся, не привози её ко мне. Она уже наладила свою личную жизнь, пусть не мешает мне. — С каких пор личная жизнь волнует тебя? — миссис Малик упирается кулаки в бока и задирает голову. — С тех пор, как моя шестнадцатилетняя сестра забеременела, — парень нервно взмахивает руками и начинает старательно пятится назад. — А мои родители женили меня только в двадцать шесть. По сравнению с последним скандалом в момент объявления помолвки он ведёт себя достаточно тихо и сдержано, не учитывая едких комментариев в сторону сестры. И ему достаточно нескольких минут, чтобы покинуть дом, что-то неразборчиво бормоча себе под нос.