***
Это приятное послевкусие от голосов друг друга не сохраняется надолго. Пребывание Зейна у родителей дома начинается со встречи Беатрисы. — Привет, — русая останавливается на лестничной площадке, когда в прихожую проходит Зейн, и цепляется пальцами в лакированные поручни, упираясь коленкой в балясину. В ответ лишь длительная тишина. Парень отдаёт домоуправительнице свою джинсовку, бросает лишь секундный взгляд на сестру и молча кивает головой в знак приветствия. — Отец в столовой. Тебя ждёт, — Триса нервно сглатывает, плавно пятясь вниз по лестнице. — А где Селена? — И то верно, — раздаётся голос Джуно откуда-то со стороны. — Твоя неугомонная тетка и мать так ждали её. Малик-младший пожимает отцу руку и следует за ним в гостиную. Но будто по щелчку запланированную беседу прерывает появление ранее упомянутых Триши и Меделайн. — Доброе утро, — миссис Малик целует сына в щёку и с приторной улыбкой потирает след от её помады, оставшийся на коже. Женщина складывает руки в замочек у груди и с той же улыбкой оглядывается. — Ну… А Селена где? — Вы не поверите, но работает, — брюнет присаживает на диван, напротив отца, и уже вглядывается в лежащие на столике бумаги. Опираясь локтями в колени, парень поднимает взгляд на мать. Недовольно дуя губы, Триша убирает руки за спину и отступает назад, ощущая этот негативный прилив эмоций. Малик злобно скрипит зубами, прикладывая к губам ладонь. Интересуются кем угодно, но не им. — Мам, я просил не доставать её. Тем более, зачем было нужно это представление вчера, если все и так всё знают, — парень гневно сжимает кулаки, недовольно косясь на тетю. — Это Селена просит тебя об этом? — Никто меня ни о чем не просит, — грубо отвечает Зейн. — Если ты хочешь общаться — общайся. Но не переходите границы. Разве не видно, что ей не комфортно, когда вы лезете к ней. Джуно довольно щурится, закидывая ногу на ногу и по-хозяйски откидываясь на спинку кресла. Защита девушки со стороны Зейна уже давно «бросается в глаза». Только вот сейчас уже прогоревший аргумент «Мне просто жалко её» не поможет. — Я тебя поняла, — Триша разочарованно покачивает головой, что лишний раз свидетельствует об её отстранении от сына. Скорее всего, это больше волнует саму Тришу. Малик будет нервничать и злиться, что больше не он единственный и любимый ребёнок в семье. Будет гневаться, что мать окончательно сместилась на сторону Беатрисы. Но совесть не будет проедать ем плешь по ночам, напоминая о состоянии матери. Не совесть. Напомнит кто-то другой. Скрестив руки за спиной, женщина смиренно кивает.***
Скрестив ноги, Селена удобно устраивается на стуле с ледяной поверхностью, что ощущается сквозь ткань рабочей формы. Девушка снова собирает кудрявые волосы в небрежный хвост и склоняется на столом. Перед ней стопка бумажных папок с многочисленными вложенными в них листами. Она просматривает первые несколько и натыкается на личную папку Беатрисы. Странно, что она попала именно в эту стопку. Ведь как-никак она должна числиться в гинекологическом отделении, а не терапевтическом, где, собственно, и пребывает Селена. Из личного интереса Гомез открывает папку, принимаясь разглядывать вложенные результаты анализов девушки и зацикливается на первом же анализе мочи, где наблюдается странная аномалия показателей. Чуть ниже графы показателей совсем невзрачно и еле разборчиво рукой врача написано «Моча на наркотик». Кратко и ясно, чтобы не озадачивать коллег и без того непонятным почерком. Кажется, гинеколог Беатрисы вовсе не обратил внимания на данное направление, если до сих пор, спустя полторы недели, не было проведено данного анализа. Брюнетка озадаченно просматривает остальные результаты анализов, но более нигде не обнаруживает таких же совпадений и показаний к сдаче дополнительных анализов. О положительном данное абсолютно не говорит. Неужели, исследуя случайно попавшую не туда папку терапевт выявил наличие наркотика в организме беременной девушки? Прихватывая несколько бумаг с собой, Селена уже спешит к гинекологу Беатрисы. Буквально за считанные минуты она уже оказывается у нужного ей кабинета, стучит и поспешно проходит внутрь. Женщина отрывает взгляд от не менее важных бумаг, когда дверь закрывается. — Прости, что отвлекла, — брюнетка заправляет за ухо выпавшую из хвоста прядь и присаживается на стул по другую сторону стола, протягивая «конфискованные» из папки документы. — Я тут перебирала документы и наткнулась на кое-что. Мэдисон придвигает результаты анализов девушки поближе, и линия бровей женщины моментально кривится, от чего на лбу проявляются мелкие морщинки, совсем незаметные для её возраста. — Это к нам попало. — В терапию?! — Брит в непонимании отстраняется от стола, поднимая глаза на сидящую напротив девушку. — Почему терапия, если здесь подозрение на наркотики? — она замечает выписанное в углу листа имя «Беатриса Малик» и слегка косится на Селене. — Этого я почему-то не заметила, — внимания врача как раз привлекает еле заметная запись под столбцами с нормами и результатами анализов. — Вы ведь знакомы, да? Гомез покачивает головой в знак согласия. — Может, это конечно, ошибка, потому что более ни в каких анализах подобного не наблюдается, но анализ на наркотические вещества ей нужно сдать. Если же она употребляет наркотики во время беременности, ни к чему хорошему это не приведет. А кому, если не нам, ей это объяснять, — женщина протягивает медсестре бумаги. — Спасибо, что сообщила мне. Осталось донести до самой Мисс Малик. — Я… я скажу. Конечно, если верить всей грандиозности слов Зейна, то некогда жившая в общежитии Беатриса могла там не только ребёнка нажить, но и такие пагубные привычки. Озадаченная Селена возвращается в кабинет, где ранее анализировала истории болезней, и возвращает взятые бумаги на место, параллельно откладывая папку в отдельную стопку.***
Закидывая сумку на плечо, Гомез кутается в пальто и выходит на улицу, предварительно прощаясь с коллегами. Черный автомобиль, припаркованный у главного входа, уже свидетельствует о приезде Зейна. Сам он, облокотившись на капот машины докуривает уже вторую сигарету. Так жадно делает новую затяжку, медленно выпуская изо рта дым, будто это единственная вещь, способная согреть его в эту морозную погоду. Несмотря на холод, от которого неприятно щипет щёки, и посвистывающего ветра, взъерошивающего волосы и продувающего уши, брюнетка лишь медлит шаг, когда постепенно начинает приближаться к Зейну. Парень вздрагивает от холода, но всё также медленно выпускает едкий пар изо рта, делая ещё несколько новых затяжек. Сжимая заледеневшие пальчики в кулаки, кареглазая убирает руки в карманы и останавливается напротив Малика. Выпуская едкий дым, за одну лишь затяжку забивший все лёгкие, над головой, парень довольно улыбается, склонив голову к левому уху. Он беззаботно здоровается с ней, оценивающе осматривая с ног до головы. Её длинные волосы взъерошивает ветер. Скрещивая ноги, кареглазая вздрагивает от мурашек, леденящих спину, и утыкается носом в накрученный на шее меховой шарф. — Кого-то ещё ждём? — интересуется парень, прихватывая окурок сигареты за серый фильтр, и бросает его на асфальт, моментально разминая пяткой. Селена молча покачивает головой. — Садись уже, — рассматривает её розовый румянец на щеках. — Замерзла. Они одновременно хлопают дверьми. Теперь горячий воздух пощипывает ей кисти рук, от чего Гомез снова сжимает пальцы в кулаки. Предварительно даже прогрел машину для неё. — Никогда бы не подумала, что ты куришь, — кареглазая щелкает ремнем безопасности. Никогда бы не подумал, что ты настолько сексуальна всегда. — Бывает… Изредка, — краем глаза парень замечает эту ослепительную улыбку Селены, предназначенную не ему. Девушка машет вышедшему из больницы знакомому-акушеру, который некогда подвозил её до дома, что привело к яркому скандалу в их «семье». — Кто это? В его голосе читается раздражение. Раздражение не от гнева, а от ревности. Бесится на самого себя, что просто не может найти объяснения буре эмоций, закипающих где-то в грудной клетке, когда она смотрит не на него. Гомез расслабленно закрывает глаза, удобно прикладываясь к спинке кресла левым плечом, чтобы оказаться наиболее повернутой к Зейну. Чувствует его эту неприязнь к посторонним мужчинам, но категорически не понимает на каких основаниях она возникает. Пухлые нежно-розовые губы кривятся в довольной ухмылке, когда она поднимает веки и смотрит так пронзительно. Её глаза — как два тумана. Беглая полуулыбка. — Прибереги это на потом, — и он хмурится, не понимая, о чём вообще идёт речь. Ясно лишь одно — она раскусила его. — Не нервничай так, — с корнем вырывает из контекста и совсем нежно постукивает подушечками пальцев по тыльной стороне его ладони. — Я тебя