Моё проклятие. Леди-мафия.

Квартиру в Краснинске, в этом небольшом подмосковном городе, отец Ивана получил полгода назад. Деньги у него водились, и до очередного выхода в море он успел сделать в жилище ремонт и обзавестись дорогой мебелью. Его бывшая жена жила в Москве со своим новым мужем, которого Иван не больно-то жаловал. Поэтому он с удовольствием принял предложение отца провести отпуск в его пустующей квартире. Время от времени его навещала сестра, а так он жил здесь один. Ему было скучно. Но ему нравилась такая жизнь. Сам себе хозяин, лежи весь день на диване, смотри видак. О такой жизни в училище он мог только мечтать. Без женского тепла, конечно, плохо. Но о рязанских подругах уже не хотелось и думать. Багира затмила всех. И он будет полным идиотом, если не попытается удержать ее возле себя. – А как это – продолжить знакомство? – усмехнулась Багира. – Дружить или трахаться? У Ивана перехватило дыхание. Ее слова шокировали его. Но она, видно, этого и добивалась. В ее глазах светилась ирония. – Я бы хотел с тобой дружить, – он быстро пришел в себя. – А если ты не прочь, я был бы рад с тобой переспать.. – Переспи сам с собой. А обо мне забудь. Я не сплю с кем попало. Вернее, я вообще ни с кем не сплю... Да, я уличная девчонка, у меня плохие манеры. – Багира начала заводиться. – Мне глубоко плевать на общественное мнение. Но это не значит, что я только и мечтаю лечь под мужика... Я не шлюха, запомни это! – Да я знаю, что ты не шлюха! - Иван уже жалел о своей глупой смелости. И кто его только за язык дернул... В это время в комнату вошел Семен. – Короче, дядя, нам пора, – сказала Багира, глянув на него. – Мы пойдем. Она встала, скользнула по Ивану насмешливым взглядом и направилась к выходу.– Где я могу найти тебя? – шепнул он ей на ухо, когда Семен не мог этого слышать. Цеплялся за последнюю возможность удержать ее. – Вот, блин, прилип, – развеселилась она. – Ты, дядя, симпатичный малый, есть в тебе что-то, – казалось, она хочет хотя бы напоследок загладить свою грубость. – Но я твоей не буду, и не жди. Забудь обо мне... Пока, голубь! – Слушай, отвали от нее! – насупился Семен. – Не то худо будет. Пожалеешь! – Да пошли вы знаете куда! – разозлился Иван и с силой захлопнул за ними дверь. У него, между прочим, тоже гордость есть! – Борис, сегодня первое сентября, – рука матери тронула его за плечо. Борис открыл глаза и рывком поднялся с кровати. Посмотрел на мать.Десяти ему не было, когда погиб отец. На заводе он работал, мастером в цехе. Где-то что-то загорелось. Требовалось обесточить конвейерную линию. Вот он ценой своей жизни и обесточил. Герой! После его гибели мать получила однокомнатную квартиру. Живи да радуйся. Да какая радость растить сына одной .Первое время она держалась. А потом пить начала. Какие-то мужики появились. Пока был мал, терпел. А злость копилась. Когда подрос, окреп, злость наружу вылилась. Одному ухарю морду в кровь, другому... Скоро мать поняла, кто в доме хозяин. Почувствовала крепкое мужское плечо. И как будто мозги ей подменили. На работу после долгого перерыва устроилась. Почти не пьет. Мужиков в дом приводить и не пытается. Может, и есть у нее, но он об этом не знает. Раньше он не больно-то жаловал ее, даже брезговал порой. Но сейчас, когда мать изменилась, стала прежней, заботливой и ласковой, дремавшая любовь к ней воскресла. Хорошо, когда есть мать. Особенно такая, которая не забывает о начале нового учебного года и сообщает об этом сыну... Борис не смог сдержать улыбку.Первое сентября, крен бы его побрал. Так неохота тащиться в школу... – Уже десять часов, – словно оправдывалась мать. – Я не хотела тебя будить.. .А она у него понятливая. – Но учиться все одно надо... – Надо, – хоть и неохотно, но согласился он. – Кстати, тут друзья твои заглядывали. Но в школу они тоже, похоже, не собираются... – Ясное дело, – буркнул Борис. – Первого сентября в школу – это все равно что с ходу в ледяную воду... Я, наверное, тоже повременю... – И повремени. Отдохни еще пару деньков, – улыбнулась мать. Как на вражескую крепость смотрел Борис на белые корпуса школы. Красивые нарядные здания, светлые с телевизорами кабинеты, приветливые учителя. Таких школ в Союзе раз, два и обчелся. Он слышал об этом от знающих людей и даже в чем-то соглашался. Но все равно на уроки шел как на каторгу... – Может, в сквере на лавочке перекантуемся? – с кислым видом спросил у него Сема. Давно он уже не видел его таким убитым. И ему школа – как нож к горлу. Учиться они с Семой начали в один год. Затем Сема вырвался вперед, а он застрял во втором классе. Но скоро догнал его, когда тот «не захотел» переходить в четвертый. Вот так и дотянули вместе до десятого. Их, конечно, могли бы выпроводить из школы после восьмого. Учитесь, мол, пацаны, в пэтэу и не морочьте учителям голову. Да только до «бурсы» далековато, да еще в «бурсу» навострили лыжи почти все окрайнинские, их заклятые враги. Пришлось бы начинать войну за «место под солнцем». И неизвестно еще, кто бы победил. Словом, дабы продолжать учебу, пришлось идти на сговор с директором, брюхатым Ермолаем. В обмен на «путевку» в девятый класс Борис обещал ему тишину и спокойствие в старших классах. «Ну ты и штучка, Тарасов, – сказал директор напоследок. – Хулиган ты, грубиян и двоечник. Но голова у тебя варит. Далеко пойдешь... если не остановят». Год назад, чуть больше, случился этот разговор. И директор, похоже, пока о нем не жалеет. В девятый класс Борис пришел совсем иным человеком. На уроках сам не шумел и другим не давал. Курил строго в отведенных местах – иногда даже не взатяжку. Драк не устраивал – ну, подумаешь, кое-кому пришлось рога поотшибать, так это ж для порядка, чтоб на уроках не выстегивались. И воцарился в школе порядок... И только в одном не изменился он. Как был двоечником, так и остался. И уроки частенько прогуливал. Ну не нравится ему учиться, хоть убей! А надо... Аттестат бы получить, пусть там хоть одни тройки будут. Последние три года Борис всерьез занимался культуризмом. Разве плохо быть крепким и сильным? И пацанов из своей команды к этому делу пристроил. Это лучше, чем водку жрать да «травку» шмалить. «Качались» до одурения все лето напролет. В подвале у них прохладно, хорошо. Уж куда лучше, чем во всяких там трудовых лагерях. Пусть дураки туда ездят... А результаты... Вон у него самого какие плечи, какие бицепсы. И у Семы, и у Вована, и у Беса. А Гирла с Веслом, так эти вообще шкафообразные монстры, людей ими пугать. Но те после армии, им такими быть можно. Чиж, Комар и Лазарь, правда, подкачали. Но и у них свои сдвиги есть.