Stockholm Syndrome

Йен прислонился к двери, пытаясь обдумать ситуацию. Ни за что на свете он не собирался оставаться здесь, оставаться с Микки. Ему нужно уйти. Все, чего он хотел, это пойти домой, принять горячий душ, и снова постараться выкинуть из головы этот вечер. Это все, чего он хотел. — Послушай, Микки, я не могу здесь остаться. — Почему нет? — Микки вопросительно посмотрел на парня, затягиваясь сигаретой. — Что ты имеешь в виду «почему нет»? Это, — Йен показал между ними, — это неправильно, это капец как неправильно. Я не хочу быть с тобой. Я не хочу оставаться с тобой. Я хочу домой! Микки вернулся к кровати и сел на неё. Он лег на постели, уставившись в потолок. — И почему это должно меня волновать? Йен в неверии закачал головой. Этот парень просто невероятно эгоцентричный. Ему плевать на всех и вся, кроме себя. — А как же моя сестра? Она удивится, почему я не пришел домой, — аргументировал Йен, надеясь, что если он напомнит Микки, что все еще живет со своей семьей, тот изменит свое решение. — Просто позвони ей и скажи, что переночуешь у друга, — Микки сел на постели и затушил сигарету. — Что? Нет. Я не могу. Просто отвези меня домой сейчас же! — потребовал Йен, подойдя к брюнету и скрестив руки. Микки дотянулся и схватил его за талию, притянув ближе к себе. — Микки, не надо, — просил Йен, пытаясь стряхнуть руки мужчины, но безуспешно – их хватка на его боках была твердой. Он опустил взгляд на Микки, который коварно улыбался, приподнимая его рубашку. — Ну, малыш, меня это не волнует, — Микки провел большим пальцем по его животу. — Ты, блять, остаешься здесь. Так что делай, что хочешь. Йен чувствовал, что сейчас взорвется. Как все это снова умудрилось случиться? Как он позволил этому произойти? Его намерением сегодня было избегать подобной ситуации, а теперь он завяз еще глубже. Он заперт в квартире этого парня, и нет ни единого шанса уйти. Ну и какого черта он собирается делать? Микки поднял взгляд на парня, наблюдая, как его глаза бегают по сторонам в попытке оценить ситуацию. Он считал очаровательным то, как в одну минуту паренек кричал его имя, а в следующую отталкивал, умоляя, чтобы его отпустили. Микки находил очень милым то, как сильно Йен пытался отрицать чувства внутри себя. Он знал, что уже стал постепенно подбираться к пареньку. По крайней мере, если не раньше, то сейчас точно. Нет никаких сомнений, что вскоре он сможет полностью доминировать над ним. Мысль о том, что Йен будет делать все, что угодно, о чем он попросит, сводила Милковича с ума. Парнишка был настолько полон воли и огня, что иногда Микки сомневался, что сумеет его контролировать. Но потом случалось то, что произошло сегодня; малыш ругал его последними словами на чем свет стоял, а потом оказывался верхом на его члене, объезжая его словно быка. Нельзя отрицать, что он имел на Йена влияние в сексуальном плане. Теперь ему было необходимо распространить это влияние и во всем остальном. Но чтобы сделать это, Микки нужно, чтобы Йен остался. Ему нужно увидеть, как паренек подчиняется без члена в своей заднице и бурлящих в крови гормонах. Тогда бы Микки действительно достиг прогресса. — Ты так и будешь стоять или позвонишь кому-нибудь? — он посмотрел на паренька, который по-прежнему находился в растерянном состоянии. — Я не могу здесь остаться. Я… я просто не могу, — повторял Йен, медленно отступая назад. — Ты реально как заевшая пластинка, пацан, — рассмеялся Микки и снова лег на постель. — Твою мать, Микки, ну хватит уже! — громко негодовал Йен, умоляя его сесть. Он снова прислонился к двери; его лицо было красным, и Микки заметил, как слезы скапливаются в глазах паренька. — Ты на уродца похож, когда плачешь, ты в курсе? — заявил Микки, и это была абсолютная ложь. На самом деле он находил Йена невероятно соблазнительным, когда он был на эмоциях. Это звучало обидно и грубо, но Микки хотел посмотреть, как много малыш сможет вытерпеть. — Отъебись, — огрызнулся Йен. — Я просто сказал, что никто не любит плакс, вот и все. Йен вытер рукой слезы, перешел в другой угол комнаты и сел на полу. — Оу, я задел твои чувства? Теперь ты будешь сидеть всю ночь в углу и дуться? — Микки встал с постели и подошел к нему. Йен посмотрел на него снизу вверх, наградив уничтожающим взглядом. — Что? — спросил Микки, смотря на паренька. — Отвали от меня нахуй, мудак, — ответил Йен и уронил голову на руки. Милкович слегка усмехнулся, затем присел на корточки, находясь теперь в нескольких сантиметрах от лица Йена, и дал ему затрещину. — Бля, Микки, ты чего? — ощетинился Йен, выпрямляясь и отползая назад. — Слушай, малыш, ты милый, и мне это нравится, но ты в моем мире, поэтому тебе нужно фильтровать базар. — Пошел ты! — Йен взглянул на Милковича и внезапно вскочил, сбив его с ног. Это было совершенно неожиданно. — Тебе некуда идти, малыш, это было глупо, — Микки поднялся, поправляя себя. Йен снова стоял у двери, пытаясь её открыть. Микки наблюдал, как он пинал дверь, а затем в отчаянье сильно ударил по ней. — Сука! — завопил рыжик, когда его кулак встретился с деревянной поверхностью двери. Он прижал руку к груди, и Микки заметил, что его костяшки в крови. — Ну что за дятел, — произнес он и взял ключи от двери. В ту же секунду, как Милкович открыл дверь, он снова оказался на своей пятой точке. Парнишка толкнул его на пол и выбежал из комнаты. Микки покачал головой, опять поднимаясь с пола. Это начинало надоедать. Ему необходимо заставить паренька остыть, черт возьми. Может тогда он поймет, что остальные двери тоже закрыты, сдастся и успокоится. Скорее всего, нет. Микки вышел в коридор и обнаружил Йена, прислонившегося рукой и лбом к двери. Он молча прошел в ванную и открыл медицинский шкафчик, взяв оттуда перекись, ватные палочки, антибактериальную мазь и эластичный бинт. Он прошел вместе с этим в гостиную и сел на диван. Микки положил все на стол перед собой и посмотрел в сторону двери. — Иди сюда, малыш, — позвал он и жестом указал на диван. Йен лишь мимолетно взглянул на него и показал ему фак. Микки старался сохранять спокойствие, пытался понять, что сейчас чувствует паренек, но это было крайне сложно. Он не привык, чтобы люди вели себя с ним так, как Йен, и единственными, кто избежал поломанных пальцев за то, что показал ему фак, были члены его семьи. — Йен, подойди, блять, сюда, и дай мне осмотреть свою руку, — строго сказал Микки. — Мне от тебя ничего не нужно, — ответил рыжий. — Господи боже, пацан, серьезно? — Микки схватил все со стола и подошел к двери. Он планировал сделать это более подобающе, но Йен не оставил ему выбора. — Дай свою руку, — потребовал он, стоя перед парнем и не оставив ему пути к отступлению. — Нет, — тихо сказал Йен. — Окей, с меня хватит этой херни, — Микки попытался схватить его ладонь. — Оставь меня! — Заткнись! — Микки повысил голос, приказным тоном заставив паренька затихнуть. Он взял его руку и полил перекисью на костяшки. Рыжик дернулся, когда жидкость запенилась на его руке. — Пошли на кухню смоем, — сказал Микки и свободной рукой обвил талию Йена. Йен неохотно позволил ему проводить себя на кухню, где он смыл перекись с его руки и насухо вытер полотенцем, следом нанеся на костяшки антибактериальную мазь. Микки удовлетворенно осмотрел руку парня, удостоверившись, что она чистая, и повязал на неё тугой бинт, выкинув упаковку в мусор. — Лучше? — спросил он, смотря на Йена. — Да, — тихо ответил паренек, уставившись в пол. — Хорошо. Это было пиздец тупо. Я ведь говорил тебе, что дверь закрыта, так? Йен посмотрел на него, но ничего не ответил; он выглядел уставшим и вымотанным, и, наверно, был голоден и готов отправиться в постель. Милкович подошел к холодильнику и открыл морозилку. В ней не было ничего, кроме… да, слава богам, там валялась замороженная пицца. Ему не хотелось сейчас никуда идти или рисковать, спускаясь вниз. Микки вытащил пиццу и включил духовку. — Ты есть хочешь? — спросил он, смотря на Йена, который так и стоял возле раковины. Паренек не ответил. — Пофиг, я разогрею пиццу. Иди, что ли, присядь. Капец вымораживает, когда ты стоишь там и молчишь, — Микки сунул пиццу в духовку. Зачем её вообще прогревать? С пиццей на двоих и так справится. Он развернулся и увидел, что Йен сидит на диване, запрокинув голову и смотря в потолок. Микки подошел и сел рядом, оставив между ними достаточно пространства, чтобы мальчишка не распсиховался, потому что у него не осталось на это терпения. Милкович включил телевизор и стал переключать каналы. По ящику никогда не было ничего хорошего, не смотря на то, что Кэш и Линда платили за кабельное телевидение. Он остановился на Камеди Центральном, на нем шел повтор серий Южного Парка, и это вполне устраивало Микки. Он взглянул на Йена, который по-прежнему пялился в потолок рассеянным взглядом. Ему необходимо разрядить обстановку – парень конкретно её угнетал, но Микки все равно хотел, чтобы он остался. Он встал с дивана и, зайдя в спальню, открыл прикроватную тумбочку и вытащил пакетик с самокрутками, достав из него две. Это определенно оживит вечеринку. Паренек курит сигареты и живет на Саутсайде. Очевидно, что и травку он тоже должен курить? Если нет, то сегодня он будет. Микки закрыл тумбочку и вернулся в гостиную. Он весело плюхнулся на диван рядом с Йеном, гораздо ближе на этот раз, и закурил косяк, сделав огромную затяжку и выпустив дым рыжему в лицо. — Эй, мистер Грустные Жабры, сядь, бля, и дунь со мной, — бодро предложил Микки, держа перед лицом Йена косяк. Как он и рассчитывал, Йен поднял голову и настороженно посмотрел на него, прежде чем взять косяк и поднести к губам. Да, паренек определенно не раз курил травку. Он затягивался глубоко и долго, выпустив облако дыма. Микки ждал, когда он передаст косяк обратно, но вместо этого Йен еще раз глубоко затянулся. Обычно это раздражало Микки, но он находил Йена Галлагера, курящего косяк, чертовски сексуальным, и счастлив был, что малыш делает это с энтузиазмом. Наконец Йен передал ему самокрутку обратно. Они передавали друг другу косяк, пока полностью его не скурили. Йен по-прежнему молчал, но Микки заметил, что он под кайфом. Рыжий перестал смотреть в потолок, вместо этого уставившись в телик. Микки услышал таймер на духовке и встал с дивана. Он подошел к ней и, выключив, вытащил пиццу. Черт, она пахла восхитительно. Микки разрезал пиццу на четыре части и запихнул первый кусок в рот, прежде чем успел покинуть кухню; да он просто умирал с голоду. Микки вернулся обратно и поставил тарелку с пиццей на стол. Йен развалился на диване, а его стеклянный взгляд был прикован к телевизору. — Ладно, малыш, время ужина. Я знаю, ты сто пудов голоден. Ешь, пока не остыло, — Милкович взял кусок пиццы и подвинул тарелку к парню. Йен посмотрел на него, затем на пиццу, и взорвался хохотом. Какого хрена? — Хули ты ржешь? — спросил Микки, откусив от своей пиццы. — Ты… ты приготовил мне ужин? Это невероятно! — Йен засмеялся снова, его глаза были красными. — А ты оказывается и вправду сучка, да? Нет, этот ебучий засранец просто не догоняет. Впервые он открыл рот (кто знает, надолго ли?) и сделал это ради того, чтобы ляпнуть какую-то херню. Микки положил пиццу на тарелку и посмотрел на Йена. — Мхмм, — тихо произнес он, кивая головой, и влепил парню сильную пощечину. — Язык, блять, у тебя без костей, ты в курсе? — спросил он, притянув к себе ошарашенного Йена. — Я предупреждал тебя так со мной не разговаривать, но ты ведь, сука, не умеешь слушать, да? — Милкович швырнул паренька обратно на диван. — Все шло нормально, но тебе надо было ляпнуть какую-то поебень. Микки схватил кусок пиццы и тарелку и встал, направившись на кухню. Он выкинул еду в мусорку и кинул тарелку в раковину, отчего та разлетелась на куски. Он еще несколько раз откусил от своей пиццы и выкинул и её тоже. Он потерял ебаный аппетит и теперь кипел от ярости. Он просто пытался быть милым, пытался сделать так, чтобы блядский мальчишка чувствовал себя комфортно и чтобы не пугался. И чем ему это аукнулось? Хватит с него милостей. «Мило» переоценили. Он Микки Милкович, ему не нужно быть милым. Он подошел обратно к дивану и сел. — Знаешь, тебе повезло, что ты мне вообще нравишься, малыш. Если быть честным, то ты единственный здесь, кто жалок, — Микки достал пачку сигарет и закурил одну. — Я о чем? — он сделал затяжку. — Ты спишь, блять, со старперами, которым за пятьдесят. Разве это не мерзко? И ты говоришь, что это у меня отцовский комплекс, серьезно? Микки снова затянулся и выпустил дым через нос. — Я к тому, что он бы все объяснил, так? Он или то, что ты просто не можешь найти для траха парней своего возраста, — он смотрел на Йена, глаза которого были прикованы к его собственным. Микки подумал, что может неплохо поиздеваться над парнем. Раз его милость так же, как и лесть, не действовали на Йена, вместо этого он просто может его сломать. Все равно, так или иначе, в конце будет эндгейм, тогда нахуя он вообще решил сменить тактику? — Скорее всего, так и есть, да? Со сверстниками не получилось, и твой жалкий зад отправился на поиски старперов. Это пиздец жалко. Тебе крупно повезет, если кто-то вообще, узнав об этой хуйне, захочет к тебе прикасаться. Я серьезно, — Микки видел, что слова стали задевать парня; может еще и трава усиливала эффект, но он видел, как в уголках его глаз поблескивают скапливающиеся слезы. Заслужил. Милкович сделал последнюю затяжку и решился на контрольный выстрел. — Не говоря уже о том, что ты плаксивая сучка. Все, что ты делаешь, это вечно обо всем ноешь. Ты хоть знаешь, как это непривлекательно? — Микки вытащил изо рта сигарету. — Я о чем? Посмотри на себя, — он показал жестом на Йена, — эти опухшие глаза и вся херня. Это реально отвратительно. Возьми себя в руки, Галлагер, пиздец, — он встал с дивана и, подойдя к столешнице, взял бумажное полотенце. Он скрутил его и кинул всхлипывающему на диване Йену. — На, держи, младенец сраный, утрись, — в голосе Милковича сквозил сарказм. Он смотрел, как Йен раскручивает бумажное полотенце и вытирает лицо. Микки знал, что не имел в виду ни единого сказанного собой слова, но он хотел поставить Йена на место. Он подошел обратно к дивану и сел рядом, повернувшись к парню. — Так лучше. По крайней мере, не похож на ебучее дите, — кинул Микки насмешку и вытащил из кармана еще одну самокрутку. Вся эта ситуация просто напросто испортила ему кайф, поэтому он зажег её и откинулся на диване. Он глубоко затянулся, наполняя дымом легкие, и продолжил смотреть шоу. Они сидели в полной тишине, пока Микки курил косяк. Он все-таки посмотрел в сторону Йена, который свернулся комочком на диване, смотря в телевизор; его ноги были прижаты к груди, а голова лежала на руках. Не смотря на степень своего раздражения, Микки протянул парню косяк, хоть в нем и осталось всего пара затяжек. Через некоторое время, Йен протянул руку и взял его. Микки наблюдал, как мальчишка вдыхает и выпускает дым. — Докури, — тихо сказал Микки и взял пульт. Он выключил телевизор и взглянул на Йена, уже докуривающего косяк, зажатый между его пальцами. — Пора в кровать, — Микки встал с дивана и направился на кухню за стаканом воды. Йен посмотрел на него, положив окурок на стол. — Мне тут неплохо, — ответил он. Микки облизнул губы и улыбнулся, потому что, честное слово, малыш был таким невероятно милым, думая, что может что-то решать. — Да, что ж, это отлично, но ты идешь в постель вместе со мной. Вперед, — Микки поставил стакан на столешницу. Он видел, как Йен опустил голову обратно на руки и подтянул колени к груди, игнорируя его. — Вперед, бля, Галлагер, пошли, — Милкович пытался сохранить спокойствие. — Если ты думаешь, что я не подниму и не отнесу тебя в кровать, малыш, ты ошибаешься, так что пошли. Паренек тяжко вздохнул и медленно поднялся с дивана. Он посмотрел на Микки, затем ненадолго потупил глаза и вышел в коридор. — Господи, пиздец как сложно, что ли, было? Капец, — выдохнул Микки и последовал за Йеном. Он зашел в спальню, заметив, что рыжий стоит в углу. — Снимай одежду и забирайся в постель, — приказал он, избавившись от своей футболки. — Микки, я… — Что? Не хочешь? Меня не волнует, просто сделай это, — отрезал Микки, скинув на пол штаны и оставшись в одних боксерах. Он взглянул на Йена, снявшего рубашку и джинсы, но так и стоящего возле кровати. Он вздохнул и покачал головой. — Малыш, просто заберись в чертову постель, и давай спать, окей? Микки тоже устал и, если честно, вымотался, не говоря уже о том, что он снова поставил свои персональные нужды превыше обязанностей. Он знал, что завтра будет долгий день, и им обоим нужно выспаться, если они собираются закончить хоть какую-нибудь работу. Микки смотрел, как паренек забирается под одеяло и отворачивается лицом к стене. — Дверь закрыта. Если что-нибудь понадобится, просто разбуди меня, — предупредил Микки и забрался в постель рядом с ним. Он физически ощущал тепло тела Йена и хотел быть ближе к нему. Он крепко обхватил его за талию и притянул к себе. — Пожалуйста, — тихо попросил Йен, его голос был уставшим и вымотанным. — Шш, — ответил Микки, удерживая паренька в объятьях. Он лежал минут десять, прежде чем услышал сопение Йена рядом с собой. Оно не было шумным или раздражающим, оно было тихим и легким. Микки нежно, чтобы не разбудить, пропустил сквозь волосы малыша свои пальцы, между которыми его локоны ощущались чудесно. Он так сильно хотел, чтобы Йен был его и только его. Хотел, чтобы он подчинялся ему, позволял себя контролировать. Он хотел владеть его разумом и телом, хотел его всего без остатка. Микки глубоко вздохнул и стал слушать сопение парня, позволяя ему медленно себя убаюкивать.