***
Йен плотнее запахнулся в свою тонкую куртку. Прохладный ветер Чикагского вечера холодил кожу его лица. Он рад был получить сообщение от Мэнди с приглашением придти к ней. Школа надоедала и утомляла. Йен пропустил всего лишь два дня после того разговора с Микки в фургоне и довольно гордился собой. Ему было гораздо легче сконцентрироваться на уроках теперь, когда… все изменилось… Йен никогда не знал, как по-настоящему сильно Микки беспокоился о том, чтобы он ходил в школу. Честно говоря, он считал, что парень лишь использовал очередной предлог, чтобы контролировать его. Но оказалось, что Милковича это действительно заботило. Это открытие пугало. Мысль о том, что Микки на самом деле может заботиться о нем… Возможно, не о нем, а о его будущем? А есть вообще какая-то разница? Кто знает… Этот парень загадка. Не мог он о нем волноваться. А если мог, хотел ли он его по-настоящему? Йен вот больше не знал, чего он хотел и хотел ли когда-то. В последние несколько месяцев отношения с Микки изменились. Галлагер не был уверен, менялся ли Милкович, или это он сам изменился. Они стали ссориться меньше… Если крики и пощечины можно считать ссорой. Йен научился, как себя вести, как говорить, как думать рядом с Микки. Он научился быть рядом с Микки. С этим мужчиной невероятно сложно, но Йен нашел способ частично справляться с этим, и теперь Микки не казался таким уж плохим. До тех пор пока он был послушным и вел себя правильно, они славно проводили время. Они стали все больше и больше разговаривать, что раньше случалось очень редко. Он узнавал о Микки много нового и замечал ту сторону парня, что лишь еще больше усиливала его смятение. Йен удивлялся, как это возможно, что тот Микки, с осоловелыми глазами и накуренной улыбкой, тот самый Микки, что звал его милым, сладким и красивым, мог быть тем же человеком, что унижал его, называл тупым и оставлял его чувствовать себя ничтожным. Как мог он быть одним и тем же человеком, что в один момент ласкает его тело, а в следующий подвергает насилию? Йен обнаружил, что очень заинтригован этой загадкой. Он становился заинтересованным во всем, что касалось Микки. Он хотел делать его счастливым, заставлять улыбаться в надежде получить возможность видеть другую сторону парня чуточку дольше. Он нуждался в Микки. Йен обнаружил, что после стольких унижений стал жаждать похвалы. Он никогда не представлял, что будет чувствовать подобное. Господи, он вообще никогда не представлял, что что-либо из этого может случиться. Но оно случилось. На данный момент Йен был с Микки уже почти год. Он был всем, что Йен знал. Конечно, раньше у него имелись дружки по траху, но то, что происходило между ним и Микки, больше всего походило на настоящие отношения среди тех, в которых он когда-либо состоял. Йен сомневался, что теперь сможет жить без парня. Микки прав, ему действительно повезло иметь его. Раньше Йен не верил, но теперь убедился, что это правда. Мысль о том, чтобы остаться одному после такого долгого времени, пугала его. Он всегда возвращался к одному и тому же… Захочет ли его кто-то? Он же ребенок. Разбитый и сломленный, поношенный парнишка с Саутсайда. Кто такого захочет? Никто. Никто, кроме Микки. Микки хотел его. Иногда он говорил ему такие приятные вещи, что Йен начинал чувствовать себя особенным. Он начинал думать, что, может… может, все не так плохо. Он держался за подобные моменты, потому что они поддерживали его душевное равновесие. Он нуждался в этих моментах, чтобы заменить ими мрачные, где чувствовал себя разбитым и одиноким. Заменить ими те моменты, где Микки гасил последний уголек от оставшейся в нем гордости. Теперь его гордость, самоуважение и достоинство определялись Микки. Йен нуждался в нем. Без Микки он будет никем. Рыжий нервно пропустил руку сквозь волосы, поднявшись по ступенькам дома Милковичей. Сегодня среда, а значит Микки на работе, но Йен знал, что скоро он вернется домой, потому что уже девять вечера. Галлагер попытался отряхнуть свою голову от мыслей. Он пришел, чтобы увидеть Мэнди, чтобы провести время с ней. Микки здесь даже не было. Тогда почему он все равно так волновался? Наверно, просто еще одно последствие от пребывания в разбитом состоянии. Йен постучал в дверь и спрятал руки в карман своей худи. — Йен! Рада, что ты пришел, — с улыбкой поприветствовала Мэнди, когда открыла дверь. — Я тоже. Хотел свалить из дома. Дебс притащила девчонок из школы, так в доме просто столпотворение какое-то, — ответил он, усевшись на диване. Мэнди села рядом и вручила ему контроллер. — Но ты ведь знаешь, тебе всегда здесь рады. Микки скоро будет дома, принесет ужин, — девушка схватила пачку чипсов рядом с собой и села в позу лотоса. — А пока – трапезничаем, как короли, — хохотнула она и передала другу пачку. — Чудачка, — ответил Йен и, взяв одну чипсину, запустил её в рот. — Ты просто завидуешь моей крутости. Рыжий усмехнулся, покачав головой. — Конечно, Мэндс… Еще как, — заверил он подругу. — Так мы играем или что? — Йен взял со столика диск. — Готовься продуть, — пригрозила Мэнди, встав с дивана, чтобы запустить игру.***
Йен кинул взгляд на часы на стене. Уже четверть одиннадцатого. Магазин закрывался в десять, и по средам Микки не проводил инвентаризацию. Ему оставалось лишь разобрать продукцию на складе. Наверняка, он сделал это во время смены; не то чтобы от покупателей отбоя нет. — Микки знает, что я здесь? — Йен повернулся к Мэнди. Он мысленно удивлялся, почему Микки все еще не написал ему, если знал о его планах. Казалось, это было бы предсказуемо, но прошел целый день, а Милкович так ни разу с ним и не связался. На самом деле, Йена это не волновало… по крайней мере, не должно было. Просто обычно Микки всегда писал ему на протяжении дня. Ничего особо важного, он просто жаловался на глупых покупателей или напоминал Йену о его месте. Но не сегодня. Мэнди на мгновение пристально посмотрела на друга, потом откинула контроллер и скрестила руки на груди. — Нет, Йен, он не знает, что ты здесь, — вздохнула она. — А какая вообще разница? Йен не знал, как ответить. Часть него желала, чтобы Мэнди все знала, но другая, более сильная часть, боялась того, как отреагирует Микки, когда прознает об этом. Милкович был так сильно недоволен им, когда Йен поговорил с Мэнди в первый раз, а он ведь даже его не сдал. Рыжий потупил взгляд, затем перевел на подругу. — Просто подумал, он знает, раз ты сказала, что он принесет еду. Мэнди закатила глаза и дотронулась до плеча друга, заставив его вздрогнуть. Йен надеялся, что она не заметит. — Забей на моего брата, окей? Зная его, он просто скупит все бургеры из меню. На тебя тоже хватит. Йен кивнул. — Ладно. Мэнди погладила его по плечу и закусила нижнюю губу. Йен догадался, что она хочет что-то сказать. — Я знаю, ты хочешь что-то сказать, так валяй уже. Мэнди посмотрела на него; её глаза были наполнены беспокойством и жалостью, которой он не видел с того самого дня, когда состоялся их разговор на тротуаре. — Я не хочу, чтобы ты снова распсиховался и ушел, — призналась она, избегая его глаз. Проклятье. Йен знал, к чему все клонится. Он рад был иметь такого заботливого друга, но хотел, чтобы Мэнди просто оставила тему. После последнего их разговора, она сразу же побежала и растрепала все Микки. Йену необходимо было убедиться, что он может доверять ей, потому что сейчас он не доверял. — Я не буду психовать, но ты должна пообещать мне, что это останется между нами, Мэнди. Между мной и тобой. Ты хочешь, чтобы я доверял тебе? Тогда пообещай, — потребовал он, сложив руки в замок на коленях и уставившись в экран телевизора. — Я хочу, чтобы ты доверял мне, Йен. Я обещаю никому ни слова, — заверила Мэнди и выставила мизинец. — Клятва на мизинчиках? Йен усмехнулся и соединил их мизинцы вместе. В ту секунду, когда его палец соприкоснулся с пальцем подруги, он почувствовал невероятную нужду выговориться, все рассказать… избавиться от груза. Но это будет опасно. Он должен быть осторожен. Он шел по невероятно тонкой грани, и ему нужно быть очень внимательным. — Ну… так что ты хочешь знать? — спросил он, взяв сигарету из пачки, лежалей на столе. — Просто хочу узнать, как твои дела. Только правду, не пизди. — Ладно, — Йен зажег сигарету и затянулся. — Честно? Без понятия. Мэнди прислонилась к спинке дивана, свесив с неё свою руку. — Как так? — Вот так, без понятия. Все очень странно и непонятно с тем парнем, знаешь? Мэнди устало закатила глаза. — Нет, Йен, не знаю, поэтому и спрашиваю. А он… — она на секунду замолчала, — он все еще бьет тебя? Йен снова затянулся сигаретой и передал её Мэнди. — Да, но… не так часто… то есть по-другому… — Как это, мать твою, по-другому? Он либо бьет, либо не бьет, нет никаких "но". — Ты не понимаешь, Мэндс. Раньше он просто был грубым и очень любил контролировать. А сейчас, мне кажется, как будто ему не плевать на меня. Как будто иногда он сожалеет. Мэнди покачала головой и провела рукой сквозь волосы, подвинувшись на диване, чтобы смотреть прямо на Йена. — То есть ты говоришь, что он бьет тебя, потому что ему не наплевать на тебя? Ты себя слышишь, Йен? Это так тупо, что… — Я не тупой, — огрызнулся рыжий. Он ненавидел это слово. Микки часто его использовал, и Йен начинал верить ему, когда оно исходило от Милковича. Но слышать, как оно слетает с губ Мэнди, с губ того, кого он по-настоящему любит, ранит словно ножом. — Нет, Йен, я не… я не это имела ввиду. Конечно, ты не тупой. Я просто говорю, что здесь нет никакой логики. — Я и не ожидал, что ты поймешь, Мэнди. Честно, я не знаю, зачем ты вообще спрашивала, если не собиралась слушать, — тихо ответил Йен и вжался в диван. Он почувствовал руку на своем плече, Мэнди смотрела на него своими большими голубыми глазами, полными отчаяния. — Послушай, я волнуюсь за тебя, хорошо? Я обычно ни о ком не волнуюсь, кроме своих братьев, и даже тогда это по-другому. Поговори со мной. Я постараюсь держать свой болтливый рот на замке, — пообещала девушка и сделала вид, что застегнула губы молнией. Йен хохотнул над забавным жестом. — Ладно. Я просто говорю, мне кажется, что он меняется. Он добрее, чем раньше. Ну, по большей части. Бывают моменты, когда я вижу в нем человека, которым он был, когда мы только познакомились. — Это хорошо, да? — Наверно. Он был мирным парнем. Я всегда знал, что он способен быть грубым, если его довести, но раньше мы могли спокойно болтать ни о чем и шутить. А потом все это случилось, и он просто превратился в совершенно другого человека. А сейчас, я думаю, что… то есть… сейчас мне кажется, что он все еще прежний. Когда все хорошо, то все хорошо. Мы можем болтать и прочее, как раньше, и он может быть действительно милым, но… — Но что? — Просто это сбивает с толку, потому что в то же время он может вести себя, как полный козел. Я не знаю, как поспевать за ним. Сейчас он милый, а в следующую минуту слетает с катушек. Я как по лезвию ножа хожу постоянно. — Но, как ты думаешь, он старается? То есть… он делает попытки быть этим милым парнем, или все кажется ложью? — Думаю, да… Поэтому я так и запутался. Мне кажется, он пытается быть милым. Когда мы разговариваем или смеемся… я так люблю видеть его таким… но это никогда не длится долго. Я всегда все как-то порчу, — Йен потупил взгляд, став играть со своими руками. — Как ты все портишь? Это ведь он меняется, как хамелеон. — Да, он делает это… он срывается, только когда я делаю что-нибудь неправильно. Например, когда говорю что-нибудь глупое. Но я не специально, иногда это вырывается случайно. Я никогда не отличался особым умением слушать или "хорошо себя вести", как он это называет. — Йен, ты не виноват, ясно? Это не у тебя проблемы, а у твоего парня… если вы… вы сейчас вместе? — Мэнди посмотрела на друга, вопросительно выгнув брови. — Мы уже почти год вместе, Мэнди, — ответил Йен, удивленный тем, как легко эти слова слетели с его языка. — Ладно. Но тогда, кажется, это твой парень должен все исправлять, а не ты. — Ты все еще не понимаешь. Нечего исправлять, Мэнди. Что есть, то есть. Единственный способ все исправить – исправить меня. Но я не знаю, как это сделать. Я больше не чувствую себя собой. Я не… я даже уже не помню, каково это было быть мной. — Могу я задать тебе вопрос? — Да, давай, — Галлагер затянулся сигаретой. — Ты хочешь этого? Хочешь, чтобы из этого что-то получилось, или ты просто боишься уйти? — Нет, конечно нет… — Йен остановился и потер свой лоб, — я не знаю. Раньше я не думал, что хотел этого, но сейчас мне трудно представить свою жизнь без него. Я изменился, Мэнди. Я не тот человек, которым был. Я не знаю, буду ли я когда-то снова тем человеком. Если он бросит меня, что со мной будет? Никто меня не захочет. Так что, думаю, для меня это лучший вариант. Просто раньше я чересчур убивался по этому поводу. Но все изменилось. Йен смотрел, как его подруга скатилась по спинке дивана. — Мда-а, Йен. Этот парень реально промыл тебе мозги. Тебе реально надо его бросить. Это убивает тебя. Ты выше этого. Если бы ты только позволил мне, я бы помогла тебе. — Ты не понимаешь. Он не отпустит меня, ясно? — рыжий огрызнулся, борясь с побуждением спрыгнуть с дивана и выбежать за дверь. — Я не могу его бросить. Я его. У меня нет выбора, так все обстоит, и я смирился с этим, — Йен посмотрел на свою подругу. — Если ты правда за меня волнуешься, ты тоже это сделаешь. Просто оставь это. Мэнди закатила глаза и вздохнула. — Ладно… Как скажешь, Йен… Мне нужно выпить. Ты как, со мной? Йен почувствовал, как его тело расслабилось, и выпрямился на диване, взглянув на подругу. — Когда я был против выпивки? Что пьем? Текилу? — В точку! Я знаю, что Микки где-то припрятал бутылку, — Мэнди встала с дивана и ушла в комнату брата. — Нашла! — радостно крикнула она и вернулась в гостиную. — Тебе стакан нужен? Потому что я буду пить из бутылки. Йен заражался энергией Мэнди. Его лучшей подруге всегда удавалось убедить его, что все хорошо. — Могу и из стакана, но я не боюсь твоей слюны, если хочешь пить из бутылки вдвоем. Как пожелаешь. Девушка нахмуренно посмотрела на него и ударила в плечо. — Ау, Мэнди, какого фига? — Йен потер ушибленное место. — Как пожелаешь, — передразнила Милкович. — Хватит быть таким бесхребетным, Йен, — она открыла бутылку и, сделав большой глоток, зажмурилась. — На, — Мэнди кашлянула и передала бутылку другу. — А этот парень… Как думаешь, ты ему на самом деле нравишься или как? Или это просто секс? Галлагер сделал долгий глоток, наслаждаясь легким чувством жжения в горле. — Не знаю, Мэндс. Иногда мне кажется, что нравлюсь. Но он такой непостоянный. Каждый раз, когда он проявляет какие-то эмоции, я делаю что-нибудь, что рушит момент. — Ну, думаю, это хорошо, что ты видишь какие-то перемены, да? Это лучше, чем ничего, — ответила Мэнди, взяв у него бутылку. — Ты пытался поговорить с ним? Я к тому, что… Он знает, что ты несчастлив? — Я никогда не говорил этого напрямую. Но я уверен, что он понимает. Когда он рядом, я делаю вид, что счастлив, но, по большей части, это всего лишь вид. Я слушаюсь его, и иногда мне кажется, что я почти счастлив. Но почти ведь лучше, чем никак, да? — Йен хохотнул и, взяв у Мэнди бутылку, сделал большой глоток и передал её обратно. — Очевидно, что я не могу указывать тебе, что делать, Йен. Я просто хочу, чтобы ты был счастлив. Я ж люблю тебя, засранец, — Мэнди засмеялась и сделала еще один глоток. — Бля, — она закашлялась. — Мне надо достать Микки еще одну бутылку. Эта почти закончилась, — брюнетка помахала в воздухе почти пустой бутылкой. — Слушай, а… твой брат все еще с той блондинкой? — И я люблю тебя, Мэндс, — Йен хохотнул. — Да, к сожалению. Я не понимаю, почему он все еще с ней. Она ведь сто процентов перетрахала всю школу. — Как кто-то такой, как Лип, не понимает, каким замечательным он может быть? Я вижу это, каждый раз, когда он смотрит на меня, — задумчиво проговорила Мэнди. Йен растянулся на диване и улегся головой на колени подруги. — Потому что он идиот. Парни, как он, не догоняют, что они могли бы иметь, если бы думали своими головами, а не членами. — Наверно, тупо с моей стороны сохнуть по нему, — Мэнди тяжело вздохнула. — Он просто такой… Аргх! Заразительный, что ли. Не знаю. Мне хочется знать о нем все, даже если я понимаю, что он никогда меня не полюбит. — Ты не тупая. Лип просто под каблуком у своего хера. В конце концов он поймет, что Карен дура, и бросит её. Вот тут-то ты и сможешь подсуетиться, и я даже тебе помогу, — Йен улыбнулся подруге. — Но я понимаю тебя насчет заразительного. Иногда я тоже не могу справиться с… — Стоп, что? — Мэнди улыбнулась и погладила его по волосам. — Да ты пьяненький. Думаешь, ты тоже втрескался? — Эй, ты сама пьяная. И не пытайся делать вид, что нет, — Йен засмеялся и слегка тряхнул подругу за плечо. — Не знаю, может и втрескался. Иногда мне кажется, что он может мне нравиться. Так все запутано. — Ну и что, тебе кажется, тебе может в нем нравиться? — поинтересовалась Мэнди. — Не знаю. Иногда он реально милый. Он может так смотреть на меня, будто неравнодушен, будто я ему нравлюсь. Но потом он позаботится о том, чтобы напомнить мне, что это не так. — Мужчины… они сами не знают, чего хотят, — тихо произнесла Мэнди и провела пальцами сквозь волосы друга. — Для этого и были придуманы мы, женщины. Чтобы за вас, придурков, думать и говорить вам, что вам нужно. — Сказала девушка, сохнущая по парню, у которого есть подружка, — засмеялся рыжий. Йену нравилось чувство легкого опьянения, и он испытывал умиротворение, лежа на коленях у подруги. Тело Мэнди было теплым и уютным. Йен и не догадывался о том, как нуждался в ласковых прикосновениях. Внезапно раздался удар в дверь, заставивший его резко подпрыгнуть и занять сидячее положение. — Мэнди! — с улицы донесся приглушенный голос Микки, и раздался еще один удар. — Открой эту долбанную дверь! — Вот черт, — воскликнула Мэнди, спрыгнув с дивана и побежав к двери. Она открыла дверь, и Микки ураганом ворвался внутрь. — На кой дьявол ты дверь закрыла? Знала же, что я со жрачкой приду, — брюнет коротко взглянул на Йена. Его руки были заняты большой бутылкой газировки и двумя пакетами еды. Микки пихнул лимонад сестре. — В следующий раз на телефон отвечай. Я взял Пепси, потому что в душе не срал, че те надо. — Спасибо, — Мэнди поставила лимонад на стол и взяла пакеты с едой. — Свое съел по дороге, так что остальное ваше, — Микки снял куртку и повесил её за дверь. Он снова кинул взгляд на Йена и направился в свою комнату. Стоит ему пойти за ним? Стоило ему поздороваться? Йен не знал, что делать. Тяжело было понять, потому что Мэнди находилась рядом. Почему Микки его игнорировал? Он сделал что-то не так? Черт. Он всегда делал что-то не так, только не мог понять что. Йен сел обратно на диван и посмотрел на Мэнди, вытаскивающую чизбургер из бумажного пакета. — Вот видишь. Говорила же, что он накупит кучу бургеров. Бери, — подруга передала ему чизбургер. — Да… спасибо, — Галлагер откинулся на диване. Он развернул тонкую бумагу, в которую была упакована его еда, и сделал кусок. Бургер был жирным и вкусным, таким, какими они и нравились ему. Йен против воли удивлялся, почему Микки не находился здесь с ними… с ним. Это на него совершенно не похоже. Микки не писал ему сегодня, что тоже на него не похоже. Ну и в жопу его. Йену наплевать. Парень всегда лез в его дела, так что это должно быть здорово, что он может просто провести время с Мэнди, так? Да, это должно быть здорово, но Микки все портил. Йену нужно знать, что происходит. Он не мог перестать думать о том, чем сейчас занимается Микки наедине с собой. Йен посмотрел на подругу. — Почему с парнями так сложно? — вздохнул он. — Потому что с ними так бывает. Они знают, что своим обаянием и дурацкой красотой могут крутить нас вокруг своих пальцев. — Он действительно красивый. Нет, даже больше. Он просто обалденный. Я с самого начала это заметил. Его глаза такие голубые, каким я представляю океан. И улыбка у него замечательная, даже если я нечасто её вижу. И когда он смотрит на меня так, как будто ему не все равно… — Йен отчаянно застонал. — Да в жопу их, — Мэнди зевнула и положила голову на его плечо. — Ой, Мэнди, ты как младенец. Покушала, попила и готова ко сну, — подразнил Йен. — А-а-тва-али, — Мэнди снова зевнула. — Ну что я могу сказать? Хороший сон – залог красоты. — Для этого тебе не нужен сон, ты и так красивая. Но если устала, почему бы тебе не пойти на боковую? Мэнди пожала плечами. — Завалишься здесь? — Ага. Я слишком пьян, чтобы тащиться домой. Иди в кровать, я не пропаду. — Угх, — Мэнди фыркнула, поднимаясь с дивана. — Увидимся утром? — Мгм… Спокойной ночи, — Йен достал свой телефон в тот же момент, когда подруга ушла в свою комнату. Йен (23:15) Ты не спишь? Он ждал около пяти минут, но ответ так и не пришел. Йен (23:20) Ты злишься на меня? На этот раз прошло двадцать минут, и до сих пор никакого ответа. Какого черта? Микки игнорит его? Йен не мог сопротивляться любопытству и подошел к комнате Милковича, осторожно открыв дверь. — Хэй. Ам… ты в порядке? — он увидел, как Микки лежит на постели в майке и боксерах и курит сигарету. — Отвали, пацан, — парень даже не взглянул на него, просто продолжая курить и стрелять в гору банок, выстроенную на комоде. Почему Микки ведет себя так странно? Что он сделал не так? — Ты злишься на меня? Я тебя расстроил чем-то? — Малой, хватит уже. Че те надо? — Микки посмотрел на него, высоко взметнув брови. — Я… я хотел узнать, все ли у тебя хорошо. Ты, кажется, расстроен. Микки посмотрел на парнишку, стоящего в дверном проеме. На самом деле Йен не беспокоился о нем. Он просто боялся проблем. Ну и срать. Микки вымотался за целый день, возясь со своим дурацким братом и ебучем мотелем. Если еще не забывать о сраной пробке по дороге домой. Люди – дебилы. Все до единого разучились водить долбанную машину. Микки просто хотел остаться один, но тут нарисовался Йен и стал вторгаться в его пространство со своей рыжей шевелюрой и веснушками. Дьявол. Милкович поднял взгляд на Йена, уставившегося на него своими большими зелеными глазищами. Будь прокляты его дурацкие зеленые глаза. — Могло быть и лучше, если бы ты не доебывался до меня с тупыми вопросами, — ответил Микки и перегнулся через постель, чтобы открыть ящик прикроватной тумбочки. Он достал самокрутку и зажал её между губами. — Ты так и будешь стоять там, как чучело, или что? — брюнет зажег косяк и, затянувшись, протянул его парню. — Прости, не хотел мешать тебе, — тихо сказал Йен и развернулся, чтобы уйти. Черт. Он не хотел, чтобы Йен уходил… вовсе нет. Милкович схватил парня за руку. — Не надо… — попросил он и облизнул свои губы. — Просто сядь и покури со мной. Йен настороженно посмотрел на него и подошел кровати, тихо сев. Микки снова протянул ему косяк, и рыжий взял его, поднеся к губам и глубоко затянувшись. — Значит, ты пошел на прошлой неделе в школу? Лучше бы тебе не пропускать снова. Паренек пожал плечами. — Пару дней. Серьезно, опять? Да какого хера? После всего, что произошло, этот пацан все равно пропускает? Как еще яснее он может объяснить ему, что это не есть нормально? Микки поборол желание ударить мальчишку. Он не был в настроении для этой фигни и просто хотел накуриться и забыть о сегодняшнем дне, а не продолжать его. Поэтому он сразу направился в свою комнату. Он знал, что Йен достанет его. Он всегда это делал. — Пару дней, блять? Ты тупой? — выплюнул Милкович, отобрав у парня косяк. — Да серьезно, Галлагер, ну что за нахуй?! Мне что тебя за ручку в школу таскать? Господи боже! Йен уставился на пол, ожидая, что Микки продолжит кричать на него или еще чего хуже, но ничего не происходило. Он поднял взгляд и заметил, как брюнет ковыряется в своем телефоне. — Ладно, если тебе этого хочется. Буду возить твою задницу в школу и подбирать её оттуда же, чтобы ты не смог прогуливать, ясно? — Микки завел будильник на без пятнадцати семь и кинул телефон рядом. Он затянул косяком и передал его обратно Йену. — Если тебе так хочется – пожалуйста. Хотя это совсем необязательно, — ответил Йен, потупив взгляд. Мальчишка реально пытается с ним спорить? — Эй! — громко произнес Микки, заставив Йена вздрогнуть и уставиться на него широкими глазами. — Не смей указывать мне, что обязательно, а что нет. Очевидно, по какой-то причине сам ты ни хера не можешь сделать, поэтому теперь я буду делать это за тебя. Йен стал возиться с низом своей рубашки, нервно наматывая ткань на палец. Он не понимал, почему Микки так уперся с этой школой. Ведь он был главной причиной, почему Йен не мог сконцентрироваться. Сейчас он хотя бы пытался. Какая Микки разница, есть ли у него будущее? У него же нет… да? — Почему ты так хочешь, чтобы я ходил в школу? Тебе же все равно наплевать на меня, — тихо произнес он, взглянув на Милковича. Микки посмотрел на него и потер переносицу. — Не тупи, бля. У тебя есть шанс чего-нибудь добиться в жизни. Просто не хочу, чтобы ты тоже его просрал. — Я пытаюсь не просрать, но сомневаюсь, что теперь меня примут в Вест-Пойнт. Микки взглянул на парнишку, когда его губы сомкнулись вокруг косяка. Его глаза блестели, и Милкович заметил скрытую в них грусть, когда рыжий говорил о Вест-Пойнте. Он вспомнил время, когда только познакомился с Йеном. Он был так заинтересован школой и карьерой офицера, а сейчас потерял ту искру, позволив своей мечте испариться. Микки понимал, что это его вина, но он ведь сказал пацану ходить в сраную школу. — Послушай, малой, в мире есть чем заняться помимо того, чтобы словить пулю в зад в каком-нибудь Стане, — брюнет засмеялся, пытаясь поднять настроение. — Но ты этого не узнаешь, если не будешь ходить в школу. Йен хохотнул. — Ну да. Плюс, стыдно будет, если мою задницу подстрелят. Я к ней довольно привязан. Парнишка широко улыбнулся, и Микки не сдержал смешка. Он не знал, что в этой улыбке такого, что она заставляет разливаться тепло внутри него. Может, потому что теперь он нечасто её видит. Брюнет взял у парня косяк и глубоко затянулся, прежде чем отстранить его от губ. — Ты всегда был одержим этой армейской фигней? Когда-нибудь думал о чем-то другом? — В детстве я хотел стать астронавтом, но потом понял, что мне пришлось бы есть из тюбиков, и бросил эту идею, — признался Йен, улыбнувшись. — Ну а потом да, всегда мечтал об армии. Что-то в этом меня зацепило и не отпускало. — Астронавтом? Серьезно? Так и вижу: «Первый рыжий на Марсе», — усмехнулся Микки. — Я всегда хотел стать музыкантом. Постоянно быть в дороге и в окружении музыки, знаешь? — он вытащил сигарету из своей пачки и зажег её, нуждаясь в никотине. — «Первый рыжий на Марсе»? — Йен хохотнул. — Наверно, мои волосы можно было бы заметить даже оттуда, — Микки смотрел, как парень растянулся поперек кровати, подперев подбородок руками. — Значит, музыкантом, да? Это было бы здорово. Что бы ты играл? Или ты поешь, Мик? Исполнишь для меня серенаду? Боже, этот мальчишка станет его погибелью. Йен выглядел так чертовски мило, смотря на него сейчас. Микки не мог бороться с теплым ощущением, растущим внутри него, видя, как Йен почувствовал себя намного комфортнее… рядом с ним. — Да отвали. Не буду я петь, — брюнет взволнованно почесал переносицу костяшками. — Я на гитаре играю. Электрической. В детстве у меня была одна, и я влюбился. Ничто не отвлекает лучше, чем игра до пальцев в кровь, — Микки протянул пареньку сигарету. — Почему я никогда не видел, как ты играешь? Я же всегда рядом с тобой. Ты должен сыграть для меня. Показать, что ты умеешь, — Йен подмигнул ему и принял сигарету. — Ты капец милашка, ты в курсе? — поинтересовался Микки и игриво пнул паренька ногой. — Я давно не играл, да и не знаю, буду ли еще когда-то. Что это изменит? Только трата времени. — Это не трата времени, если тебе это нравится, так? Спорю, ты офигенен, — лицо Йена засияло улыбкой. — И ты серьезно? Милашка? Не часто это слышу. Но, думаю, иногда я могу быть очень-очень милым. Смотря, в какой компании. Микки хотел сказать Йену, что он самое милое существо на планете, которое он когда-либо видел. Он хотел взять его на руки и усадить себе на колени, поведать ему, как он прекрасен и невероятен. Но хрен там. Микки не сучка, и этого в жизни не случится. — Есть много вещей, которые мне нравятся, но кажутся тратой времени, — ответил он, облизнув губы, и лег спиной на подушку. — Понимаю. Я многое пробовал понапрасну. Например, когда решил попробовать себя в футболе. Я подумал, раз я много бегаю, то преуспею в нем. Как же я ошибался. Я постоянно спотыкался об этот дурацкий мяч. Однажды вообще плюхнулся на задницу. Так стыдно, — рыжий захихикал. Будь проклят этот мальчишка. Он сводил его с ума. — Ты шутишь? Господи, какой ржач! Хотел бы я это видеть. Не думаю, что хоть на секунду оставил бы тебя в покое, — Милкович широко ухмыльнулся парнишке. — Да, это было забавно, несмотря на ситуацию, — Йен вздохнул. — Ты бы не оставил меня в покое. Ты уже это делаешь. Иногда мне это нравится, а иногда… — паренек замолчал и взглянул на брюнета. — Неважно… Поэтому я и не вижу футбол в своем будущем, — закончил он и улыбнулся. Микки хотел сказать что-нибудь, но что? Обычно, когда он открывает рот, то все портит, а Йен выглядит сейчас таким милым со своими покрасневшими глазами и глупой дурацкой улыбкой, даже если потерянные слова глубоко ранили. Его губы такие розовые и полные. Черт, он такой красивый. То, как Йен лежал на его постели, играя со своими руками во время разговора. То, как уголки его губ приподнимались, а глаза начинали сиять, когда он говорил. Микки не мог больше сопротивляться этому. Он хотел Йена. Хотел большего, чем имел. Он желал быть… желанным. Микки опустил взгляд, затем снова поднял на парня, лежащего на его постели. — Что? — Йен посмотрел на брюнета, застенчиво пожав плечами, и сделав еще одну затяжку, протянул ему сигарету. Мужчина принял её из его рук, ненадолго задержав их пальцы вместе, потом откинулся на подушку и поднес сигарету к губам. Йен зачарованно наблюдал, как он выпускал дым через свой нос. Это выглядело так сексуально… Черт, почему Микки так на него смотрит? Он смотрел на него так, как никогда раньше. Его голубые глаза пристально изучали Йена, но Милкович не произнес ни слова, продолжая курить. О чем Микки думал? Что творилось в его голове? Он сказал что-то не так? Микки снова изменился? Все снова изменилось? Ладони Йена стали потеть, пока он смотрел в глаза Милковича в надежде увидеть хоть намек на то, что происходит в голове мужчины. Йен смотрел на него в ответ. В его глазах читались вопрос и растерянность. И улыбка на его лице теперь погасла. Микки затушил сигарету и встал с кровати. Йен молча наблюдал за Милковичем, когда он подошел и встал перед ним. Теперь Микки стоял перед ним, пока их глаза так и не разрывали контакта. Мужчина подступил ближе, и Йен невольно выпрямился, сев на кровати. Он не мог больше смотреть на Микки. Ожидание неизвестности, молчание, ужасно пристальный взгляд Милковича – все это было слишком. Йен отвел глаза и стал смотреть на постель. Микки чувствовал себя пленником зеленых глаз Йена. Когда паренек отводил взгляд, он ощущал невероятную грусть, рождающую чувство уязвимости. Ему нужно вернуть эту связь… Что с ним творится? — Хэй, — он позвал Йена и обхватил его лицо ладонями. — Дай мне увидеть эти глаза, — Микки слышал мягкость в своем голосе и не узнавал себя. Он повернул лицо парня к себе, но глаза Йена все еще избегали его. — Посмотри же на меня, — строго потребовал он. Йен посмотрел на него сквозь ресницы. Черт. Микки чувствовал, как его дыхание учащается при взгляде на это веснушчатое лицо. Он глубоко вздохнул, потрясенный приливом утопленных эмоций, всплывающих на поверхность. Этого не должно было случиться. Йен никогда не будет его. Тогда почему эти чувства снова подкрадываются к нему? Проклятье. Ему просто нужно трахнуть Йена, контролировать его. Ему нужно напоминание о реальности. Микки подступил ближе к парню и взял его руку, опустив на свой стояк. Микки поместил его ладонь на свои боксеры, и пальцы Йена блуждали по очертанию его члена. Он знал, чего Микки хочет… по крайней мере, он так думал. Йен взялся рукой за резинку боксеров Микки и медленно спустил их, позволив члену брюнета свободно выпрыгнуть. — Давай, — подбодрил Микки, проведя пальцем по его щеке. Йен наклонился ближе и позволил своим губам пройтись по головке члена, выудив из Милковича стон. Почему-то он рождал в нем страстное желание. Он хотел порадовать Микки, доставить ему удовольствие. Йен поднял взгляд на мужчину, проведя языком по всей его длине, от основания до головки, позволив своим губам обхватить твердый член Милковича. — Черт, Йен, — Микки выдохнул и опустил руки на плечи Йена, притягивая его ближе. — Такой идеальный. Йен насаживался головой на твердую плоть и обхватил ладонью толстый член Микки, надрачивая рукой его ствол, и заработав от взрослого мужчины задыхающийся вздох, что оживил в его животе целый рой бабочек. — Такой хороший для меня. Йен впитывал похвалу, он нуждался в ней. Он добавит этот момент к своей коллекции мимолетных мгновений. Он хотел, чтобы Микки остался таким, как сейчас. Он был мягким и уязвимым – сторона, которую Йен видел редко. Микки посмотрел вниз на Йена, пока губы парня продолжали скользить по его члену. Это ощущалось так прекрасно. Рот Йена был теплым и влажным, пока он вбирал его в себя. Микки собирался сказать что-нибудь грубое, что-нибудь плохое, чтобы испытать кайф, обеспечить который способен был только Йен, когда он доминировал над ним, но, стоя и наблюдая, как паренек работает над ним, он обнаружил в себе абсолютно противоположное желание. Он хотел сказать Йену, какой он хороший, потому что именно таким он и был. Йен был идеальным, все в нем было идеально. Именно поэтому Микки так сильно его ненавидел. Йен был красавицей, а он чудовищем… Только прекрасного принца не существовало. Внутри он оставался все тем же проебавшимся Саутсайдовским гопником, и он не планировал меняться. — Твою ж, — брюнет застонал, вырванный из своих мыслей языком Йена, прошедшимся по его щели. Таким образом он не сможет кончить, и ему нужно трахнуть Йена. Ему нужно утолить свой голод. Милкович отпихнул от себя паренька, и тот растерянно посмотрел на него. — Я что-то…? — Разденься, — потребовал Микки, закусив нижнюю губу. Он наблюдал, как Йен поднялся с кровати и разделся, открыв его взору свое стройное молодое тело. Микки протянул руку, дотронувшись до нежной кожи парня, прежде чем подтолкнуть его на постель. Йен выглядел так, словно хочет что-то сказать, но Микки не хотел слышать слов, он просто хотел чувствовать. — Тшш, — прошептал он, забравшись сверху на паренька и разведя его бедра в стороны, чтобы устроиться между ними. Микки наклонился вперед, соединив их губы вместе. Его язык проскользнул в рот Йена, и парнишка выпустил тихий стон, когда он углубил поцелуй. Микки чувствовал, как Йен неуверенно поместил руки на его талию. Он хотел отстраниться, но сигаретный вкус во рту парня слишком привлекал его, поэтому Милкович постарался не обращать внимания. Руки Йена стали медленно блуждать по его талии, потом перешли на спину, притягивая его ближе. На этот раз Микки отстранился, на несколько секунд внимательно вглядевшись в глаза Йена. Они такие дьявольски зеленые, и он видел скрывающуюся за ними страсть. Йен невероятно красив, лежа под ним, а губы паренька влажные от его слюны. Микки поднес ладонь к лицу Йена, позволяя своим пальцам слегка касаться его щеки, пока он оставлял дорожку поцелуев на его груди. Кожа Йена была гладкой словно шелк под языком Микки, пока он прокладывал своим ртом путь все ниже по телу парня. Он взглянул на Йена, обнаружив, что паренек смотрит на него. Его взгляд соблазнял и еще глубже затягивал Микки в пучину чувств, что он так сильно старался подавить. Йен не мог справиться с тем, как сильно билось его сердце, пока Микки целовал его грудь, а руки мужчины сжимали его бока. То, как Милкович продолжал смотреть на него, рождало в нем желание. Сейчас он любил секс с ним. Он не отказал бы Микки… хотя он, в принципе, не имел права отказать. Но сейчас, в настоящий момент, когда их глаза не отрывались друг от друга, это гипнотизировало. Он хотел Микки. То, как мужчина смотрел на него, заставляло Йена чувствовать себя большим, чем просто секс игрушкой. Он снова чувствовал себя человеком. Йен на мгновение закрыл глаза, прогоняя эту мысль из своей головы. Он не может попасться на это. Не может на это повестись. Он знал, чем он является. Ему напоминали об этом не раз. Микки был накурен, а он… а он был подвыпившим и находился под легким кайфом от травки, но, по большей части, она уже выветрилась. Соберись, Йен. Все осталось, как прежде. Все, как и прежде, вскоре изменится. Глупо думать иначе. Йен и не хотел, чтобы это значило что-то большее, ведь так? Он никогда не будет с этим парнем в настоящих отношениях… Это невозможно. Он просто хотел делать Микки счастливым, чтобы его жизнь была легче, вот и все. Ему плевать на него, он ненавидит Микки… чаще всего. Черт, это слишком, все это слишком… Ему нужно… — Хэй. Йен открыл глаза, увидев, что Микки смотрит на него. Черт, какие у него голубые глаза. Они правда словно самый глубочайший океан. Они темные, загадочные, и прямо сейчас они смотрят в его душу, очаровывая одним своим взглядом. Микки наклонился и поймал его губы в поцелуе, он был мягким и нежным, заставляющим все прежние мысли испариться. Йен невольно опустил руки на спину Милковича, притягивая его ближе к себе, позволяя парящему чувству одержать над собой верх. Он ощущал стояк Микки, упирающийся в него, пока его тело обмякало, все больше отдаваясь поцелую. Микки не мог объяснить чувство внутри себя. Он правда хотел трахнуть Йена, но когда целовал его, паренек, кажется, расслаблялся. Когда Йен притянул его ближе, он почувствовал, как его сердце затрепетало. Микки отстранился и посмотрел на парнишку, опустив руку к его заднице, чтобы погладить её. Он мял одной ладонью его упругую половинку, вторую продолжая держать на талии парня и оставлять поцелуи на его шее. — Ты такой сладкий, Йен, — Милкович выдохнул слова в ухо паренька, отчего на щеках Йена закрался румянец. — Но ты-то знаешь об этом, да? Ты знаешь, как сильно заводишь меня… сладкая ты, — он не закончил предложение, вместо чего крепко схватил Йена за талию и перевернул их так, чтобы парнишка оказался сверху на нем. — Черт, Микки! — вскрикнул Йен. Он не ожидал этого. Он терялся в словах, что слетали с губ Микки, поэтому, когда мужчина схватил его, это застало Йена врасплох. Теперь он сидел сверху на Микки. Он опустил глаза и встретился со страстным взглядом голубых. — Ты знаешь, что делать, — мягко произнес Милкович и провел рукой по его груди. Йен чувствовал, как твердый член брюнета упирается в него, и стал вращать бедрами, задевая его. — Ммм, — Микки застонал и облизнул свои губы. Черт, в таком состоянии парень казался совсем другим. Он был нежным, почти беззащитным. Йен не смог удержаться и наклонился, коснувшись губ Микки своими. Мужчина охотно ответил на поцелуй, опустив свою руку на его задницу. Микки сминал его половинки, снизу упираясь в Йена своими бедрами. Рыжий опустил руку и обхватил член мужчины, он был влажным и блестел от смазки, томясь в ожидании и полной боевой готовности. Йен несколько раз провел по нему рукой, потом отпустил, продолжив тереться об него своей задницей и наклонившись, чтобы снова поцеловать Микки. Гребаный боже! Йен поцеловал его. Он правда его поцеловал… Какого дьявола? Он никогда не делал этого раньше. Почему сейчас? Что изменилось? Микки посмотрел на Йена, сидящего на нем; он терся об него своими бедрами, гуляя руками по его груди. Взгляд его глаз был пристальным и неукрощенным, мальчишка просто до чертиков опьянял. Когда паренек наклонился, чтобы поцеловать его снова, Микки крепко зажмурился. Он понял, что пропал. Это все, чего он хотел. Все, чего он когда-либо хотел. Микки не хотел признаваться в этом. Он не хотел думать о том, каким пропащим долбоебом он был, о том, как просрал все к чертям. Он знал, что если даст Йену выбор, он убежит, не оглядываясь назад. Мальчишка просто извлекал лучшее из плохой ситуации. Он извлекал лучшее из отношений с ним. Ну и срать. Если это все, что Микки может заполучить, тогда ладно. Он никогда не собирался отпускать Йена, ни раньше, ни, тем более, теперь. Микки не хотел об этом думать. Он хотел думать только о губах парнишки, по собственной воле прижатых к его губам, даже если только на мгновение. Йен отстранился от Микки и увидел, как распахнулись его голубые глаза. Они изменились. Они были теми же голубыми глазами, в которые его насильно заставляли смотреть, но сейчас, сейчас в них таилось отчаяние. Йен видел в них жажду, и это рождало в нем желание утолить её. Он опустил руку и снова обхватил член Микки, став надрачивать ему. — Мм, блять, — Микки застонал. Йен приподнялся и стал медленно вводить Микки в себя. — Ч-черт, — выдохнул Йен, когда член мужчины заполнил его. Он начал медленно вращать бедрами, опустив руки на грудь брюнета для равновесия. — Так хорошо, Йен, — произнес Микки, облизнув губы, — та-ак сладко. Почему он хочет доставить Микки удовольствие? Почему? Если бы Йен только знал, но когда он слышал, как с губ Микки слетает похвала, ничего больше он не желал. Он приподнял свою задницу, позволяя ей скакать на всей длине члена Микки вверх и вниз. — Ах… хмм.. черт, — Йен стонал, продолжая объезжать Милковича. — Мм, тебе нравится, да? — Да… да, боже, — Йен задыхался, скользя своей задницей на члене брюнета. Теперь Микки стал толкаться в него, задевая его сладкую точку и крепко сжимая руками его талию. — Бля, Йен, так хорошо… так… — Хочу быть хорошим для тебя, — Йен перебил Микки, удивленный тем, как слова вылетели из его рта, но они это сделали. Теперь Микки снова смотрел на него своим пронзительным взглядом, что посылал по его телу мурашки. Йен наклонился, чтобы поцеловать его, но неожиданно Микки сел, толкнув его на постель так, что он снова оказался под ним. — Хочу трахнуть тебя. Хочу чувствовать тебя… — Милкович целовал его шею, заставив Йена вытянуть её, чтобы предоставить мужчине лучший доступ. Микки не знал, что произошло. В один момент Йен был сверху, объезжая его член, а в следующий оказался под ним. Он чувствовал, как бьется сердце парнишки, пока он целовал местечко на его шее, прямо под ухом. Милкович подставил свой член к отверстию парня и снова вошел в него. — Мм, — Йен замычал, закусив свои губы. — Да? Ты хочешь этого? Хочешь, чтобы я тебя трахнул? — спросил Микки, впервые нуждаясь услышать эти слова так же сильно, как и отыметь парня. — Да, Микки, трахни меня. Прошу, трахни меня, — выдохнул Йен и обхватил лицо Микки, втянув его в еще один поцелуй. Мужчина толкнулся в него, заставив рыжего застонать в ему в рот, но не отрываясь от его губ. Милкович стал глубоко вдалбливаться в него, вынудив Йена наконец-то оторваться от поцелуя, облизывая губы. Йен запрокинул голову, пока Микки втрахивался в него; теперь губы мужчины целовали его шею, а зубы покусывали мочку. — Ты такой сладкий мальчик, — Микки прошептал ему на ухо, затем повернул голову, чтобы смотреть на рыжего, пока продолжал толкаться в него. — Ах… ха… ам… — Йен стонал, пока твердый член Микки заполнял его снова и снова. — Бля, так узко. Идеально, — выдохнул Микки, продолжая смотреть на него. Глаза брюнета осоловели, и он закусывал свою губу, что, Йен раньше никогда не замечал, выглядело невероятно сексуально. — Я хороший? Тебе нравится? — спросил Йен, чувствуя неожиданную нужду в заверении, в последнее время испытываемую все больше и больше. — Мм, бля, да, — гортанно прорычал Микки, обхватив талию Йена, чтобы держать его навесу. — Такой хороший мальчик, Йен. Микки стал двигаться быстрее и жестче, входя и выходя из него, и это было поразительно и так волнительно. Мужчина пристально смотрел на Йена, ловя каждый вздох и стон, что слетал с его рта. Это было слишком, слишком напряженно, но Микки не мог остановиться. Обычно, когда он испытывал подобное, он ставил Йена раком и грубо трахал, обзывал его, но дьявол… Он мог видеть каждую чертову эмоцию на лице парня, пока толкался в него, одновременно слыша каждый стон, что издавал его идеальный рот. Микки мог видеть, как Йен облизывает свои губы, и как они формируются в идеальное О, когда он задевал его простату. Милкович заметил, как Йен вместо простыней стал хвататься за его плечи, спускаясь к пояснице и вцепляясь в неё пальцами. — Так горячо, — прошептал он, когда лицо рыжего искривилось гримасой удовольствия. — Я сейчас кончу! — выкрикнул Йен, закатив глаза к потолку. — Скажи мое имя. Скажи мне, чего ты хочешь, — потребовал Микки, запыхавшись и продолжая беспрерывно долбиться в отверстие парнишки все глубже и жестче, преследуя собственный оргазм. Йен заглянул в его глаза. — Ах… черт, Микки… — Да? — Мм, Микки, трахни меня. Трахни… — Ты так хорошо принимаешь. Ты мой хороший мальчик, да? — спросил он, чувствуя внутри себя нарастающее тепло. — Да… Микки… хмм, ах… Микки не мог себя контролировать. Кажется, его мир переставал вращаться, когда он смотрел в полные наслаждения зеленые глаза парня под собой. Его эмоции играли им словной марионеткой, и он не мог контролировать себя. — Черт, Йен… я… — Милкович прикусил свой язык, чтобы не позволить словам сорваться с него, когда достиг своего оргазма, изливаясь внутрь парня. Как он мог допустить мысль, что может это сказать? Ему нужно держать подобное при себе. Йен никогда не будет чувствовать того же, да и он слишком в говно, чтобы знать наверняка, чувствовал ли он это сам. — Микки… — Йен задрожал и кончил горячими струями себе на живот. Микки понял, что не хочет, чтобы этот момент заканчивался. Он хотел, чтобы он никогда не заканчивался. Он рухнул на Йена, чувствуя между ними липкую массу, но ему было все равно. Микки снова поцеловал шею парня и удивился, когда Йен обхватил его лицо и втянул в поцелуй. Они оба выдохлись, но почему-то следующие несколько минут провели, будучи переплетенными друг с другом; языки и губы лихорадочно двигались вместе. Йен не хотел, чтобы этот момент заканчивался. Он хотел, чтобы Микки остался таким, как сейчас, но знал, что этого никогда не случится. Сейчас они были ближе друг к другу, чем когда-либо раньше, и Йен ждал, когда реальность вернется и ударит его по лицу. Рот Микки прижимался к его рту, и теперь брюнет всем весом своего тела лежал на нем. Йен стал чувствовать себя раздавленным. Вопреки здравому рассудку, он оторвался от поцелуя и взглянул на Микки. Глаза мужчины оставались такими же, все еще наполненными эмоциями, что заставляли голову Йена кружиться. — Микки, ты меня придавил, — мягко произнес он, надеясь, что это достаточно деликатно, чтобы не потерять Милковича. — А? Оу, — мужчина скатился с него и сел на постели. — Бля, — выдохнул Микки и затем рассмеялся. — Что? — Мы месиво устроили, вот что, — брюнет слез с постели и кинул Йену футболку. — Лови. Вытрись, — сказал он, став вытирать свою грудь другой футболкой. — Спасибо, — Йен вытер сперму со своего живота. Он слез с постели и потянулся за своей одеждой. — Не, не надо одеваться. Возьми из комода футболку и тащи свою сладкую попку обратно в постель, — Милкович посмотрел на него, взметнув брови, словно ожидая протеста. — Ладно, — Йен согласился и подошел к комоду мужчины. Он вытащил синюю футболку, что напоминала ему о глазах Микки и надел её. Она была довольно короткой, учитывая, что он немного выше Микки, но Йен не возражал. Он забрался обратно в постель, на этот раз под одеяло. Микки посмотрел на него и улыбнулся. — Сейчас вернусь. Оставайся здесь, — брюнет открыл дверь спальни и исчез за ней. Что Йен делал? Он должен был уйти спать на диван, разве нет? Что вообще происходит? Почему Микки до сих пор такой милый? А это правда важно? Нет… неважно. Йен просто счастлив, что Микки счастлив. Он не знал, что происходит, но будет с радостью принимать это так долго, как только сможет, и надеяться, что все не испортит. Милкович вернулся с двумя банками пива и бургерами. — Капец жрать хочу. Твоя жопка высосала из меня все силы, — Микки хохотнул и забрался в постель рядом с Йеном, передав ему пиво и бургер. — Спасибо. — Не за что, — ответил Микки и откусил от своего бургера. Они ели в уютной тишине и пили свое пиво. Йен чувствовал усталость, но не хотел ложиться спать. Момент был слишком хорошим, чтобы проспать его. Ему нужно растянуть его настолько, насколько возможно, перед тем как запереть в воображаемой шкатулке, что он создал для подобных мгновений. Микки взял косяк с тумбочки и зажег его, поднеся к своим губам и сделав затяжку. Меньше, чем через несколько секунд, к губам Йена прикоснулись чужие, и дым наполнял его легкие, пока Микки выдыхал его в его рот. Черт, Йену нравилось это. Это было неправильно, но ему нравилось. Милкович отстранился и затянулся еще раз, передав косяк парню. — Так, чем ты занимаешься в школе? — спросил он, откинувшись на подушку. Навыки Микки в поддержке разговора были ужасны, но Йен все еще был таким милым, хотя обычно закрывался в себе после секса, поэтому он решил попробовать. Йен затянулся косяком и ненадолго задержал дым, прежде чем выпустить его через рот. — Все как обычно. Особо ничего интересного, кроме, может быть, английского. Мы проходим «Великого Гэтсби». Мне нравится. — Да? Звучит капец скучно, но если это удерживает твою задницу в классе, наверно, не так уж и плохо, — ответил Микки, дотянувшись до косяка в руке рыжего. — Наверно, — Йен издал смешок. — Но вот математика. Угх, портит всю малину. Она для меня как иностранный язык. Математика? Микки этого не понять. Он всегда преуспевал в математике. Он, в принципе, преуспевал в школе, но ему пришлось бросить учебу, потому что деятельность его отца продолжала отнимать у него время, и пытаться учиться дальше казалось бессмысленным. Они продолжали раскуривать косяк и болтать обо всем, что мальчишку в школе бесило. Если честно, казалось, что Йену нравятся его занятия, за исключением тригонометрии, которая, по его словам, была нужна ему для Вест-Пойнта. — Вообще, я думаю бросить её. Все равно я брал её лишь для дополнительных баллов, — Йен распрямил свои длинные руки и чуть не ударил Микки в лицо. — Эй, осторожней, боец. Чуть глаз мне не выбил. — Прости, — Йен засмеялся и нырнул под одеяло рядом с ним. Это было так уютно. Микки ощущал тепло тела Йена, лежащего рядом с ним и касающегося его ног своими. Не было ни слез, ни грубых слов. Микки не держал его здесь против его воли… так? Что бы он сделал, если бы Йен внезапно решил, что хочет спать на диване или уйти домой? Как бы он отреагировал? Микки опустил взгляд, когда почувствовал голову Йена на своем плече. Он протянул ладонь и дотронулся до его лица. — Ты выглядишь совсем уставшим, малыш. Йен закрыл глаза. — Хмм, потому что так и есть. Микки проверил время на телефоне. Уже пятнадцать минут третьего. Через четыре часа мальчишке вставать в школу. Милкович дотянулся до тумбочки и выключил лампу, позволив комнате погрузиться в темноту. Он зажег еще одну сигарету и уставился в ночь. Мысли одолевали его, пока он задавался вопросом, как долго он способен будет позволить этому длиться. Лицо Йена ощущалось тепло и правильно на его плече. Здесь Йену место, и после сегодняшней ночи в этом нет никаких сомнений. Микки еще несколько раз затянулся сигаретой и затушил её, подвинувшись так, чтобы голова Йена покоилась на его груди. Он закрыл глаза, желая поскорее заснуть; это был долгий день. — Я слышу, как бьется твое сердце, — тихо прошептал Йен. — А, ну да. Потому что ты лежишь на нем, — Микки улыбнулся в темноту и опустил свою руку на спину парня. Он снова попытался закрыть глаза. — Микки? — Что? Йен посмотрел на него, и Микки мог рассмотреть блеск его глаз в темноте. — Какой твой любимый цвет? Ты часто носишь черное, и твои волосы черные. Он твой любимый? Мой вот – голубой… как… как твои глаза. Микки ощутил румянец на своих щеках и поблагодарил всех богов, что в комнате темно. — Рыжий. — Да? Микки рассмеялся. — Нет, Йен. Рыжий – мой любимый цвет. А теперь заткнись и спи. — Спокойной ночи, Микки. — Шш, — Микки откинулся головой на подушку и в третий раз закрыл глаза, ожидая, что Йен снова что-нибудь скажет, но вместо этого он услышал тихое сопение в районе своей шеи. Микки вжался лицом в подушку. Он хотел, чтобы это оказался сон. Тогда он не станет себя ненавидеть, когда все просрет. Он ведь мудак и любит контроль. Он знал, что все просрет. Неважно. Прямо сейчас он счастлив.