Stockholm Syndrome

Микки медленно открыл глаза, позволяя им привыкнуть к солнечному свету, заливавшему комнату. Он намерился сесть, но не смог. Его глаза широко распахнулись в удивлении, когда он увидел, что не давало ему подняться. Йен лежал на нем. Длинная рука была перекинута через Микки, а ноги рыжего покоились на его ногах. Какого дьявола? Как это произошло? События прошлой ночи стали всплывать в памяти Милковича. То, как Йен целовал его, то, как смеялся и шутил с ним после. Блять. Он почти сказал мальчишке, что любит его. Серьезно… Какого хуя?! Нет. Нет, этого не может происходить, этого не должно было случиться. Йен не влюблен в него. Он не может. Это обман. Это все обман. Дьявол. Микки почувствовал, как его глаза начали слезиться, когда он подумал о том, как Йен никогда по-настоящему не будет принадлежать ему. Мальчишка никогда не полюбит его так, как Микки хотел, чтобы он любил его, как Микки жаждал, чтобы он любил его. Милкович прислонил ладони к глазам, вытирая слезы, которые вот-вот грозили политься ручьем. Какого хера с ним не так? Он ведь не слабак. Тогда почему, черт возьми, он готов расплакаться из-за какого-то шестнадцатилетнего пацана? Как этот мальчишка сумел забраться к нему под кожу? Йен никогда не пришел бы к нему в комнату, если бы не боялся, что он на него разозлится. В этом вся правда. Он заставил парня постоянно дрожать от страха, поэтому, конечно, он мог подумать, что сделал что-то неправильно, и захотеть исправить ошибку. Это все, чем была прошлая ночь. Йен исправлял свою ошибку, даже если изначально её не совершал. Милкович понимал, что Йен на все соглашался, только потому что мальчишка знал, что Микки психанет, если он не будет этого делать. Микки не был уверен, что не психанет. Он не знал, как отреагирует, если Йен скажет ему «нет», потому что он перестал говорить «нет» уже очень давно. Проклятье. Микки снова потер глаза, взглянув на парня, спящего рядом. Йен поцеловал его. Это было так сладко и чувственно. Он до сих пор мог ощущать губы парня на своих. Может, все было по-настоящему… может… Нет! Нет! Нет! Это слишком! Йен просто притворялся, и он тоже. Микки мог говорить, что хотел измениться, но хотел ли на самом деле? Он хотел Йена, да. Но он питался контролем, который имел, и Микки не был уверен, что мог расстаться с ним. Даже если бы мог, Йен все равно не был влюблен в него. Он даже не нравился пацану, и знал об этом. Как он мог рассчитывать, что может быть кем-то иным, кроме мудака, который насильно заставлял Йена состоять с ним в отношениях? Вот почему мальчишка сейчас находился в его постели, и это единственная причина. Он буквально заставлял его делать вещи, которые, Микки знал, Йен не хотел делать, пока паренек не сдался. Единственная причина, почему он так покорен в сексе, покорен ему, – потому что он так запрограммирован. Вот почему он сейчас лежал на Микки, обнимал его. Это единственная причина. Он должен помнить об этом, а Йен должен отъебаться. — Отъебись от меня! — крикнул Милкович и столкнул с себя парня, ошарашив его. — Что… Я не понимаю… Ты… — Заткнись нахер! — оборвал Микки, спрыгнув с кровати. Он не хотел слышать, как Йен говорит. Он не хотел узнавать растерянность в его голосе. Он тоже был растерян. — Микки, что я сделал? — А ты че думаешь, мм? Думаешь, я тут, блять, обжиматься с тобой хочу? Ты для меня так, давалка, Йен. Ты моя собственность, так что вбей это себе в башку и держи руки при себе, — отрезал Милкович и потянулся за своими штанами. Дьявол, он не имел это ввиду. Он не имел ввиду ни единого гребаного слова. Он души не чаял в чертовом мальчишке, но просыпаться рядом с ним, словно они настоящая пара, это просто выше всяких сил. Йен просто должен был оставить его в покое, понять намек, но нет же. Вместо этого, он вторгся к Микки и заставил его почувствовать себя желанным, когда он вовсе не являлся таковым. Понимал ли Йен, что вытворял с ним подобным образом? Каждый раз, когда Йен целовал его, он пропадал все больше и больше и без единой надежды на спасение. А теперь он снова все просрал. Хотя просирать, в принципе, было нечего, потому что все не по-настоящему. Он просто отходил от самого лучшего кайфа в своей жизни. Некоторые наркотики должны приниматься только в мелких дозах, и Йен со своим веснушчатым лицом и зелеными глазами один из них. Микки становился зависим от большего, чем просто власти и контроля, и это разрывало его изнутри. Ему нужно напомнить себе об этом и напомнить Йену. Милкович посмотрел на парнишку, сидящего на кровати, прижавши колени к своей груди. Он заметил, что его глаза покраснели, и понял, что Йен плачет. Дьявол… Огонек воодушевления, которым он сиял прошлой ночью, потух и заменился грустными глазами и пугливостью. Микки хотел извиниться, но так будет лучше. Йену не нужно вбивать себе в голову, что он собирался измениться, потому что он не собирался. Он не может. — Прекрати реветь и одевайся, — грубо отрезал Микки и схватил телефон и сигареты. Ему нужно уйти из этой комнаты. Прошлая ночь словно кинопленкой проигрывалась в его голове, и ему нужно выключить её. Микки в последний раз взглянул на парнишку, сидящего на постели, и почувствовал, как его сердце разбивается, но захлопнул за собою дверь. Он вышел в гостиную и прошел на кухню, с грохотом распахнув дверцу буфета. — Ты можешь хотя бы с утра не быть таким говнюком? — спросила с дивана сестра. — А ты можешь хоть раз завалить табло? — Микки поставил на столешницу коробку с хлопьями и взял миску с сушилки возле раковины. Он услышал скрип открывшейся двери своей спальни и краем глаза заметил Йена. Паренек выглядел грустным и разбитым, и это разрывало Микки сердце, пока он садился на диван рядом с его сестрой. — Хэ-эй, — весело поприветствовала Мэнди. — Хорошо спал? — А? Да, нормально. А ты? — Похмелья нет, значит неплохо, — ответила девушка, положив голову на плечо друга. Микки уставился на двух, сидящих на диване. Хуевы дебилы, оба. Он хлопнул дверцой холодильника и прошел в гостиную. — Двиньтесь, пидоры, — бросил он, вклинившись между сестрой и Йеном. Брюнет закинул ноги на журнальный столик и взял в рот ложку хлопьев. — Немного грубовато, тебе не кажется? — поинтересовалась Мэнди, посмотрев на брата. — Чего? — Ты не хочешь предложить Йену завтрак? — У него, бля, ноги есть. Я ему не нянька. — Мда, Микки. Он наш гость, — Мэнди взглянула на Йена. — Ты есть хочешь? — Вообще-то очень. — Вот видишь, Микки. Он голоден. Иди принеси ему чего-нибудь. — Мэнди, не надо, я и сам могу взять себе хлопья. Мэнди закатила глаза и повернулась к брату. — Я не понимаю, Микки, тебе так сложно, что ли? Ты обычно всегда ему все покупаешь, — она посмотрела на рыжего. — Вы все еще не дружите? — Мы не настолько близки, Мэнди, я просто работаю на него. Ты – мой друг, — ответил Йен, кинув взгляд на Милковича. — Ла-адно, — растеряно сдалась Мэнди и снова посмотрела на брата. — Нет, Микки, реально. Умрешь ты, что ли, побыв чутка милым? — Милым? — брюнет облизнул губы. — В натуре, Мэнди? Когда это, блять, я был милым? Йен усмехнулся. — Да никогда. Не думаю, что хоть раз видел, как он делает что-то милое. Если за это Микки не причтется награда, он не будет тратить своего времени. Мальчишка шутит? — За языком следи, пацан. Ты нихуя обо мне не знаешь. Как ты правильно заметил – мы не друзья, — Микки запустил в рот еще ложку хлопьев. — Да не будь ты таким козлом. Вы уже год работаете вместе. Он, наверняка, знает о тебе больше, чем ты думаешь, — поглумилась Мэнди. — Не суйся, блять, не в свое дело, — Микки наградил сестру гневным взглядом. — Йен большой мальчик, и сам умеет за себя говорить. Пацан голоден? Он знает, где кухня, и сам сможет сварганить себе пожрать. — Я-то знаю, что он сможет. Но суть в том, что он не должен. Он наш гость, так что приготовь ему долбанный завтрак. — А в пизду сходить не хочешь? — огрызнулся Микки. — Он твой друг. Так, может, последуешь своему сраному совету и не будешь впутывать меня? — Совету? Я вообще-то думал, мы говорим о завтраке, — вставил Йен. — Йен, ты издеваешься? — Мэнди закатила глаза. — Извини. Сестра взглядом стала метать в Микки ножи. Тупая овца. — Да пошли вы, сука! — Милкович с грохотом поставил тарелку на стол и, встав с дивана, ушел на кухню. Безмозглая стерва с вечно не закрывающимся хлебальником. Микки даже не хотел, чтобы Йен вообще находился здесь сейчас… или хотел? Проклятье. Во что он втянул себя прошлой ночью? Почему просто не позволил дурацкому мальчишке выйти из комнаты? Придурок. Микки налил молока в глубокую тарелку и, хлопнув дверцой холодильника, вернулся в гостиную. — На, — он сунул миску с хлопьями Йену в лицо, чуть не пролив все содержимое на его колени. — Теперь вы оба заткнетесь? — Капец, Микки, а че в лицо-то? Может, в следующий раз пропустишь эту часть и просто наденешь ему тарелку на голову? — Но, Мэнди, если он это сделает, тогда я не смогу наслаждаться этим замечательным завтраком, — хохотнул Йен. — Ты прав. Он же невероятно много сил вложил в это творение – целых тридцать секунд. Тшш, нам лучше помолчать, пока он еще больше не разговнился. Микки закатил глаза. — Да ебаный боже! Могу я спокойно поесть свой завтрак, не выслушивая этой херни? — он повернулся к Йену. — Ты получил свои сраные хлопья? Так заткнись и жри их, — отрезал он, повернувшись к сестре. — А тебе разве нигде не надо быть? Ах, да, забыл, конечно нет. Тогда отъебись и дай мне позавтракать, чтобы я мог пойти на работу и оплачивать сраные счета, окей? — Не указывай, что мне делать. Мы не на работе, — Йен взглянул на Мэнди. — Господи, кто-то точно встал не с той ноги, — парень посмотрел Микки в глаза. — Тяжелая ночка, Мик? Видимо, да, потому что ты еще больше походишь на мудака, чем обычно, и это о чем-то да говорит, — заметил он, запустив в рот ложку хлопьев. Мэнди уставилась на брата в ожидании его следующего шага. Честно говоря, сейчас Микки было по барабану, что она здесь. Пацан выжил из ума, если позволяет себе так разговаривать с ним. — Крутой такой, да? Мальчишка выводил Микки и определенно позабыл свое место. Им обоим необходимо напомнить его. Прошлая ночь все испортила. Он повел себя, как тупица, позволив себе открыться подобным образом. Да чтоб еще хоть раз. Теперь Йен разговаривал с ним, как с сучкой, а это не нормально. Брюнет облизнул губы и повернулся к Йену. — Думаешь, потому что Мэнди твоя подружка, можешь так со мной разговаривать, мм? Тебе лучше фильтровать базар, Галлагер, я не шучу. Йен задумчиво смотрел на него, и Микки понял, что он не намерен отступать. Парнишка был взбешен, что абсолютно глупо. Неужели он правда думал, что одна ночь все изменит? — Я не боюсь тебя, Микки. Думаешь, потому что ты большой и злой Милкович, я буду постоянно держать язык за зубами? Что ж, ты ошибаешься. Ого! Микки думал, что неправильно расслышал Йена, ибо мальчишка ни за что бы не посмел так с ним разговаривать. Он давно научил его, что так делать не стоит. Тогда какого дьявола? — Воу, парни. Давайте-ка сбавим обороты. Слишком много драмы с самого утра, — вставила Мэнди, накручивая на палец волосы. Микки взглянул на сестру. — Может, тебе стоит сказать своему дружку, что если бы он знал, что для него лучше, он завалил бы свою хлеборезку, пока я не сделал этого за него? Он должен знать свое место. Он не семья, блять, он никто, просто твой тупой друг. Проклятье… Микки сказал это, как напоминание самому себе. Он – никто. Он знал, почему Йен расстроен, но он также знал, что мальчишка намеренно доводит его до кипения, раскрывая свой рот. Он, может, и был влюблен в засранца, но в моменты, как настоящий, понимал, что это безнадежно. Микки требовались все силы, чтобы не стереть кулаком самодовольное выражение с лица Йена. Почему? Почему этот мальчишка так на него действует? — Наверно, получается, я не знаю, что для меня лучше. Кажется, до меня все всегда доходит неправильно. Да. Когда я думаю, что во всем разобрался, все меняется, по-видимому, за одну ночь. — О чем ты? — Мэнди взглянула на Йена. — Ничего, Мэнди, просто… Милкович перебил парня и усмехнулся. — Не будь таким глупым, малой. Ничто не меняется за одну ночь. Некоторые вещи никогда не меняются, — Микки потер переносицу. — Но я знаю, одну вещь, которую нужно изменить, и это твое херовое поведение. Эта фигня очень быстро надоедает. Йен поставил тарелку на стол и встал. — А некоторым вещам, может, и стоит поменяться, но они просто слишком упертые для этого. Мое же поведение останется таким, какое есть, так что можешь смириться с этим. — Йен, сядь. Парни, вы на взводе, успокойтесь. Может, остынешь, Мик? — Мэнди, тебе в натуре сейчас надо отъебаться, ясно? — Микки вытащил сигарету из почти пустой пачки и зажег её, кинув упаковку на стол. — Это между мной и рыжим. Он посмотрел на Йена, все еще стоящего возле дивана; руки парня скрещены на груди. — Иди собирайся, малой, мы выезжаем через полчаса, — спокойно сказал Микки, позволяя никотину проникать в свое тело. — Вообще-то у меня есть ноги. Меня с детского садика в школу не водили. Я не маленький, Микки. Мне от тебя ничего не нужно. — Мы договорились, пацан. Я отвожу тебя в школу, так что все, — строго отрезал брюнет, почесав переносицу костяшкой. Какого черта с этим мальчишкой? — Он прав, Микки. Не надо обращаться с ним, как с ребенком. И какое вообще право ты имеешь решать за него? Ты не его нянька. И ты явно даже не его друг. — Мэнди права. Мне не надо, чтобы ты отвозил меня в школу. Я сам могу туда дойти, спасибо. Микки срочно нужно выйти из комнаты. Он чувствовал, как закипает, и его стерва-сестра знала об этом. Милкович встал с дивана и ушел в свою спальню. Он подошел к тумбочке у кровати и, достав из заначки косяк, вернулся в гостиную и сел обратно на диван. — Раз уж мы, очевидно, все здесь друзья, то я скажу следующее, — Микки зажег косяк и глубоко затянулся, позволяя дыму наполнить свои легкие в надежде, что это дарует ему спокойствие, в котором он нуждался, чтобы пережить этот нелепый разговор. Милкович посмотрел на свою сестру. — У тебя, Мэнди, язык, блять, без костей. Может, хоть раз не будешь совать свой сраный нос куда не просят и лезть, блять, в мои дела? — он взглянул на Йена. — Я отвожу твой зад в школу и точка. И я больше не собираюсь обсуждать эту херню. — Дебил, твою мать, может, это ты не будешь совать свой нос в дела Йена? Он большой мальчик, и я уверена, ему не нужно, чтобы ты постоянно бегал за ним, как прилипало, — вставила Мэнди. Нет, серьезно, эта сучка просто переходит все границы. Раньше она никогда бы не посмела так с ним разговаривать. — За базаром следи, Мэнди. Ты с кем вообще разговариваешь? Это я плачу за твои сраные шмотки и твой телефон. Благодаря мне у тебя есть хуевая, но крыша над головой, и есть, блять, че пожрать. Советую не проебывать то, что имеешь. — Ты серьезно, Микки? Вот значит как? Если я такая обуза для тебя, только скажи мне. Мне не нужна ни твоя, ничья либо опека. Вы с отцом просто два сапога пара, видишь ты это или нет. Какая же ты сволочь! — крикнула Мэнди и схватила свою сумочку. Микки заметил боль в глазах сестры и хотел что-нибудь сказать, но он был слишком зол. Все, что он сейчас скажет, лишь ухудшит ситуацию. — Пошел ты, — выплюнула девушка, когда Микки промолчал. Она встала с дивана и схватила свою куртку. — Куда ты намылилась? — Подальше от тебя! Не хочу больше доставлять тебе неудобства! — кинула Мэнди напоследок, захлопнув за собой дверь. — Твою мать! — выругался Микки, подскочив с дивана и кинув косяк на стол. Он ушел на кухню и, достав из холодильника пиво, открыл банку и стал поглощать холодную жидкость так быстро, как только мог, не подавившись. Микки повернулся посмотреть на Йена, стоящего в гостиной и сверлящего его недовольным взглядом. Это все его вина. Он настроил его сестру против него, постоянно раскрывая свою пасть. Мэнди всегда была на стороне Микки. Они поддерживали друг друга. Она не была чертовой обузой. Микки хотел баловать её. Она была его маленькой сестренкой, а эта глупая сучка заслуживала большего, чем дерьмую жизнь на Саутсайде. Блядство. Милкович смял банку и швырнул её в раковину, направившись обратно к дивану, чтобы взять косяк. Хмеля от пива недостаточно, чтобы успокоить его нервы. — Мда-а, Микки. Это было слишком даже для тебя. Мог бы просто ударить её, что ли. Скорее всего, было бы менее больно, — Йен покачал головой, когда он проходил мимо. Микки не мог больше сдерживаться; все эмоции, что он подавлял, всплывали на поверхность. Этого бы никогда не произошло, если бы долбанный пацан не открывал своего рта. Безмозглый дятел. Микки облизнул губы и взглянул на Йена. — Хули с тобой не так, Йен? С какого хера ты возомнил, что можешь так со мной разговаривать? Мм? Ответь! — крикнул он, толкнув паренька в стену. — Я больше не знаю, что и думать, Микки. Ты ебанутый, ты в курсе? Ты чертов псих, заигравшийся в свою шизанутую игру, и с меня хватит. Брюнет закусил губу и потер переносицу. — Вот как, да? С тебя, значит, хватит? — Именно это я и сказал. С меня… Микки не думал дважды и с силой ударил парня кулаком по лицу. Костяшки его пальцев стали гореть. Йен смотрел на него, оцепенев. Он не бил его уже очень давно, потому что он пытался… пытался быть лучше. Ему и не приходилось бить его, потому что Йен вел себя послушно, и все складывалось хорошо. Проклятье. Почему его так волновали выражения грусти и шока в смотрящих на него глазах паренька? — Микк… — Молчи. Ничего не говори, — прервал Микки, пытаясь сохранить самообладание. Он не будет, черт возьми, просить прощения. Он продолжал повторять это про себя, пока Йен смотрел на него, снова разбитый. Черт, он хотел извиниться. Он хотел схватить краснеющее лицо парнишки и сцеловывать слезы, скапливающиеся в его глазах, но он не мог. Он не тряпка. Микки сделал глубокий вдох и развернулся, чтобы уйти. — Микки, пожалуйста, прости… — Йен, я сказал, заткнись, блять! — Милкович взметнул руку, чтобы заставить его замолчать, но это лишь заставило паренька съёжиться. Проклятье! Какого черта с ним происходит? Почему он просто не может держать себя в руках? Он провел замечательную… нет, фантастическую ночь с этим парнишкой, а потом не просто все просрал, нет, он полил это все бензином и поднес к нему спичку. Микки схватил со стола свои ключи и снял куртку за дверью. — Стой, Микки, а как же…? — это последнее, что услышал Микки, перед тем как захлопнуть дверь дома. Он быстро сел в свою машину и уехал. Ему все равно, что он только что оставил Йена на собственное попечение. Мальчишка был прав, он не нуждался и не хотел, чтобы Микки что-то для него делал. Он может сам о себе позаботиться. Но Микки все равно нужно было уйти. Он не смог бы оставаться в одной комнате с Йеном больше ни минуты, не упав на колени, как сучка, или чего хуже – он не хотел снова причинить Йену боль, вовсе нет. Он не хотел причинять ему боли совсем. Дьявол!

***

Офигеть. Что только что произошло? Йен скатился на пол и уронил голову на колени. Глупый, глупый, глупый… Почему? Почему он решил, что что-то изменилось? Ночью у него сформировалось четкое представление о том, как все обстоит в их… чем, твою мать, это вообще является? Микки его парень? Они в отношениях? Нет. Микки предельно ясно дал понять, что чувствует, этим утром, когда назвал его давалкой. Черт, почему его это так задевает? Он должен был ожидать этого. И Йен, честно говоря, ожидал. Он ждал этого момента всю ночь. Он ждал, когда все изменится, и Микки снова превратится в человека, что забрал его гордость и сломил его дух. Йен поднял голову и вытер слезы с глаз. Он плакал не потому, что Микки снова изменился. Он плакал по той простой причине, что он надеялся, этого не произойдет. Когда мнительность Микки ослабла, они шутили и смеялись, и это было так… так волшебно. В мужчине виднелись проблески света, но потом на смену ему пришел мрак. Йен позволил одной ночи волнительного секса повлиять на него. Черт, дело даже не в сексе. Хотя Йен соврет, если скажет, что он не был удивительным. С Микки он чувствовал нечто, чего никогда раньше не испытывал. Но все это оказалось лишь его воображением. Ему казалось, он видел, как что-то изменилось в этих голубых глазах, в которые он пристально смотрел в течение нескольких минут. Йен мог поклясться, ему казалось, он сломил какую-то стену, судя по тому, как Микки смотрел на него. Но ему следовало быть умнее. Глупый. Он же предупреждал себя не вестись на это. Он знал, что руки, которые ласкали его тело, и губы, что прижимались к его губам, в то же время могут заставить его дрожать от страха, как сучку, и уничтожить, превратить в ничто, лишь несколькими словами. Тупица! Отлично, докатился. Может, Микки был прав. Он действительно тупица. Только идиот влюбится в кого-то настолько очевидно ненормального. Хотя он не был в него влюблен… нет. Йен просто хотел, чтобы Микки был счастлив, и все. Это не одно и то же. Он не испытывал чувств к парню. Ни за что. Жизнь просто легче, когда Микки счастлив. Он становился добрее, и они могли притвориться, что они были… чем бы они ни являлись. Так просто легче. Теперь Йен не знал, что делать. Микки просто ушел. С чего вдруг? Он повел себя, словно никогда не бил его прежде. Да, это было давно, и да, это застало Йена врасплох, но все же. Микки постоянно бил его раньше. Тогда почему он вдруг сорвался и ушел? Ему надоело? Микки больше его не хочет? Йен поднялся с пола и собрался с силами. Он зашел в комнату Микки и, подобрав свои вещи, оделся. Он проверил телефон на наличие новых сообщений, но безуспешно. Он сомневался, написать Микки или нет, но решил этого не делать. Он точно опоздает в школу, если не успеет на следующий поезд. Йен надел свою поношенную куртку и закинул на плечо рюкзак. Черт, сегодня будет долгий день. Рыжий потряс головой и запер входную дверь, крепко закрыв её за собой. Он достал сигарету из своей пачки и зажег её, начав свой путь по тротуару. Ему повезло, что станция находилась лишь в нескольких минутах от дома Милковичей. Так он успеет добраться до неё к приезду поезда. Йен не хотел идти в школу, не хотел идти на работу… не хотел идти домой. Он больше не знал, чего хотел. Он просто снова хотел быть счастлив. Йен удивлялся, произойдет ли это когда-нибудь? Сможет он когда-нибудь снова быть собой? А знал ли он вообще теперь того человека, которым был раньше? И что более важно, хотел ли он снова им стать? Когда теперь Йен думал о счастье, он думал о Микки. У них случались моменты, что были чудесными, моменты, где все чувствовалось настоящим. Это звучит абсолютно безумно, потому что Йен не хотел быть с этим мужчиной. Но в те самые мгновения он был счастлив, а именно этого сейчас он и желал. Неужели счастье теперь означает Микки? Как видно, да. Единственное время, когда Йен ни о чем не волновался, это время, что он проводил с Микки. Потому что именно о нем он всегда волновался. Жизнь Йена почти полностью стала вращаться вокруг Микки, за небольшими исключениями. Он находился с ним постоянно. Он посвятил ему свое время, отдал свою гордость… Черт, да он все отдал, чтобы сделать Микки счастливым. Йен чувствовал нужду в том, чтобы делать его счастливым, потому что тогда ему могли доставаться те самые мгновения, от которых он медленно становился зависим. Они случались, но затем пропадали. Задачей Йена было понять, как заставить их остаться. Он хотел, чтобы Микки оставался с ним счастливым, потому что тогда они оба смогут быть счастливы вместе. Это все, чего Йен желал. Он прислонился головой к окну поезда и вставил в уши наушники, позволяя музыке очистить свой разум от мыслей, пока снова не будет вынужден вернуться в реальность. Как Йен и предполагал, уроки длились целую вечность. Он пару раз думал о том, чтобы взять и уйти домой, но не стал. Микки прав. Даже если о Вест-Пойнте ему теперь не мечтать, это не повод гробить свое будущее, что бы это теперь ни означало. Йен шел по улице, затерянный в своих мыслях. Он нервничал перед встречей с Микки. Он не писал ему с самого утра, когда Милкович ураганом вылетел из дома, и по какой-то причине это еще больше тревожило Йена. Если честно, с Микки лучше, когда он предсказуем и реагирует сразу. А тишина и пассивное поведение, на самом деле, пугают его больше. Йен находился в квартале от Кэш & Грэб. На часах без десяти четыре. Он с легкостью мог бы успеть, но что-то убеждало его идти медленнее. Он понимал, что это глупо, но сейчас это казалось имеющим смысл. Галлагер приближался к магазину и уже мог рассмотреть вывеску на окне через улицу. Теперь на часах шестнадцать ноль пять, и он официально опоздал. Микки будет в ярости, но ему все равно. После случившегося сегодняшним утром, Йен просто хотел, чтобы Микки заговорил с ним. И если это значит накричал, ну и бог с ним. Галлагер достал из пачки сигарету и зажег её, прислонившись к столбу у перекрестка. Он стоял и медленно курил. Он подождал еще пять минут и решил «сейчас или никогда». Йен зашел в магазин, но Микки взглянул на него, ничего не сказав. — Ам, прости, опоздал, — слабо сказал он, ожидая, что парень сорвется, но вместо этого Милкович, закусив губу, вернул внимание к своему журналу. Какого хрена Микки его игнорит? Что он сделал не так? Да, сегодня утром он плохо себя вел, но это не в первый раз и, скорее всего, не в последний. Когда раньше Микки бил его, обычно после этого все начиналось заново, но сейчас он усиленно старается его не замечать. Неужели он правда надоел ему? Микки не хочет его больше? Неужели он правда выкидывает его после… после всего? Правда? Боже… Йен снял куртку и подошел к кассе убрать её под прилавок, вынудив Микки подняться с кресла, чтобы он мог дотянуться. — Все нормально? — спросил Йен, нетерпеливо ожидая ответа, но так ничего и не получил, кроме отсутствующего взгляда брюнета, словно Милкович смотрел сквозь него, словно он был невидимым. Йен понимал, что играет с огнем, но нуждался в хоть какой-то реакции. — Отлично, игнорь меня, ага, и тебя в пизду, — выплюнул он. Микки отвел глаза и сел обратно. Нет, серьезно, какого черта? Вот скотина! Как он может? Как Микки может так играть с ним? Йен схватил с прилавка клипборд и подошел к полкам с чипсами. Он обрадовался, заметив, что большая часть инвентаризации уже проведена, и ему осталось лишь несколько стеллажей. Ну хоть что-то. Йен пытался произвести расчеты, но продолжал пересчитывать один и тот же ряд три раза подряд, потому что не мог сосредоточиться. Он услышал звон колокольчика и, повернувшись, увидел, как вошел… Нэд? Какого хрена? Что он здесь делает? Йен не общался с ним уже несколько месяцев. Он повернулся посмотреть на Микки, все еще пялившегося в свой журнал, не поднимая глаз. Серьезно? Пошел в жопу. Йен улыбнулся, когда мужчина подошел ближе, встав у края стеллажа, и встретился с его дружелюбным взглядом. — Вижу, ты еще жив? Я волновался, когда ты перестал отвечать на мои звонки, — мужчина улыбнулся, изогнув бровь. — Да, еще жив. Я не избегал тебя, Нэд. Ни за что бы не стал. Ты сам понимаешь, как порой жизнь складывается. — Разумеется, — ответил Нэд, явно оценивая его взглядом. — Хорошо выглядишь. Этот год пошел тебе на пользу. Йен не удержался и вернул жест, прогулявшись глазами по телу мужчины, особое внимание уделив задней части. — Спасибо, тебе тоже. Ты качался? Выглядишь… крепче. Нэд усмехнулся. — Ну, в общем, да. Начал посещать спортзал. Надо же поддерживать форму с такими парнями, как ты. Йен отвел взгляд в сторону, заметив, что Микки наблюдает за ним. Отлично, в жопу его. — Для меня ты всегда в форме. Так каким ветром тебя занесло на Саутсайд? — Оу, знаешь, проголодался, — мужчина взял с полки пачку чипсов. — Что, на Нортсайде не продают чипсы? Я-то думал, ты меня увидеть хотел. Микки опустил журнал на прилавок и уставился на Йена, облизнув губы и взметнув брови. Йен удивлялся, слышит ли он разговор. Отлично. Он надеялся, что Микки слышит. Может, тогда он обратит на него внимание. Ему нужно, чтобы Микки перестал его игнорировать. — Мм, так и есть. Я надеялся на оранжевую конфетку. В Лэйкшоре таких, как здесь, не продают, — мужчина постукивал подушечками пальцев по пакету чипсов. — О, да, знаешь, я тоже о тебе думал. Саутсайду крайне не хватает настоящих мужчин, — произнес Йен гораздо громче и погладил Нэда по руке. — Никто не заботился обо мне так, как ты. Микки несколько секунд смотрел на него, затем опустил взгляд обратно на журнал. — Когда ты заканчиваешь? Думаю, сначала ужин, потом десерт? — с лукавой улыбкой спросил Нэд. — О-ох, ты всегда обо мне думал. Но, к сожалению, у меня вроде как есть парень. Мне жаль, я правда скучал по тебе. Нэд закатил глаза. — Парень? Я думал, отношения не для тебя. — Я тоже, но порой всякое случается. Только не расстраивайся. Если мы с ним расстанемся, ты будешь первым, кому я позвоню. Мужчина подмигнул ему и кинул пачку чипсов обратно на полку. — Удачи, Йен. У тебя есть мой номер, — он развернулся, направившись к выходу магазина. Йен поразился, как в тот же момент, когда Нэд ушел, Милкович вскочил с кресла и запер дверь. Микки подошел к Йену и с силой толкнул в холодильник позади него. — Какого хуя, Галлагер? Это что еще было? — Не понимаю, о чем ты, Мик, — с сарказмом ответил рыжий. Милкович отвел взгляд в сторону и усмехнулся. — Не придуривайся, блять. Я все видел. Ты вообще кем себя считаешь, пацан? Серьезно? Кем он себя считает? Это какой-то провокационный вопрос. Йен даже больше не знает, кто он. Все, о чем он знает, это то, что он является тем, чем Микки скажет, и сейчас он являлся ничем. — Ну, судя по твоим словам, я всего лишь давалка. — Правильно! Ты моя давалка, Галлагер! Моя! Не этого престарелого козла! — Милкович поднес руку к лицу рыжего, сжав его щеки. — Не могу поверить, что ты позволял этому мерзкому уебку дотрагиваться до тебя, пацан, это, блять, отвратительно. Йен знал, что играет с огнем, но ему было плевать. Он испытывал сейчас слишком много эмоций. Он хотел, чтобы Микки сказал ему, что он был хоть чем-то, потому в данный момент Йен чувствовал себя ничтожеством. Если честно, сейчас любое внимание лучше, чем быть незамеченным. Йен не выносил этого, потому что тогда он оставался наедине со своими мыслями, которые так сильно пытался игнорировать, которые убеждали его, что он всегда будет одинок и никто его не полюбит. — Пошел ты, Микки! — крикнул Йен. — Не могу поверить, что вообще выношу, когда ты дотрагиваешься до меня. Нэд был в сто раз лучше, чем ты когда-либо будешь. Глаза Милковича расширились, и он облизнул губы. Он схватил Йена за талию и с силой вжал своей грудью в дверь холодильника. — Повторишь, и я надеру тебе зад, ясно? Я знаю, что тебе нравится, когда я тебя трогаю, потому что ты стонешь, как шлюшка, каждый раз, когда я тебя трахаю. Микки запустил руку под рубашку Йена, пальцами пробегая по его бокам. Что-то во взгляде Микки заставляло ладони Йена потеть, а сердцебиение учащаться. Он не просто напуган, он возбужден. Какого черта с ним не так? Йен знал, что врал точно так же, как и Микки. — А ты никогда не думал, что я могу симулировать это? Ты хорош, но не настолько, — высокомерно заявил рыжий, хотя его уверенность подставляла. — Серьезно? Ты поиграть со мной решил? — Милкович убрал руки с талии парня и взялся за его рубашку, стянув её через голову рыжего. Йен даже не заметил, как приподнял свои руки, чтобы мужчине было легче сделать это. Микки откинул рубашку на пол и зарылся лицом в шею Йена, зубами всасываясь в его кожу, и выудив из него тихий вздох. — А почему бы и нет? — спросил Йен, постепенно отдаваясь ощущению тела Микки напротив своего. — Ты всегда играешь со мной. Вот и я решил попробовать, — Йен чувствовал, как его тело обессилено припало к двери, пока губы Микки касались его уха. — Знаешь, неся подобную хрень, — начал Микки, опустив ладонь на его промежность, — этот рот, малыш, втянет тебя в большие проблемы, — прошептал он строгим тоном и прикусил мочку Йена, прежде чем отстраниться и взглянуть на него. — И что ты сделаешь, Микки? — голос рыжего дрожал, когда он смотрел в голубые глаза мужчины. — Снова ударишь меня? Думал, мы уже проходили это утром, — Йен пожалел о своих словах в тот же момент, как произнес их, и стал ожидать худшего. Это произошло в течение одной секунды, и прежде чем Йен успел осознать, Микки развернул его, крепко прижав лицом к холодильнику. — Тебе реально нужно запомнить свое место, пацан. Чего ты, по-твоему, добиваешься, так со мной разговаривая, а? — спросил Микки, придавливая Йена к холодильнику и расстегивая его джинсы. Ну и черт с ним, да? Он и так уже зашел слишком далеко, поэтому теперь может говорить то, что думает. Все равно это ничего не изменит. Йен просто хотел знать, что произошло, что он сделал не так. — Свое место? Трудновато запомнить его, когда ты постоянно меняешь свое мнение, — Йен почувствовал, как его штаны упали к лодыжкам, и внезапно ладонь Микки сомкнулась вокруг его члена. — Черт, — выдохнул он, когда Микки стал ему надрачивать. Пальцы рыжего сжались на прохладном стекле, и он отдался во власть наслаждению. Милкович терся о его задницу, и Йен чувствовал через джинсы стояк мужчины. Микки наклонился к нему и стал целовать его шею. — Ммм, — Йен вздохнул от прикосновения. — Давай-ка кое-что уясним, малыш. Ты мой, я владею тобой. Ты делаешь, что я скажу и когда я скажу. Микки провел большим пальцем по его влажной головке, отчего Йен глубоко втянул воздух. — Прямо здесь, прямо сейчас – это твое место, — Микки крепко сжал половинку Йена, опаляя его шею горячим дыханием, — где ты ждешь, пока я отымею тебя так, как тебе нравится. Ты моя сучка, так веди себя подобающе. Черт, слова Микки грубы, но он прав. Йен хотел, чтобы его оттрахали. Он снова был потерян. Так теперь действовали на него прикосновения Микки. Они заставляли Йена распадаться на части и кончать, забывая обо всем на свете, на что ни один секс, который у него был раньше, не был способен. Но Йен не знал, действительно ли Микки хотел его. Он был растерян и запутан. Микки был всем, что он имел. Ему нужно, чтобы Микки хотел его. — Твоя, но ты игнорировал меня весь день, — тихо ответил Йен. — И я смогу делать то, что ты говоришь, если ты как раз-таки будешь говорить со мной, — он шумно вздохнул, когда Микки усилил хватку на его члене. — Ммм, может, если бы ты не нес тупой херни, Галлагер, этого разговора вообще бы не было, — Йен услышал влажное причмокивание и внезапно почувствовал палец, вторгающийся в него. — Ах… черт… Милкович круговыми движениями двигал внутри него своим пальцем, и Йен не мог держаться, ощущая в себе нарастающее желание. — Не так уж это и сложно, Йен. Ты умеешь выводить меня, малыш. Йен почувствовал, как в него вошел еще один палец, и подался бедрами навстречу. — Ммхмм, ты ведь абсолютно осознаешь, что творишь со мной, да? — Микки медленно вытащил пальцы из задницы рыжего. Рука Милковича исчезла с его члена, и Йен был резко развернут лицом к Микки, встретившись с его волнительно страстным взглядом. — Я знаю, так и есть, так что не прикидывайся тупым. Йен закатил глаза, потому что… серьезно? Микки опять за свое. Он думал, они куда-нибудь продвигаются, но ему снова напомнили, что он тупой. Он ненавидел это слово так сильно. — Опять ты называешь меня тупым, — Йен опустил взгляд, прежде чем снова встретиться с глазами Микки. — Новенького ничего придумать не можешь? Это начинает надоедать. Милкович засмеялся и, почесав переносицу костяшкой, вогнал свой кулак в дверь холодильника рядом с лицом рыжего, заставив его вздрогнуть. Он наклонился к нему и стал шептать на ухо: — Знаешь, как сложно сейчас не треснуть по этим сладким губам, малыш? Реально очень сложно, — голос Микки был строгим и соблазнительным. Он схватил ладонь Йена и опустил на выпуклость в своих штанах, надавливая на неё. Йен хотел поиграть с Микки, очень хотел. Он знал, что в любую минуту все может измениться, и в конце он снова будет разбит, но прямо сейчас он жаждал секса, и голос Микки усыплял его разум. Йен взглянул на мужчину, выгнув бровь. — Правда? Поражен, что ты держишься. Вроде раньше для тебя не составляло труда мне треснуть. Микки пристально смотрел на него, прежде чем потупить взгляд. Йен мог поклясться, что заметил в его глазах раскаяние. Милкович снова посмотрел на него и приблизился к его лицу; их губы разделяли лишь пару сантиметров. — Если бы ты не был таким плохим мальчиком, мне бы не приходилось тебя наказывать, — мужчина не разрывал зрительного контакта. Черт, Йен хотел быть хорошим. Он хотел быть счастливым. Он хотел… Микки. — Я не хочу быть плохим. Я хочу быть хорошим, Микки, — быстро ответил он. — Да? Ты хочешь быть хорошим мальчиком, Йен? — Милкович крепко обнял его рукой за талию. — Тогда заткнись и поцелуй меня. Их губы соединись вместе, и Йен почувствовал, как его рука опустилась на спину Микки, притягивая ближе к себе. — Хочу быть хорошим для тебя, — выдохнул Йен в рот мужчины. — Бля, какой ты сладкий, — похвалил Микки, запыхавшись, и Йен почувствовал, как его тело подняли. Он инстинктивно обвил брюнета ногами, спиной все еще прижимаясь к холодильнику; теперь его руки обвивали шею Микки. Йен всегда поражался тому, каким сильным был мужчина, учитывая, что он ниже него. Особенно удивление возросло, когда Йен почувствовал, как его тело отстранили от холодильника, полностью лишив опоры. — Микки, не урони м… — Заткнись, — оборвал Милкович, но в его голосе абсолютно не было раздражения. Йен крепче обвил ногами талию Микки и стал смотреть, как он поднимается наверх. Йен понятия не имел, как долго это продлится, но прямо сейчас ему было все равно. ... Что он делает? Как это снова случилось? Проклятье, Микки не знал и его это не волновало. Ноги Йена обвивали его талию, язык игриво переплетался с его языком. Он дотянулся до замка и отпер дверь в свою квартиру, распахнув её настежь. Они врезались в стену гостиной, потерянные в моменте. Йен медленно опустил ноги и встал на пол, оказавшись с Микки лицом к лицу; глаза парня горели желанием. — Я хочу тебя, — пробормотал Йен; его руки все еще прижимали Микки к себе. — Да? Отлично. Потому что я собираюсь тебя трахнуть. Напомнить, кому ты принадлежишь, — Микки высвободился из хватки Йена и отступил от стены. — Иди в мою спальню, — приказал он. Йен недолго смотрел на него, затем подчинился. Микки стоял на месте и наблюдал, как парнишка неспешно шел по коридору. Дьявол, он слишком соблазнительный. Стояк Микки упирался в джинсы, поэтому он поправил себя. Он последовал за Йеном, но остановился, оглянувшись на дверь. Он подошел к ней и запер своим ключом. Он хотел, чтобы Йен остался с ним. Не хотел, чтобы Йен уходил. Может, это и обман, но Микки провел целый день, размышляя над этим, и снова решил, что обман лучше, чем ничего. Так почему бы ему не наслаждаться им, верно? Йен все равно не попытается уйти, не должен. Но так у него точно не получится. Йен будет в его распоряжении столько, сколько он захочет. Микки ощутил знакомый кайф, овладевший им от осознания, что контроль опять у него в руках. Йен снова у него и никуда не уйдет. Микки подошел проверить окно, и оно как обычно оказалось заперто. Он всегда держал его закрытым, чтобы никто не мог вломиться. Несмотря на то что квартира не на первом этаже, тот, кто очень захочет, все равно сможет пробраться внутрь. Плюс, это Саутсайд, поэтому лучше перебдеть, чем недобдеть. Полностью довольный «системой безопасности» квартиры, которая не позволит пареньку сбежать, Микки вернулся в коридор и прошел в свою спальню. Йен сидел на постели, внимательно глядя на него. — Ты почему еще одет? — Микки указал на тонкий материал, укрывавший тело Йена. — Я просто ждал те… — Молчи, просто сними их и ложись, — потребовал он, скинув ботинки и став расстегивать свои джинсы. Микки смотрел, как Йен встал с кровати и спустил боксеры, позволив своему члену прижаться к внутренней стороне бедра. Паренек сел на постель и подвинулся на середину так, что теперь он обнаженный лежал в центре. Милкович избавился от боксеров, откинув их на пол, и залез на кровать к Йену. Он забрался на него сверху, устроив руки по обе стороны от головы парня; их голые грудные клетки соприкасались. Микки наклонился, и его губы грубо встретились с губами Йена, язык проскользнул в рот мальчишки, а рука опустилась к яйцам и стала ласкать их. Кожа Йена была нежной и гладкой под его пальцами, проделывающими путь к члену паренька, чтобы обхватить твердую плоть. — Ммм, — Йен застонал, когда Микки начал двигать своей рукой вверх-вниз. — Неплохо, да? — выдохнул он и укусил шею парня. — Ах, — Йен вскрикнул, чувствуя впившиеся в кожу зубы. — Правильно. Их губы снова встретились, и Микки видел, как зеленые глаза Йена смотрят на него. В его желудке запорхало, но он приказал себе игнорировать ощущение, став целовать паренька яростнее. Это не главное. Йен никогда не захочет его по-настоящему, поэтому Микки не позволит этому чувству подкрасться. Только не снова. Он, не отрываясь, смотрел в глаза парнишки, зачарованный великолепием призраков, что они скрывали. Сейчас они были наполнены страстью, но Микки видел все еще прячущуюся за ней печаль. Проклятье, он идеален. Йен такой соблазнительный и он его. Ему нужно помнить об этом. Йен его. Только он может трахать его, только он может контролировать его, и только его каждого слова может слушаться Йен. Черт, мысль об этом возбуждала Микки почти так же, как и сам Йен. Он уткнулся лицом в сгиб его шеи и засосал нежную кожу парня между зубами, добившись еще одного тихого стона. Он чувствовал, как рука паренька поглаживает его спину, медленно спускаясь, пока не достигла задницы Микки. Прикосновение парня было теплым и на удивление уверенным, когда он мял его задницу. Микки нравилось, что Йен трогает его. Ему нравилось, как возросли его интерес и участие в сексе. Йен мог сколько угодно говорить, что симулирует, потому что Микки знал, что, на самом деле, он обожает секс с ним. Он знал это в начале, знает и теперь. Он спустился губами по горлу парня, чувствуя учащающийся пульс Йена, обвившего рукой его шею. Микки невольно вспомнил, каково чувствовать, как Йен дрожит под ним, сопротивляется. Это был кайф, несхожий ни с одним другим, а теперь Йен снова под ним, только на этот раз тяжело дышит и дрожит, готовый вот-вот вручить ему власть над своим телом. Микки спускался губами ниже, покусывая нежную кожу, пока не добрался до ключицы. Он собирался снова укусить паренька, когда почувствовал руки, обхватившие его лицо. Йен вовлек его в поцелуй, глубокий и властный. Он переполнял и поражал Милковича, пока парнишка крепко удерживал его лицо. — Ммм, — Микки выдохнул, приглушенно застонав, и почувствовал, как его тело расслабилось в хватке Йена. Внезапно они перекатились, и парнишка оказался сверху. Черт. Ему нравилось видеть Йена таким. Его зрачки расширены, и глаза потемнели от жажды секса. Его твердый член прижимался к животу, когда они снова соединили губы вместе. Паренек отстранился, посмотрев на Микки, и наклонил голову, став целовать его грудь. Дьявол, как горячо. Йен перенимал инициативу на себя, и Микки хотел позволить ему. Ему нравилось, что Йен трогает его, целует его. Но он не будет придавать этому особого значения. Не в этот раз. Нет. Он просто позволит мальчишке делать, что он хочет, и будет наслаждаться. Это просто секс, и они оба чертовски хороши в нем. Микки чувствовал, как язык парня гуляет по его телу, облизывая, а губы оставляют крошечные поцелуи на его коже. И в этом Йен тоже не был мягок и робок, наоборот, он был очень уверен. — Бля, Йен, — он простонал, когда паренек добрался до опасной близости к его истекающему члену. Микки почувствовал, как его ноги развели в стороны, и посмотрел на парня, склонившегося между ними. Йен оставлял поцелуи на внутреннем бедре Микки, поглядывая на него. Для Милковича это было действительно странно, но ему нравилось. Ему нравилось внимание. Это было ново и необычно. Он запрокинул голову назад, чувствуя, как мягкие губы паренька бродят по его коже. Неожиданно он ощутил укол боли и наслаждения и посмотрел вниз, увидев, как Йен зажал его кожу между зубов. — Черт, это... это очень неплохо, — Микки резко втянул воздух, когда Йен укусил его снова. Он удивлялся, останется ли след. Он надеялся, что останется. Просто хоть что-то в напоминание об этом моменте. — Хочу быть хорошим для тебя. Я хороший? — спросил Йен, эротично поглядывая на него. Йен так желал порадовать, Микки слышал в его голосе нужду, даже если он был переполнен сексом. — Да… Да, ты очень хороший, рыжик. Такой… твою ж… Милкович был застан врасплох влажными губами Йена, обхватившими головку его члена. — Ммм, бля… — застонал Микки. Йен поднял на него взгляд, пока его рот идеально скользил по члену Микки. Он чувствовал, как язык Йена выводит круги вокруг его плоти, пока паренек продолжал вбирать в свой рот больше и больше. — Такой хороший мальчик, — похвалил Микки, наблюдая, как парнишка насаживается на него. Черт, ему нравилось. Ему правда нравилось это. Йен, перехватывающий инициативу и вытворяющий разные штуки, это так горячо и ново, что Микки не хотел, чтобы он останавливался. Он запрокинул голову и продолжил наслаждаться ощущением горячего рта парня вокруг себя. Йен заглатывал достаточно глубоко, поэтому теперь Микки чувствовал, как его член касается стенок глотки парня. Он вспомнил о времени, когда рот Йена был абсолютно девственным. Это рассмешило Микки, потому что теперь парнишка делал минет профессионально. Он почувствовал, как руки Йена опустились к его заднице и обхватили её, массируя, пока рыжий продолжал двигать головой вверх-вниз. Микки наслаждался тем, как его ублажают, когда неожиданно почувствовал, как Йен поднял его ноги. — Хули ты…? — язык Йена прошелся по его отверстию, и Милкович потерял дар речи. — Бля-я-а, — резко вдохнул он, застонав, когда паренек стал входить и выходить из него языком. — А ты… ты правда грязный мальчишка, да? Твою ж… Йен взглянул на Микки. — Я правильно делаю? — Бля, да, заткнись и… Язык Йена снова проник в него. Микки чувствовал, как руками сжимал под собой простыни, когда паренек целовал и засасывал его отверстие. Он не мог поверить, что это происходит. Он совершенно не ожидал подобного, но как и во всем остальном, Йен был идеален. — Так хорошо, — Микки облизал губы и позволил себе отдаться наслаждению. Он хотел сказать что-то еще, когда почувствовал палец Йена, надавливающий на его вход. Нет. Неа. Ничего подобного. Ни хуя! Микки быстро дотянулся до Йена и схватил его под мышками, опрокинув на спину. Он забрался на парня и грубо прижал его руки к кровати. — Хули это было, Галлагер? — прорычал он, наклонившись к лицу паренька. — Я просто подумал… — Значит можешь выкинуть эту мысль из своей прелестной черепушки, ясно?! — потребовал он, сильнее сжав руки Йена. — Да, Микки, прости меня. Я не хотел тебя злить, — Йен говорил тихо, смотря на Микки широкими глазами. Дьявол. Какой он милый… он просто... блять. Микки ослабил хватку, но продолжил удерживать парня. — Ты мой, Йен, — произнес он, прислонившись лбом ко лбу Йена; между их глазами едва осталась пара сантиметров. — Ты мой, и я трахаю тебя. Вот как это работает, ты понял меня? — прошептал он и поцеловал Йена в щеку. — Да. — Славно, — Микки отпустил руки парня. Он провел пальцами по губам Йена, прежде чем медленно вставить их в рот парня. Ему не пришлось ничего говорить; в ту же секунду, как пальцы проникли во влажный рот рыжего, он начал их сосать. Микки любил это блядский рот. Даже несмотря на то, какую глупую хрень паренек мог им извергать, он творил потрясающие вещи этим ртом. — Смочи их для меня хорошенько, — подбодрил Микки, пока парень продолжал сосать. Он вытащил пальцы, и они полностью были покрыты слюной. — Умница, — он снова поцеловал Йена в губы и опустил руку между его ног. Микки надавил пальцем на теплое отверстие и позволил телу парня принять себя. — Ахмф, — Йен проскулил в его рот. Черт, даже сейчас парнишка был таким тугим. Микки знал, что никогда не устанет от ощущения его задницы вокруг любой части своего тела. — Тебе нравится, да? — он отстранился от поцелуя, оставив Йена смотреть на него; лицо парня исказилось в удовольствии. — Да, мне нравится, — задыхаясь, ответил Йен, когда Милкович вставил в него второй палец, согнув его. — Хочешь, чтобы я тебя трахнул? — Да, Микки, я… боже, — Йен ахнул, когда Микки отыскал его простату. — Что-что? — подразнил он. — Д… да. Прошу, трахни меня, — Йен простонал и подался бедрами на его пальцы. — Тебе нравится, когда я тебя трахаю? — Микки вытащил пальцы, подразнивая одним из них отверстие паренька. Йен облизнул губы; его тело продолжало тереться о Микки в поиске освобождения. — Да, Микки… — Да? Расскажи, как сильно тебе нравится, — потребовал Микки и слегка надавил на вход парня. — Ммм, — Йен жалобно заскулил, — нравится. Очень нравится. — Неубедительно, — Милкович смотрел на мальчишку, изогнув брови, и снова начал медленно вводить в него палец. — Ты трахаешь меня так хорошо, Микки. Мм… прошу… Микки любил слышать, как Йен умоляет, особенно после того, как он заявил, как сильно ему не нравится секс с ним. Он вытащил палец и дотянулся до тумбочки, став копаться в ящике. Наконец Микки нашел, что искал, достав маленькую баночку лубриканта. Он взял ладонь Йена и выдавил на неё щедрое количество смазки. Паренек растерянно взглянул на него, но Микки опустил его руку на свой член, молчаливо ответив на все вопросы. Парень стал надрачивать ему, в процессе покрывая член Микки смазкой. — Мм… Значит ты врал? — спросил он, пока Йен продолжал водить ладонью по всей его длине вперед-назад. — Что? — Ты сказал, что симулируешь, и что не выносишь, когда я тебя трогаю. Это была ложь. — Да, это была ложь, Микки. Я хочу, чтобы ты трахал меня. Ты… только ты, — прошептал Йен, взглянув на него. — Хороший мальчик. Микки подставил свой член ко входу Йена и стал медленно проникать, желая продолжить пытку, на которую обрек нетерпеливого парня под собой, но у того оказалась другая идея. Паренек толкнулся всем телом навстречу Микки, полностью насадившись на его член. — Прошу, — простонал он и схватил Микки за талию. Милкович сразу начал толкаться в Йена, быстро наращивая темп. Пальцы паренька впивались ему в спину, пока Микки продолжал его трахать. — Ам… да… хмм, — Йен вскрикивал и выгибал шею, упираясь головой в матрас. Микки продолжал трахать его, целуя шею паренька в перерывах между собственными стонами наслаждения. Он обвил руками талию парня, чтобы удерживать его, пока продолжал в него вколачиваться. — Так хорошо, Йен, — прошептал он парню на ухо. Микки чувствовал как мышцы Йена сокращаются вокруг него. — Прямо там, — застонал рыжий, когда он нашел его сладкую точку, поэтому Микки стал долбить в неё снова и снова, наблюдая, как наслаждение отражается на лице парня. Он опустил руку между их телами и стал яростно надрачивать член Йена. Дьявол. Он не продержится дольше. — Блять, — Микки протяжено простонал, заполняя отверстие парня. — Мм… Микки, — Йен со стоном выдохнул и излился горячей лужей себе на живот. Микки наклонился и поцеловал паренька в лоб, прежде чем скатиться с него и встать с кровати. Йен продолжал лежать в своем месиве на смятой постели; он выглядел так соблазнительно прямо сейчас. Его живот поблескивал от спермы, и рыжие волосы растрепались от секса. Они все еще были короткими, но немного подросли. Микки любил эти волосы. Ни за что на свете Йен не отрежет их снова. — Давай, — Микки протянул парню руку. — Тебе нужно в душ. Йен взял его ладонь. — Хорошо. Микки поднял его с кровати, и они через коридор прошли в ванную. Милкович включил кран, настраивая воду до идеальной температуры. Он встал под душ, и Йен присоединился к нему. Микки никогда не делал этого раньше, не принимал ни с кем душ. Это казалось непривычно интимно, но его не волновало, потому что это практично. Они оба пахли кончей и сексом, тогда зачем принимать душ раздельно? Он наблюдал, как Йен провел рукой по волосам, позволяя воде стекать по своему подтянутому телу. Микки взял мыло и стал натирать им собственное тело, но что-то не давало покоя его мыслям, пока он водил им по своей коже. Он протянул руку и стал натирать мылом влажную грудь Йена, пока паренек не сводил с него своих зеленых глаз. Он пропал, по уши вляпался, нечего отрицать, он и не мог. Микки ненавидел то, как сильно был влюблен в парнишку, потому что все просрал, но от этого его чувства все равно не угасли. В это мгновение, когда он намыливал нежную кожу паренька, его тело сокращало расстояние между ними, а глаза напротив заглядывали в его душу, словно он открытая книга. В это мгновение ему было все равно. К дьяволу. Микки бросил мыло и, схватив лицо Йена, вовлек его в поцелуй. Вода стекала между их открытыми ртами, пока они жадно целовались не в силах насытиться. Йен опустил руку и крепко обхватил член Микки, став методично водить по нему ладонью вперед-назад. — Бля… ты грязный мальчишка, — рвано выдохнул Микки, чувствуя приближение очередной разрядки. — Ты это любишь, — прошептал Йен. Страстные нотки в голосе паренька и слова, что он произнес, подтолкнули Милковича за грань, и он кончил на пол душевой. — Твою мать, Галлагер, нам надо заниматься этим почаще, — он засмеялся и отодвинул Йена из-под струй воды, чтобы ополоснуться самому. Это было охренительно. Неудивительно, что люди в таком восторге от секса в душе. Микки ступил на ванный коврик и дотянулся до полотенца. Он вытер свои волосы и отодвинул занавеску ванной, увидев, как рыжий стоит с закрытыми глазами, позволяя воде падать на свое лицо. — Шевелись, чудик. Ща помру с голода. — После секса так бывает, — Йен ухмыльнулся, заставив Милковича вернуть жест. Гребаный мальчишка теперь заставляет его улыбаться… Капец. Йен вышел из душа; вода капала с его обнаженного тела, и Микки сразу же захотелось трахнуть его снова. «Но спешить некуда», — напомнил он себе. Йен останется с ним на некоторое время. Микки не знал насколько, но минимум на неделю. Ему нужно время побыть с Йеном наедине. Ему нужно попробовать и проанализировать свою фантазию, понять, есть ли в ней хоть капля правды. Ему необходимо узнать, есть ли у него шанс, потому что ситуация сводила его с ума. Часть Микки уже знала ответ, именно поэтому он закрыл двери. Он знал, что у него нет шанса, но ему нужно доказать это самому себе. В любом случае, мальчишка остается. — На, — Микки передал парню полотенце. Йен обмотал его вокруг бедер, и Микки открыл дверь, направившись обратно в спальню. Он надел боксеры и джинсы и взглянул на постель. Йен тихо сидел в полотенце, наблюдая за ним. — Ты меня вымораживаешь, малой. Оденься, что ли, — Милкович усмехнулся и надел свою футболку. — Капец жрать хочу. Сбегаю куплю нам еды. Ты что будешь? Йен откинулся на постели по-прежнему лишь в одном полотенце и постучал пальцами по животу. — Хмм, я бы не отказался от бургера, но только настоящего. Этот мальчишка… — Это еще как, бля, не из Макдональдса, что ли? — Ну да, если можно. Какой же милашка. Микки забрался на Йена и заглянул ему в глаза. — Конечно можно. Он хотел баловать Йена, хотел заботиться о нем, хотел всего. — Хочешь еще молочный коктейль? Возьму тогда и его, раз уж собираюсь в настоящую бургерную. — С клубникой? Микки поднялся с постели. — Клубника так клубника. Скоро вернусь. Оденься. Или не одевайся, мне все равно, — он надел свои ботинки. Микки вышел из спальни и взял ключи с кухонной столешницы. Ему нужно быть осторожнее. Йен все это время находился с ним, но все же. Последнее, чего он хотел, – чтобы мальчишка нашел его ключи. Микки вышел из квартиры и крепко закрыл дверь, заперев её на ключ и став спускаться по лестнице. ... Йен в полотенце лежал на постели и смотрел в потолок. Он чувствовал себя хорошо, он был счастлив. Он помирился с Микки, и теперь парень снова был счастлив, а он любил, когда Микки счастлив. Он становился мягким и нежным, и заботился о нем. Йен любил, когда его баловали. Это одна из причин, почему он встречался с мужчинами старше. Они всегда что-нибудь ему покупали и куда-нибудь выводили. Это не значит, что Йен материалист, он просто любил внимание. В своей семье он являлся всего лишь средним ребенком в доме, полном хаоса, где каждый просто пытается выжить. Когда же он был на свиданиях, все становилось иначе… Нет. Когда он был с Микки, все становилось иначе. Микки первый человек, которого Йен встретил и действительно почувствовал, что он нуждался в нем, по-настоящему хотел его. Он убедил себя, что именно поэтому Микки так сильно контролировал его, потому что он так сильно хотел его. Йен рад, что они помирились. Он больше не знал, как быть без Микки. Йен сел на постели и осмотрел пол в поисках своей одежды, но вспомнил, что она осталась внизу. Он встал и, надев боксеры, подошел к шкафу Микки. Он вытащил длинную зеленую футболку и надел её; штаны он может взять позже. Йен сел обратно на постель, оглядываясь вокруг комнаты. Это ощущалось странно. Ему случалось бывать в квартире Микки лишь однажды, и это было… плохо. Йен заметил, как невольно стал собирать ворсинки с одеяла, продолжая осматривать комнату. Не верилось, что прошел уже почти год с последнего раза, когда он находился здесь, и как сильно все поменялось. Он вспомнил ссору с Микки, как сказал ему, что он не его кукла, и что Микки может отъебаться. Йен потряс головой от мысли. Куда делся тот человек? Что случилось с тем огнем? Он лег обратно на постель, пытаясь утихомирить свой разум, но мысли упорно продолжали возвращаться в тот день. Он вспомнил, как Микки взял его на руки и отнес наверх, заперев в своей комнате. Йен задрожал от воспоминания и кинул взгляд на дверь спальни, что была широко открыта, и почувствовал, как успокаивается. Он слышал голос Микки, приказывающий ему раздеться и забраться на кровать так же, как он делал сегодня ранее. Йен снова сел и уткнул голову в колени, когда вспоминания стали врываться в неё. Он вспомнил, как Микки нагнул его над кроватью и трахнул, даже после того, как он сказал «нет». Он на все отвечал «нет», но каким-то образом в итоге все равно это делал. Какого черта с ним не так? Как мог пройти год, а он до сих пор делал это? Все стало по-другому, вот почему. Микки стал другим. Раньше он был грубым и властным, он был просто злым. Он просто хотел секса. Сейчас он стал добрее. Микки стал мягче, и он не бил его уже долгое время. Это утро было случайностью. Этим утром Йен разозлился и намеренно доводил Микки до кипения. А это совсем другое. Йен кинул взгляд в другую сторону комнаты и вспомнил, как отключился. Он отключился, потому что Микки психанул и стал душить его. Микки душил его, и он, черт возьми, потерял сознание. — Боже, — голос Йена задрожал, и он подскочил с кровати. Он не хотел больше находиться здесь. Он не хотел вспоминать то время. Это было слишком, его принуждал к сексу, бил, душил и унижал в этой комнате тот же самый человек, с которым он только что провел вечер, добровольно трахаясь. Йен спиной вышел из комнаты, пока не прислонился ею к стене коридора. Ему необходимо расслабиться. Это было очень давно, теперь Микки изменился. Он изменился. В прошлый раз он запер его, как пленника. На сей раз он этого не сделал. Он мог закрыть его в своей спальне, но Микки не сделал этого, потому что не был прежним. Тот Микки был кошмарным и повернутым и хотел лишь одного. Теперешний Микки все еще оставался ненормальным, но Йен мог сказать, что он хотел большего. Он не был для него всего лишь давалкой, что бы Микки ни говорил. Йен прошел на кухню и открыл дверь холодильника. В нем стояла упаковка с шестью банками пива, поэтому он взял одну и, открыв её, заполнил рот прохладной жидкостью. Он проглотил полный рот пива и бесцельно прогуливался по кухне некоторое время. Йен собирался подойти к дивану, когда остановился посмотреть на входную дверь. Он не хотел уходить, но мог, если бы захотел. Микки не запер дверь спальни, тогда с чего бы ему запирать эту? Он не стал бы. Глупости. Йен подошел к дивану и сел, включив телевизор. На нем повторяли серии Южного Парка. Он любил это шоу, он пересматривал бы и повторы повторов. Йен откинулся на диване и стал попивать пиво, но все не мог удобно устроиться. Что-то не давало ему покоя. Это просто глупо, и ему нужно заставить голос в своей голове затихнуть. Йен поставил пиво на столик и встал с дивана, подойдя ко входной двери. Он протянул руку, чтобы повернуть ручку, ожидая, что дверь откроется, но она не поддалась. — Нет, — слабым голосом произнес он и попытался открыть снова. Нет! Это действительно происходило, чертова дверь была закрыта. Микки запер его в своей квартире. Он… он не изменился. Йен вернулся к дивану и забрался на него, подобрав колени к груди. Он ошибся во всем. Это не отношения, ничего подобного. Он пленник. У него нет выбора ни в чем… совсем. В реальном мире с Микки и Мэнди он как-то убедил себя в совершенно ином. Он убедил себя, что это нормально, что они в порядке до тех пор, пока Микки счастлив. В реальности же это неважно. Единственная причина, по которой он сохранял счастье Микки, в том, чтобы он не сорвался на нем, не обозвал или не ударил. По этой причине он хотел, чтобы Микки был счастлив. Да ради всего святого! Он заперт в квартире над своим рабочим местом. Какого черта? Кто так делает? Микки запланировал это? Когда он решил, что оставит его здесь? Перед тем, как Йен пришел на работу? Когда он трахал его? Может, это произошло в душе, когда у них случился еще один момент… Нет. Не момент. Он был просто пешкой в больной игре Микки. Проклятье. Йен чувствовал, как все душевное равновесие, что он пытался сохранить, медленно покидало его, пока его мир начинал размываться. Он вытер слезу со своего глаза. Ну вот. Это все Микки. Это все, что у него впереди, это вся его жизнь. Он будет пешкой в игре Микки, пока парень не избавится от него. Боже. Йен вытер глаза футболкой и потянулся за пивом. Он опрокинул его одним махом и вжался в диван, стараясь снова не заплакать. Он так сильно старался притворяться, что все это по-настоящему, что он не был принужден, но он был. Тогда Йен услышал, как открылась дверь. Он зарылся лицом в тепло диванной подушки, не желая никогда снова смотреть на Микки, хотя знал, что у него нет выбора. ... Руки Милковича были заняты, когда дверь распахнулась, и он боялся уронить напитки. — Эй, тащи свой зад сюда, пацан. Забери коктейли. Йен не ответил, продолжив лежать на диване. — Э, малой, ты дрыхнешь, что ли? Встань и помоги мне. Йен слышал, что Микки говорит с ним, но не хотел замечать его присутствия. Он бы продолжил игнорировать его, но знал, что это закончится плохо, поэтому отозвался через несколько секунд молчания: — А, да, прости, сейчас помогу. Йен подошел к Микки и забрал из его рук напитки, направившись обратно к дивану. Он слышал, как мужчина закрыл дверь и запер её, прежде чем последовать за ним. Микки плюхнулся рядом с Йеном. — Держи, — он передал ему бургер и стакан с картофелем фри. — Не знал, какой ты хочешь, поэтому взял тебе тот же, что и в прошлый раз, с зеленью и сраным авокадо, — Милкович скривился и полез обратно в пакет. — Спасибо. Я все равно обычно его и беру, — ответил Йен, не желая продолжать беседу. Он больше не хотел есть. Его гордость убила его аппетит, поэтому он положил еду на журнальный столик и откинулся на диване, чтобы продолжить смотреть на цветные картинки. Он не хотел думать или говорить. Он просто хотел забыться в этом мультяшном сериале. Микки достал из пакета свой бургер. Старый добрый бургер с барбекю и беконом, с тем, с чем изначально и должен быть. Он взглянул на Йена, смотрящего мультики, не отрывая глаз от экрана телевизора. — Южный Парк? Я видел только пару серий, но они ржачные, — Микки откусил от своего бургера и наблюдал, как Йен продолжает пялиться в телек, едва прикоснувшись к еде. — Ты уже не хочешь есть или что? — Думаю, я потерял аппетит, — прямо ответил Йен. Пацан шутит, блять? Он потратил тридцать баксов и ехал через весь ебучий город не просто так. Милкович положил еду на стол. — Серьезно? Я ехал на другой конец города, чтобы купить тебе чего-нибудь не из сраного Макдонольдса, и ты вдруг потерял свой аппетит? — Микки сделал глоток ванильного коктейля и облизнул губы, поставив его на стол. — Харе, бля, ешь свою еду. Гребаный мальчишка. Какого хера? Микки догадывался, что что-то не так, атмосфера в комнате изменилась, но он не знал почему. Йен вел себя, как в самом начале, но почему? — Попробуй хотя бы, — Микки взял свой бургер и откусил еще раз, прежде чем сделать большой глоток молочного коктейля. — Ты прав, Микки, прости. Я попробую. — Хороший мальчик, — похвалил Микки и опустил руку на ногу Йена. Он смотрел, как парень сделал маленький кусок от бургера и положил его обратно на стол, не сводя глаз с телевизора. — Да хули с тобой происходит? Сначала ты счастлив и шутки шутишь, а теперь похож на запуганного щенка. — Ничего, все хорошо. — Эй, посмотри на меня, — Милкович обхватил лицо парня и повернул к себе, чтобы встретиться с его глазами. Йен быстро опустил их в пол, избегая взгляда Микки. — Хорошо, блять, да? Не ври мне, Йен. Ты знаешь, как это меня выводит, — он отпустил лицо парня и полез в карман своей куртки за сигаретами. Йен так ничего и не ответил, продолжая таращиться в пол. — Очевидно, что что-то не так, иначе бы ты не вел себя, как сучка, — Микки зажег сигарету. Йен взял бургер и снова откусил. Медленно жуя. Да какого хера? Что не так с этим дурацким мальчишкой? Казалось, он абсолютно изменился за… за сорок минут, что Микки отсутствовал. Что, твою мать, могло произойти за сраные сорок минут? Микки затянулся сигаретой, ожидая, пока Йен что-нибудь скажет. — Я правда не понимаю о чем ты. Я не вру, ладно? Все нормально. Так, с него хватит милостей. Все шло хорошо, нет, просто прекрасно, но как обычно все должно было пойти по пизде. Микки, знал, что Йен врет, но не понимал почему, и это выводило его. Неужели Йен думал, он не догадается, что что-то не так? Парнишка хандрил, едва притронулся к своей еде и ни разу не заглянул ему в глаза с того момента, как Микки сел рядом. — Ты пиздец тупой, ты в курсе? — резко бросил Микки и затянулся сигаретой. — Мы отлично проводили время, но тебе обязательно надо было все испоганить своим херовым поведением. Молодец, пацан. — Прости, я не хотел. Я буду есть. Йен снова откусил от бургера, затем взял свой коктейль. Господи, так еще хуже. Он не хотел насильно заставлять его есть. Но Йен же хотел до этого, что изменилось? — Ты прикалываешься? Да срал я на еду, это твое поведение меня раздражает, — Микки снова затянулся и взял своей коктейль. — Я исправлю свое поведение, чтобы оно не злило тебя, — тихо сказал Йен и посмотрел на Микки. Его зеленые глаза потускнели и больше не были прежними. Йен опустил взгляд, затем снова поднял на него. — Мне интересно, почему ты запер дверь, Микки? Вопрос ошарашил Милковича, и он почувствовал укол боли, хотя понимал, что не имеет никакого права. Он не думал, что… он не думал. Микки потер переносицу и посмотрел на Йена. — Ты пытался уйти? — Я не хотел уходить, я просто попытался открыть дверь, и она оказалась заперта. Дьявол. Почему он пытался уйти? Они же хорошо проводили время. Им было весело, и они были счастливы, так? Нет. Не так. Это просто его дурацкие чувства становились на пути у правды. На хуй чувства и на хуй Йена за то, что вообще заставлял его чувствовать их. — Зачем ты вообще прикасался к двери, мм? Она заперта, потому что ты остаешься здесь, малыш, вроде очевидно. Честно говоря, я надеялся, что ты не попытаешься уйти. Не буду врать, я разочарован. Это правда. Микки действительно надеялся, что Йен захочет остаться с ним, но теперь он научен лучше. — Микки, прости меня, я клянусь, я не пытался уйти. Лжец. — Ну да, малой, ага, — Микки злобно усмехнулся. — И как мне тебе верить? Я закрыл сраную дверь, только потому что знал, что твоя жопа выкинет эту хрень, так что не пизди мне. Микки встал с дивана и ушел на кухню. Теперь он потерял аппетит. Он открыл холодильник, вытащил банку пива и, открыв её, сделал долгий глоток. Опять же, вот чем ему платят за попытку быть милым. — А знаешь что, малыш? Ты застрял здесь, так что смирись. Мы проведем вместе целую неделю, так что я ожидаю хорошего поведения. — Неделю? Но у меня школа и работа и моя семья. Микки, я не могу так долго здесь оставаться. Просто не могу. Может, если на день, но мне надо домой. Микки усмехнулся и вернулся к дивану. — Ты так думаешь? — он сделал глоток пива и подвинулся ближе к Йену, коснувшись его щеки тыльной стороной ладони. — Не волнуйся об этом, рыжик. Я обо всем позабочусь. Ты лишь будь хорошим мальчиком для меня. — Но как? Не думаю, что это сработает, — ответил Йен. — Хватит задавать тупые вопросы! — рявкнул Микки, подскочив с дивана. Он опустил взгляд на Йена. — Какого хера с тобой не так, а? Думаешь, теперь можешь перечить мне? Думаешь, мне не срать на то, что ты думаешь? Если я сказал не парься, значит не парься, блять! Дяьвол. Микки чувствовал, как его гнев готов вот-вот взорваться, вырваться наружу. Ему необходимо побороть порыв, поэтому он сделал пару шагов назад, отойдя от паренька. Только не опять. Никогда снова. Хотя бы на это он способен… Микки надеялся. Черт, Микки был взбешен. Реально взбешен. Это не то, чего хотел Йен. На самом деле он больше не знал, чего хотел, но он знал, что Микки был злым, когда бесился. — Прости меня, пожалуйста, ладно? Ты прав, Микки, ты всегда прав. Все получится, я не должен волноваться. Забудь, что я сказал, прошу, не злись на меня. — Я, блять, знаю, что я прав, Йен. Это ты, блять, не умеешь слушать. Это ты настолько тупой, что не знаешь, когда стоит заткнуться нахер. Сначала ты попытался уйти, потом напиздел об этом, а теперь, — Микки облизну губы, — теперь ты, сука, перечишь мне. Мне что, напомнить тебе, кому ты принадлежишь? Потому что сдается, что за какой-то сраный час ты забыл. Йен просто хотел, чтобы все закончилось. Он ненавидел чувствовать себя таким. Он чувствовал себя крошечным, слабым и напуганным. Он был напуган. С Микки такое порой случается. — Нет, прошу, не надо, я помню, правда. Я не хотел тебя расстраивать. Я не должен был ничего говорить. Я все испортил. Я хочу, чтобы ты был счастлив. Я знаю, я могу быть хорошим мальчиком, если ты позволишь мне, — умолял Йен. — Тебе везет, что ты вообще мне нравишься. Мне стоило позволить тебе свалить, чтобы ты мог попытаться найти кого-то, кто захочет твой жалкий зад. Не знаю, есть ли такие, но, ради бога, иди ищи, — ледяным тоном ответил Микки. Черт. Йен не знал, что делать. Он будет заперт здесь с этим парнем, поэтому ему необходимо поддерживать его счастье. До тех пора пока он счастлив, все будет хорошо. Йен попытался выкинуть из головы абсолютно все, за исключением настоящего момента. Прямо сейчас он хотел порадовать Микки, он хотел сделать его счастливым. — Я не хочу, Микки. Я просто хочу делать тебе хорошо. Я хочу быть хорошим для тебя, — Йен встал на колени и расстегнул джинсы Милковича, стаскивая с него боксеры. — Ты был очень плохим, малыш, — пожурил Микки, когда он вытащил его член и сжал в ладонях. — Прости, — Йен поцеловал головку члена, слегка посасывая её. — Хмм, — Микки выдохнул и облизнул губы. Йен посмотрел на него сквозь ресницы и стал скользить губами по всей длине, насаживаясь головой вверх-вниз, с каждым разом все дальше и дальше. — Бля, — Микки протяжно простонал. Йен медленно вбирал его, облизывая языком от самого основания до головки с каждым движением головы. — Мм, нет. Сейчас трахну твой рот, рыжик, — хрипло простонал Микки, и Йен почувствовал, как парень стал сильно давить руками на его голову, насаживая на себя. Вскоре член Милковича стал вколачиваться в рот Йена, пока он его обрабатывал. Йен чувствовал, как головка дерет ему горло снова и снова, и старался не подавиться. Микки держал его голову крепко… слишком крепко, он не мог дышать. Йен попытался отстраниться, но мужчина лишь покачал головой. — Принимай, как хороший мальчик, Йен. Я знаю, ты можешь. Боже. Йен расслабил тело, как только мог, позволяя члену Микки легче скользить в своей глотке. Он дышал через нос и понял, что все не так уж плохо, как кажется. Микки продолжал трахать его глотку еще в течение нескольких секунд, затем остановился, отпихнув его. — Что ты…? — Йен не успел закончить предложение, потому что его подняли с пола и перегнули через диван. — Ты правда был плохим мальчиком, Йен. А мы ведь знаем, что случается с плохими мальчиками, да? Йен ненавидел это. Это было унизительно и заставляло его чувствовать себя таким крошечным. Но он знал, что если не ответит, все станет лишь хуже. — Плохих мальчиков наказывают, — произнес он тихо. — Ммхмм, правильно, — мужчина спустил с него боксеры. Йен почувствовал, как он вошел в него и сразу же стал двигаться. — Хаа, — он ловил ртом воздух, пока Микки втрахивал его в диван. — Такой плохой, Йен, — простонал Милкович, и Йен почувствовал жгучую боль своей задницей. — Черт, Микки! — он вскрикнул от неожиданности, удивленный шлепком. — Что? — с напускной невинностью спросил Микки и снова шлепнул его по заднице; жгучая боль, пробежавшая по коже Йена, смешивалась с удовольствием, пока мужчина сжимал его половинки. Микки снова жестко толкнулся в него, обхватив рукой шею Йена и запрокинув его голову. — Ты будешь хорошим? — спросил он, не отрываясь от глаз Йена, пока продолжал сжимать его горло. — Да, прости меня. Микки закатил глаза и еще сильнее запрокинул его голову, чтобы прошептать на ухо: — Мне не нужны извинения. Я хочу, чтобы ты сказал мне, что будешь хорошим. — Я буду хорошим, Микки. Я буду хорошим мальчиком, — стонал Йен, пока Микки продолжал вколачиваться в него. — Надеюсь. Милкович отпустил его шею и схватил за талию, натягивая на себя. — Боже! — Йен вскрикнул, почувствовав, как внутри все сжимается. — Я сейчас кончу! — Рад за тебя, — отозвался Микки и продолжил жестко трахать его. — Боже, — Йен рвано выдохнул, чувствуя горячую жидкость, стекающую по ноге. Микки продолжил трахать его, и это стало причинять дискомфорт, почти чрезмерный. — Так узко, Йен, — со стоном прорычал он и впился пальцами в кожу Йена, вдалбливаясь в него. — Ах… а-а! — Йен вскрикнул, когда ощущения стали невыносимыми. — Тшш, уже почти, — мужчина продолжил толкаться в него снова и снова. — Блять, — Милкович тяжело выдохнул, кончив в безжалостно растраханное отверстие парня. Он наклонился и поцеловал Йена в щеку, перед тем как выйти из него и обойти диван. — Пойди умойся, а потом ко мне в спальню, — он взглянул на Йена, все еще согнутого на диване. — Мгм. — Хороший мальчик, — с улыбкой похвалил Микки. Он смотрел, как Йен поднялся с дивана и прошел по коридору в ванную, закрыв за собой дверь. Громко хлопнув ею. У них будет много времени поработать над этим. Йен проведет с ним целую неделю. Микки был уверен, что паренек будет хорошо себя вести, и тогда они снова смогут быть счастливы или хотя бы притвориться такими.