Stockholm Syndrome

Микки глубоко вздохнул, подъехав к дому Милковичей. Он не разговаривал с сестрой со вчерашнего утра, когда она вылетела из дома. Ему не нравилось, как сильно поменялись их отношения. Казалось, он больше не был её старшим братом. Микки привык быть тем, кто баловал её и кого она уважала. Он был её защитником. Теперь он стал незнакомцем, монстром, кем-то, кого глубоко в душе Мэнди любила, но открыто ненавидела. Очевидно, что она потеряла к нему какое-либо уважение. Это было заметно во всем: от манеры её речи до выражения во взгляде, что появлялся каждый раз, когда Мэнди видела лицо Микки. Её глаза всегда светились огоньком, когда они в шутку обсирали друг друга; теперь её оскорбления были настоящими. Микки понимал, что если у него есть хоть один шанс стать лучшем человеком, кем-то, кто заслуживал Йена, а не просто владел им, ему понадобится его сестра. Это значит, что ему нужно будет извиниться, а он никогда этого не делает. У Микки имелась кредитная карта, которую он использовал в экстренных случаях, и казалось, сейчас вполне подходящее время. Милкович открыл дверь машины и вышел из неё, направившись к крыльцу дома. Он хотел сжечь это место дотла – слишком много в нем плохих воспоминаний. Он ненавидел, что его сестре приходится здесь жить. Но хотя бы Терри здесь больше не было. Спасибо уебку и на этом. Микки поднялся по ступенькам и открыл дверь, не удивившись, когда застал сестру на диване, красящей свои ногти. — Эй. Мэнди подняла глаза, увидев брата. Что он здесь делает? Разве он не высказал все, что хотел, еще вчера? — Нахуя приперся? — съязвила она и проверила свои ногти, чтобы убедиться, что не испортила маникюр. Микки ожидал, что Мэнди будет расстроена. С чего бы ей не быть? Он потупил взгляд, затем взглянул на сестру. — Давай подрывай зад, мы едем завтракать. Мэнди все еще злилась. Микки действительно наговорил ей ужасных вещей. Он заставил её чувствовать себя надоевшей и нежеланной. Он никогда не делал этого раньше, даже несмотря на то что они вечно срались друг с другом. Мэнди встала с дивана. — Ладно. Но только потому что я хочу есть, а ты платишь. — Да пофиг, пошли, — Милкович закатил глаза и развернулся, чтобы выйти из дома. Мэнди последовала за ним и закрыла за собой дверь. Микки посмотрел на сестру, столько много желая сказать, но не в силах выдавить ни слова, и вместо этого залез в куртку и, достав сигарету, зажег её. Они сели в машину и отъехали от дома. Микки в некотором роде было интересно увидеть реакцию сестры, когда они приехали на Нортсайд. В отличие от него, она никогда не бывала в этой части города. Микки же время от времени заглядывал сюда по делам «бизнеса». В Нортсайде много богатых карманов и все они невежественны для того, чтобы смотреть по сторонам, поэтому он всегда срывал куш. Он взглянул на сестру, которая с отсутствующим выражением на лице уставилась из окна. — Я не похож на отца, — голос Микки подрагивал. Он вернул глаза обратно на дорогу, и машина подпрыгнула на шоссе. Мэнди вздохнула и посмотрела на брата. Она раньше никогда так не думала. Никогда не думала, что между Терри и Микки возможно что-то общее. — Я так не думаю. Но то, что ты выкидываешь в последнее время… Я замечаю сходства. Слова сестры ранили сердце Микки словно ножом. Ощущение реальности того, что она сравнивала его с отцом, было ужасно. Он вовсе не похож на него… совсем. Микки видел боль в глазах Мэнди, когда она говорила с ним, и не мог выносить этого. Он хотел быть тем человеком, что она любила и уважала, а не тем, которого видела сейчас. Милкович затянулся сигаретой и въехал на парковку Хашбраунс. Он пару раз проезжал мимо этого места, но никогда не думал останавливаться. Может, иногда у него и случаются дела на Нортсайде, но это не значит, что ему нравится зависать в этой части города. — Капец жрать хочу, — неловко сказал он, не зная, что ответить. — Хашбраунс, серьезно? Ты мне подлизывать пытаешься, Мик? — Мэнди старалась не выглядеть впечатленной, но была взволнованна. На Норстайде все выглядело чисто, модно и дорого. Но она еще не готова была простить брата. Ему придется поработать над этим. — Да иди в пизду, — послал Микки, но слова прозвучали мягко и шуточно. — Видел это место, и, походу, у них хорошие блинчики. А я знаю, как ты любишь свои сраные блинчики. Пакуйся и пошли. У них, наверняка, лист ожидания или еще какая тупая фигня, — он заглушил машину, и они вышли из неё. Микки подошел к ресторану и распахнул для Мэнди дверь, пропуская её вперед. Милкович вошла внутрь и осмотрелась. Черт, милое место. Наверно, это самое дорогое заведение, в котором она когда-либо завтракала. Интересно, может, здесь и блинчики лучше? Да это место выглядело так, будто здесь все лучше. — А что, если я не хочу блинчиков, мм? — Мэнди понимала, что ведет себя мелочно, ну и пусть. Микки засмеялся, просто радуясь тому, что сестра с ним разговаривает. — Уверен, выберешь себе что-нибудь, сучка привередливая, — он шутливо пихнул её в плечо и подошел к управляющей. — На сколько персон? — спросила низенькая девушка с мышиным лицом и черными волосами, забранными в тугой конский хвост. Выражение на её лице было таким же натянутым, как и её вежливость. — На две, пожалуйста. — Отлично! Идите за мной, — девушка махнула рукой и быстро ушла. Милковичи проследовали за ней до кабинки у окна. На столе стояли цветы и лежали красиво сложенные тканевые салфетки. — Мэг скоро подойдет к вам. Могу я принести вам напитки? — Я буду пиво, — просто ответил Микки, пробегая глазами меню. — У нас есть Пейл-Эль, Винтер Вит, Блю Мун. Милкович, нахмурившись, покачал головой. — Как насчет пива? — У нас есть Бад Лайт. — Отлично, вот давайте его, — Микки взглянул на сестру. — Бери что-нибудь. — Я буду апельсиновый сок. Управляющая кивнула и ушла за напитками. Мэнди взяла меню, чтобы что-нибудь себе выбрать. Черт, да там дофига чего было. Что еще за "Яйца Бенедикт"? Единственное, с чем это ассоциировалось у Мэнди, – с Бенедиктом Арнольдом, а он был козлом. Так что все, названное в его честь, заранее может оказаться плохим. Значит блинчики. — А ты что будешь? Микки едва взглянул на меню, прежде чем сделать выбор. — Я возьму Французские тосты, — он положил меню на стол. — Слушай, Мэнди. Между нами что-то странное творится, и мне это не нравится. Я хочу, чтобы все было как прежде, понимаешь? — Микки избегал взгляда сестры, играя с салфеткой на столе. Он ненавидел вести такие разговоры, быть эмоциональным. Он никогда не выказывает эмоции. Он не был тряпкой, но скучал по своей сестре. Она все время находилась рядом, но в то же время нет. Мэнди молчала. Она не знала, что ответить. Отношения между ними стали странными, но она не понимала, как это исправить. Наверно, им стоит все обсудить. — Я знаю, что творится что-то странное, но не знаю, что с этим делать, — Мэнди пожала плечами и вздохнула. — Ты изменился. Я уже говорила с тобой по поводу Йена, но, очевидно, ты все еще ведешь себя, как полный мудак. Потом ты обошелся, как говнюк, со мной. Так что катись в жопу, Мик. Хочешь быть козлом? Тогда буду обращаться с тобой, как с козлом. Микки набрал полную грудь воздуха и прикусил язык. Он знал, что его вспыльчивый характер все разрушит, поэтому ему просто нужно дышать. — Я пытаюсь, ладно? — он зажал нижнюю губу между зубами. — Ты не знаешь, что происходит между мной и Йеном. Только то, что ты слышала, ясно? Поэтому не веди себя так. Черт, он хотел закурить. Он не мог, но, твою мать, тогда его мозги точно отправятся в режим полета. Микки стал нервно накручивать салфетку на палец. — Я всегда был мудаком, Мэнди. Я не специально, ясно? Я знаю, что изменился, но и ты тоже. С чего ты вдруг ожидаешь, что я не психану, когда ты разговариваешь со мной в подобном тоне? Ты прекрасно знаешь меня. Это не изменилось. Мэнди заметила, что её брат начинал злиться. Но он был прав, она никогда раньше не разговаривала с ним в подобном тоне. Не до того момента, когда узнала обо всем этом кошмаре с Йеном и когда потеряла свое уважение. — Я думала, ты стараешься. Йен сказал, что все становится лучше. Что у вас случаются хорошие моменты. Но судя по тому, как ты вел себя вчера… я не верю ему, — Мэнди опустила глаза, не желая, чтобы брат заметил, как он задел её. — И после того, что ты вчера сказал мне, я почувствовала себя ужасно. — Я не хотел, ладно? — Микки замолчал, когда официантка принесла их напитки. — Бад Лайт для Вас и апельсиновый сок для Вас, — девушка улыбнулась и поставила напитки на стол. Милковичи быстро сделали свой заказ, желая, чтобы бойкая молодая официантка поскорее покинула их столик. Наконец-то она ушла, и Микки взглянул на сестру. — Вот это вот, — он показал между ними, — мне нужно, ясно? Ты моя сестра, черт возьми. Мне нужно это. Мэнди посмотрела на брата. Она догадывалась, что он сожалеет, но не знала, готова ли простить его. Во всяком случае, не сейчас. — Мне тоже это нужно. Ты единственный человек в этом гадюжнике, который всегда рядом со мной. Я просто не понимаю, какого хрена с тобой происходит, Мик? — Мэнди откинулась на сиденье и скрестила руки поперек груди. — Ты сам-то понимаешь? Это уже начинало походить на мыльную оперу. Микки, честно говоря, не считал, что так уж сильно изменился. Он все тот же. Все тот же мудак, которым всегда был. Единственное, что изменилось, – теперь он имел Йена. Йен был огромной переменой. С ним он чувствовал то, чего никогда ни с кем не испытывал раньше, и это могло оказаться как хорошо, так и плохо. Проклятье… Может, он и изменился. Он соврет, если скажет, что не заметил этого. Что-то в отношениях с Йеном пробудило в нем его внутренний мрак, и Микки не знал, ненавидит он его или нет. Бывали моменты, как настоящий, когда он ненавидел, но бывали моменты, когда благодаря этому мраку он чувствовал силу и контроль. Это вызывало зависимость. Обладание властью вызывало зависимость, потому что Микки никогда не обладал ею раньше… никогда. — Честно, Мэнди, я просто хочу, чтобы все было, как раньше, понимаешь? Я хочу быть счастливым. Мэнди вздохнула и наклонилась вперед, поставив локти на стол. — Да, я понимаю, Микки, но тебе придется бороться за это. Ни хрена не станет лучше просто потому, что ты так хочешь. Я не знаю, что ты творишь с Йеном. Я хотела бы, чтобы ты просто перестал, но ты сам хозяин своим действиям, — она села прямо, недовольно смотря на брата. — Но то, что ты сказал мне вчера… — Мэнди потупила взгляд, играя со своими руками. — Ты заставил меня почувствовать себя ненужной, а в этом уже преуспели все остальные, — она подняла глаза. — Поэтому не делай так больше, придурок. — Да-да, знаю, я козел. Ты четко дала это понять, — Микки усмехнулся. Буквально через секунду к столику подошла официантка с едой. — Желаете что-нибудь еще? Микки отмахнулся рукой. — Нет, спасибо. Он вцепился приборами в свои Французские тосты, позволяя аромату горячего кленового сиропа проникнуть в свой нос. — Бля, как вкусно, — Микки откусил от тоста и взглянул на сестру. — Ты в школу возвращаться собираешься или как? Мэнди откусила от своего блинчика с шоколадной крошкой. Это было похоже одновременно на завтрак и на десерт. Так сладко. — Зачем? Как будто ты её закончил. Я подумывала об этом, да, но какой смысл? Училась я хреново, поэтому решила, что не облажаюсь, если даже не буду пытаться. — Не тупи, Мэнди. Я уже говорил Йену. Только потому что все ожидают, что мы облажаемся, не значит, что мы обязаны. Ну и что, что с учебой у тебя хреново? Просто пиздуй и получи этот кусок бумажки, — Микки слизал с вилки сироп и снова откусил от тоста. — Ты единственный шанс для нашей семьи не прослыть семьей распиздяев, — он усмехнулся, сделав глоток пива. — Я не тупая, Мик. Тебе реально надо перестать использовать это слово, пиздюк, — Мэнди допила свой сок. — Ну, допустим, я вернулась. Допустим, отучилась, выпустилась, а дальше что, мм? — она доела свои блинчики и со звоном бросила вилку на тарелку, заработав косые взгляды от высокомерных куриц за столиком рядом. — В том то и дело, Мэнди, ты не тупая, — Микки вздохнул, вытащив кредитную карточку. — Просто вернись в школу, а об остальном мы подумаем позже. — Ладно, я посмотрю. Только не жди, что я буду учиться на одни пятерки и четверки. Ты должен будешь и тройкам радоваться, — Мэнди взяла салфетку и задумалась. Может, она и вернется в школу. Есть о чем поразмышлять. — Ну, если ты вернешься, мы должны будем накупить тебе новых шмоток, — Микки подписал чек и поднялся из-за стола. — Что скажешь? Будешь ходить, а? — Ладно, твоя взяла. А теперь пошли накупим мне новых шмоток, — Мэнди вышла из-за столика и направилась к выходу с Микки, следующим позади неё. — Мне еще понадобится новая косметика, — она ухмыльнулась, посмотрев на брата. — Я потрачу сто-олько твоих денюжек.

***

Это утро было хорошим. Микки проснулся рядом с Йеном, что раньше пугало его, но сегодня ощущалось правильно. Только он желал, чтобы тело парнишки обвивало его, а не покоилось, свернувшись калачиком, на другом конце кровати. Милкович довез Йена до школы и решил отправиться на разговор с сестрой. Он прошел кошмарно, слишком эмоционально для такой рани… или слишком эмоционально вообще. Но Микки был рад. Им нужно было поговорить. Мэнди была его опорой, а он её. Они нуждались друг в друге. Сегодняшний день казался шагом вперед на пути к восстановлению их отношений. Он свозил её на завтрак в модный ресторан, после устроил ей шопинг в торговом центре. Ну, может, не совсем шопинг, – он все-таки не денежный мешок, – но к концу их похода по бутикам у Мэнди появились пять новых нарядов и набор косметики, а на его карточке практически ничего не осталось. Ну и хрен с ним. Счастливое выражение на лице Мэнди стоило того. Микки скучал по нему. Он действительно любил баловать свою сестренку. Если бы не любил, не делал бы этого. После он отвез Мэнди домой, и они покурили немного травки, пока ему не пришлось уйти. Уроки Йена заканчивались в полтретьего, и Микки не терпелось увидеть его. Это был замечательный день, и по какой-то причине Милковичу хотелось поделиться им с парнем.

***

Йен подошел к автомобилю Микки и открыл дверь. Это так странно… быть сопровождаемым. Он сел в машину и уставился на свои ладони, пытаясь придумать, что бы такое сказать, в желании прервать неловкую тишину между ними. Он стал возиться с ремнем своего рюкзака и посмотрел на Микки. — Ам… как твой день? Уггх, капец тупо. Ладно, пофиг. Микки издал смешок и, достав сигарету, зажег её. — Как мой день? Позавтракал с Мэнди. Французские тосты – заебись. Сводил её зад в торговый центр, и она потратила все мои деньги. Это был хороший день, малыш, но у меня ощущение, что он станет еще лучше, — брюнет улыбнулся, предложив Йену сигарету. — А как твой день, рыжик? Йен взял сигарету и поднес к губам. Микки чуть наклонился, чтобы зажечь её, и сел обратно. Йен затянулся и выдохнул дым. — Школа – отстой, но, в целом, неплохо, я думаю. — Да, малой, школа – отстой, но это хорошо, что ты ходишь. Ты способен на большее, чем закончить недоучкой, и я устал повторять тебе, чтобы ты ходил. — А тебя никто и не просил, — отрезал Йен. — Но спасибо, наверно, — он затянулся сигаретой и посмотрел из окна. Факт того, что Микки, казалось, так сильно пекся о том, чтобы он ходил в школу и имел шанс на будущее, ироничен. Какое еще будущее он может иметь? С Вест-Пойнтом он пролетел, осталась армия. Это предполагало, что он должен будет пойти в добровольцы. А как он это сделает, если единственное будущее, которое он видел перед собой, связано с Микки? Раньше он думал, что, возможно, то, что происходит между ними, хоть и ненормально, но, все же, что-то означает… Сейчас он просто ощущал себя пленником. Микки покачал головой и почесал нос костяшкой. Он старался, но парнишка порой был таким раздражительным. Микки ясно дал понять, почему хочет, чтобы он ходил в школу. Он не хотел, чтобы Йен просрал свою жизнь, подобно ему. Он не хотел, чтобы Йен застрял на Саутсайде, он слишком хорош для этого. Однако сейчас он снова распоясался, делая вид, что Микки его дела не касаются. Конечно касаются. Йен его, поэтому, естественно, блять, касаются. Микки взглянул на парня. — Следи-ка, блять, за своим поведением, пацан. Никто не просил меня, но знаешь что? Ты мой, поэтому ты делаешь то, что я скажу. Я хочу, чтобы ты ходил в школу, значит ты пиздуешь. Конец истории. Ясно? Йен потупил глаза, не зная, что сказать. Он не хотел, чтобы Микки на него злился, он хотел, чтобы Микки был счастлив, чтобы иметь возможность хорошо провести время. — Да, я знаю. Я не это имел ввиду. Прости. Я… я рад, что ты поговорил со мной об этом. Спасибо, — Йен выкинул сигарету из окна. — Хороший мальчик. Ладно, чем хочешь заняться? У нас есть два часа до начала твоей смены, тогда мы будем должны вернуться на работу. Йен невольно залился румянцем от первых слов Микки. Они были уничижительными, но наполнены похвалой, и он понял, что по какой-то причине жаждет, нуждается в похвале мужчины даже сейчас. — Я есть хочу. Микки заметил румянец на щеках парнишки. Он улыбнулся и сделал затяжку. — Можем поесть, — ответил он, изогнув брови. — Поднабраться энергии. Позже она нам понадобится. Микки не мог насытиться Йеном. Даже сейчас он хотел сорвать с него одежду и пройтись языком по веснушкам на его шее. Но он может подождать. Ему придется. Он все-таки за рулем, если не упоминать о том, что секс в машине довольно публичный, а он и близко не готов к такому. — Чего ты хочешь? — То, что ты захочешь, наверно. Я не особо привередлив. — Ладно, возьмем пиццу. Тебе нравится с ананасами, да? Поедем купим её и вернемся в квартиру. — Да, я люблю с ананасами, — желудок Йена заурчал от мысли о горячей Гавайской пицце. На самом деле, он не хотел находиться в квартире. Он ненавидел это место. Он подумал о том, как Микки отреагирует, но все равно решил спросить: — Мы можем поесть в кафе? Микки не планировал есть в кафе, но, если честно, ему было все равно. Он хотел порадовать Йена. Парнишка со вчерашнего вечера находился в плохом настроении, после всей этой ситуации с закрытой дверью. Микки не собирался прекращать запирать дверь, но он хотел попытаться сделать так, чтобы Йен почувствовал себя комфортнее, расслабился. Он просто хотел провести с ним время. — Без проблем, рыжик. Кому какая разница? Можем поесть в кафе. В этот момент зазвонил телефон Йена. — Это Фиона. — А мне-то хули с этого, пацан? Возьми трубку, — отрезал Микки. Ему честно было насрать, кто звонил. Он посмотрел на Йена, разговаривающего по телефону; уголки губ парня опустились, а глаза наполнились грустью. Ну ладно. Теперь Микки стало интересно. Он пытался поддерживать Йена в хорошем настроении, но каким-то образом его сестра все портила. — Ладно. Знаю. И я тебя, — Йен повесил трубку и вздохнул, откинувшись на сиденье. Они ехали в тишине, пока не заехали на парковку. Атмосфера казалась неловкой для Микки, и он решил спросить первое, что пришло ему на ум: — Ну как дела дома? Это же твоя сестра была, да? — Все нормально, — ответил Йен, открыв дверь. Он вышел из машины и закрыл дверцу, наблюдая, как Микки выбирается с водительского сиденья. — Фиона только что уволилась из супермаркета. Теперь с деньгами будет напряженка. Милкович посмотрел на паренька. Он знал, почему его сестра уволилась. Он невольно почувствовал себя неуютно. Он абсолютно не похож на него… так? — Херово. Но она предприимчивая. Уверен, она найдет что-нибудь, — Микки продолжал держать дверцу открытой. — Да… найдет. Мне повезло, что у меня есть эта работа, иначе нам пришлось бы туго. Наверно, во всем есть свои плюсы, — ответил Йен, зайдя в пиццерию и осмотревшись вокруг. Микки определенно знал, что хотел сказать паренек. Йен хотел сказать, что, по крайней мере, получает зарплату, хоть и вынужден ради неё проводить время с ним. Микки ничего большего и не ожидал, но это по-прежнему задевало его. И никогда не перестанет. Мальчишка полностью закрался ему под кожу. Будь то манера его улыбки или саркастичный комментарий, подобно этому. Он знал, как добраться до Микки. — Да, тебе пиздец повезло. Я кучу дерьма с тобой нахлебался, малыш. Крыша уже едет. Милкович взял меню со стенки, и они заняли кабинку в конце кафе. — Никогда не был здесь раньше. Думаешь, у них есть пицца с ананасами? — поинтересовался Йен, глазами пробегая по меню. Микки слегка усмехнулся и закатил глаза. Ох уж этот пацан. — Хорошо, что ты вернулся в школу, Галлагер, потому что сейчас ты пиздец какую тупость сморозил. На вывеску взгляни, Йен. На ней написано «создай сам свою сраную пиццу». Так что создавай все, что захочешь. Я плачу, так что вперед, чудило. — Спасибо, Микки… это очень мило, для разнообразия, — заметил Йен. Уггх, господи, что с ним? Он не перестает нести глупую чушь! Неудивительно, что Микки постоянно злится. Ему просто нужно замолчать, но он не мог. Почему? Кажется, он посеял свой фильтр для базара или типа того. Ладно, пофиг. Пока они на публике, можно говорить все, что захочется. — Я имел ввиду, ты обычно никогда не делаешь ничего милого, — добавил Йен, быстро отведя глаза и уставившись в меню. Серьезно? Он пытается делать милые вещи. Да хули этот пацан вообще считает милым? Они провели вместе меньше часа, а Микки уже терял свое терпение. Проклятье! — Я считаю, мы много занимаемся милыми вещами, — Милкович понизил голос, чтобы только Йен его слышал. — Мы занимались «мило» на складе. Сраным «мило» в твоем доме. Даже вчера вечером мы занимались «мило», — он хотел заставить паренька дрожать. Микки знал, что Йен говорил не об этом, но он также знал, что мальчишка наслаждался сексом, поэтому, технически, он считался милой вещью. Засранец просто продолжал пороть всякую хрень. Он хоть сам-то это понимал? Микки посмотрел в меню. — Я возьму Пепперони с халапеньо. Ты что будешь? Йен невольно покраснел от слов Микки. Да, секс был горячим, и он наслаждался им, но он не это имел ввиду. Он никогда не представлял себя на свидании с этим парнем. Стоп… А это вообще свидание? Вроде казалось, что да, но неважно. Ему просто нужно заказать себе еду и перестать придавать этому значение. — Извини, я думал, ты уже знаешь. Во всяком случае, предполагал так. Он всегда заказывал одну и ту же пиццу. С ананасами и ветчиной. Йен взглянул на Микки, неотрывно смотревшего на него. Его глаза такие голубые, глубокие и темные. Они были такими же загадочными, как и сам Микки. Йен желал бы иметь способность читать этого мужчину, но он никогда не мог сказать, о чем тот думает. Все, что ему оставалось, – ждать и наблюдать. Микки положил меню обратно на стол. — Естественно, я знаю, что тебе нравится. Просто поддерживал беседу. Но раз так, можем просто попялиться друг на друга, — мрачно ответил он. — Где, бля, официантов носит? — Привет-привет! — миниатюрная светленькая девушка появилась перед ними с широкой улыбкой на лице. — Меня зовут Сандра, и я буду вас обслуживать. А теперь, готовы что-то заказать, мальчики? — она перевела между ними взгляд. Боже, официантка казалась слишком веселой для работника сраной пиццерии. Микки посмотрел на Йена, все еще не поднимающего глаз. Наверно, ему заказывать. — А, да. Я буду Пепперони с халапеньо и пиво, а он Гавайскую и Доктор Пеппер. Девушка улыбнулась им и ушла за заказом. — Ты сказал, что был сегодня с Мэнди, и вы ходили шопиться? Звучит весело, — заговорил Йен, взглянув на Микки. Теперь пацан хотел поговорить. Недавно, когда он пытался вести беседу, парнишка выказал недовольство. Сейчас он пытался быть милым, и снова сраное недовольство. — Да, так и было. Мой день был отличным, пока твой зад не стал показывать мне свой характер. Я пытаюсь быть милым и делать милую дребедень, но с тобой это порой пиздец как сложно, — Микки почесал переносицу костяшкой. Он пытался быть хорошим, он хотел быть хорошим, но из-за мальчишки это казалось невозможным. — Я не… — Йен остановился. — Прости меня, ладно? Ты не обязан был меня забирать и делать все это… Я мог поехать на поезде, — он тяжко вздохнул. Йен понимал, что копает себе яму, но решил, что пути назад все равно уже нет. Он не хотел расстраивать Микки, но, казалось, это все, что у него получается. — Но спасибо, правда. Прости, я не хотел тебя обидеть. Микки уже перестал лелеять надежду, что они хорошо проведут время. — Я ничего не делал, ясно? И, прошу, прекрати, блять, извиняться. Клянусь, если я еще хоть раз услышу из твоего рта хоть одно «прости»… Твою мать. Каждый раз, когда он пытается быть милым, он все портит. Может, ему стоит просто молчать? Неловкая тишина лучше, чем этот кошмар. Проклятье. Микки сделал глубокий вдох, пытаясь успокоиться. — Ладно, не за что, малыш. Без проблем, — он взял свое пиво и отпил большой глоток. Йен сидел молча. Он не знал, что сказать. Все, о чем он мог думать, это о побуждении снова извиниться. На самом деле, другого он больше ничего и не знал. Он не хотел продолжать расстраивать Микки, поэтому решил попытаться что-нибудь придумать. — А ты, ам… какую музыку ты любишь? Угх, господи, как глупо. Но Йен действительно не знал, как поддерживать с Микки разговор. Иногда ему удавалось раскрепоститься и завести беседу, но темы обычно затрагивались слишком деликатные, не те, которые Йен хотел бы поднимать просто так. Музыка же была безопасной. Все её слушают, так? — Музыку? — Микки отпил пива. — Я много рока слушаю. Slipknot, Korn, Disturbed. В принципе, любой тяжеляк. А ты, рыжик? Йен невольно улыбнулся, узнав, что у них одинаковый вкус в музыке. Может, обед пройдет не так уж плохо. — Уоу, правда? Я тоже, я… я люблю все эти группы, — Йен сделал глоток газировки и покрутил пальцем соломку. — Тебе нравится Система? В этот момент подошла официантка и принесла им по пицце. Она пахла изумительно, а Йен умирал с голода. — Система? Конечно. Они моя любимая группа, — Микки взял свою пиццу и, не подумав, откусил большой кусок. — Твою ж налево! — он бросил пиццу обратно на тарелку. — Пиздец горячая. — Да, Мик, она же только что принесла её, дурачок, — Йен хохотнул и подул на свою пиццу, сделав кусок. Микки попытался сдержать смешок, но безуспешно. Что-то в смехе Йена заражало. — Бля, дурачок, в натуре? — брюнет взметнул брови. — Кстати, Система тоже моя любимая группа. Я бы хотел однажды попасть на их концерт. — Да, не спорю, но я бы лучше сходил на Korn. Я люблю Систему, но видел их уже достаточно, — в этот раз Микки подул на свою пиццу, прежде чем откусить от неё. — Я уже ходил однажды на Korn, было капец офигенно. Лип содрал пару билетов у какого-то парня в школе за то, что сделал ему реферат, — Йен отпил газировки и посмотрел на Микки. Все шло славно, и он не хотел это испортить. — Можно задать тебе вопрос? — Ты уже задал, — Микки ехидно ухмыльнулся. Йен хохотнул. — Нет, я… Мне просто интересно, почему ты не на работе? Извини… Я не это имел ввиду… Я не говорю, что это не мило, просто я, я хотел сказать… — Полегче, малыш, расслабься, — Микки улыбнулся, подняв руки, чтобы утихомирить рыжего. Йен, честно, был такой няшкой, когда волновался. — Благодаря тебе я теперь сам составляю свой график. И могу не волноваться, что владелец будет дышать мне в затылок, ведь у меня такой козырь в кармане. Ты понимаешь, о чем я? Словам Микки потребовалось несколько секунд, чтобы дойти до Йена, но когда они сделали это, они ранили сильно. Он говорил о Кэше. Конечно, Микки мог делать все, что захочет. Кэш никогда его не уволит, он слишком много знает. — А… это. Да, — промямлил Йен. Уггх, это неловко, слишком неловко. Ему нужно сменить тему. Все, что угодно, лучше, чем воспоминание о том дне и о том, что последовало за ним. — А ты… ты собираешься однажды рассказать людям, ну, — Йен понизил голос, — ну, что ты гей? — он понял, что эта была глупость в тот момент, когда произнес слова. Почему он выбрал именно это? Все, что угодно, было лучше. Но, естественно, это просто вылетело, а он теперь сиди и жди. — Бля, пацан, — Микки зажал переносицу пальцами. — Мы вели нормальную беседу. Нахуя было все портить, а? Ты пытаешься меня выбесить? — он почесал нос костяшкой. Мальчишка реально испытывал его терпение. Каждый раз, когда Микки думал, что они славно проведут время, пацан ляпал какую-то хуйню тупую. Мэнди говорит, он слишком часто использует это слово, но разве? Пацану повезло, что они на людях. Милкович подался вперед, заглянув Йену в глаза, и понизил голос: — Ты совсем, блять, тупой? Естественно, я никогда не признаюсь. Может, для тебя это норма не скрывать свое гейство и махать на параде пидорским флагом, но не для меня. Помимо всего прочего, мой отец лично меня прибьет. И что тогда будет с тобой? Я нужен тебе. Ты принадлежишь мне. Без меня ты ничто, — Микки отклонился обратно и сделал большой глоток пива. Угу… Теперь Йен потерял аппетит. Мысль о том, чтобы скрываться до конца своей жизни, вызывала у него тошноту. Он и так с трудом принял все это, как свое будущее, но переварить тот факт, что это всегда будет секретом, было слишком трудно. Йен отодвинул от себя тарелку и, сделав большой глоток Доктора Пеппера, взглянул на Микки. — Мы можем уйти, пожалуйста? — тихо попросил он. — Мне нехорошо, — Йен сделал еще один долгий глоток газировки и вжался в диван кабинки. — Ты едва до пиццы дотронулся, рыжик. Тебе надо поесть. Микки знал, почему Йен хотел уйти, но черта с два он извинится. Мальчишка не должен был задавать тупые вопросы. — Если не хочешь есть, возьмем тебе коробку, чтобы забрать домой. Йен выпрямился и сложил руки на столе. — Спасибо. Так ты отвезешь меня домой? Что? Когда он такое сказал? Микки прыснул. — С чего ты, бля, взял? Нет, ты поедешь домой со мной. Что, уже устал от меня? — Я не говорил этого, — рыжий надулся, скрестив свои руки. Он взглянул на Микки, буквально смотрящего сквозь него. Йен мысленно вернулся к той ночи. Он заметил, что стал делать это очень часто, хоть это и причиняло боль. Но не должно было… Он понимал, как все обстоит, но его сердце это почему-то не волновало. Даже сейчас он невольно желал снова увидеть в глазах Микки тот взгляд. Тот взгляд, что заставлял его чувствовать себя большим, чем просто собственностью. — Прости, — Йен вздохнул и протянул руку, чтобы дотронуться до ладони Микки, но быстро одернул себя, вместо этого проведя ладонью по столу. — Давай возьмем коробку и поедем на работу. — Господи боже, опять это «прости». Знаешь, в конце концов это слово потеряет весь свой смысл. Я оплачу счет, и мы пойдем. Заедем к тебе, но ты не останешься. Надо же взять тебе вещей на неделю, да? Убедиться, что родня не перепугается. — Что? На неделю? Не думаю, что Фи это понравится. Мне правда лучше просто пойти домой сегодня. — Ну да, малыш, как будто твоей семье есть до тебя дело. Ты должен радоваться, что я уделяю тебе столько внимания, сколько уделяю. Так что да, неделя. Я уже говорил тебе вчера вечером. — А, да… Я забыл, прости. Пошли тогда, — Йен вздохнул и встал из-за стола. Он упаковал свою пиццу и направился прямо к выходу, не дожидаясь мужчину. Он знал, что Микки последует за ним.

***

— Я просто забегу домой и возьму свои вещи, хорошо? Ты здесь останешься? — спросил Йен, когда они подъехали к его дому. — Нет, я не останусь здесь. Что, не хочешь, чтобы я заходил с тобой? — Нет, я не это… прости. Ты можешь зайти, — Йен не ожидал, что Микки захочет зайти внутрь. С чего бы ему? Он ведь не по-настоящему дружил с его семьей. Микки заглушил машину и открыл дверь. — Тогда перестань тратить мое время, и пошли уже. Просто скажи им, что останешься на неделю у Мэнди. Пакуй барахло, и поедем. И не пытайся выкинуть какую-нибудь глупость в попытке задержаться – нам в магазин надо. Микки взглянул на телефон. Уже было пятнадцать сорок пять. Это не так уж и важно, но магазин не открывался целый день, а он все-таки менеджер, в конце концов. Ему нужно хотя бы частично выполнять свою работу. Он ненавидел чувствовать себя должником. Йен зашел в дом с Микки, следующим за ним. Лип сидел за столом. — Привет, чел. Вы че тут делаете, парни? Разве вы не должны быть на работе? — брат любопытно посмотрел на Йена. — Ам, да. Я у Мэнди останусь на пару дней, может неделю. Микки подкинул меня забрать вещи по-быстрому, потому что у него машина, а так быстрее, чем на поезде. — Ладно. Иди тогда. Йен кинул взгляд на Микки и буквально почуял его дискофморт. Так ему и надо. Мог просто подождать в машине, но нет же, он захотел зайти внутрь. Вот пусть теперь ждет. Йен побежал наверх, оставив Милковича со своим братом. Микки прислонился к столу и достал свой телефон. Он просто хотел, чтобы Йен быстро захватил свои вещи, и они смогли уйти. Он надеялся, что здесь будет Фиона. Они не дружили по-настоящему, но она была милой. Возможно, она больше всего походила на настоящего друга из всего, что он имел. Но вместо неё дома был ушлепок-брат Йена, и он продолжал на него пялиться. Микки не сводил глаз с экрана телефона, делая вид, что не чувствует на себе пристального взгляда. — Так как там, Мэнди? Нормально? Микки перевел взгляд с телефона на стол. — Да, ей просто захотелось лишней компании. Иногда мы мозг друг другу выносим. А Йен ей нравится, так что… — Знаю. У меня у самого пять братьев и сестер. Вы с Йеном друзья? — поинтересовался Лип. — Эм, нет. Просто работаю с пацаном. Мы и так достаточно ладим. — А, ну ладно. Просто, знаешь, подумал, что вы, парни, друзья, раз ты постоянно здесь зависаешь. В натуре? Этот козел точно хочет получить по морде. Микки слышал, что Йен уже у лестницы, поэтому сделал глубокий вдох, не желая устраивать сцену. — Он хороший пацан, но я всего лишь его босс. Я рядом, потому что Мэнди рядом. А с чего это тебя так волнует, Филлип? — Ну, я не часто вижу здесь Мэнди. Просто считал, что у тебя есть дела получше, чем целыми днями с пацаном зависать. Микки собирался что-то ответить, когда Йен появился на нижних ступеньках. — Ладно, я взял все, что нужно. Не забудь сказать Фионе, хорошо? — Ага. Повеселись. И, Микки. Передай Мэнди привет. Я, может, звякну ей, — ответил Лип. Милкович был уверен, что этот козел просто пудрит ему мозги, поэтому закатил глаза. — Без проблем, передам. Пошли, рыжий, у нас еще дела есть. — Мгм. Пока, — Йен помахал Липу, перед тем как они вышли из дома.

***

Микки следил за стрелкой часов, пока она наконец-то не достигла десяти. Черт, сегодняшний день тянулся вечность. Знание того, что в конце вечера Йен отправится наверх вместе с ним, делало задачу сконцентрироваться на чем-то, кроме него, невыполнимой. Йен молча парил по магазину, проводя инвентаризацию и расставляя продукты по полкам. Микки невольно нашел себя зачарованным мелочами. Тем, как Йен вздыхал, когда что-то стояло не на своем месте, или тем, как расстраивался, когда сбивался со счета. Малыш был идеальным. Все, о чем Микки мечтал, – проводить с ним все свое время. Это начиналось, как секс, но теперь он устал отрицать. Он хотел, чтобы Йен был его. Хотел иметь его рядом, чтобы шутить с ним и просыпаться рядом с ним. Микки по-прежнему понимал, что его чувства не взаимны, но больше не заботился о том, чтобы скрывать их. Может, если бы он был более откровенен в своих чувствах, то мог бы по-настоящему нравиться Йену… Может, но, скорее всего, нет. Неважно. Он будет брать то, что сможет получить. Микки встал с кресла и, заперев дверь, повернулся к парню, подметавшему пол. — Все, рыжик, закончили. Бери свои вещи, и пошли наверх. Йен ничего не ответил, закончив подметать. Он убрал швабру и подошел к прилавку взять свой рюкзак. — Шевелись, — попросил Микки, стоя рядом. Они поднялись наверх, и Микки открыл дверь, пропустив Йена вперед, чтобы запереть её за ним. Йен сел на диван, утроив рюкзак между своих ног, и продолжил молчать. Он ненавидел находиться здесь. Он просто хотел домой. — Эй, кино хочешь глянуть? Могу принести нам попкорн снизу, — предложил Милкович, подойдя к дивану. Хотел ли он глянуть кино? Йен, конечно, любил кино, но не горел особым желанием чем-либо заниматься с Микки. Он был заперт, а парень вел себя, будто все нормально. Йен хотел быть дома, со своей семьей, смотреть телевизор или заниматься чем угодно, но не находиться здесь. Но он не хотел выводить Микки, поэтому ему нужно придумать, чем себя занять. — Спасибо, Микки, но, если честно, мне надо сделать кучу дз по матану, — Йен открыл рюкзак и вытащил учебник, тетрадку и дерьмовенький калькулятор. — Что? Какого хера он делает дз в пятницу? У него впереди целые выходные. Дз – полный отстой и скукотища. — Забей ты сейчас на эту хрень. Давай поиграем, — Микки подошел к полке с видеоиграми и стал пробегать глазами по названиям. — Знаешь, у меня не только Call of Duty есть. Можем сыграть в GTA или Halo, — предложил он, вытащив диск и помахав им парнишке. Йен взглянул на Микки и спросил себя, стоит ли ему просто сдаться. Он не знал точно, как отреагирует парень, если он продолжит отвергать его планы. Но сегодня он готов поиграть с огнем. — Я правда хочу поскорее покончить с домашкой. Мы можем поиграть в другой вечер? — Йен опустил глаза, став листать страницы учебника, не дожидаясь ответа Микки. — Ты издеваешься, блять? Кто делает домашку в сраную пятницу? Это же пиздец тупо. Какого хрена с тобой? — Микки тяжко вздохнул. Он не хотел признавать, что отказ задел его. Очевидно, мальчишка скорее предпочтет возиться со сраной домашкой, чем проводить время с ним. Опять же, вот, что он получает за попытку быть милым. Зачем он вообще пытается? Ах да, потому что он дебил, и решил, что если будет стараться достаточно сильно, что-то изменится. Полная чушь. Корабль уплыл. Он может достать парнишке луну и солнце, но тот все равно будет его ненавидеть. Засранец. Одна назойливая часть Йена хотела порадовать Микки. Она приказывала ему убрать все свои вещи и делать то, что сделает мужчину счастливым. Другая же его часть, за которую Йен старался цепляться, приказывала игнорировать первую и игнорировать Микки. Так что именно это он и попытается сделать. Вряд ли парень его накажет. В конце концов, это всего лишь домашка, а Микки сам хотел, чтобы он ходил в школу. — Прости, я просто стараюсь успевать в школе, как ты и сказал. — Да еб твою налево! — Микки, сдавшись, потер лоб и решил пойти прилечь в свою спальню. Спорить нет никакого смысла. Мальчишка был прав. Микки по-прежнему считал, что это тупо, но, очевидно, что Йен не хотел иметь с ним никаких дел. Он с большим энтузиазмом предпочтет возиться со своей домашкой. Засранец. Микки хотел сказать пареньку, что он обязан проводить с ним время, но это ведь исковеркает весь смысл, так? Господи. Хрен с ним. Милкович недолго сверлил парня взглядом, прежде чем развернуться и выйти в коридор.

***

Микки схватил телефон с прикроватной тумбочки. Уже почти полночь, черт возьми. Он пытался вздремнуть, но ему было слишком неуютно, зная, что Йен все еще не спит и сидит в гостиной. Сколько вообще нужно времени, чтобы сделать сраную домашку? Уже почти два часа прошло. Милкович был уверен, что мальчишка просто пытается избегать его. Ага, хер ему. Микки встал с кровати и вышел из спальни, пройдя на кухню. Он взглянул в сторону дивана и увидел, как Йен держится руками за голову. Чудно. Как он до сих пор занимается этой фигней? Ладно. Микки взял из холодильника банку пива и открыл клапан. Он решил, что сначала выпьет пиво, а потом позовет парнишку спать. Он прислонился к столешнице и уставился в сторону дивана. Господи, в этом нет никакого смысла. Все это просто набор случайных цифр и слов. — Так это же… Уггх! — Йен стер еще один неправильный ответ. У него вышло триста двадцать восемь, а ответ был сорок девять. Серьезно?! — Что за гадство! — он вбил цифры в калькулятор и, получив сто тридцать два, швырнул его на стол. — Бред, — фыркнул рыжий, проведя руками сквозь волосы. Хули? Чем пацан занимается? Он буквально на взводе. Микки подошел к дивану и отпил глоток пива. — Пацан, ты закончил уже? Двенадцать почти. В постель пора. Закончил? Да даже близко нет. Йен посмотрел на Микки и постарался попридержать свой характер. — Нет, эта хрень какая-то. Иди спать без меня. Я застрял здесь навечно, — рыжий надулся. Господи, он ненавидел математику. Еще одна «радость» к его и без того дерьмовым выходным. — Ага, бегу и падаю, рыжик, — Микки обошел диван, подойдя к Йену. — Че ты так долго возишься? Что ты вообще делаешь? Дай посмотреть, — он протянул руку. — Нет, все нормально, я сам, — Йен не нуждался и не хотел его помощи. Он хотел, чтобы Микки ушел спать и оставил его спокойно страдать. Уже слишком поздно для закидонов. Микки просто хотел пойти в постель. Это день длился вечность, и он, честно, был поражен тому, как до сих пор не сорвался и не поднял Йена на руки, отнеся в постель, потому что трахаться ему хотелось, как кролику. Но он не хотел, чтобы это происходило так. И больше так не будет, если он сможет справиться. Аргх, блядство. Микки взглянул на парнишку, явно нуждающегося в помощи. — Разве это была просьба, Галлагер? Нет. Дай сюда, сказал. — На, — Йен слегка грубовато сунул учебник Микки. Он скрестил руки на груди и уставился в сторону. — Удачи. — Следи-ка за поведением, малыш, — предупредил Микки, прежде чем заглянуть в учебник. — И из-за этого ты истеришь? Да ну тебе, Йен, это же основы алгебры. Смотри, — он сел рядом с парнем и взял его карандаш. — Так. PEMDAS, малыш, это легко. Ты просто умножаешь вот эти цифры прямо здесь в скобках, потом делишь здесь, прибавляешь это, — Микки быстро бегал карандашом по бумаге, пока к нему возвращались математические знания, — потом вычитаешь, и бум, готово. Говорил же, легко, — он самодовольно улыбнулся и передал Йену карандаш с учебником. — Делай следующее. Это не выглядело легко. Йен понимал PEMDAS, но эта формула у него не работала. Он начал потеть над следующим выражением, бормоча в процессе: — Разделить на двадцать один… умножить шесть… вычесть… ответ… — Йен вбил числа в калькулятор, — ответ: восемьдесят семь, — он заглянул в учебник и скривился. — Аргх! Нет… серьезно? — Будь внимательнее, ты все неправильно делаешь, — Микки наклонился ближе и взял у Йена карандаш, оставив учебник на его коленях. Он указал ластиком. — Почему ты делишь раньше, чем умножаешь? Говорил же, сначала умножаешь, а потом делишь. Поэтому у тебя неверный ответ. Может, если бы ты не прогуливал столько уроков, все бы прекрасно понимал. Делай еще раз, — Милкович бросил карандаш и выжидающе посмотрел на Йена. Микки вовсе не помогал. По правде, он лишь еще больше напрягал его. — Ладно. Умножить на шестнадцать… разделить на пять… внести семь, — Йен вбил все числа в калькулятор, надеясь на верный ответ. — Ответ: двадцать девять, — он заглянул в учебник. Опять неправильно? Какого черта?! Он высчитал какой-то бред, да? Йен посмотрел на Микки, ожидая его реакции. — У меня неправильно получилось. — Господи, Галлагер. Ты совсем тупой, что ли? Смотри, — Микки отнял у Йена карандаш. — Умножаешь на шестнадцать, ясно? — он взглянул на парнишку, и тот кивнул. — Отлично, блять. Так, теперь делишь на пять. Ты еще со мной? — Йен не ответил, но Микки понял, что он слушает. — Теперь просто добавляешь это сюда, — он обвел часть уравнения карандашом, — и вычитаешь это число, вот и все, бля. Это тебе не ракетная наука. Еще один остался, на этот раз реши правильно, — Милкович вытянул карандаш. Боже, у Микки все выглядело так просто. Окей. Йен взялся за последнее уравнение, на этот раз молча. Умножить на семнадцать, разделить на восемь, добавить девяноста, вычесть тридцать два, всего восемнадцать. Ответ: сорок шесть. «Пожалуйста, пусть все будет правильно», — Йен заглянул в учебник, и: — Да! У меня получилось! Все верно, — он посмотрел на Микки с широкой улыбкой на лице. — Хороший мальчик, Галлагер, — похвалил Микки, пытаясь скрыть гордость за улыбающегося рыжика. Он поднялся с дивана и вытянул руки над головой. — Долго же ты возился. Если бы ты просто изначально слушал, мы бы сейчас уже спали, — Милкович зевнул. — Давай, малыш. Пора в постель. Мне плевать, если тебе осталось что-то еще, завтра доделаешь. — Стой, — Йен схватил мужчину за талию и потянулся к его ремню. Он не знал почему, но он ощущал непреодолимое желание порадовать Микки. Поблагодарить за помощь. Он расстегнул его джинсы и спустил их вместе с боксерами, освободив член брюнета. Йен обхватил его рукой и стал водить ею по всей длине, глядя Микки в глаза. — Неплохо, рыжик. Очень неплохо, — Микки выдохнул и запрокинул голову, полностью отдавшись ощущению руки Йена вокруг себя. Он хотел поднять его с колен и трахнуть, но парнишка сам начал это, поэтому он хотел увидеть, к чему все приведет. Йен впитывал похвалу, что Микки дарил ему. Ему нужно больше. Нужно заглушить все те моменты, когда Микки называл его тупым. Он подался вперед и подарил головке члена влажный поцелуй, прижавшись языком к уздечке. Он услышал, как мужчина издал над ним стон. Йен улыбнулся и вобрал его в свой рот, скользя головой вверх-вниз вдоль всего члена. Он постепенно вбирал его так глубоко, как только мог, обводя головку языком. — Бля, — Микки застонал, когда рот Йена поглотил его. — Хороший мальчик… Такой хороший для меня, — пробормотал он, опустив руку, чтобы провести пальцами сквозь волосы парнишки. Его рот ощущался так приятно, тепло и влажно вокруг него. Он любил, когда Йен сам проявлял инициативу. Он стал делать это гораздо чаще, но потом, казалось, снова замыкался. Но сейчас… Микки посмотрел вниз, увидев, как губы паренька скользят по его члену, пока глаза смотрят на него вверх. Сейчас все было идеально, так же как и Йен. Он был сексуальный, милый и: — Идеальный, — громко выдохнул Микки, озвучив самое лучшее в нем, и опустил ладонь к лицу парнишки, проведя большим пальцем по его щеке. Йен застонал; «хороший мальчик» чаще всего звучало унизительно, но иногда совсем наоборот. Иногда это заводило его. Он стал двигать головой быстрее и помогать себе рукой, надрачивая ту часть члена, что не умещалась во рту. Он хотел быть хорошим для Микки. Он не знал почему, но хотел. Йен остановился, чтобы провести языком от основания до головки члена, прежде чем продолжить ублажать мужчину. Он насаживался головой и втягивал щеки. Его член изнывал в джинсах. Йен сжал свою промежность ладонью, пытаясь слегка ослабить напряжение. Микки посмотрел вниз и заметил, как Йен массирует сквозь джинсы свой твердый член. — Мм… Как сексуально. Ты твердый для меня, Галлагер? — невинно поинтересовался он, вернув руку на голову Йена, чтобы поиграть с его волосами, пока парнишка стал вбирать его глубже. — Хорошо. Замечательно. Потрогай себя, — Микки застонал, чувствуя приближение разрядки. Йен, не тратя время, расстегнул джинсы и вытащил свой член. Он стал надрачивать себе в том же ритме, что поглощал Микки. Он издал громкий стон, чувствуя на языке солоноватость смазки мужчины. Йен стал глубоко заглатывать его так часто, как только мог, сдерживая рвотный рефлекс. Он надеялся, что Микки был близко, он знал, что Микки был близко. Йен не возражал продолжать сосать его член, но он хотел увидеть, как мужчина кончит. — Сейчас кончу, — брюнет простонал, начав постепенно трахать рот парнишки; он и так прекрасно принимал его, поэтому особой разницы Микки не заметил. Он чувствовал, как его член упирается в глотку Йена, и знал, что дольше не продержится. — Ах, бля, Йен, твой рот… блять, — Микки простонал и кончил горячими струями в глотку парня, крепко сжимая его волосы и вколачиваясь в рот, преследуя остатки своего оргазма. Стон Микки достиг прямо члена Йена. Он проглотил, все, что мужчина дал ему. Со временем он привык к его уникальному вкусу. Йен последний раз провел по своему члену и кончил со стоном себе в руку. Он вытер ладонь о свои джинсы и выпустил член Микки с небольшим хлопком. Его рот был весь в слюне и сперме, поэтому он вытер его тыльной стороной ладони. Йен сидел на коленях, с членом из штанов и ухмылкой на лице, ожидая приказания Микки. Микки опустил взгляд на Йена. Парнишка смотрел на него потемневшими глазами и с раскрасневшимся лицом. Его розоватые губы все еще поблескивали от его спермы. Дьявол, он выглядел так сексуально. — Иди сюда, — мягко позвал Микки и, наклонившись и взяв Йена под мышками, поставил его на ноги и соединил их губы вместе. Он чувствовал солоноватый привкус своей спермы во рту паренька и углубил поцелуй. Он опустил руки на задницу парня и оторвал его от пола. Йен обвил его своими ногами, и Милкович отнес парнишку обратно в спальню. Он сильно вымотался и догадывался, что Йен тоже. Прямо сейчас все, чего Микки хотел, это лечь рядом с ним и уснуть.