Идиот

Четверг, 19:00 дом Криса. POV. Chris. — Сатре, напряги свою превосходную головушку с шикарными светлыми волосами и ответь, где шляется Мун уже второй день? — мои нервы начинают потихоньку сдавать, потому что никто не знает, куда делась эта рыжая бестия. Её нет два дня, но кажется, будто целую вечность. Не взяла свои вещи, не берет трубки, не отвечает на СМС. — Крис, я… я не знаю, правда, если бы я могла хоть что-то сделать, то… — Так, блять, сделай, а не ной. Никто не знает, Нура, ничего не знает! — я срываюсь на крик. — Шистад! — вмешивается Магнуссон, — прекрати, Нура же не виновата! — Я виновата, мы поссорились, и она ушла, просто исчезла, господи-и-и… — блондинка начинает плакать, закрывая своё светлое личико руками. — ещё и… — продолжает всхлипывать девушка. — Ещё и что?! — я пытаюсь разобраться в её несвязной речи, но слышу лишь вздохи и всхлипы. — Ещё и этот непонятный парень, от которого она скрывается. — Тот, что пишет ей? — Откуда ты знаешь? — ненадолго успокаивается Сатре. — Видел сообщения на её телефоне. — Да, она же даже ко мне переехала из-за него. — Эва живет с тобой? — удивляется Вильям, не переставая нежно гладить блондинку по волосам. — Угу. В помещении повисло неловкое молчание. Я бессилен, и это жутко меня раздражает, ещё меня бесит, что я вообще беспокоюсь за эту Мун, что трачу своё время, пытаясь найти её. Может она не хочет? — Может она не хочет? — повторяю вслух. — Что не хочет? — спрашивает Нура, сводя брови вместе. — Не хочет, чтобы её нашли? Может она давно это планировала? — Что за бред, Крис? — тихо говорит Вильям, прижимая девушку к себе ещё сильнее. И опять надвигается тишина. Изнутри меня гложет только один вопрос, — «Почему я так волнуюсь за неё?» Азарт, желание или что-то большее? Скорее всего во мне ноет раненая самооценка, потому что я до сих пор не заполучил Эву. Но, если это так, то почему же я сейчас сижу здесь, изнываю от беспомощности? Почему я не могу просто сходить на какую-нибудь вечеринку и переспать там сразу с двумя девушками, которые вполне могут быть лучше этой рыжей? Ведь, какая разница? Я все равно буду ждать её, а секс поможет скоротать время. Из мыслей меня вырывает громкая мелодия звонка телефона Нуры. Блондинка разворачивается к нам, ещё не отвечая на звонок, но по одному только взгляду понятно, кто же этот абонент, жаждущий разговора. Я лишь кротко киваю и она отвечает. — Эва? — Нура-а-а, привет, я так рада тебя слышать, — что-то не так, блять, что-то явно не так с рыжей. Её голос ужасно хрипит, а интонация такая, будто все два дня её насиловали. — Эва, ты где? — голос Нуры дрожит, срываясь после каждой фразы. — Дорогая, забери меня, пожалуйста, мне так плохо, — голос Мун постоянно пропадает, смешиваясь с какой-то хрипотой и стонами. Мои руки с силой сжимают поверхность стола, а желваки лихорадочно скачут вверх, вниз. — Конечно заберу, обязательно, только скажи где ты? — Нура-а-а, я так обкурилась, — после этих слов я готов бросить всё, только бы оказаться сейчас рядом, убедиться, что с ней всё в порядке и увезти домой. — Эва, скажи, пожалуйста, где ты и я… я сразу же приеду за тобой, — я вижу, как слёзы на глазах Сатре уже текут бешеной рекой, падая на футболку. Девушка пытается сдерживать себя, но все тщетно. — Я… я не знаю точно, но я нашла в интернете какую-то «вечеринку свободы»… Мы с Магнуссоном переглядываемся, округляя глаза. «Нет, нет, нет, нет», — проскальзывает у меня в голове. — Я сейчас приеду, оставайся на месте, пожалуйста, — Нура не дает рыжей договорить, замечая нашу реакцию. — Ну, говорите быстрее, во что она вляпалась? — блондинка поочередно бросает на нас взгляды, полные боли и отчаяния. — Ничего хорошего в этом мероприятии точно нет, Нура. Давай ты останешься дома, а мы съездим, заберём её? — спокойно говорит Вильям, стараясь не напугать блондинку. — Ага, а еще что? Это я еду её забирать, а вы просто помогаете. — Детка, послушай, тебе не стоит… — Да хватит пиздеть, пусть едет, что с ней случится? — я перебиваю Магнуссона, потому что у нас каждая секунда на счету. Шатен ничего мне не отвечает, лишь одаривает меня этим угнетающим взглядом, наполненным злостью и в какой-то степени ненавистью. Но сейчас плевать, что он думает, главное успеть забрать Эву, пока с ней что-нибудь не случилось.

***

Тридцать минут езды кажутся целой вечностью. Если бы только Магнуссон не включил опять режим «мамочки», если бы только он пустил меня за руль, то Эва бы точно лежала уже на моих руках. Её рыжие волосы, явно намокшие от дождя, который уже третий день нескончаемо льет в Осло, будто подстраиваясь под моё настроение, распластались бы по моим рукам, приятно щекоча их. Я бы уже заглянул в эти бездонные зеленые глаза, в которых, скорее всего, будет отражаться вся боль, которую она перенесла. Вдохнул бы запах её сладких, даже приторных, но таких приятных духов. Почему же ты сбежала, Мун? Подъезжаем к старому особняку, который когда-то был очень дорогим. Он выполнен в классическом стиле, с большими колоннами, которые изрядно обветшали. Из дома доносятся басы громкой музыки, и постоянно выходят и заходят люди. — Самый настоящий притон… — шепчу себе под нос. — Не отвечает, — Нура пытается держать себя в руках и не плакать. — Звони ещё и ещё, без остановки, — требовательно отвечает Вил. Но не стоит этого делать. Мои глаза натыкаются на худенький силуэт человека, лежащего в мокрой траве. Эти рыжие волосы, которые просто въелись в мой мозг, поблескивают в лучах фонаря. «Это она», — проносится у меня в голове, и я тут же вылетаю из машины, подбегая к еле живому телу. Но останавливаюсь в метре от неё, потому что мой мозг просто отказывается воспринимать её в таком состоянии. Мун лежит без сознания в мокрой, грязной одежде, её волосы ужасно спутались, а макияж размазался по всему лицу, рот приоткрыт и из него медленно течёт слюна. Мерзко? Да. Сможет меня остановить? Нет. Поднимаю хрупкое тело на руки, даже не пытаясь привести её в чувства. Её волосы, которые сейчас не такие уж и прекрасные, совсем неприятно щекочут мои руки, глаза закрыты и в них ничего не отражается, а запах приятных духов перекрывает запах алкоголя, табака и ещё чего-то отвратительного. Бережно кладу её на заднее сидение своей машины, укладывая голову Мун на ноги Нуры. В голове всё перемешалось, а на душе ужасно тоскливо, больно, мерзко от всего, что происходит. Хочется забыться, как пыталась забыться Мун, но совсем не хочется кончить, как она. Слышу тихие всхлипы Нуры, от чего мне становится ещё хуже. — Жива, блять, Мун твоя, что рыдать то? — мне мерзко, мерзко от самого себя, но я не могу ничего сделать. — Крис, заткнись, — Вильям. Шумно выдыхаю, откидываясь на холодную спинку сидения и отворачиваюсь в окно. — Зачем она сделала это? — Крис, я не знаю, я… — голос Нуры постоянно срывается. — Неужели это такой способ убежать от чего-то? — кажется, что я разговариваю с кем-то из присутствующих в машине, но на самом деле это монолог Кристофера Шистада, который, кажется, немного запутался, может потерялся, но не так как Мун. Однозначно не так. — Я не знаю… — очередной всхлип. — Что она хотела доказать? Свою независимость? На минуту поворачиваюсь к окну, наблюдая, как капли дождя медленно стекают по стеклу, соревнуясь между собой, кто первый достигнет конца стекла. А кто из нас первый достигнет конца? — Доказала лишь свою тупость и неумение решать проблемы. Где, блять, был ее мозг, когда она туда поехала? Думала, что это по-взрослому? По-взрослому курить траву и пить среди каких-то наркоманов и проституток, чья жизнь уже давно скатилась в бездну? Хотела кончить также? Среди этих худощавых тел, чьи руки в следах от шприцов с героином, среди девушек, у которых целый букет венерологических заболеваний, которые могут соревноваться «Кого больше раз изнасиловали в какой-нибудь подворотне или клубе или притоне», — не могу успокоится я. — Дура, блять, идиотка, — со всей силы ударяю кулаками по кожаной панели машины, затем хватаясь за волосы. — дура, дура, дура, — еще один удар. — Крис, Крис, Крис, — теплые руки Сатре сжимают мои плечи. — ти-и-ише, ти-и-ише, — шепчет она. Я зажмуриваю глаза, потом резко открываю их, будто где-то внутри себя в этом момент перешагнул черту, смирился. Нет.

***

Мы подъезжаем к светлому дому Нуры, Вильям паркуется, глушит мотор и выходит из машины. Обходит, подходя к моей двери и открывает её. — Не идёшь? Я думаю пару секунд, пытаясь принять у себя в голове правильное решение. Потому что сейчас многое зависит от того, пойду я туда или нет. Не могу, не могу, блять. Не могу смотреть, как ей будет плохо, не смогу смириться с тем, что она укурилась до потери сознания, я не смогу поддержать Мун в очень трудную минуту. Потому что боюсь, боюсь почувствовать что-то к ней. Мне страшно, что я буду сидеть на коленях в ванной, умывая её лицо, придерживая волосы, вымытые Сатре, потому что Эва придёт в себя, и ей станет плохо. Мне будет страшно смотреть в её глаза, полные благодарности, будет страшно посмотреть на свое отражение в зеркале и в привычном холодном взгляде заметить огонек, заметить заботу, любовь, заметить что-то, что заставит меня дрогнуть. Что заставит лёд, который так прочно окутал мое сердце и все светлые чувства, тронуться. Я не готов. Чёртов Пенетратор испугался, что в его жизни может что-то измениться. И я смогу признать, что я трус, но не смогу подняться наверх в квартиру, которая станет спасением для Эвы. — Нет, — это слово уверено срывается с моих губ, хотя внутри меня что-то ломается. — Тогда до завтра, Крис, спасибо, что помог. Я киваю Вильяму в ответ, наблюдая в зеркало заднего вида, как эти двое вытаскивают полу-мертвое тело девушки с заднего сидения, поднимая его в квартиру человека, который сможет справиться со всем, который гораздо сильнее меня, который не струсил. Чёртова девушка оказалась сильнее тебя, Шистад, куда же ты катишься, а? Переползаю на водительское сидение, долго думая, что делать дальше, где залечить свои душевные раны? Утопиться в алкоголе или расслабиться с очередной девушкой с офигительной задницей и упругой грудью? Это то, что тебе нравится, Крис? Это сможет тебе помочь, да? Твоя стихия. Завожу машину и давлю на газ, направляясь в свой излюбленный клуб, в котором смогу себе помочь, смогу забыться и отдохнуть. Мне хорошо там, очень хорошо. Наверное это потому что никто не сможет изменить меня, никто не может сломать меня так сильно, чтобы я не смог излечиться с помощью жгучей жидкости и красивых девушек, чтобы я страдал у себя дома или где-то на тихих улицах Осло. Никто не сможет изменить Кристофера Шистада. Сможет.

***

Доезжаю до клуба, который светится неоновыми огнями, заставляя зайти сюда, но мне не нужны эти приманки, я и так знаю, чего хочу. Неумело паркуюсь и быстро скрываюсь за дверьми «лечебного» заведения. Заказываю один шот, два, три, отказываюсь от колес, которые, как обычно, впихивают все, кому не лень, приманивая рассказами о незабываемых ощущениях. Не-е-ет, такое не по мне. Допивая пятый шот «на удачу», слизываю кончиком языка жгучую жидкость с губ. И меня потихоньку отпускает, боль уходит, а на лице появляется фирменная улыбка Шистада. Глазами ищу кого-то в толпе. Мой взгляд падает на какую-то симпатичную брюнетку, двигающую своими сочными бедрами в толпе. — Привет, малыш, не хочешь развлечься? — подхожу к ней, обвивая сзади тонкую талию и наклоняясь прямо над ухом. — Смотря, что ты можешь предложить, — она разворачивается в моих руках, оказываясь вплотную прижатой к моему телу, её губы находятся в миллиметрах от моих. — Поверь, тебе понравится, — впиваюсь своими губами в её, пухлые, сочные, с привкусом чего-то сладкого. Передвигаю свои руки с талии на бедра. — У меня дома будет поудобнее, не думаешь? — Думаю, — она отрывается на секунду, но я опять прижимаюсь к девушке, целуя её с большей страстью, пытаясь вдоволь насытиться пухлыми губами.

***

Медленно вхожу в брюнетку, давая ей время привыкнуть. Постепенно увеличиваю темп, прикрывая глаза от удовольствия. Но что-то не так. Нет этих мурашек по коже, нет возбуждение, которое просто разрывает тебя изнутри. Просто какое-то животное совокупление двух тел. Затем резко распахиваю глаза, когда стон девушки кажется мне стоном Мун. Брюнетка превращается в девушку с рыжими волосами и зелеными глазами. Сейчас она, с заметным румянцем на лице, капельками пота на лбу и такая возбужденная, стонет, извивается только от моих касаний. Резко останавливаюсь, зажмуривая глаза снова, открываю их и опять вижу перед собой брюнетку, которая ничего не понимает. — Не могу, — я резко вскакиваю с дивана, натягивая боксеры на возбужденную плоть. — Я что-то сделала не так? — Нет, все нормально, просто… — Ты конченый долбаёб, — девушка не даёт мне договорить, встает с дивана, быстро одеваясь. — Слушай, извини, давай я вызову тебе такси. — Просто отвали от меня, придурок, — она кидает свой телефон в клатч и направляется к двери, натягивая свои туфли. — Какой же ты идиот, — это последнее, что я слышу перед тем, как большая тёмная дверь хлопает прямо перед мои лицом. — Неловко-о-о… Лениво плетусь на кухню, чтобы заварить себе кофе и посмотреть какой-нибудь фильм, лишь бы сдержаться и не позвонить Вильяму, узнать, как у них дела. Что с тобой, Крис?