2017, 25.08.
Нана прилетела в Берлин около восьми вечера. Теперь она точно понимала, что на дворе — конец августа. Последние деньки выдались достаточно жаркими для Германии. После холодного Лондона, всё ещё величественный Берлин был знойным островком, на полгода вперёд ставшим местом проживания. Её квартирка находилась в центре. В том же районе, где продолжал жить Джим. Он больше не пухлый шестнадцатилетний мажор, который в люблю минуту мог помочь. Теперь он высокий, сухой юноша. От былой стеснительности ничего не осталось. Джим — самоуверенный, высокомерный бизнесмен, второй раз женатый. Они были почти что соседями. Но сегодня вечером она его не увидела. В квартире летала пыль. Цветы на широком подоконнике давно высохли, превратились в скукоженные жёлтые стручки. Темнота окутывала небольшую прихожую, расходилась в зал, кухню и спальню. Нана поставила чемодан на пол и глубоко вдохнула. Это было её прошлое, здесь оно обитало и здесь оно погибло. Она включила свет, разулась. Нана осматривала каждую вещичку, каждый кусочек мебели, каждый сантиметр ткани дивана, штор, тюли. Она трогала пыльный сервант, старенький телевизор, который практически никогда не смотрела. Она прошлась взглядом по маленькой коллекции книг, по их дешёвеньким переплётам и тут вулкан снова взыграл. Он бурлил и не оставалось больше сил, чтобы терпеть. Нана Дей зарыдала. Как тряпичная кукла, девушка упала на холодный пол, больно ударившись коленками. Слёзы обжигали широкие губы, нежная кожа начинала щипать. Боже, Боже, Боже, что же она сделала? Что же она не так сделала? Почему всё это её окружает? Какого чёрта ему надо? Этому прошлому, которое губит её, ох, как губит, мучает, заставляет вечно окунаться в бак с серной кислотой и терять своё лицо. Что, чёрт возьми, ему от неё надо?2008, 21.10.
Когда Роб и Нана проснулись, Черри дома не было. Они позавтракали тем, что было у Джима в холодильнике — яйцами и сосисками. Оставалось только гадать, куда делась подруга, пока она сама не появилась. Она, буквально, влетела в квартиру на четвёртом этаже с воплями и смехом. — Я прошла, прошла, — Черри подбежала к друзьями и стала вертеть перед их удивлёнными лицами какой-то бумажкой. — Меня взяли в клип. Я буду сниматься в настоящем клипе. Чёрт! Чёрт! Как же это круто! О, Боги! — Моя хорошая, — Нана обняла девушку, похлопывая её по спине. Роб только коротко выплюнул «поздравляю» и скрылся в ванной. Никто не заметил этого. На кухне царила атмосфера веселья. — Но, есть одна проблемка, — Черри грустно посмотрела на Нану. — Совсем маленькая. Такая малюсенькая! — Что уже? — наигранно недовольно спросила Дей. — Нам придётся задержать здесь на недельку, — Черри тут же схватила Нану за руки. Та резко замотала головой. Родители точно разгневаются. — Послушай, Нана, какая разница? Ты всё равно получишь по заднице от родителей. А так, хотя бы, мы продлим своё веселье до следующего четверга. Пожалуйста. Мне очень нужна твоя поддержка. — Хорошо, — подруга долго не могла решиться, но потом поняла, что нужно всё-таки остаться. Это её время. Это её деньги. И, тем более, ничего преступного они не будут делать. — Что это вообще за клип? — заинтересованно спросила Нана. Они вместе с вишенкой сели на удобный чёрный диван. Роб сказал, что сходит в магазин. Новость о недельных каникулах никакого впечатления на него не произвела. Только ещё больше раззадорило его мысли. — Ну, это клип Tokio Hotel. Песня называется «Святая». Правда, красивое название? — Нана кивнула. — Мне рассказали, что я должна буду сыграть приличную девушку, в которую влюбляется солист группы и пытается спасти её. Ну, что-то типа романтичного фильма о подростковой любви. Это так увлекательно. И, кстати, Роб солгал. Им не нужна была девушка с пирсингом и прочими штучками. — Ты не понимаешь, что он это специально сказал? — на вопрос подруги Черри улыбнулась. — Конечно, понимаю. Но, мне так не хочется ему сдаваться. То есть, он мне тоже нравится, но, просто. Аааа, — она закричала. — Это очень сложно, Нана. Просто, если мы начнём с ним встречаться — это будет безумно скучно. Ты только представь: я в рамках только его любви. Это максимум скучно и минимум не интересно. — А ты думаешь, что в отношениях всегда интересно? — Нана не понимала подругу. Ведь она влюблена, она чувствует эти прекрасные эмоции. О, как бы ей хотелось испытать что-то подобное, и не важно, было бы это взаимно или нет. Просто полёт души, жажда деятельности, безумие только от одной мысли о любимом человеке. Это же так восхитительно! — Конечно, да, — Черри встала. — Ой, я совсем забыла. Мне досталось два пригласительных на закрытую вечеринку. Продюсер группы дал. Пойдём? — Нана замотала головой. — Да что с тобой не так? Я не хочу тухнуть там в компании Роба, который не разрешит даже попробовать алкоголь. Пойдём, а? — Нам нет двадцати одного, — нарочито сурово заявила Нана. — Плевать! — завопила Черри. — У нас крутые пригласительные. Так что нас точно пропустят, а если не захотят, то мы такой скандал им закатим, что прославимся раньше времени. Так что? — Хорошо. — Нана встала. — Пойду искать платье. В девять Роб довёз их до клуба. Он был грустен, все его нежные черты лица стёрлись. Парень всю дорогу молчал, внимательно наблюдал за дорогой и кивал на всевозможные провокации Черри. А та делала вид, что совершенно не замечает состояние одноклассника. — К трём ночи заедешь за нами, — на прощание кинула Черри и выскочила из машины. Роб остановил взглядом Нану. — Я присмотрю за ней, — она нежно коснулась его щеки своими губами. — Не волнуйся только, пожалуйста! Музыку было слышно уже со входа. Черри соблазнительно двигала ещё несформировавшимися бёдрами, строила глазки приглашённым гостям и когда их с подругой пустили, быстро побежала к бару. Нане было некомфортно. Людей было слишком много, алкоголя было слишком мало, в воздухе витал аромат приближающейся опасности или просто какого-нибудь конфуза. Она тихонечко подошла к Черри и села на высокий, барный стул. — Мне мартини, а моей подруге ананасовый сок с водкой, — серьёзно заказала вишенка и повернулась к Нане. — Тебе здесь нравится? — Да, — солгала девушка. — Здесь так много людей. — Ну да, — Черри схватила свой бокал. — А теперь мы с тобой выпьем за то, чтобы я удачно снялась в клипе и стала известной актрисой. — И за то, чтобы ты наконец-то поцеловалась с Робом, — они дружно захохотали и чокнулись. Горячей жижей прошлась водка с ананасовым соком по горлу и ударила в голову. Теперь музыка вызывала дрожь и азарт, а окружающие мужчины казались сексапильными итальянцами. — Смотри, — Черри тыкнула пальцем на высокого брюнета, который что-то бурно обсуждал с двумя парнями. — Это солист. Его зовут Билл. Пойдём, я тебя с ним познакомлю. — Ой, не нужно, — заарканилась Нана. — Ему это не нужно. Вишенка её не послушалась: грубо схватила за руку и потащила за собой. — Привет, — она быстро поздоровалась с Биллом. — Помнишь меня? Я буду сниматься в твоём клипе! — Билл молча перевёл на неё свой взгляд, не выражающий вообще ничего. — Да, помню, — ответил парень. Он посмотрел на молчаливую Нану, которая от непонятного стыда потупила взгляд в прозрачный пол. — Вам нужен автограф? — Нана, нам нужен автограф? — Черри дёрнула подругу за руку. Медленным движением Дей подняла голову, столкнулась взглядом с холодной стеной из непонимания и хмыкнула. — Думаю, что нужен, — водка давала о себе знать. Некая смелость стала обжигать кору головного мозга. Черри достала из маленькой красной сумочки блокнот и ручку, протянула её Биллу и ухмыльнулась. Быстрым, давно заученным движением, парень чиркнул свою роспись на бумажке и отдал её Черри. — Спасибо, — она мило улыбнулась. — Идём, Нана. — Не разжимая руки, она потащила Дей за собой. Но далеко не увела. Билл, увлечённый непонятным ощущением, схватил Нану за другу руку и слегка потянул на себя. — Оставь подругу мне, — он прожигал взглядом девушку. Его что-то очень сильно влекло: то ли её смиренная улыбка сквозь стёклышко опьянения, то ли невидимая покорность, которая заставила её обернуться к нему и остановиться. — Нана? — переспросила Черри. Та только выдернула руку из хватки вишенки и чуть ближе подошла к солисту. — Что вам нужно? — тихо спросила Дей и моргнула. — Не знаю. Наверное, новизна. Или свежий воздух. А может и то, и другое. Что нужно тебе? — Свобода, — прошептала Нана. — Меня зовут… — Неважно, — перебил Билл. — Надеюсь, завтра я про тебя забуду. — А я надеюсь, что нет, — он прижал её к себе. Дорогой парфюм ударял в голову. Как же быстро она ему сдалась. Но, эти чувства… Эти тонкие и короткие прикосновения к голым плечам, к шее. Его пальцы были холодными и сухими, напоминавшими льдинку из холодильника. Они выводили её из старого состояния и вводили в другое, новое, до этого неисследованное, но такое приятное. — Не хочешь сняться в клипе вместо своей подруги? — он спрашивал медленно, наслаждаясь своей возможностью соблазнить юную девочку. Ему хотелось сыграть Дьявола, Искусителя, Демона или всё это сразу. — О, нет, — она быстро отошла от него. Голова прояснилась. Мысли стали на круги своя. — У тебя, практически, нет выбора, — начал Билл, снова прижимая её к себе. Никто не обращал на них внимания. Все были заняты музыкой, танцами, алкоголем, наркотиками. Всем, но не ими. — Либо ты сыграешь в клипе, либо я всё равно выгоню её и выберу другу девочку. — Выбирайте другую, — Билл отстранился. На долю секунды он стал проигрывать. А она не могла понять, кажется ли ей всё или это правда. Он выглядел как милый мальчик, который верит в любовь до гроба, который влюбляется с первого взгляда и до последнего вздоха. А на деле, там, внутри, он был холодным исполином, который может с лёгкостью разрушить чужую жизнь только потому что ему так захотелось. Грубый, грубый доминант, не чувствующий практически ничего; который думает, что вершит чужую судьбу, хотя, на самом деле, рушит свою. — Так верна друзьям? — Да. — А что будет с тобой, если я скажу, что дружбы нет? — его голос стал и вовсе холоден. — Я скажу, что вы никогда по-настоящему не дружили. — Просто ответила Нана. — А что будет с тобой, если я скажу, что ради какой-либо цели, люди могут предать тебя, забыв и про дружбу, и про любовь? — Я скажу, что вы просто не верите в людей. Что вы просто ещё не разу ничего не испытывали. — А ты испытывала? — Я — нет. — Нана отошла от него. — Поэтому и говорю так. А вы просто балованный поганец, который однажды поймёт, что так жить нельзя, но будет слишком поздно. Дей повернулась к нему спиной, сделала три шага в сторону и скрылась в толпе танцующих.2017, 26.08.
В девять утра Нана Дей была в небольшом офисе. Она проснулась на час раньше. Из-за неудобного положения и холодного пола, всё тело ныло и болело. Девушка так и уснула на паркетном полу, в позе эмбриона и с мокрым лицом. В просторном светлом кабинете сидел маленький мужчина. Его седые волосы были уложены назад, а пожелтевшее от возраста и курения лицо выражало спокойствие и глубокое уважение. Он пожал руку Нане и усадил её на удобное креслице возле углового стеклянного столика. Стоявшая там вазочка с тремя розами дарила приятное благоухание и свежесть. Милый старичок с благородным лицом был продюсером нового фильма — Бартлод Шефер. Он долго рассматривал Нану, а потом тихим сиплым голосом заметил: — У вас запоминающееся лицо. Трудно забыть. — Спасибо, — актриса учтиво улыбнулась. — Мне кажется, вас любило много мужчин. Будь я чуть моложе, я бы с удовольствием записался в их список. — О, вы мне льстите, — Нана взяла со стола сценарий. Это был жест, который означал, что пора браться за работу. Ей нравились комплименты, но именно сегодня, после истеричной ночи, хотелось только одного: закопать себя работой по саму глотку и не вылезать из неё аж до следующего августа. Плодотворное обсуждение каждой детали сценария прервал звонок телефона. Бартлод извинился перед Наной и ответил на звонок. — Да…я сейчас немного занят…а, приехали?..замечательно… замечательно… пусть идут ко мне… да…да…до встречи. — Что-то не так? — поинтересовалась Дей, когда продюсер кинул свой мобильник на стол. — Нет, дорогая, всё хорошо. — Он быстро глянул на дверь, потом перевёл взгляд обратно на актрису. — Приехала группа, которая напишет саундтрек к нашему фильму. Очень неловко получается. Ты сможешь подождать буквально пятнадцать минут? — О, безусловно, — спокойно ответили Нана. — Мне выйти? — Боже избавь, дорогая, — он снова пожал её руку. — Ты нам нисколько не помешаешь. Главное, чтобы мы тебе не мешали. После этой фразы дверь кабинета открылась, в помещения вошёл высокий мужчина, за ним следовал мужчина поменьше. Шефер улыбнулся, подошёл к гостю. Они обменялись парой учтивых и обязательных фраз и сели за стол. Нана долго рассматривала сценарий, старалась не отвлекаться. Но чей-то взгляд сверлил её. Она на секундочку подняла глаза, потом опустила их в напечатанный текст, а потом снова подняла. Перед ней сидел Билл. Никак иначе. Именно он. Как же сильно он изменился? Как же сильно он повзрослел, стал мужественней и ещё более холоднее. — Эм. Здравствуй, — Нана быстро встала со стула. Голова пошла кругом. В кабинете стало слишком душно и слишком тесно. Билл пытался улыбнуться, поздороваться, но ничего не выходило. В горле застряли слова. Лицо девушки от волнение покраснело. Она снова вскочила со своего места. — Фрау Дэй, с вами всё хорошо? — Шефер совершенно не понимал, что здесь происходит. А если бы понял, то заставил бы сценариста менять весь сюжет его фильма, ибо эта история в миллиарды раз лучше и искренне. — Да, мне просто нужно выйти, — от страха и стыда Нана зачем-то схватила весь сценарий, вышла из-за стола. Голова совсем её не слушалась. Более того, не слушались ноги, руки. Все белые листы рассыпались на пол, а высокое, худое тело упало следом. В мыслях были только одни слова, только одно лицо, только одно имя…