Цветочный сад

I. Об ирано-турецких отношениях (историческая ретроспектива): – Иран, называемый в западных источниках «Персией», являлся одной из наиболее влиятельных стран Ближнего Востока как с политической, так и с культурной точки зрения с момента основания государства Ахеменидов в VI в. до Р. Х., однако по-настоящему расцвела и распространилась на другие народы иранская традиция уже после арабского завоевания в VII в. и последующей исламизации. Персидский язык на протяжении столетий был языком межнационального общения, науки и высокой культуры, особенно поэзии, равняясь с классическим арабским, история иранской государственности, отраженная как в летописях, так и в произведениях искусства, ярчайшим представителем которого является «Шахнаме» Фирдоуси, была частью базовых знаний для образованного человека, подобно греко-римской истории и мифологической предыстории для Запада, а иранский фольклор оказал мощнейшее влияние на все окружающие народы, по сути, подменяя исламскую традицию доисламской (зороастрийской и даже дозороастрийской). – Тюркские народы столкнулись с Ираном еще во времена первого Тюркского Каганата, однако именно исламизация принесла в Среднюю Азию иранскую культуру и новоперсидский язык. С другой же стороны, отсутствие единого иранского государства (после арабского завоевания и вплоть до XVI в.) открыло для тюркских племен возможность к переселениям и завоеваниям на юге, юго-западе и юго-востоке. Одним из таких племен стали огузы, ветвь которых, турки-сельджуки, в X-XI вв. завоевали не только Иран, но и Ирак, Левант, Кавказ, а также большую часть Малой Азии (Анатолии), некогда принадлежавшей Византии. Именно с сельджуков началась и закрепилась тюркинизация обширных пространств Ближнего Востока, включая территории современных Турции, Азербайджана и Туркменистана. Крупнейший и наиболее успешный из осколков быстро развалившейся Сельджукской империи, (И)Конийский, он же Румский (т. е. созданный на «римских/византийских» землях), султанат, распался после монгольского завоевания, породив, однако, Османский бейлик. – Монгольское завоевание привело как к новому переселению тюркских племен из Средней Азии на Ближний Восток, так и к бегству городского (в основном персоязычного) населения на запад, что сильно повлияло на складывающуюся османскую государственность: с одной стороны, османские правители использовали новообращенных тюрок в войнах с византийцами, с другой же – расселение иранских интеллектуалов по Анатолии определило облик местного ислама вплоть до гибели Османской империи. Укажем лишь, что переселенцем из Ирана был Хаджи Бекташ-и Вели, по легендам благословивший на царствование Османа I Гази и основавший суфийский орден бекташи. Орден бекташи, исповедовавший эзотерический и криптошиитский ислам, уже к XV в. полностью слился с янычарским корпусом и обладал абсолютно привилегированным положением вплоть до упразднения янычар в первой половине XIX в. – Османская империя столкнулась с единым иранским государством в первой половине XVI в., когда суфийский шиитский орден Сефевие, объединив ряд тюркских (предков азербайджанцев) и иранских (талышей, луров, гилянцев и часть курдов, а также некоторые персидские кланы) племен, завоевал исторические Иран и Ирак, а также большую часть Кавказа и часть Средней Азии. Сефевидское государство, изначально бывшее типичной для региона кочевой «ордой», в результате последовательных реформ нескольких поколений шахов превратилось в государство Нового времени, заявившее о себе как о наследнике доисламского Ирана и шиитских имамов. Сефевиды, утвердившие шиитский ислам на территории исторического Ирана, представляли собой альтернативный – относительно Османов, ставших халифами после завоевания государства мамлюков в Египте, что уже много веков контролировали Мекку и Медину – проект объединения исламского мира. Со времен Сефевидов Иран стал восприниматься другими мусульманами как цитадель шиизма, покровительствующая всем шиитам мира, традиционно бывшим гонимым меньшинством. – Иран считался османскими правителями и элитой главным соперником Османской империи, чему способствовали проиранские восстания на территории Сирии, Ирака и Анатолии, а также шиитские «ячейки» по всей территории империи (вплоть до Стамбула), ожесточившие отношение османского правительства к шиитам, вплоть до истребления целых племен тюрок и курдов за поддержку шахов. Это, однако, не смогло ни остановить восстаний простонародья, кочевников, горцев и низшего военного звена, погрузивших Анатолию в хаос вплоть до XVIII в., ни предотвратить существование крупного шиитского меньшинства (в первую очередь – алевитов, составляющих, по официальным данным, 10% населения в современной Турции). За период XVI–XIX вв. между Османской империей и Ираном крупные военные конфликты вспыхивали 11 раз, по результатам чего Ближний Восток оказался разделен между двумя державами вплоть до проникновения европейцев (русских и британцев) в регион и Эрзурумского мира 1847 г., когда соперничество между дряхлеющими империями – что остались единственными формально независимыми мусульманскими государствами в мире – потеряло смысл. – О. И. была «окном» в западный мир для Ирана начиная с XIX в. Из Стамбула в Иран попали западная литература и современные национальные идеи, мода на прошлое, мечты о конституции, секуляризм. Как во время революции 1905-1911 гг. (вдохновленной младотурецкой революцией в О. И., но задавленной русско-британскими силами), так и во время ПМВ, иранские демократы-конституционалисты находили убежище в Стамбуле и при поддержке младотурок пытались противостоять роялистам и Антанте – в конечном итоге неудачно, но не без последствий. – В 1925 г. генерал Реза-хан, свергнув династию Каджаров, раздумывал провозгласить Иран республикой по примеру Мустафы Кемаля, но, поддавшись уговорам духовенства, принял монарший титул как Реза-шах Пехлеви. В 1926 г. Турецкая Республика заключила первый в своей истории договор о дружбе с Ираном, в 30-ые годы Реза-шах совершил несколько визитов в Турцию и, восхищенный политикой Ататюрка, открыло говорил, что желает подобным же образом реформировать Иран. В 1937-1948 гг. Иран и Турция входили в состав т. н. «Саадабского пакта», формально став военно-политическими союзниками. – В 1955 г. Иран вместе с Турцией, Ираком и Пакистаном образовал т. н. «Багдадский Пакт», официально METO («Организация Ближневосточного Договора») и, позднее, CENTO («Организация Центрального Договора») – при участии Великобритании и поддержке США. В 1964 г. была создана ORCD («Организация сотрудничества в целях регионального развития»), уже без Ирака и ВБ. Ситуация вокруг ирано-турецкого союза развивалась на протяжении десятилетий: первоначально Турция была мало заинтересована в союзе со слабым Ираном, но угроза советской экспансии после ВМВ и поддержка американцев подталкивали ее к союзу с шахом – который, впрочем, рассматривался как второстепенный по сравнению с NATO. Сомнения в лояльности другой стороны высказывало как турецкое (во время режима Мосаддыка в 1951-1953 гг.), так и иранское (после военного переворота в 1960 г.) правительство, но 60-ые характеризовались новым потеплением между странами и оживлением союза: экономическим сотрудничеством, общей борьбой против курдского сепаратизма и левых выступлений, а также противодействием СССР и попытками поддерживать мир в регионе на фоне арабо-израильского конфликта. Иранское руководство, впрочем, продолжало высказывать недовольство из-за нежелания Турции углубить и расширить союз, особенно в военной сфере, турецкое же подозревало Иран в преследовании собственных интересов, чуждых Западу/капиталистическому блоку. II. Об Иране (в первой половине-середине XX в.): – Реза-шах мечтал о реформах, но ему мало что удалось осуществить: хотя правительство развернуло кампанию по борьбе с неграмотностью и, с гораздо меньшим успехом, по пропаганде феминизма, пыталось создать современную промышленность и вкладывало большие средства в строительство фабрик, железных дорог и электрическое освещение городов, распространяло в стране газеты, радио и журналы, пыталось взрастить слой молодых интеллектуалов, получивших европейское образование, для которых реалии западного общества стали бы неотъемлемой частью мировоззрения, но противодействие консерваторов (главным образом – духовенства) сводило многие инициативы к нулю. Последним ударом стала оккупация Ирана в ВМВ Британией и СССР, боявшихся, что Германия может получить доступ к иранской нефти: страна погрузилась в хаос фактического безвластия, шах же умер в изгнании. Только после окончания войны его сын, Мохаммед Реза Пехлеви, смог восстановить независимость страны. Впрочем, сам шах не обладал реальной властью вплоть до 1953 г. – благодаря сильному парламенту. – Попытка премьер-министра Мохаммеда Моссадыка силой противостоять западным странам в первой половине 50-ых провалилась: британский бойкот едва не разрушил иранскую экономику, премьер же был свергнут недовольной армией при поддержке британских и американских спецслужб, что, наконец, дало монарху возможность по-настоящему управлять страной. Со временем шах пришел к т. н. «Белой революции» – полному реформированию иранского государства и общества под реалии XX в. В январе 1963 г. 19 тезисов шаха, содержащие краткую суть реформ, были приняты большинством голосов на общенародном референдуме, после чего их выполнение не прекращалось вплоть до Исламской революции 1979 г. Больнее всего изменения ударили по духовенству и старой городской элите, обеспокоенной растущей секуляризацией, расширением прав женщин и земельной реформой в пользу крестьянства. С другой стороны, левых активистов и многих зарубежных исследователей и журналистов возмущали авторитарные методы шаха, а национальные меньшинства в самом Иране – растущая «персинизация» страны. III. О Турции (в первой половине XX в.): – Результаты ПМВ были для Османской империи, наверное, худшими среди Центральных держав: к 1920 г. почти вся ее территория, включая столицу, контролировалась Антантой и союзниками Антанты. Первоначально мирный договор, заключенный во французском г. Севр, предполагал сохранение за османским государством не более половины современной территории Турции, включая «зоны влияния» европейских государств и нейтральную зону Черноморских Проливов с Константинополем – т. е. под реальным контролем султана осталась бы северная треть Анатолии с выходом к Черному морю. Великое национальное собрание Турции во главе с генералом Мустафой Кемалем-пашей отказалось признавать этот договор, а великие державы – Британия и Франция, а также Италия – были истощены войной, заняты обустройством новых территорий и не желали сражаться за лишний «кусок» колониальных владений и/или национальные интересы Греции, Армении, Грузии и предполагаемого Курдистана. Именно благодарю равнодушию великих держав (и поддержке Советской России по принципу «враг моего врага») Кемалю удалось сохранить всю историческую Анатолию и Восточную Фракию с Проливами за независимым турецким государством, став «Ататюрком» – отцом турецкой нации. – Мустафа Кемаль, пользуясь непререкаемым авторитетом среди политической элиты и большинства населения как «спаситель родины», начал долгий путь к вестернизации Турции: упразднил султанат и халифат, осуществил масштабную реформу языка, включающую не только переход на латиницу, но и отказ от арабских, персидских, греческих и славянских заимствований, с уклоном в рафинированную тюркскую «чистоту речи», упразднил шариатские суды, предоставил женщинам равные права с мужчинами, запретил ношение традиционных османских головных уборов и одежды как мужчинам, так и женщинам, разогнал и запретил суфийские ордена и большинство прочих религиозных организаций и т. д. и т. п. Хотя Кемаль был готов терпеть мусульманских лидеров рядом с собой во время Войны за независимость, после он сразу же проявил к ним жестокость и нетерпимость – едва ли не большую, чем к грекам и армянам ранее. Еще будучи офицером О. И., Кемаль-паша проникся неприязнью к «бедуинской вере», которую считал главной причиной упадка родного государства. – Первые десятилетия османское прошлое в республике воспринималось как темное, мрачное время упадка турецкого народа, само слова «османы» использовалось как ругательство (примерно как «белые» в Советской России), настоящий же интерес кемалисты проявляли, с одной стороны, к доанатолийскому прошлому тюркских племен, а с другой – к дотурецкому прошлому Анатолии, к древним цивилизациям, особенно хеттской. Но, даже расправившись с «высоким» исламом и насадив среди образованного городского населения светский образ мышления, нельзя было просто уничтожить ислам «низший», народный – ушедшие в подполье тарикаты, веру и обычаи сельского населения. По слухам, Кемаль рассматривал христианизацию страны как один из возможных выходов, однако не встретил понимания со стороны Константинопольского патриархата, желавшего сохранить греческую идентичность. Была даже создана Турецкая Православная церковь, но, не получив признания других ПЦ и находясь во вражде с КПЦ, паствы она практически не имела. – Урбанизация и формирование нового круга провинциальной элиты, получившей высшее образование, но воспитанной подпольными религиозными организациями, переход к многопартийной системе и конец эпохи автократического кемализма после ВМВ, приход к власти Демократической партии и поддержка ДП со стороны складывающегося независимого бизнеса, ориентация на западное общество и союзников по NATO – все это привело к демократизации государства, возвращению ислама в жизнь страны и попыткам объективно взглянуть на прошлое народа... До определенного периода. Чем дальше, тем больше ДП склонялась к узурпации власти над страной и расправе над политическими соперниками, а, сталкиваясь с экономическими проблемами, пыталась отвлечь население нападками на западные страны (в основном – США, за «недостаточную» поддержку) и проживающие в стране национальные меньшинства, прежде всего – греков, пользуясь конфликтом на Кипре. Разногласия между старой и новой элитами, в конце концов, привели к военному перевороту 1960 г. и началу «второй республики» после создания в 1961 г. новой конституции, закреплявшей принципы кемализма – республиканизм, секуляризм, тюркизм. – На фоне укреплений связей как с соседями, так и с западными странами, а также реформ правительства Гюрселя, Турция пережила период экономического и культурного подъема в 60-ые годы. Впрочем, уже тогда стали виднеться контуры новых конфликтов – как внутренних, так и внешних. IV. О религиозном контексте: – Ислам, как и абсолютное большинство религий, не является и никогда не являлся единым блоком. Еще в первые десятилетия существования мусульманской общины, между ближайшими сподвижниками Мухаммеда ибн Абдуллаха возник конфликт, суть которого (с упрощениями) можно передать так: кто и по какому принципу должен быть главой мусульманского государства после смерти «последнего из пророков»? По результатам столетий конфликтов в Исламском Халифате оформились две крупнейшие мусульманские конфессии: 1) Сунниты, признающие как первых четырех халифов, так и победивших в гражданской войне Омейядов (и последовавших за ними Аббасидов). 2) Шииты, признающие истинными халифами только род Али ибн Абу Талиба, двоюродного брата и зятя Мухаммеда, мужа его дочери Фатимы. Хотя сам Али погиб, а его старший сын Хасан отрекся от власти, шииты признают последующие поколения вплоть до – в зависимости от деноминации – седьмого или двенадцатого «имамов», последний из которых ушел в «сокрытие», но еще вернется в качестве Махди. Претенденты на титул Махди в истории исламского мира появлялись регулярно. – В то время как сунниты исторически были и до сих пор остаются большинством, причем относительно монолитным, шииты часто дробились на различные течения, время от времени приходили к власти, но никогда не добивались успеха надолго (вплоть до воцарения Сефевидов в Иране), существуя в виде гонимого меньшинства и подпольных сект, чья вера разнилась от более-менее ортодоксального ислама до «гулат», ревностного шиизма, наделяющего род Али божественными качествами, а также верящего в переселение душ, множественные воплощения Бога на Земле, творение мира ангелами и множество других вещей, несовместимых с исламом. Из всех течений ислама именно шиизм – благодаря маргинальному положению в течении столетий, способствующему контактам с другими религиозными и социальными меньшинствами – известен поглощением доисламских и неисламских практик и элементов вероучения. Особенная же судьба у него сложилась в Иране, где уже существовали как развитая государственная религия (зороастризм), так и многочисленные ереси на ее основе (манихейство, маздакизм, зурванизм и т. д.). Уже ранняя шиитская традиция утверждает, что младший сын Али, Хусейн, взял в жены дочь последнего шаханшаха из династии Сасанидов, Йездегерда III – т. е. все последующие имамы как бы обладают правом не только на общеисламский халифат, но и на царствование в Иране. Ко временам Сефевидов у Ирана уже была богатая шиитская предыстория, так что итог, в каком-то смысле, оказался глубоко закономерен. Сунниты, особенно в арабских странах, часто воспринимают шиизм как «персидский ислам» и любят спекулировать на его зороастрийских, иранских корнях. – Отдельно стоит упомянуть суфизм – эзотерическое, мистическое направление в исламе. Ранняя история суфизма туманна, но наиболее вероятным местом его зарождения является Египет, сокровищница ближневосточной мистики, родина христианского монашества и, вместе с тем, дом для множества христианских ересей и дохристианских учений. Впрочем, не менее вероятно зарождение суфизма в Месопотамии, под влиянием иранских религиозных движений, гностических парахристианских сект и еще более древних культов, восходящих к Вавилону. Так или иначе, суфизм быстро распространился в городах Северной Африки, Ближнего Востока и Средней Азии, к суфиям принадлежало множество персоязычных и арабоязычных поэтов, богословов и ученых – укажем лишь имена Ибн Сины (Авиценны) и Омара Хайама. Суфиями могут быть мусульмане любой конфессии, однако в шиизме они играют особую роль в силу мистического уклона многих шиитских деноминаций. Традиционно суфии объединяются в «тарикаты» – братства или ордена, восходящие к определенным учителям, почитаемым как святые. – Географические отсылки «Восток vs Запад» в данной работе основаны на философии персидского средневекового мистика Яхьи ас-Сухраварди. Его идеи, при жизни признанные еретическими, были интегрированы в иранский ислам при Сефевидах. Священная география ас-Сухраварди превращает горизонтальное измерение Восток — Запад в вертикальное. Иными словами, Восток обозначает мир Света, Бога и ангелов, где господствует дух и нет никакой материи, никакого несовершенства, средний Запад — мир смешения, просто Запад — мир хаотичной материи и тьмы. Один из крупнейших исламоведов XX в., Анри Корбэн, характеризовал учение ас-Сухраварди как «неозороастрийскую теологию». V. О разном: – Период шахской модернизации второй половины ХХ в. ознаменовался необычайным подъемом поэзии: Иран оказался широко открыт для западных литературных и философских идей, для знакомства с литературой Европы и Америки, в частности, с творчеством французских, английских и немецких поэтов XIX—ХХ вв. В ходе литературных реформ была изменена традиционная структура персидской поэзии: принцип внутренней звуковой симметрии, ритм, последовательное чередование долгих и кратких гласных оставались неизменными, однако новая стихотворная строка была не столь строго регламентирована, как в классическом стихе, она подчинялась интонационному звучанию фразы – т. н. «белый стих». Облик персидской поэзии наших дней определили в огромной степени два человека — Сохраб Сепехри («Построил я крепкую высокую стену...», «Жизнь не пуста...») и Форуг Фаррохзад («Да. Так моя любовь начинается...»), творчество которых играет роль образной и интонационной основы и даже более — современного персидского канона поэзии. – Иран сыграл ключевую роль в еврейской истории, став первой диаспорой. Именно там в эпоху Ахеменидов (VI—IV вв. до Р.Х.) окончательно оформился библейский иудаизм, а в эпоху Сасанидов (III—VII вв.) был составлен Талмуд. Персидский царь и основатель иранской государственности Кир II Ахеменид назван в Библии «помазанником», освободившим народ Израиля из вавилонского пленения, Второй Храм был построен при поддержке его наследника Дария I, священник Эзра (Ездра), которому принадлежит редакция Ветхого Завета в современном виде, получил санкцию на религиозную власть от Артаксеркса I (он же, согласно Преданию, был мужем иудейки Эсфирь). Под властью династии Аршакидов и Сасанидов Иран стал домом для изгнанных из Палестины иудеев и был самой влиятельной диаспорой вплоть до эпохи халифата и перемещения еврейского мира в Европу. Шаханшах Йездегерд I даже женился на Шошандухт, дочери лидера еврейской общины, и она стала матерью одного из самых известных Сасанидов — Бахрама V Гура. – Первым достоверным историческим событием, запечатленным в иранских летописях и художественной литературе, было завоевание страны Александром Македонским, настоящая же «память» начиналась только с воцарения Ардашира Папакана, первого шаханшаха Ирана из династии Сасанидов. Древняя история страны, – включая Мидийское царство, правление Ахеменидов, греко-персидские войны, правление Селевкидов и Аршакидов, римско-парфянские войны – сохраненная в греческих, римских и еврейских источниках, была практически неизвестна в Иране. Причины, по которым легенды вытеснили историю, можно только предполагать, но произошло это уже при Сасанидах. Вероятно, свою роль сыграло то, что древнеперсидский язык был клинописным, с другой же стороны – хранителями традиции в доисламском Иране были маги, зороастрийские жрецы, для которых ключевое значение имел отраженный в «Шахнаме» и сасанидском «Ходайнаме» эпос, происходящий из областей восточного Ирана и современного Афганистана (где жил и проповедовал пророк Заратуштра). – Тюльпан в мусульманской религиозной традиции неразрывно связан с главным именем Бога, «Allah», поскольку слово тюльпан («lale») в арабском начертании состоит из тех же букв: один «алиф», два «ляма» и одно «ха», что воспринималось мистиками как указание на их внутреннюю связь и даже условное тождество. Также «Allah/lale» можно встретить в графическом ансамбле с полумесяцем (популярным у мусульман благодаря Османам), арабское обозначение которого — «hilal», по звуку напоминающее «Allah» и «lale». – Тюльпан традиционно считается национальным цветком Турции, а в прошлом был невероятно популярен в Османской империи, символизируя мучеников за веру. – Для полноты картины можно добавить, что, если тюльпан стал символом Бога, то роза стала символом пророка ислама. Иногда эти два цветка изображают друг рядом с другом подобно тому, как многие мечети украшаются двумя кругами, в одном из которых написано «Аллах», а в другом — «Мухаммед». От автора: – Автор не несёт ответственности за оскорблённые религиозные, политические и исторические чувства читателей, только за эстетические. Фанфик ни в коем случае не призван донести некую ПРАВДУ, всё здесь — всего-навсего мнение автора.