... не войной...

11 сентября Понедельник настал так быстро, что даже Гермиона все утро вздыхала: она не успела сделать и половины запланированной работы. Гарри стало казаться, что теперь каждая неделя будет начинаться все хуже и хуже и если так пойдет и дальше, то к рождественским каникулам все окончательно сойдут с ума. Еще до завтрака на них свалился новый «подарочек» — назначение Амбридж на пост Генерального Инспектора Хогвартса. Поэтому на сдвоенные зелья Гарри отправился с тяжелой душой и нехорошим предчувствием. Снейп высился за столом серый и неподвижный, как мумия. Гермиона ахнула и быстро ущипнула Рона, чтобы тот не успел ничего сказать. Даже по рядам слизеринцев прокатился тихий нервный шепот. — Каждый, кто произнесет лишнее слово, — послышался глухой надтреснутый голос Снейпа, — лишится пятидесяти баллов. Это касается обоих факультетов. Самостоятельная работа. Рецепт перед вами. Доска замерцала, и на ней появился список ингредиентов под неровным заголовком. Гарри увидел, как округлились глаза подруги. За спиной хмыкнул кто-то из слизеринцев, и Снейп поднял на них тяжелый остекленевший взгляд. Профессор зельеварения никогда не отличался цветущей внешностью, но сегодня он напоминал ожившего мертвеца, насильно поднятого из могилы. Казалось, в его спутанных волосах застряли комья кладбищенской грязи, а глубоко запавшие глаза и ввалившийся рот наводили на мысли о засушенном черепе. Нос заострился, словно вороний клюв, а голос, который обычно приводил в чувство отъявленных нарушителей порядка, звучал бесцветно и дребезжал, как у старика. Должно быть, Волдеморт был не слишком добр к Снейпу субботним вечером. Для эликсира «Путь заблудшей души к свету» требовалось нарезать щупальца мурлокомля тремя разными способами, поочередно всыпать тонкой струйкой две, четыре и восемь унций конопляного семени среднего помола в кипящую смесь розовой воды, извести и толченых когтей крылана и мешать ровно три минуты двадцать семь секунд в каждую сторону. Сбившись в четвертый раз, Гарри решил, что такое не под силу даже Гермионе — над ее котлом вместо оранжевого витал такой же удушливый малиновый дым, как и над всеми остальными. К середине урока Снейп наконец-то удостоил их вниманием, тяжело поднялся и медленно пошел мимо шкафов и полок, обходя класс по периметру. Это было более чем странно — обычно профессор расхаживал в центре, наблюдая и комментируя их действия. Сегодня же он словно крался вдоль стены, стараясь держаться подальше от учеников. Гарри краем глаза не переставал следить за Снейпом, конечно же, полоснул себя лезвием по пальцам и быстро засунул их в рот, чтобы Гермиона ненароком не заметила. Из котла Невилла повалила бурая пена. — Экскуро! — быстро среагировал Дин Томас. — Пятьдесят баллов, — раздалось твердо, но еле слышно. Спустя еще один порез и два легких ожога Гарри стало очевидно — Снейп избегает приближаться к его столу. Тот крадучись продвинулся от Блейза Забини в сторону Лаванды и Парвати, потоптался у их котла, хмыкнул и приблизился к следующему. Разочарованно вздохнул около Гермионы, повернулся и отправился в обратный путь вдоль стены на свое обычное место. — Урок окончен, — тяжело выдохнул он, — К следующему — три фута описания способов нарезки лирного корня различными инструментами. Гермиона зажала рот ладонью, но Гарри и так понял, что она хотела сказать: задание для первокурсников. За спиной словно чихнула кошка. — Пятьдесят баллов, мисс Паркинсон. Достойный финал. Все свободны. — Кажется, Снейп очень болен, — сказала Гермиона за порогом. — Да хоть бы сдох совсем, — Рон пытался отделаться от стружки мурлокомля, налипшей на рукав мантии. Тонкий обрубок щупальца уворачивался и полз вверх, как червяк. — Да как ты можешь?! Случись с ним что, и пришлют кого-то похуже Амбридж, — возмутилась подруга. Из группы слизеринцев, возглавляемых Малфоем, раздался громкий заливистый смех. Судя по долетавшим взвизгиваниям «Амбридж», «Снейп», «совсем рехнулся», они тоже обсуждали странное поведение своего декана. Гарри молчал и мрачно размышлял, что все опять откладывается на неопределенный срок — Снейп сам велел ему прийти в понедельник, но, несомненно, очень пострадал на встрече с Волдемортом и вряд ли будет в состоянии даже говорить. Он решил, что вечером все же попытается наведаться в подземелья, если не случится еще каких-нибудь сюрпризов. Жабообразный покашливающий сюрприз с блокнотом в одной руке и пером в другой ждал их в классе Прорицаний. — Как она вообще ухитрилась забраться сюда и не свернуть себе шею? — пробурчал Рон. Амбридж ходила за растерянной Сибиллой Трелони по пятам, задавая вопросы, от которых даже у Гарри начинали стучать зубы. В глазах профессора, гротескно увеличенных стеклами очков, плескались такой страх и отчаянье, что Гарри не выдержал. Крепкая рука Рона ухватила за мантию, вскочить так и не удалось, поэтому он с места проорал прямо в спину Амбридж: — Отцепитесь от профессора, она настоящий пророк! И пусть она предскажет вам встречу с Волдемортом, раз уж вы так не верите в его возвращение! Складки на подбородке Амбридж затряслись, но она ласково взглянула на Гарри и елейным голоском, от которого у того все слиплось в желудке, произнесла: — Вот видите, дорогая Сибилла, к чему могут привести подобные занятия с психически нестабильными учениками. Бедный мистер Поттер, он так запуган вашими фокусами, что по-настоящему верит в свои галлюцинации. А между тем я силилась ему объяснить, как следует вести себя на уроках. Очевидно, одной отработки недостаточно, чтобы впечатать понимание в его голову. Что ж, мистер Поттер, с завтрашнего дня и до конца недели… Рон держал намертво, и только это помогло Гарри не броситься на жабу прямо в классе. — Пятый курс, жду вас у себя на защите, — весело сказала Амбридж и вылезла в люк, ловко перебирая пухлыми ножками. Девушки кинулись утешать плачущую Сибиллу, а Рон зыркнул на Гарри исподлобья: — Ты специально, что ли? Анджелина тебя убьет. — Похоже, ей придется постоять в очереди из желающих моей смерти, — пожал плечами тот. — Постараюсь тренироваться по вечерам. Рон хмыкал на все лады еще минут двадцать. На полпути к следующему классу Гарри заметил несущуюся по коридору Гермиону и быстро оттолкнул друга в нишу у статуи: — Я не пойду. Прикрой меня на ЗоТИ. — Что я ей скажу? Совсем из ума выжил? — Да плевал я на Амбридж. Что она мне сделает? Голову, что ли, откусит? У меня и так отработка. Перед Гермионой, она же искать меня кинется. Рон тяжело вздохнул, кивнул и похлопал его по плечу: — Ладно, иди проветрись. А то и в самом деле кого-нибудь пришибешь. Погода была отвратительной, и в другое время Гарри бы носа не высунул за порог. Но, может быть, холодные струи дождя и пронизывающий ветер были самым лучшим лекарством от его болезни. Мысли прояснились, и только сейчас он сообразил — иначе как сегодняшним вечером к Снейпу ему не выбраться. Черт знает, что придумает ему Амбридж на новой отработке. Может, он проторчит у нее заполночь или очнется в больничном крыле. Окончательно замерзнув, Гарри добрался до спальни и завернулся в одеяло, в надежде, что Гермиона не станет его будить, чтобы отчитать за пропущенный урок. Отчего-то ему вновь снились узкие запутанные коридоры, по которым он плыл, словно дементор, не касаясь ногами камней. Он понимал, что ищет какой-то тайный ход или секретную комнату, но, разбуженный громкими голосами, вновь не смог вспомнить, что именно искал. * * * Выскользнуть из гостиной в разгар вечера — дело, требующее глубокой сосредоточенности и осторожности. К сожалению, сегодня у него не было ни того, ни другого. Пришлось пообещать Рону тренировку на следующий день, а Гермионе — что он не ляжет спать, пока не напишет эссе по Трансфигурации. Гарри был даже не уверен, что доживет до завтрашнего вечера. Амбридж показательно не заметила его отсутствия на занятии, и теперь он не сомневался — в кабинете генерального инспектора его ждет по меньшей мере дыба или приказ об отправке в Азкабан. Ему не нравилось врать друзьям, но не рассказывать же, что вот прямо сейчас он планирует прокрасться по слизеринским коридорам с прожигающим карман стеклянным шариком пророчества. Стоя перед кабинетом Снейпа, он вдруг вспомнил вчерашний сон: ледяная глыба щита с паутиной внутри, преграждающая вход. Ничего подобного в реальности не наблюдалось. Он беспрепятственно поднял руку и постучал. Должно быть, его ждали, потому что ручка двери немедленно повернулась, и из-за нее послышалось: «Входите, Поттер!» таким же надтреснутым замогильным голосом, какой был у профессора на уроке. Тот сидел за столом, опираясь затылком о высокую спинку, и выглядел не лучше, чем днем. — Остановитесь у порога, Поттер, — приказал он, — и снимите эту дурацкую тряпку. Гарри стянул мантию и уперся спиной в захлопнувшуюся дверь. Снейп молчал, прикрыв веки, словно прислушиваясь к каким-то внутренним ощущениям, и не торопился начать разговор. — Я принес его, — сказал Гарри. — Сделайте шаг вперед. Один шаг, Поттер, ровно один. Казалось, Снейпа вовсе не интересуют ни Гарри, ни светящийся шарик в его руке: глаза профессора были все так же закрыты. — Я… — Помолчите, Поттер! И еще шаг вперед. Кто знает, может быть, это какой-то ритуал, церемониальный обычай, с которым следует вскрывать пророчество, вроде поклонов перед гиппогрифом. Жаль, что он так и не успел расспросить Трелони. — У вас шрам не болит? — вдруг поинтересовался Снейп. — Не больше, чем обычно, сэр. Ну, то есть… — Не как при прошлой нашей встрече? Если это так, то сделайте еще один шаг вперед. Гарри покорно двинулся и застыл. Шаг за шагом он приближался к столу, всякий раз подчиняясь следующей команде, пока не добрался до стула. Снейп наконец-то открыл глаза и теперь с любопытством рассматривал принесенный артефакт. — Положите пророчество на стол и так же медленно подойдите ко мне. Если ощутите любой дискомфорт, сразу остановитесь и скажите. — Я его чувствовал еще у порога кабинета, — буркнул под нос Гарри. — Как обычно в вашем присутствии. — Может, тогда вам лучше вернуться в гриффиндорскую башню? — Ой, нет. Я не… оно само вырвалось. Гарри ни за что бы не признался, что у него дрожат колени и все внутри скручивается в узел от волнения. Еще немного, и он узнает… он будет знать… Шарик звучно стукнул о гладкую поверхность стола, качнулся и замер. Гарри двинулся к сидящему Снейпу: на то, чтобы приблизиться, понадобилось восемь шагов и целая вечность. Сейчас он стоял так близко, что мог рассмотреть переплетение нитей на мантии, мелкие царапины на щеке и край уха между слипшимися волосами. Пахло от Снейпа, как от тяжелобольного — дезинфекцией, лекарствами, смесью трав и прелых бинтов. Гарри видел, как подрагивают крылья носа при вдохе и судорожно кривится покрытый корочками рот. Такие мокнущие, незаживающие ранки остаются, когда в кровь кусаешь губы, чтобы сдержать стон боли. Или удовольствия... Мысль показалась совершенно неуместной, и Гарри тихонько фыркнул. — Я настолько забавно выгляжу? — не глядя на него, произнес Снейп. — У вас оригинальное чувство юмора. — По правде говоря, выглядите вы, как несвежий покойник. Волдеморт что-то сделал с вами в тот вечер? Снейп с трудом повернул голову и метнул на Гарри полный ненависти взгляд. — Молчу, молчу! — Поттер! Медленно поднимите руку и коснитесь моего плеча. — Что?! — Делайте, что говорят, иначе вылетите отсюда, как пробка из флакона с оживающим зельем. Если вы думаете, что мне приятно терпеть ваше присутствие… Гарри осторожно коснулся указательным пальцем черной мантии. — Замрите! Если это был ритуал, то совершенно идиотский. Гарри успел досчитать до тридцати, когда Снейп поднял левую руку и схватил его за запястье влажной горячей ладонью. Он дернулся, сглатывая липкий комок страха, но пальцы Снейпа сдавили не хуже клещей. Спустя несколько мгновений тот выдохнул, сам отпустил его и старательно вытер руку о мантию. — Возвращайтесь на место, Поттер. — Что это было, сэр? — Гарри был возмущен и удивлен. — Часть ритуала? Снейп едва дернул опущенным уголком рта. Если бы не смертельная бледность, то он казался бы даже довольным. — А вы были готовы к темномагическому ритуалу? — Я ко всему готов. Хочу знать, о чем идет речь в пророчестве, и если для того, чтобы его открыть, требуется… — Тс-с-с, мистер Поттер! Не вводите меня в искушение. Иначе я пожалею, что лишил себя развлечения и под видом ритуала не решился отрезать вам язык. Гарри, только примостившийся на стул, порывисто вскочил, но прежде, чем он открыл рот, Снейп опять заговорил: — Вы не можете не помнить, чем закончился наш разговор в прошлую субботу. Мне необходимо было проверить, случайное это совпадение или теперь в вашем присутствии я всегда буду… гм… — Я думал, вас вызывает Волдеморт. Это всегда причиняет такую боль? — Не всегда, Поттер. Не всегда, но это не ваше дело. — Волдеморт — всегда моё дело! Вы же сами сказали. Я именно за этим пришел сюда. Я имею право знать. Что сделать, чтобы услышать пророчество? Снейп успокоился, откинулся на спинку стула и вновь прикрыл опухшие веки. У Гарри уже тряслись руки и стучали зубы то ли от волнения, то ли от нетерпения. Он с ненавистью переводил взгляд с пророчества на Снейпа, не понимая, почему тот молчит. — Страшно, Поттер? — Страшно мне было на кладбище, когда этот урод вылез из котла и убил Седрика. Вот тогда мне было по-настоящему страшно, хоть это точно вас не касается. А сейчас мне все равно. Пусть уж решится что-нибудь, потому что жить в неведении еще хуже. — Чтоб вы так к знаниям стремились, как к собственной смерти, — беззлобно сказал Снейп. — Зачем вы доводите меня? Не знаете, как открыть это гребаное пророчество — так и скажите. Я пойду к профессору Трелони, и она… — Да просто разбейте его! — выдохнул Снейп. * * * — Ну что, довольны? Голос звучал ровно, и если бы это был не Снейп, то Гарри сказал бы «участливо». Когда перламутрово-белая копия Сибиллы Трелони растворилась в воздухе, Гарри все еще находился словно в гипнотическом трансе. Смысл пророчества дошел до него не сразу. Но как только он понял, о чем именно она говорила — перед глазами сразу пронеслись все события того дня. Рывок портала, холод могильного камня, Седрик Диггори, погибший так глупо и бессмысленно; он сам, без сомнения поднявший палочку, чтобы защитить свою жизнь и отомстить за чужие смерти; и Волдеморт, почему-то неуязвимый для его атак. — Всё так просто, да? — прошептал Гарри. — Или я его или он меня? Как в прошлый раз. — Скажем прямо, ничего нового в вашу биографию пророчество не внесло. Темный Лорд будет разочарован, узнав, что напрасно тратил время на его поиски. — Собираетесь прямо сейчас доложить ему, или у меня есть время попрощаться с друзьями? — Желаете с помпой обставить героическую смерть, Поттер? — Если вы не возражаете… Снейп вскочил с кресла, одним плавным осторожным движением обогнул угол стола и навис над Гарри, как кобра, готовая броситься в атаку. Гарри выдержал разъяренный взгляд. Подумаешь, бездонные тоннели… Меньше трех месяцев назад он видел куда как менее приятное зрелище — налитые кровью глаза с узкими змеиными зрачками-щелями, застывшие, мертвые, равнодушные. А Снейп неожиданно выдал такую гамму быстро сменяющихся чувств, в которой сквозило не только удивление, но и что-то похожее на одобрение. Мгновение, один краткий миг — и он уже взял себя в руки и почти привычным язвительным тоном поинтересовался: — А если возражаю, мистер Поттер? Признаюсь, я ожидал от пророчества чего-то более… гм… оригинального. — Типа «жить вместе долго и счастливо», как вы говорили летом? Гарри очень старался не думать обо всем сразу: о пророчестве, о Дамблдоре, который и словом не обмолвился. О друзьях и их возможной реакции и о том, насколько он сам способен хладнокровно и расчетливо кого-либо убить. Даже Волдеморта. — У вас слишком убогая фантазия. Поверьте, «долго и счастливо» было одним из самых щадящих вариантов. Хотите немного успокоительного? — Нет, спасибо. Но послушайте, сэр… Если в пророчестве ничего особенного, то почему члены Ордена так тщательно охраняют министерство от Волдеморта? — Иллюзии и заблуждения, Поттер. Директор всеми силами старается создать у противника впечатление, что содержание этой стекляшки бесценно и без нее Темный Лорд никак не одержит победу. Между тем, если вы задействуете остаток серого вещества, которое по недоразумению называете мозгом, то поймете, что осуществить предсказанное Лорд мог еще летом. Спокойно, без вмешательства Ордена и втайне от широкой общественности. — Вы очень удивитесь, когда я скажу, что понимаю. Снейп скривился в ответ и направился к креслу, опираясь о край стола, словно разговор отнял у него последние силы. — Намереваетесь отправиться к Дамблдору? — выдохнул он. — Пока нет. Догадываюсь, что не скажу ему ничего такого, чего бы он не знал. Я должен еще подумать. Снейп слегка склонил голову, и волосы прилипли к его вспотевшему лбу: — Самое ужасное, что может сделать импульсивный и недальновидный юнец — неправильные выводы. Я бы поставил на кон свою жизнь, мистер Поттер, если бы она стоила больше ржавого кната, что всё, до чего вы можете додуматься — в ближайшие выходные отыскать Темного Лорда и трансфигурировать его в чайник. Гарри не смог сдержать нервный смех: — Чайник будет без носика, Снейп. Кажется, тому понравилась шутка, потому что он не рявкнул, а очень мягко поправил: — Профессор Снейп. — Вот смотрите… Даже если я приду к Дамблдору… — продолжал рассуждать Гарри, воодушевленный тем, что его все еще не отправили прочь. — Он, конечно, выслушает меня. И, конечно, запретит что-либо предпринимать. — И будет прав, — вставил Снейп. — Но он не запретит мне думать об этом! — Мерлин, Поттер, уделяли бы вы такое внимание учебе — давно заткнули бы за пояс Грейнджер. Какие еще феноменальные умозаключения пришли в вашу голову? — Мне кажется, — тихо сказал Гарри, — что вы второй человек после Дамблдора, который знает о Волдеморте больше, чем кто-либо другой. Снейп коротко поаплодировал: — Как ни прискорбно это констатировать, Поттер, вы правы. С тех пор, как вы оказали нам любезность, развеяв Темного Лорда по ветру, у меня было больше десяти лет, чтобы обдумать его грядущее возвращение. Сейчас я знаю о нем не намного меньше, чем Дамблдор. Если вы проявляете интерес, то я могу поделиться с вами частью своих соображений. — Конечно! — Но взамен вы… — Так я и знал, что вы ничего не делаете бескорыстно! Даже то, что вы говорите со мной, и то, КАК говорите, в первую очередь должно было натолкнуть на мысль, что вам от меня что-то нужно. Снейп рассмеялся глухим надтреснутым смехом: — Сейчас, Поттер, я могу вам предложить только один выход — я забираю из вашей головы воспоминание о пророчестве, и вы живете той прекрасной жизнью, которую вели до этого. Проигрыш квиддичного матча — самое страшное, что может с вами случиться. Вы будете купаться в блаженном неведении до тех пор, пока директор не посчитает, что вы достаточно насладились юностью и познали все ее прелести. Это было великодушно, даже слишком, и поэтому странно. Снейп совершенно точно не мог предложить ему ничего хорошего. Наверное, было еще что-то, о чем Гарри не имел понятия. Что-то важное, ради чего тот отыскал его у Дурслей. — А еще варианты? — Или вы отдаете мне другое воспоминание, Поттер. То, что случилось с вами на кладбище. К вашему сведению, директор не посвящал меня в детали. А после мы действуем по обстоятельствам. — Мы?! Снейп тихо то ли чихнул, то ли фыркнул: — Мистер Поттер, неужели вам хоть на секунду показалось, что меня интересует чья-либо судьба, кроме своей собственной? А уж тем более ваша. Ну?.. Я не директор и не намерен вас щадить. Или так, или никак. Он почти не колебался. Снейп не казался самым милым и надежным человеком на свете, но, в конце концов, Гарри был готов транслировать свои воспоминания хоть на потолок Большого зала, лишь бы как можно больше людей поверили в воскрешение Волдеморта. А Снейпу этого доказывать не требовалось. Конечно, в тот день случилось многое, чего сам Гарри не заметил или не осознал. — Ладно, — сказал он. — Вы сможете как-то вынуть их из моей головы или мне нужно вам все подробно рассказать? — Я удивлюсь, Поттер, если вы запомнили хотя бы половину того, чему были свидетелем. Извлечение воспоминаний безболезненно. И, уверяю, вам станет намного легче, когда вы от них избавитесь. Впрочем, если вы настаиваете, я верну их вам позже. — Я не против отдать на время. У меня всю неделю отработка с Амбридж. Может, мне будет проще, если я не буду помнить. А то как бы она не прикончила меня раньше, чем Волдеморт. — Что вы, Поттер, — рассмеялся Снейп, словно провел железной мочалкой по котлу, — теперь я, как и Дамблдор, буду оберегать вас от всяческого вреда. Ведь вы — наша единственная надежда. — Скажите еще, что не будете придираться ко мне на Зельях, — фыркнул Гарри. — О нет, адекватная оценка ваших знаний и умений — мой профессиональный долг, — парировал Снейп и вынул палочку. * * * В гостиной взмыленный, словно после долгой тренировки, Рон и разъяренная Гермиона набросились на него с упреками. — Честно, — пытался оправдаться Гарри, — мне плевать, что я получу завтра по Чарам. Сейчас мне на все плевать. — Ага, и на всех, — кивнул Рон. — И мы непременно сольем слизням, если ты и дальше будешь забивать на тренировки. — Послушайте, ребята, — Гарри примирительно поднял руки. — Случилось кое-что действительно серьезное. Очень важное. Но я пока не знаю, как вам сказать. Здесь и сейчас небезопасно. Давайте в выходные попытаемся найти подходящее место, уйдем в лес или в Визжащую хижину. Я обещаю, что все расскажу. Если только… ну… переживу отработку у Амбридж. А если нет, тогда это не будет иметь значения. — В таком случае в наших интересах, чтобы ты дожил до субботы, — хмыкнула Гермиона. — Я буду делать за тебя Историю, Астрономию и Чары, а Рон Прорицания и Уход. Но Зелья и Трансфигурацию… — Я сам Зелья, — выдавил Гарри. — Спасибо. Потом постараюсь догнать. Гермиона хмурилась, и Гарри видел, как она косится на Рона, стараясь предугадать его реакцию. — Ладно, дружище, — сказал тот. — Но завтра полетаем, надо тренироваться.