... не войной...

11 октября Как получалось у Снейпа так точно предугадывать события? Сириус чуть не силой вытащил Гарри из душа, приговаривая: — Скорее, у него мало времени. За длинным кухонным столом восседал Дамблдор с сурово сдвинутыми бровями и в непривычно блеклой мантии. Разговор был начат без предисловий. Никаких тебе «чаю, Гарри?», «ванильного печенья?» Ничего подобного. И директор вновь не поднимал глаз от исцарапанной столешницы. — Я согласен, — быстро сказал Гарри. — Я пытался прошлой ночью, но ничего не получилось. Похоже, во сне его что-то защищает. Нужно попробовать днем. — Как же нам всем не хватает Северуса, — вздохнул Дамблдор. — Но, надеюсь, твой крестный и библиотека помогут тебе освоить ментальные практики. Видишь ли, мальчик мой, всё очень серьезно. «Не такой уж я дурак», — подумал Гарри. На краю стола валялся листок с краткой сводкой ночных событий. Отряд авроров прорвался в поместье Кэрроу, где, судя по всему, обосновался Волдеморт. Погибли два аврора и не меньше трех десятков инфери, уложенных лично Тонкс. В последний момент на особняк опустился непробиваемый купол. — Ты, наверное, хочешь что-нибудь передать друзьям? Я смогу доставить твою записку, но это исключительный случай. Дальнейшую связь мы будем поддерживать через Сириуса. Хвала Мерлину, ему в голову пришла гениальная идея обзавестись баром. Гарри метнулся в спальню за вчерашним письмом Гермионе и не удержался нацарапать приписку для Рона. «Свяжусь, как только смогу, надеюсь, квиддич не отменят. Порви их всех, пусть знают». И пририсовал рожицу в очках вместо подписи. Он уже было собрался к Снейпу, чтобы просить об очередной прогулке на крышу, когда в окно застучала синица. — Дожили, — рассмеялся Сириус, — у министерства не хватает сов. Тонкий, плотно свернутый листок экстренного выпуска был привязан поперек тела испуганной птицы. Сириус смертельно побледнел, скомкал газету и нетвердо сделал несколько шагов, словно из него рывком вынули позвоночник. — Ну, пиздец… — прошептал он. — Придется сказать мамаше. Всю страницу занимал портрет изможденной женщины со спутанными темными волосами. Мутные глаза под тяжелыми веками смотрели в одну точку, из уголка рта тянулась ниточка слюны, а на лице застыло блаженно-идиотское выражение. — Отличается от официальных портретов, — сказал Сириус. — Моя кузина Беллатрикс, какая-никакая, а сестра. Мысль о том, что их семейка где-то рядом, веселила меня в тюрьме. Под фото значилось: все заключенные в Азкабане приспешники Темного Лорда этой ночью подвергнуты поцелую дементора, согласно закону о чрезвычайном положении. Дом сотряс горестный стон портрета, подхваченный Кричером. Гарри мысленно начал выискивать свободное место на стене вдоль лестницы — несчастный эльф завывал так, что был близок к разрыву сердца. — Это логично, — глухо сказал Снейп. — Со многими из них я сидел за одним столом и воздавал почести Темному Лорду. Мне жаль, так и передай Блэку. Они вновь выбрались под порывы осеннего ветра и мелкий дождь, наледью оседавший на покатой крыше. — Коснись сознанием Волдеморта, — говорил Снейп, стоя перед Гарри на коленях. — Представь прочную веревку с крюком, которую ты забрасываешь в его голову. Словно на дерево. Найди самую толстую ветвь и действуй. Гарри честно пытался, но, как ни старался, не мог почувствовать ничего, кроме покоя, легкой досады и чудовищного голода. — Наверное, Волдеморт закрывает от меня свой разум, — оправдывался Гарри. — Тогда нам остается только ждать, пока он сам соизволит вступить с вами в контакт. Директор будет ужасно недоволен, — кажется, Снейпа позабавил этот факт. Как иначе было объяснить взлетевший вверх уголок рта? — Других способов нет? — Возможно, и есть, Поттер. Но я предлагаю оставить их для экстренных случаев. Ступайте, доложите Блэку, что ваши попытки не принесли ощутимых результатов. Решите поговорить — знаете, где меня найти. Снейп спрыгнул в чердачный люк, а Гарри еще долго сидел под порывами ветра, согревая дыханием озябшие ладони. 25 декабря Гарри думал, что худшее Рождество было у него в пять лет, когда Санта обнял Дадли и вручил тому сияющий фарами пластиковый грузовик, а его даже не заметил. Это Рождество было стократ хуже. Полтора месяца бесплатные газетные листки не приносили ничего, кроме кратких сводок с мест стычек, громких воззваний к волшебникам Британии и финансовых отчетов за подписью Люциуса Малфоя. В последних были лишь цифры, от которых у Гарри начинала кружиться голова — пожертвования для армии от каждого лавочника или владельца магазина, сборы на усиление мер по защите магглорожденных и выручка от благотворительных аукционов, устроенных дамами из благородных семейств. Некий «Союз женщин Лютного переулка» сообщал о скидках для участников боевых операций, а открывшийся «Пляшущий гиппогриф» запустил невероятное шоу «Вейлы против Волдеморта» в трех частях. Вход для авроров и ополченцев — бесплатно по предъявлении значка отгула. Долорес Амбридж сбросила фунтов тридцать и перекрасила волосы в черный цвет. Волдеморт с поразительной настойчивостью раз в неделю предлагал министерству сдаться под его контроль и изредка попадал под прицелы камер во дворе дома Кэрроу. Тонкс, которую «Ежедневный листок» успел окрестить валькирией и богиней мщения, получила золотую перевязь. — Наша девочка, — гордо говорила Молли, иногда заглядывающая на Гриммо. — Надо связать ей теплый шарф. От Артура Уизли остались одни мешки под глазами на отощавшем бледном лице — за это время он вряд ли провел дома больше сорока восьми часов. Гринготтс временно ограничил выдачу наличных галлеонов, но все еще принимал расписки и векселя сквозь крошечное окошечко на крыльце. По слухам, Билл и Флёр обжили один из рабочих кабинетов — в ожидании штурмующих банк клиентов гоблины закрыли все входы и выходы. Снейп чувствовал себя как рыба в воде. Проломил стену в соседнюю спальню, одолжил у Гарри мантию-невидимку и в два приема перетащил из Паучьего тупика ржавые котлы, дурно пахнущие пучки трав, библиотеку и пыльный диван с полосатой обивкой. Хогвартс, похоже, и вовсе исчез из этого мира. — К лучшему, к лучшему, — причитала Молли. — Мальчишки всегда мальчишки, Альбус и Минерва не дадут им наделать глупостей. Орден Феникса прекратил свое существование. Не было смысла прятаться и таиться по углам — с Волдемортом воевали все, от Фаджа до последней попрошайки в Лютном. И только о Гарри, казалось, все забыли. Нет, Сириус все так же ежедневно заглядывал на Гриммо и справлялся «нет ли новостей от нашего любимого врага», а Снейп не оставлял попыток чему-то его научить. Но дальше, чем уловить едва различимые оттенки настроения Волдеморта, Гарри так и не продвинулся. Снейп напрасно рисовал ему схемы работы мозга и какие-то графики, означавшие частоты колебания волн. Безуспешно предлагал разные способы медитации и несколько раз погружал в глубокий гипнотический транс при помощи золотой кофейной ложечки на длинной цепочке. Толку было ноль. Гарри чувствовал умиротворение и тепло, спокойно засыпал после их упражнений на зимнем ветру, а утром «Ежедневный листок» приносил новые ужасные подробности — трупы авроров где-то в Йоркшире, лес, усеянный костями кентавров, очередное заявление Волдеморта о том, что сопротивление бесполезно. * * * — Давай же, Гарри, война войной, а Рождество Рождеством. Будут только свои. Ну, понимаешь, те, кому некуда… Сириус и Ремус наседали с обеих сторон. «Пляшущий гиппогриф» со вскидывающим лапы в танце Клювокрылом на вывеске мигом стал самым известным местом Лютного. Черт знает, где Сириус доставал мясо, масло и целые горы картофеля. Должно быть, как и многие, плевал на предупреждения «Листка» и запрет покупать продукты, не проверенные министерством на яды. В подвалах дома на Гриммо остался лишь бренди, все напитки Блэков перекочевали вслед за Кричером в бар. — И Сопливуса с собой возьми, — шепнул на ухо Сириус. — Ему, небось, тоже не сладко. Сидит, как сыч в своем дупле. Пусть оборотное себе сварит, что ли. Но Снейп, казалось, и вовсе не испытывал неудобств, и даже неудачи с Гарри не лишали его привычного сарказма, а только заставляли придумывать новые и новые способы достучаться до Волдеморта. — Сириус приглашает нас в «Гиппогриф» на рождественский вечер, — сказал Гарри. Сегодня пятно на зеленом шелке приняло очертания ухмыляющегося крокодила. Вчера оно больше напоминало лошадиную голову. Если и было что-то, к чему он привык, прикипел душой, то это редкие ночные часы, когда они могли говорить. Ему было все равно, что делает Снейп за его спиной — отпивает ли из высокого стакана, листает ли страницы книги или вытягивается на старом диване, закинув ноги на подлокотник. — Вы хотите, чтобы я пошел, Поттер? — А вы сами? Неужели вам не надоело сидеть в четырех стенах? — Что вы, я никогда в жизни не был так свободен, как сейчас. Впрочем… — О, я знаю. Вы поставите мне условие: «сто часов медитации, и я подумаю над вашим предложением». За спиной послышался легкий смешок, пятно из оскаленной морды превратилось в трехлистный клевер. А нужен был четырехлистник. — Если не ошибаюсь, Чарли Уизли все еще в Румынии? Конечно, Снейп не ошибался. Тот настойчиво добивался возвращения домой, но, к счастью, так и не получил разрешения на порт-ключ. Молли каждый визит слишком громко сетовала Вальбурге на неугомонность своих сыновей. Кажется, в тот вечер, когда они впервые разговорились, погиб Игнатиус Пруэтт, их общий родственник. — Необходимо передать Уизли письмо с просьбой. Оно должно быть написано от вашего имени. Я продиктую — ваши опусы не пропустит никакая цензура. Если сможете отправить его из бара, то ваше появление там можно считать небесполезным. Мое же присутствие в любом виде — сущая глупость. Как вы представите меня своим, с позволения сказать, друзьям? Нет, Поттер, исключено. Гарри готов был пообещать, что проглотит ящик слизней, лишь бы понять, за каким дракклом Снейпу понадобился Чарли: — Думаю, у Сириуса есть лишняя неприметная птица. Рука Снейпа опустилась на его макушку и взъерошила волосы. Удивительно, как быстро откликаешься на подобие ласки, если не позволяешь себе даже такого пустяка, как подрочить утром в душе. Война — не игрушка для озабоченных подростков. Он сам решил для себя: не время и не место. Позже, если он выживет, то подумает, что с этим делать. Может быть, даже познакомится с кем-нибудь. Но не сегодня. Не тогда, когда каждый день кто-то гибнет от рук Волдеморта — Гарри слишком хорошо помнил, что ощущает тот, созерцая чужие смерти. Он научился обуздывать недостойные порывы ледяной водой или очищением сознания и надеялся, что это поможет хоть ненадолго. — В любом случае, Поттер, другой возможности незаметно отправить письмо нет. Спокойной ночи. Снейп отошел к кровати и завозился, расстилая постель. * * * В гостиной сверкала огнями высокая ель, но почему-то не дарила привычной радости и ожидания чудес. Гарри наблюдал: неделю назад Сириус, повинуясь приказам Вальбурги, притащил откуда-то разлапистую ветку, и Кричер превратил ее в огромное дерево. А с подарками в этот раз все обстояло иначе. Во всем Лондоне было не сыскать ни одной свободной совы, а каминная сеть не работала с октября. Надежда отправить хоть что-нибудь в Хогвартс угасла. Он не слишком много времени потратил на составление списка подарков: Сириус, Снейп, Люпин, изредка заглядывающая к ним Молли. Вальбурга вряд ли соизволит принять что-то, кроме свежего газетного листа, прилепленного к портрету. Возможно, удастся передать через Сириуса какую-нибудь мелочь для Тонкс. По правде говоря, Гарри все чаще старался улизнуть из дома. Сириус переселился в «Гиппогрифа», даже Кричер появлялся все реже — поздороваться с хозяйкой да протереть пыль с голов своих бывших сородичей. Гарри был предоставлен самому себе и, если бы каждый раз не натыкался на осуждающий взгляд Снейпа, то часами бродил бы по зимним улицам. Город ничуть не изменился — сияли огоньки иллюминации, разноцветная толпа жила и дышала в привычном суетливом ритме, в торговых центрах толпился народ. Детишки занимали очередь, чтобы прошептать на ухо ненастоящему Санте свои секреты. Впервые в жизни Гарри малодушно пожалел, что стал частью волшебного мира. В привычном с детства маггловском не было войны и гнетущей безысходности, а ежедневные смерти случались только в автокатастрофах и на страницах криминальной хроники. Разве что лепешка с мясом слишком быстро стыла на декабрьском ветру. Он честно признался в этом пятну на зеленой стене и ждал потока обвинений и колких реплик из-за спины. — Но в Лондоне пока мирно, — равнодушно заметил Снейп. — Интересную тактику выбрал Волдеморт: ослабить армию противника войной на окраинах страны, где и волшебников-то один на тысячу миль. Главное, в Косой переулок не суйтесь, Поттер. Гарри и не собирался. Судя по словам Сириуса, получить в Гринготтсе больше десяти галлеонов шансов не было. Поэтому он вытряхнул остатки денег из старого кошелька, пошарил по чемодану и ящикам всех столов и набрал довольно внушительные шестьдесят пять золотых монет. Сириус, подмигивая, пообещал обменять их в Лютном «по самому выгодному курсу». Когда следующим утром он протянул Гарри стопку банкнот, тот был шокирован. Он в жизни не держал в руках таких денег. Разве что сдачу после похода в магазин и те пятьдесят фунтов, что рискнул поменять этим летом. Подарок для Сириуса нашелся сразу: красный с белым крестом универсальный нож, не волшебный, а совершенно маггловский, со множеством полезных предметов вроде мини-пилы и штопора. Отличная идея — пусть у крестного будет новый, раз свой он подарил Гарри. Долго расхаживал между отделами посуды и рукоделия и в конце концов набрал для Молли большой пакет разноцветных мотков пряжи. Люпину достанется коробка швейцарского шоколада, а Тонкс — черный кожаный браслет с золотыми заклепками. Если верить фото в «Ежедневных листках» — очень подойдет к ее новой форме. Он все еще не представлял, что подарить Снейпу, чтобы не вызвать у того ядовитую усмешку и демонстративную левитацию подарка в мусорную корзину. Перебирал глянцевые с золотым тиснением корешки в книжном отделе, изучал сорта чая и напитков в рельефных толстостенных бутылках, рассматривал герметичные емкости — многие из них подошли бы для трав и ингредиентов. Пока, совсем отчаявшись, не забрел в отдел школьных принадлежностей. И тут он увидел её… Узкий, блестящий чернотой корпус с идеально-ровной серебряной стрелкой на колпачке покоился в синем бархате футляра и точь-в-точь напоминал Снейпа — всполохи серебра в черном глянце. На ценнике значилось «белое золото». Гарри понятия не имел, зачем драгоценный металл красят в серебряный цвет, но задрожал, когда увидел цену. Идеальная ручка стоила дороже, чем все подарки вместе. Он сглотнул, вышел из магазина и пересчитал наличность. Хватало впритык на обратный путь на Гриммо. Почему-то приятно было представлять, как Снейп склонится над пергаментом и солнечный зайчик сверкнет на длинном заостренном серебряном пере. * * * Гарри пожалел, что не умеет обращаться с фотокамерой — удивленное лицо Снейпа стоило запечатлеть навеки как редкое природное явление. Интересно, что тот ожидал увидеть внутри темно-синей коробочки? Кольцо, хрустальный флакон с ядом, тарантула? — Спасибо, Поттер, — растерянно сказал он, черный лак ручки блеснул в пальцах, словно короткая волшебная палочка. — Думаю, наши чернила вполне подойдут. — Я рад, что вам понравилось. Рождество же. — Надеетесь на ответный презент? — Вовсе нет. Я… ну это… от всей души. Вам же никто больше… — Вы правы, от Блэка подарков лучше не принимать. Его фантазия ограничена базовыми потребностями организма. Подозреваю, что он вручит вам то, к чему вы не готовы. Ждите здесь! Снейп скрылся в «лаборатории», перед этим аккуратно уложив ручку обратно в футляр. — Вот, Поттер. Теперь он ваш. Запомните хорошенько: только во внутреннем дворике и немедленно применяйте очищающее ко всем его проделкам. Я не желаю отмывать единственные ботинки. С Рождеством. Снейп поставил у ног Гарри большую небрежно закрытую коробку: картонные стенки дрожали, дно елозило по полу. — Надеюсь, там не боггарт, — пробормотал Гарри. Снейп фыркнул и отошел к бюро, делая вид, что его ужасно интересует свежий выпуск «Листка». Гарри осторожно сдвинул крышку, и на него уставились два глаза под пегими жесткими прядями бровей. — Сне-е-йп! Подарок выпрыгнул из упаковки, забил хвостом, тявкнул и припал на передние лапы. Треугольные уши смешно взлетели по бокам лобастой головы. — Снейп! — Ему месяца три, не больше, — сказал тот, не оборачиваясь.— Не переживайте, я его не украл. Подобрал на берегу реки в Коукворте два дня назад. — Вы выходили из дома, наплевав на правила безопасности? — Вы тоже не очень-то их чтите. Берете или вернуть обратно? — Господи, конечно… — Гарри подхватил нескладного, длиннолапого и тощего щенка на руки и звонко чмокнул в холодный нос. — Ты мой, мой! Ты Сэр Бернар, слышишь! Мой Сэр Бернар. Тот вздрагивал у него в руках, но обнюхал волосы, ткнул острой коленкой куда-то под дых, пискнул и положил морду ему на плечо, смешно поджав лапы. — Он не похож на сэра, — заметил Снейп. — Бездомный полукровка, как и мы с вами. Владейте, Поттер. — Вы не представляете, сэр… Снейп… я… — Гарри чувствовал, что еще секунда — и он позорно разревется, прижимая подарок к груди; щенок соскальзывал вниз, оттягивал руки и, судя по всему, грозил вырасти в крупного пса. — Спасибо. — Вам легко угодить. Точно так же вы радовались бы грелке для ног. — Нет, вы, наверное, не понимаете. Он же живой… он… — Доставит вам немало хлопот, Поттер. Ступайте. Мне тоже понравился ваш подарок. Он… практичный. Перед уходом зайдите ко мне, я продиктую письмо. — И как же я теперь его оставлю? — прошептал Гарри, уткнувшись в теплую шерсть на шее. — Он прожил два дня в лаборатории и, к его чести, ничего не повредил. Вы нанесли бы больший ущерб. Заприте в спальне, оставьте воду и сделайте игрушку из своего носка. Да не тискайте его так, сложите руки ниже, пусть он обопрется. — У вас была собака? — У Палмеров, соседей. В нашем доме даже мухи не выживали. Идите, Поттер. Щенок обнюхал каждый угол его спальни, примерился зубами к ножке стола и, смешно раскорячившись, напрудил большую лужу у кромки ковра. Но, кажется, ему понравилась фарфоровая чаша для воды и кусочки курицы с кухни. Гарри не стал ждать, пока его новый друг выберет себе место, и затащил отчаянно сопротивляющегося щенка прямо на кровать. — Ты мой, мой, — безостановочно шептал ему Гарри, почесывая за ухом. — Самый лучший пес на свете. За исключением Сириуса, конечно, но не обижайся — он все же не совсем собака. Надеюсь, вы подружитесь. Сэр Бернар, быстро сокращенный до Берни, согласно тявкнул, зевнул и закрыл глаза. «Он малыш, а малышам нужно много спать», — решил Гарри. Несколько часов назад он считал визит в «Гиппогриф» прекрасным развлечением, а сейчас он не представлял, как оставить этот клубок из шерсти, белых мелких зубов и длинных лап, немедленно занявший место в его сердце. Но Снейп рассчитывал на его помощь, хоть Гарри и не мог понять, зачем тому понадобился один из братьев Уизли. Он вздохнул, сменил футболку на рождественский свитер и оставил ее рядом со щенком. Тот шумно выдохнул через нос и положил сверху лапу с большими когтями. — Жди, — прошептал ему Гарри, — я скоро вернусь, жди. * * * — Поторопитесь, Поттер, а то начнут без вас. Хотите опробовать свой подарок? Серебристое перо ручки скользило по пергаменту легче, чем привычное школьное, и Гарри казалось, что рука сама выписывает слова, словно под гипнозом. — Как твоя работа? — четко и медленно диктовал Снейп. — Появились ли детеныши у самки Китайского Огненного? Не могу забыть, как она передавила много своих яиц в прошлом году, когда мы с тобой виделись. Тот, кто напал на нее, был не так уж виноват. Помнишь, как его сопровождающий злился, что за это снизили баллы? Кстати, Чарли, прошу тебя мне помочь. Сам я не могу этого сделать и надеюсь, что у тебя получится. Наверное, ты не знаешь, что несколько месяцев назад погиб Снейп. Он завещал разным людям кое-какие мелочи, а одному из вышеупомянутых двоих — флакон своего фирменного снотворного. И всё волновался, что того беспокоит старая травма конечности. Ты понимаешь, что невозможно прислать тебе зелье, завещанное Снейпом, но я очень переживаю, что мы не смогли выполнить его последнюю волю. Поэтому прошу, купи хорошее снотворное и вручи его от имени Снейпа его другу на память. Мне будет спокойней, если я узнаю, что травма больше не тревожит его, пожелай ему от меня и покойного Снейпа всяческого здоровья. У меня все прекрасно, насколько это возможно сегодня. С Рождеством, и жду от тебя ответа. — Я никогда бы так не написал, — фыркнул Гарри. — Естественно. Вы бы написали хуже, я имел несчастье проверять ваши работы. Но нам вовсе не требуются литературные изыски. Чарли Уизли всегда казался мне разумным юношей. Авантюрист, как и младшие, но сейчас это нам на руку. — Я правильно понял: вы хотите, чтобы он повидался с Каркаровым и узнал, что с его меткой? — Ну если даже вы догадались, то Уизли точно поймет. — Какой в этом смысл? — пожал плечами Гарри. — Дурмстранг за тысячи миль отсюда. — Хотите подсказку или сами попытаетесь думать? Ах, ладно. Кто я такой, чтобы обрекать вас на непосильный труд в рождественский вечер? Вот, смотрите. Снейп бросил ему блокнот, где в столбик были выписаны фамилии, начиная с Эйвери* вплоть до Яксли. Каждая из них была вычеркнута жирной черной линией, кроме… — Они все уже мертвы, — сообразил Гарри. — Верно. Это список бывших Пожирателей. Кто-то скончался до вашей встречи с Волдемортом в собственной постели в окружении любящих внуков. Кто-то казнен в Азкабане, как Крауч, Петтигрю и семейство Лестрейнджей. К судьбе Кэрроу мы с вами приложили руку. Остальные погибли в течение первых недель войны. Десять дней назад после уведомления в «Листке» я вычеркнул Селвина. Говорят, он все эти годы скрывался где-то в глуши. Министерство прекратило его искать много лет назад. И, надо же, погиб при нашествии болотных фонарников на селение где-то в Дартмуре. Оставшихся вы видите. — Каркаров, Малфой и вы. — Я тоже мертв, Поттер. Просто напоминаю. То, что я выжил — необъяснимо, и вряд ли заслуга вашей чудовищной латыни. Я склонен приписывать результат реакции смертоносного зелья на коктейль из ингредиентов в моей крови, но не имею возможности это проверить. В любом случае все, кто видел мои глаза и осведомлен о Божественном серебре, считают меня покойником. А Волдеморт по какой-то причине избавляется от своих бывших приспешников, опираясь в этой войне на нелюдей и тварей. Не могу постичь суть его намерений, но прекрасно помню, как вела себя моя метка во время Турнира, когда Волдеморт набирал силу. Каркаров испытывал аналогичные неудобства. Я поражен выдержкой Люциуса. Если бывший хозяин призывал его… вы знаете, как это выглядит… у него должны быть веские основания не явиться на вызов. Гарри фыркнул: не проходило дня, чтобы «Листок» не печатал призывы Малфоя и отчеты о пожертвованных на борьбу и благотворительность средствах. — Получается, Каркаров… или подвергается смертельной опасности, или его метка молчит. А он ваш друг, и вы считаете своим долгом его предостеречь. — Друг? — рассмеялся Снейп. — У меня никогда не было друзей, Поттер. Вы опаздываете. Кто-то стучит в дверь, наверняка ваш сопровождающий. — Загляните к Берни. Ну, вдруг ему… воды или что-то еще. — Берни? — На Сэра он как-то плохо откликается. Гарри схватил письмо и поспешил вниз под ехидное «Прошли времена, когда Рождество считалось семейным праздником» Вальбурги. У порога его ждал Люпин, помятый и всклокоченный, словно только что поднялся с постели. — Говорят, скоро введут надзор за аппарацией, — вздохнул он. — Хочешь, пройдемся? Или все-таки… Гарри выбрал аппарацию. Сегодня как никогда ему хотелось вернуться в дом Блэков. Снейп, конечно, и сам не понимал, что он сделал для него. Наверное, просто увидел на берегу тощего щенка и вспомнил, как Гарри говорил о собаке. Вряд ли он мог испытать жалость к этому пегому созданию с темно-карими глазами, поросшим жесткой шерстью хвостом и шершавыми подушечками лап. ____________ *Простите, реалии английского языка. Avery.