... не войной...

— Где мы? — Одно милое местечко, — прогнусавил Снейп, скидывая мантию-невидимку. — Называется Литтл-Хэнглтон. Прошу вас, Поттер, идите вперед. Да, прямо сквозь крапиву. Это полезное растение приведет вас в чувство. Кстати, завтра я стребую с вас эссе о свойствах и применении ее листьев и стеблей. — Не проще ли было сразу выпороть меня? — пробурчал Гарри под нос, раздвигая густые заросли. Щеку и запястье уже жгло, а впереди за густой стеной виднелись ветки дикого шиповника и черные криво сложенные камни. — Серьезно, Поттер? — послышался смешок Снейпа. — Хотите, чтобы я выпорол вас? Это доставит вам удовольствие? Поможет расслабиться? Гарри специально ударил по кусту крапивы так, что зеленые стебли сомкнулись прямо за его спиной, и с каким-то странным удовлетворением услышал, как Снейп выплюнул ругательство. — Некоторые находят подобные практики полезными и возбуждающими, — прошипел Снейп. Гарри остановился как вкопанный посреди крапивника и обернулся к Снейпу. Лицо того было на удивление спокойным, даже глаза не вспыхивали привычными серебряными бликами, а щеку пересекала красная полоса от ожога. — А вам приятно издеваться надо мной? — он постарался вложить в вопрос всю возможную язвительность. Надо признаться, до самых будничных интонаций Снейпа ему было далеко. — Вы испытываете кайф, профессор Снейп? Специально вгоняете меня в краску, заставляете думать всякое… Чтобы потом… Что? Подрочить на то, как я краснею перед вами? Это была дерзость — открытая, осознанная, но давшаяся ему с трудом. Гарри только надеялся, что произнес все слова без запинки, а вспыхнувшие кончики ушей будут записаны на счет жалящего растения. Снейп потер щеку, двумя пальцами отодвинул лист крапивы от подбородка и спокойно произнес: — Конечно, Поттер. И как вы догадались? Какая мне нужда торчать в вашей компании? Не для общего же дела. Пустяки… какие-то там крестражи. У вас же множество других развлечений. А я — ваш ровесник и ни дня не могу прожить, чтобы не позариться на чьи-то сомнительные прелести. Идите первым. Ваши ягодицы соблазнительно перекатываются в джинсах, я буду наблюдать. Гарри показалась, что стена крапивы раскрыла пасть и проглотила его целиком. Он понесся вперед, больше не стараясь отодвинуть опасные стебли. По счастью, сразу за колючим кустом оказался пролом в стене. Должно быть, много лет назад развалины были домом. Небольшим и бедным — между крупными камнями торчали сгнившие пучки соломы вперемешку с грязью и глиной, землю покрывал слой обугленного щебня, а в углу одиноко торчал кусок кирпичной кладки — очевидно, остаток печи. — Как уютно, — заметил Снейп, свернул мантию-невидимку, уложил на высокий плоский выступ и уселся, словно в любимое кресло. — Вы успокоились? Если нет, то мы зря проделали весь этот путь. — Опять говорите мне гадости, — пробурчал Гарри. — Вы будто два разных человека. Даже три: профессор Зельеварения, готовый снять сто баллов за лишний чих, другой приютил меня в своем кабинете и теперь живет на Гриммо, а еще тот, который был у меня в голове. Четыре — еще один подобрал собаку. Пять — тот принял яд, чтобы помочь нам разделаться с Волдемортом и оправдать Сириуса. Шесть — его голос я слышу за своей спиной. — Не сомневаюсь, вы умеете считать как минимум до десяти, — прервал его Снейп. — И мне не составит труда развесить ярлыки и бирки на несколько дюжин Гарри Поттеров. Простите, успокоительного не захватил, поэтому вам придется мобилизовать все свои небогатые ресурсы. Вы всерьез считаете, что мне просто взбрело в голову прогуляться весенним днем среди зарослей крапивы? Гарри пожал плечами: — От вас, сэр, я могу ожидать чего угодно. — Тогда я расскажу вам сказку, Поттер. Вот вам платок, будете утирать слезы сочувствия. Итак, жил-был мальчик. Он рано лишился родителей и был воспитан чужими людьми… — Эту сказку я знаю. Мальчику исполнилось одиннадцать, к нему пришел добрый великан и увел его в волшебный мир. — Не сомневался, что вы до сих пор считаете, что все истории в мире написаны о вас, — фыркнул Снейп. — Но нет, это сказка о другом мальчике. Он был полукровкой, его отец был магглом, а мать — волшебницей. — Тогда про вас. Вы сами говорили, что полукровка. — У вас потрясающая способность помнить ненужную информацию и не слышать важной. Речь не обо мне. Мать того мальчика скончалась вскоре после его рождения, а отец покинул семью еще раньше. Но это не помешало наследнику известного мага вырасти и попасть в Хогвартс. — Я понял… — прошептал Гарри. — Волдеморт, он вырос в приюте, сам говорил мне. Видите, не такая уж дырявая у меня память. — Да, — скривил губы Снейп. — И в этом его судьба была печальней, чем у каждого из нас. Вот сейчас вы должны были прослезиться. Волдеморт никогда не знал, что такое семья — любая, пусть и такая тривиальная, как Дурсли. Он никогда не жил в доме, даже на окраине рабочего городка, не имел ни одной личной вещи до покупки палочки и с детства не испытывал иных чувств, кроме ненависти к казенной атмосфере и подчинению, не помнил прикосновений матери и не знал даже ее имени. О, кажется, у вас слезинка на левой щеке. Сотрите ее. Волдеморт не стоит ваших сожалений. — Тогда зачем мне это знать? — Чтоб вы поняли, что при всей схожести обстоятельств у каждого из нас был выбор. Я не горжусь своим, не оправдываю его и не восхищаюсь вашим. Запомните это. В отличие от вас Волдеморт был злопамятен и расчетлив, в отличие от меня — обаятелен. И обладал тем, чего нет ни у одного из нас двоих — желанием вершить великие дела и прямым родством с древним магом. Гарри ухмыльнулся в платок, надеясь, что Снейп не заметит. — Да, Волдеморт приложил усилия, чтобы разобраться в хитросплетениях своего семейного древа. Никто не поднес ему гобелен с портретами, как Блэку. Он никогда не скрывал, что презирает своего отца и мать, запятнавшую себя связью с магглом. Вы должны были слышать это на кладбище, но, по всей видимости, страх заткнул вам уши. — Посмотрел бы я на вас на моем месте, — буркнул Гарри. — Не дай Мерлин вам оказаться на моем, — отрезал Снейп. — Волдеморт никогда не делал тайны из своего происхождения, и это вдохновляло любого полукровку. Каждая семья может отыскать корни среди величайших имен магического мира. Принцы — семья моей матери, как ни удивительно, восходят к Ровене Рейвенкло, а Том Риддл через свою мать… — Наизусть это помню — наследник Слизерина. Вообще не понимаю, зачем сюда притащились! Я знал это и без вас. Ну, кроме Ровены. И вспомнил бы, если бы очень было нужно. Как на контрольной — вроде ничего не учил, но вдруг всплывает в памяти. И Снейп проглотил это. Спокойно переварил нервный крик Гарри, громко сглотнул, выдохнул и продолжил: — Прекрасно. Давайте опустим дела минувшие и вернемся к тому времени, когда я имел сомнительную честь быть введенным в круг Волдеморта. Знаете ли, Поттер, он считал самым страшным унижением не секс и не те вещи, которые считаю непозволительными я. Он ненавидел свою мать за то, что она отказалась от магии и предпочла смерть жизни. Очевидно, за последнее — и вашу. — Но… — Не возражать! — вдруг прикрикнул Снейп. — Дослушать до конца! И тут же вернулся к спокойной интонации лектора: — Он не скрывал историю своей семьи. Он их убил, Поттер. Не только отца, как он сказал вам на кладбище. Он собственноручно уничтожил всю семью Риддлов и свалил вину на брата своей матери, а сожалел лишь о том, что не успел застать в живых деда. И очень гордился, что остался единственным из живущих наследников Салазара Слизерина. В подтверждение этого он демонстрировал неофитам кольцо с магической печатью и медальон, принадлежавший самому Слизерину. Вещи переходили в семье из поколения в поколение, но несчастная мать Волдеморта была вынуждена продать медальон за жалкие десять галлеонов, дабы найти средства на пропитание. Это не секрет. Каждый из бывших Пожирателей с такими же, как у вас, слезами на глазах рассказал бы историю о том, как Волдеморт снял кольцо с руки своего дяди и отравил выжившую из ума старуху, чтобы получить медальон. — Интересная сказка. Дамблдор так же подробно рассказывал нам о великих волшебниках, с которыми ему доводилось встречаться. Я подремлю, а вы разбудите меня, когда перейдете к сути. А то, знаете ли, на камне не очень удобно сидеть. Гарри демонстративно встал и попытался утоптать место, чтобы улечься на земле. Ответное шипение напомнило схватку с василиском. Жаль, но Снейп не умел говорить на парселтанге. Гарри нахально зевнул во весь рот. — Я начинаю сомневаться, что вы хоть чему-то научились за все годы своей связи с Волдемортом, — цедил Снейп, — иначе прислушались бы к моим словам. Вы даже не понимаете — чтобы предугадать действия врага, нужно хорошо его знать. Я привел вас сюда не ради лекции по истории. — Пф-ф, конечно… Ради того, чтобы полюбоваться на меня в сползающих джинсах. — Значит, вот так для вас важна победа, — холодно сказал Снейп, вставая. — Прощайте, Поттер. Я не сомневался, что вы и в очках не видите дальше собственного носа. Он швырнул на землю мантию-невидимку и направился к провалу в стене. Неясно, что заставило Гарри передумать: то ли злость испарилась, как вода под жарким солнцем, то ли он понял, что не выберется отсюда один, то ли с ужасом представил тишину дома Блэков, где нет никого, с кем можно переброситься словом. — Постойте, Снейп! Я… Я буду слушать. Это все из-за... Стойте! Не уходите! Задницу вам, что ли, показать? От выхода донесся тихий смешок, и фигура Снейпа застыла на фоне бьющего сквозь дыру солнца. — Вы жертвенный агнец, Поттер. Не представляете, как попросить, чтобы не отдать что-либо важное? Теперь я понимаю, почему вы так легкомысленно относитесь к своей жизни. У вас есть кое-что ценнее, на ваш взгляд. Гарри кусал губы, лишь бы не сорваться, не наговорить глупостей, не засветить сжатым до боли кулаком прямо в ухмыляющееся лицо. Снейп наблюдал за его внутренней борьбой с явной насмешкой в глазах. — Достаточно, — наконец сказал он. — Последний шанс. На самом деле последний. И уясните себе раз и навсегда — ваша прелестная задница не интересует меня ни в каком виде. А теперь влезьте наверх, соберите все то, что осталось от ваших мозгов и по возвращении ответьте, куда я вас привел. Прошу… Снейп широким жестом указал на разрушенную стену и замер, привалившись к краю пролома, скрестил руки на груди и прикрыл глаза. Гарри вздохнул, проклял себя за несдержанность и решительно двинулся к груде камней. Справа от него, сколько хватало взгляда, простиралась безжизненная, выжженная пустошь с торчащими обугленными деревьями и почерневшими остовами домов. Очевидно, когда-то здесь был небольшой город. Или богатая деревня, в один миг поглощенная пожаром. Слева… Гарри едва удержался на шаткой верхушке. Он возвращался в это место тысячу раз. В снах, в воспоминаниях о самом страшном дне своей жизни он видел неровные ряды могил на старом кладбище, утоптанную поляну, треснувший надгробный камень и скелет в черном плаще, вышагивающий из котла. Чертов Снейп притащил его на место возрождения Волдеморта! — Зачем? — руки дрожали, колени подгибались, и ему точно нужен был глоток воды, потому что горло пересохло, словно он сам побывал в пожаре. — А вы как думаете? Чтобы развлечься? — Этот дом… То, что от него осталось. Получается, дом семьи Волдеморта. Потомков Слизерина. Его матери, да? — Ну наконец-то, — выдохнул Снейп. — Вы думаете, отсюда мне удастся связаться? Волдеморт будет более восприимчив, и после сегодняшней ночи у нас получится? — Неправильные выводы, Поттер, но я могу винить вас лишь в том, что не дали мне договорить. У нас другая задача. Соберитесь и дослушайте без детских капризов. Гарри кивнул и уселся на подобие каменного подоконника. — Волдеморт дорожил своими знаками принадлежности к роду Салазара, не расставался с кольцом и не прятал медальон. Но однажды… я должен бы свериться записями, увы, их нет. Если не ошибаюсь, за год до вашего рождения. Орден стянул все свои силы для противостояния. В один из вечеров Лорд вышел к нам без своих украшений. Не знаю, заметил ли это кто-нибудь, кроме меня. Возможно да, возможно нет. Мы привыкли, что обсуждение его причуд может выйти каждому боком. Но все же многие из нас были молоды, совсем юнцы, как брат вашего крестного или несколько неофитов. Я тоже не отличался сдержанностью и умением мыслить здраво. Нет, я не спросил у него. Но выяснил, что Лорд на целый день покидал поместье, где обосновался. По утверждению Малфоя, тот праздновал годовщину убийства отца. — Вы думаете, он оставил кольцо и медальон где-то здесь? На его могиле, в доме отца или матери? — Вряд ли в доме отца, он не связал бы крестраж с магглами, но в доме потомков Слизерина… Кто знает… Возможно, здесь они обретают дополнительную силу. Нам следует попытаться. До захода солнца еще несколько часов. Гарри обвел глазами развалины бывшего дома Гонтов — сплошь почерневшие поросшие мхом камни, пучки чахлой травы, пробивающиеся сквозь грязь, и вздохнул: — Где же здесь можно спрятать ценную вещь? — Вы бы, конечно, закопали, Поттер, — рассмеялся Снейп. — Я, если бы это было возможно — укрыл чарами невидимости. Поэтому вряд ли стоит вести раскопки и искать на ощупь — Волдеморт точно поступил бы иначе. И он не оставил бы фамильную ценность, часть своей души, скажем, в куче коровьего навоза. Значит, вы будете искать, а я думать. Прошу вас, начните с левого дальнего угла. И бога ради, вот… — Снейп вынул из кармана пару потертых перчаток из драконьей кожи. — Не исключено, что на крестраж наложено проклятие. Гарри с трудом сдерживал раздражение. Он уже обыскал полдома, перебрал кости нескольких истлевших животных и наткнулся на доедаемого червями дохлого голубя, а Снейп так и сидел, глядя в одну точку и вращая в пальцах палочку. — Не хотите помочь? — медленно нарастающий гнев грозил выплеснуться, как испорченное зелье из котла. — Я помогаю, Поттер, всегда помогаю вам, — ровно откликнулся Снейп. — Не моя вина, что вы этого не замечаете. Впрочем, не претендую. Каждый должен делать то, на что способен. — По-вашему, я идеально подхожу для перебирания гниющего мусора? — он чувствовал, что еще чуть-чуть и сорвется, сбросит защитные перчатки и впечатает кулак в бледное лицо, чтобы увидеть, как слетает с него маска спокойствия и превосходства. — Не забывайте про вашу очаровательно тощую задницу. Даже жаль, что пророчество столь примитивно. Волдеморт по достоинству оценил бы… — Заткнись! — проорал Гарри, приближаясь к Снейпу. — Еще слово, и я… Ты такой же гребаный извращенец, как твой лорд! — Два шага влево, Поттер! — Иди на хуй! — совершенно бесконтрольно выкрикнул Гарри, а ноги помимо воли шагнули в указанную сторону. — Можешь трахать кого хочешь, как хочешь, как научил Волдеморт, только заткни свой грязный рот! — Еще шаг туда же, Поттер. Мне казалось, что вам понравилось. По крайней мере, ваше подсознание не возражало. Немного правее. — Я тебе что — манекен в ателье?! — глаза Гарри застилала мутная белесая пелена. Он боялся поднять взгляд на Снейпа, но был уверен, что тот смотрит прямо на него, и от этого взгляда шрам царапало горящей иглой. — Стойте и не двигайтесь! — Может быть, раздеться и нагнуться? Тебе же нравятся подобные мерзости. Хуже, чем Волдеморт, ты можешь быть, только когда сам пытаешься вытрахать мне мозг. — Замрите! Снейп подлетел к нему одним длинным резким движением, ухватил за плечо и вдруг описал рукой с палочкой широкий круг. Послышался сухой треск, камни под ногами заходили ходуном, в голову словно вбили железную шпалу так, что Гарри прекратил ощущать все вокруг и лишь услышал легкий стук. К носку его кроссовка выкатилось кольцо — тонкий золотой ободок переливался искрами, черный крупный камень с резьбой казался мертвым и тусклым. — Не смейте прикасаться! — раздался окрик. — И вообще давайте сюда перчатку. Вам помочь? Словно в полусне Гарри стащил правую перчатку и протянул ее Снейпу. Через мгновение ему стало стыдно. Нестерпимо, до тошноты противно за все, что он только что наговорил. Если бы не странный гул в ушах и твердая рука, выдернувшая его из дома, он так и остался бы стоять посреди оседавших прахом и мелкой крошкой камней. Снейп будто специально толкнул его в самую середину зарослей крапивы, и легкие жалящие укусы мигом вырвали Гарри из оцепенения. — У нас получилось? — прошептал он. — Мы нашли? — Конечно мы, Поттер, — Снейп схватил его за руку и поволок вперед. — Вашими неповоротливыми мозгами вы никогда бы не сообразили. Все средоточие ваших проблем в яйцах. Не удивительно, что вы настолько тупы в ментальных практиках, если мечтаете лишь о том, чтобы кто-то вставил вам поглубже. Мне следовало выебать вас полгода назад, вытрахать оставшийся мозг, чтобы вы не так зацикливались на пустяках и повзрослели наконец-то! Незавидна судьба мира, если она зависит от подростка со спермотоксикозом в критической стадии. — Что вы несете, сэр? Даже Сириус никогда не позволял себе говорить такие гадости, да еще и с подобной гнусной усмешкой. Гарри чувствовал, как щеки, уши и даже плечи полыхают огнем. Вряд ли в этом была виновата крапива. — Идите сюда, Поттер! Немедленно. — Нет… Вы не в себе. Вы никогда не смогли бы… Вы не такой! Снейп хищно оскалился, открывая левый заостренный клык, серебро целиком залило радужку его глаз, от чего они казались мертвыми и опасными как дуло пистолета. — Вы ошибаетесь, Поттер. Очень ошибаетесь на мой счет, — прошипел он, протягивая дрожащую руку к Гарри. — Я могу сделать так, чтобы сами… Вы не будете сопротивляться… Будете просить еще и еще, пока не сорвете голос, вы не устоите… я лучше знаю. Такого Снейпа Гарри не видел раньше. И лучше бы, если честно, больше никогда. В серебре пылали черные злые костры зрачков, левая рука тянулась к вороту мантии, на вечно бледных щеках алели пятна. Гарри понял — голова больше не болит. Ему не хочется наговорить Снейпу чудовищных гадостей или заехать со всей силы в переносицу, как было несколько минут назад. — Снейп, отдайте мне! Он поймал в захват руку в грубой перчатке и с силой вывернул запястье — Снейп крепко сжал кольцо в кулаке, тихо зарычал и хищно облизнулся. — Должно быть, на нем какие-то чары. Отдайте, ну! — и вцепился, стискивая ладонь по бокам, заставляя раскрыть, разжать, ослабить железную сцепку чешуек драконьей кожи. Из схватки он вышел победителем. — Ловец из тебя ниже среднего, Снейп, — сказал он вслух. — И на метле держаться толком не умеешь. А учитель и того хуже. Сомневаюсь, что я когда-нибудь позволю трахнуть меня. Ты и любовник такой же, наверное. — Я понял, Поттер, — прошипел Снейп. — Постарайтесь держать себя в руках. Мы аппарируем. — Это ты называешь приятными ощущениями и богатым опытом? — выплюнул Гарри, когда желудок отлип от горла и вернулся на свое обычное место. — Ко мне в комнату, немедленно! — рявкнул Снейп. — Раздеться по дороге или ты сам? — Поттер… просто делайте, что я говорю. — Да-да-да… Раскройся, Поттер, не думай о плохом, Поттер. Погладь себя, Поттер, я отсосу тебе, как мне отсасывала твоя… — Силенцио! Снейп подлетел к нему с искаженным лицом, прижал к перилам лестницы и зашептал так яростно, что по спине Гарри прополз липкий холодок: — Никогда не смейте так говорить. Думать так не смейте, Поттер. Слышите, никогда. Вы пожалеете, как только мы войдем в комнату, и будете извиняться передо мной. Свитер затрещал по швам, когда Снейп ухватил его за шкирку и толкнул вверх по лестнице. Тычки в спину сопровождали Гарри до самой спальни. — Разожмите ладонь, — процедил Снейп, — сию же секунду. Под его застывшим взглядом пальцы Гарри дрогнули и сильный удар тут же обрушился на запястье. Кольцо, зазвенев, покатилось по доскам пола, заклинание немоты слетело от одного взмаха палочки, и Гарри уже готов был провалиться от стыда сквозь три этажа в знаменитый винный подвал Блэков. Прямая, обтянутая черным спина маячила в нескольких шагах от него — Снейп замер, уставившись в потемневшее окно, но Гарри вовсе не был уверен, что тот примет его извинения. — Я… — начал он. — Не нужно, — тихо ответил Снейп. — Вы были правы, на кольце какие-то странные чары. Должно быть, крестраж так защищает себя. Иначе объяснить подобный всплеск эмоций я не могу. — Все равно простите. На самом деле я так не думаю. — Думаете-думаете, но это неважно. Важнее, что мы его нашли. Очередная ссора — ничтожная цена успеха. — Я все равно не понял, как вы догадались. — Замок входной арки дома. Оно было спрятано в центральном камне. Я предполагал, вы будете испытывать боль в шраме в присутствии части души Волдеморта, но оказалось, что по мере приближения к двери меняется ваш эмоциональный фон, а в центре вы и вовсе перестали сдерживаться. И поскольку дом рухнул, то предполагаю, что стены держались только на силе кольца. А значит… — Значит, медальона там нет. — Удивительно точно, Поттер. Ступайте к себе и не суйтесь сюда, пока я не позволю. Не думаю, что эту вещицу стоит держать в досягаемости, но и не знаю, следует ли собрать все возможные крестражи или уничтожить кольцо немедленно. Не говоря уж о том, что не представляю как. Вы не догадались прихватить на память пару клыков василиска? Жаль, жаль. Идите, выпустите на волю своего ненасытного монстра. О… я о собаке, а вы почему покраснели? * * * Берни задумчиво мусолил языком очередной «Ежедневный листок». Сегодня все обошлось без жертв: маги-золотоискатели в Грампианских горах без протестов сдались натиску трех великанов. Все принесли клятву Волдеморту, пообещав отчислять семьдесят процентов дохода армии Темного Лорда. «Листок» захлебывался проклятиями, но жилистый старик с хитрым лицом — глава поселения — не выглядел испуганным или раскаявшимся. Должно быть, это было старое фото. Гарри перевернул несколько страниц Трансфигурации, зевнул и углубился в другую книгу — обычную, маггловскую, подхваченную в одной из пустых комнат. Начало было скучнее, чем любой учебник истории магии. Там была другая жизнь и другая война — известная по телепередачам, настоящая, где на фронт ходили поезда и летали самолеты, солдат заставляли маршировать и стричься по приказу, а командиры испытывали сожаление о минувших днях. Единственное, что показалось близким — штаб действительно лучше размещать в заброшенном поместье. И Волдеморт, похоже, разделял эту точку зрения. А еще — чужая, на зависть беззаботная юность, перемешанная с проделками старшекурсников, катанием на авто, клубникой на пикниках, гонками гребцов, неясным томлением и галлонами спиртного. Без всяких защитных барьеров, мрачных подземелий, пророчеств и темной магии. Он не был уверен, что дочитает до конца, едва прорвавшись через пролог и полную солнца и счастья первую главу. По-настоящему болело от того, как глупо и бесполезно проходит его жизнь — нелепая, словно составленная из обрывков книжных страниц, случайно собранных под одной обложкой — не поймешь, с чего началось и чем все кончится. Он расклеивался, распадался на части после всех сегодняшних событий и должен был радоваться обретению крестража, но не чувствовал ничего, кроме опустошения и тоски. В дверь тихо постучали, когда в носу уже предательски щипало. Снейп не имел привычки дожидаться позволения войти, но почему-то медлил. — Открыто! — крикнул Гарри. Уши щенка шевельнулись, бархатные губы задрожали, обнажая крупные клыки. — Отзовите свое чудовище, — сказал Снейп от порога. — Не ровен час, сожрет. Или вы начнете его кормить как положено или следующим, кому он перегрызет горло, будете вы. Гарри положил руку на пегую холку и поспешил успокоить: — Снейп шутит, Берни. На самом деле он не считает тебя чудовищем. Иди гулять, давай! Он с трудом спихнул круглый теплый зад собаки с покрывала. Берни тявкнул обиженно, но поплелся прочь из спальни, всем видом выражая недовольство тем, что оставляет хозяина без присмотра. Снейп без предисловий присел на край широкой кровати, а Гарри подобрался к изголовью, подоткнул под спину подушку и от греха подальше натянул на себя одеяло. — Я вынужден извиниться, Поттер, — сказал Снейп так четко и громко, будто репетировал перед дверью. — Крестраж действительно оказывает влияние на того, с кем входит в контакт. Я заключил его в оболочку из непроницаемых чар, и если его не трогать… — Ладно, проехали, — улыбнулся Гарри. — Я тоже был хорош. Между прочим, хотел вам нос сломать. Но главное, что мы его нашли, да? Пусть не знаем, сколько их точно и как следует уничтожать, но это еще один шаг к победе. — Мне бы ваш ничем не подкрепленный оптимизм, — вздохнул Снейп. — Я перевернул всю библиотеку Блэков, а, смею вас уверить, это одно из самых богатых хранилищ темномагических трактатов. Увы, ничего. Поэтому я вынужден опираться на ваш небогатый опыт. Яд василиска. К сожалению, его невозможно достать или сымитировать из других ингредиентов. — Но мы можем продолжать искать крестражи. Нужно собрать как можно больше, потом подумаем, чем уничтожить. Со своего места он увидел, как конвульсивно дернулась щека Снейпа. Это должно было означать кривую усмешку. — Я не представляю, где может быть медальон, — чуть погодя сказал он. — Вряд ли Волдеморт отнес его в приют, где воспитывался с рождения. Но у меня есть соображения относительно других вариантов. — Классно же! Пусть медальон мы найдем попозже. Давайте! Гарри захотелось проверить, не заполз ли в ухо Снейпу холодный скользкий червяк, потому что его лицо выражало именно это. — Хепзиба Смит — почтенная дама, которую Волдеморт убил ради обретения медальона — считалась крупнейшим коллекционером артефактов. Ее наследники несколько лет искали тайники и секретные комнаты в доме. Возможно, Волдеморт прихватил и кое-что еще из ее коллекции. Как знать… Магглы считают три шестерки числом Дьявола. Нумерология почитает его же, а также десятки других как сильные, магические или сакральные. Три, семь, тринадцать, сто восемь, четыреста тридцать два, три семерки, две тысячи сто шестьдесят…. — Вы пытаетесь сказать, что Волдеморт смог разорвать свою душу на две тысячи частей, лишь бы обрести бессмертие, — прошептал Гарри в ужасе. — Тогда мы обречены. Никому не под силу собрать столько артефактов, жизни не хватит. — Нужно думать! — взревел Снейп, Гарри так и не понял, сердится ли тот на него или на себя самого. — Вам же я предлагаю встретиться с наследниками семьи Хепзибы и попытаться выяснить, какие именно из предметов ее коллекции они до сих пор не обнаружили. — Шпион из меня… — выдохнул Гарри. — Как из меня вейла в баре Блэка. Но вы юны, смазливы и, пусть и скандально, но известны. А я — если позабыли — мертв, и сушеных златоглазок в доме нет, так что оборотного нам не видать. Адрес Хепзибы есть где-то в старых газетах. Завтра после занятий по ЗоТИ. И принесите нам добрую весть, Поттер. Снейп встал так резко, что жесткий матрас спружинил от изножья до изголовья. — Две тысячи сто шестьдесят, — прошептал Гарри. — Это же… пиздец, Снейп. — Вы правы. Именно это слово точнее всего описывает ситуацию. Попробуем раздобыть порт-ключ в Южную Америку? Искренне говоря, я склоняюсь к этому варианту. Дверь плавно закрылась за черной прямой спиной.