... не войной...

19 марта Это был очень плохой сон. Нет, ничего необычного, если бы всё происходило год назад, или, скажем, в начале осени. Но к середине весны Гарри привык просыпаться с мощной эрекцией или, по крайней мере, в томной утренней неге с влажными пятнами на пижамных штанах. Сегодняшним утром он впервые ощутил панику. Сознание словно дробилось на мелкие кусочки, они перекатывались в голове как осколки цветных стекол в калейдоскопе. Если повернуть влево, то складывался четкий узор. Если вправо — части сбивались в беспорядочную кучу, сливались в единый цвет и пугали страшнее, чем любой отчет «Ежедневного листка». Он чувствовал в себе раздражение, нарастающую злобу от того, что никак не может понять, что происходит, и дикую жажду. Словно шел годами по выжженной пустыне в поисках воды, а бьющий ключ каждый раз оказывался миражом. Он хотел утолить... Напиться, подкрепить силы, ощутить, как жизнь вливается в пересохшие вены — горячая, жаркая, пульсирующая... Необходимая... Щенок взвизгнул, заскулил и легко цапнул его за щеку передними зубами. — Берни, прости... Я сделал тебе больно? Карие глаза глянули с укоризной. — Я что, пытался... пытался?! — только сейчас Гарри осознал, что пальцы все еще лежат на горле, сквозь шерсть нащупывая бьющуюся вену. Ответом ему послужил обиженный скулеж. — Ох, это не я... — Гарри надавил на мощную шею, притягивая голову пса к себе, уткнулся пылающим лбом в загривок и зашептал сбивчиво, испуганно: — Тебе достался очень плохой хозяин, Берни. Но я не хотел, правда, не хотел тебе ничего сделать. Ты веришь? Пожалуйста, верь мне! Кажется, тот понял, сдержанно гавкнул и попытался достать шершавым языком до его лица. — Спасибо, Берни. Я знал, что ты не сердишься. А теперь... Тот мигом слетел с кровати, расставил лапы перед закрытой дверью и завертел длинным хвостом. — Нет, не гулять, — вздохнул Гарри. — Я выпущу тебя, а сам... Мне очень нужно к Снейпу, происходит что-то ненормальное. Берни обречённо пискнул, но тут же понесся вниз по деревянной лестнице, чуть не свернув на пути ржавые доспехи какого-то предка Блэков. Бледный Снейп комкал в руках залитый кофейной гущей «Листок». — У вас тоже недоброе утро? — спросил от порога Гарри. — У меня — прекрасное, — глухо отозвался тот. — До вашего появления, по крайней мере. Жителям Глэдхэма повезло гораздо меньше. Если вы успели позавтракать — не стоит рассматривать фото. Гарри с усилием вытащил смятую газету из его пальцев. — Ебаный пиздец… — Вы умеете давать невероятно меткие определения, Поттер. Именно так. Двадцать перерезанных глоток. И, заметьте, ни одного старика. Сколько было бы еще, не окажись там ваша воинственная знакомая? Да они должны объявить ее своей покровительницей! — Я за этим и шел к вам! — выпалил Гарри и увидел, как Снейп напрягся, подобрался и сжал рукоятку палочки в кармане. — Во сне я хотел крови и чуть не загрыз Берни. Он такой горячий, живой... Хорошо, что вовремя проснулся. Это же Волдеморт, да? Умоляю вас, Снейп, скажите, скажите, что не я сам! Соврите, если нужно! Вы же умеете. Я не мог! — Уймите истерику, — жестко скомандовал Снейп. — Час назад вы мирно пускали слюни в своей постели, а пес лежал мордой на ваших ногах. — Вы проверяли, как я сплю? — Поттер, — фыркнул тот, — я не доверяю вам ни на йоту. Особенно с той ночи, как вы во всей красе продемонстрировали силу своей связи с Волдемортом. Неужели вы думаете, что я настолько беспечен? — Снейп потер переносицу, на которой явно выступал след от неровно сросшегося перелома. — И вы не дали мне спокойно умереть, когда я был к этому готов — разве я вправе считать, что могу безмятежно спать в одном доме с вами? — Господи... Это точно не я... Не я... — Успокойтесь. Это — как вы там говорили? — шаг вперед. Вы снова сумели почувствовать его. Оставлю на ваше усмотрение необходимость оповещать об этом Дамблдора. Пока что требую, чтобы вы позавтракали и вернулись ко мне для запланированного урока. Почему вы еще здесь? В воображении Гарри спальня Снейпа превратилась в знакомый кабинет профессора, а он сам стал учеником, нарушившим школьные правила. — Да, сэр... Я быстро, я вернусь, — и вылетел за дверь, подталкиваемый саркастичным хмыканьем. * * * Футболка Гарри давно промокла, но ему никак не удавалось сосредоточиться и отбить простейшие вспышки радужных смерчей, что толкали его прямо под норовящую оборваться люстру. — Сегодня с вас толку не будет, — мрачно сказал Снейп. — Идите-ка сюда. Садитесь, поговорим о планах на вечер. У стены появилась мягкая подушка, и Гарри обрадовался: он скучал по ночным разговорам, голосу за спиной и тонкому запаху отглаженной старой одежды, исходившему от Снейпа, едва тот приближался к нему сзади. — Вы можете, Поттер, — ровно сказал голос. — Если потребуется, то сумеете очаровать любого. Ваша фантастическая наивность, сияющие глаза и искренняя улыбка действуют на чужие сердца не хуже Веритасерума. Это особенный род чар. — Пф-ф-ф! — от смешка Гарри в воздух поднялась стая легких пушинок и проложила путь в луче солнечного света до надтреснутой доски пола. — Хотел бы я, чтобы они действовали на всех. Я бы, как Малфой, всегда выходил правым из школьных стычек. Но вы, профессор МакГонагалл, Дамблдор — все видят меня будто насквозь. — Издержки профессии. Сомневаюсь, что мисс Абигайль — неудавшаяся певица и родственница Хепзибы — успела получить подобный опыт. Поэтому у вас есть все шансы. Повернитесь, Поттер! Снейп швырнул на пол что-то тяжелое, и Гарри нехотя подчинился команде. — Середина сорок шестого года, — сказал Снейп, открывая подшивку старых газет в кожаном тисненом переплете. — Это дом Хепзибы, ныне дом Абигайль Смит. Я перенесу вас сюда, — короткий желтоватый ноготь уперся в самый край фотографии, — и буду ждать там же для обратной аппарации. От вас столько хлопот, Поттер, могли бы и сами научиться, не все же пешком ходить или искать провожатого. — Снейп, я совсем не уверен, что мне удастся разговорить старуху. — Не такая уж и старуха, — рассмеялся он, — каких-то шестьдесят пять лет. Вам может даже понравиться. — Ох, только не говорите мне, что я буду должен... — Гарри почувствовал, как лицо заливается краской помимо воли. — Если ситуация потребует, Поттер, хоть наизнанку вывернитесь. Хоть нацепите оленьи рога и голым спляшите джигу на столе. Успокойтесь, я думаю, что с вас достанет природных талантов, чтобы получить нужную информацию. Давайте только поработаем над одеждой. Вставайте! Гарри пришлось подняться и долго крутиться перед Снейпом, пока тот трансфигурировал его джинсы и футболку в узкий серый костюм, приглаживал волосы неизвестным заклинанием и водил палочкой вокруг кроссовок. — Я не могу в этом дышать,— он попробовал ослабить узел галстука и расстегнуть тугую пуговицу жилета, слипшаяся челка закрывала один глаз, спадая волной на щеку. — Терпите, Поттер. И будьте паинькой. Иначе мы не продвинемся вперед. * * * На удивление, мисс Абигайль Смит оказалась живой и смешливой дамой, игриво стреляющей черными глазами в сторону Гарри. Вовсе несложно было выпить пряного чая с апельсиновым кексом и уверить ее в том, что он собирает материал о древних артефактах для будущей книги. История с его исключением из Хогвартса давно погрязла под сводками военных новостей. А может быть, наследница Хепзибы и не знала ее вовсе. — Ну? — поприветствовал его голос из-под мантии. — Я околел, ожидая вас. В этой пустоши жуткие ветры. — Семнадцать, — сказал Гарри. — Они не смогли найти семнадцать артефактов из завещания. — Все не так плохо, Поттер, возвращаемся. Мне требуется чашка кофе с ромом Блэка, чтобы начать здраво мыслить. Вам могу предложить чай. — О, только не это, — взмолился Гарри, притягиваемый за полу пиджака цепкими пальцами. — Чай я не буду пить ближайшую неделю. — Как просто вас удовлетворить, — фыркнул Снейп и прежде, чем Гарри нашелся с ответом, они аппарировали. * * * — Стелька ночной туфли Мерлина? Серьёзно? — Куда уж серьезней, Поттер. Возможно, используется для перемещения по чужим сновидениям. — А три волоса из бороды эльфийской принцессы? Или вот это... какой-то лингам из зеленого камня. Что за ерунда? Или глаз дракона с катарактой. Это ценные вещи? — Куда как более ценные, чем вы можете себе представить. Я бы предпочел номер четыре — перстень графа Сен-Жермена. Вы знаете, кто это? — Француз, наверное, — пожал плечами Гарри. — Волдеморт сказал бы так же, — ухмыльнулся Снейп. — Не слишком он жаловал наших соседей за Каналом и вряд ли обратил бы кольцо в крестраж — одно у нас уже есть. Какие еще имена вам показались знакомыми? — Вот «чашка Хельги Хаффлпафф». И «табакерка Николаса Фламеля». — Склонен согласиться. Эти два предмета вполне могли привлечь внимание Волдеморта. — Но если их не нашли до сих пор… — Кольцо и дневник тоже до времени были скрыты. Кстати, о дневнике... Если мне не изменяет память, им вас облагодетельствовал Малфой. — Думаете, остальные крестражи он тоже раздал на хранение другим Пожирателям? — Тогда их должно быть гораздо меньше, чем несколько сотен, — усмехнулся Снейп. — Людей, которым хоть в какой-то мере доверял Волдеморт, можно пересчитать по пальцам одной руки: Малфой, Лестрейнджи — не все, только Белатрикс, младший Крауч и старший Мальсибер — самый давний из его соратников. Снейп не сгибал пальцы, а разжимал кулак прямо перед лицом Гарри, до тех пор пока к ладони не остался прижатым один палец — с выступающей крупной костяшкой и светлой полоской давнего шрама у лунки ногтя. — А последний вы, — выдохнул Гарри. — Да, до определённого момента. Я поколебал его уверенность, осмелившись обратиться с просьбой, которую он нашел смехотворной. Но именно это и дата исчезновения кольца с медальоном позволяют мне судить, что Волдеморт озаботился сокрытием крестражей не раньше, чем за год до вашего рождения, но не позже, чем вы появились на свет. Уверяю, что мне он ничего не вручал, иначе крестраж сгорел бы при пожаре в Хогвартсе. Я почитал его самым надежным местом в мире. — Значит, всего трое. И все мертвы. — Вряд ли Волдеморт доверил кому-либо больше одной заветной вещицы, а их смерти скорее помогут нам, чем помешают. Хотел бы Гарри знать, о чем думает Снейп, пока сосредоточенно разглядывает свою руку, будто на каждом пальце написано имя и место хранения крестража. — Приведите ко мне Блэка, — вдруг воскликнул тот, и его лицо озарилось подобием хищной улыбки. — Хоть задницу ему пообещайте, но заставьте явиться немедленно. — Можем мы хоть изредка избегать упоминания моей задницы?! — взвился Гарри. — До тех пор, пока вас это настолько волнует — нет. Мне всё равно чью — хоть мою, хоть Селестины Уорлок, но пусть он отлипнет от стойки. Бегом, Поттер! — рявкнул Снейп, и Гарри сорвался с места. — Не смейте соваться в Лютный без мантии, — донеслось до него уже в коридоре. * * * В «Пляшущем гиппогрифе» было шумно, людно, и витал сладковатый, разъедающий ноздри дымок. Мертвая тишина и заколоченные витрины Косого переулка, мерцающие в подворотнях тени Лютного и гнетущий липкий привкус страха, навечно поселившийся снаружи, пропали, надежно отрезанные яркой вывеской и тремя ступеньками крыльца. — Гарри! — широко улыбнулся Ремус за стойкой бара. — А мы уже отчаялись увидеть тебя здесь. Выпьешь чего-нибудь? — Тыквенного сока, пожалуй, — решил Гарри, а тот слегка поднял верхнюю губу в улыбке. Совсем как Берни. — Нет такого, — сказал он. — Только апельсиновый. Даже минеральная вода кончилась. Видишь, ажиотаж. Жаль, ты пропустил новый номер девчонок. Классные костюмы и танец горящих саламандр. — Я Сириуса ищу. Вокруг шумели и галдели посетители, многие из них были облачены в форменные мантии и, надо сказать, Гарри не представлял, что сотрудники аврората могут вести себя как школьники, впервые выбравшиеся в Хогсмид. — Люди отдыхают, — тихо сказал Люпин, заметив его удивленный и осуждающий взгляд. — Никто не может жить в кошмаре сутками напролёт. Вон, видишь... — он указал в дальний угол, где трое молодых парней с черными перевязями рядовых пьяно напевали неслышный мотив, обнимали друг друга за плечи и по очереди целовали пухлую блондинку с подоткнутой юбкой, восседавшую на столе. — Они зачищали Глэдхэм. Ты, наверное, сегодня читал. Разбирали трупы, отводили глаза маггловской полиции, стирали кровь. Разве они не заслужили немного личного Обливэйта? Гарри сглотнул. Залитый кофейной гущей листок газеты был страшен. Что должны были испытывать эти трое, на вид немногим старше шестикурсников? — Всем просто повезло, что там оказалась Тонкс, — повторил он слова Снейпа. — Жертв могло быть намного больше. Ремус печально усмехнулся и протянул Гарри стакан сока: — О да. Кто бы мог подумать, у нее буквально чутье на такую дрянь. Каждый раз оказывается в самой гуще событий. — У неё с Волдемортом свои счеты, — глухо сказал Гарри, — ты не поймёшь. — Куда уж мне... — развел руками Люпин. — Я всего лишь глупый оборотень, неспособный... Ладно... Ты вроде Сириуса искал? За дверью с надписью «Стучите, пока не открою. А если не открою, то мне не до вас». Действительно стучи громче. Я не могу оставить посетителей. Гарри барабанил в дверь, казалось, целую вечность. Потом вынул палочку и всё же применил Алохомору. Нет, Люпин был прав — стоило стучать громче. Брюнетка с тонкой талией и искрящейся белоснежной кожей, одетая лишь в лаковые кожаные ремни и широкий пояс, неистово двигала бедрами перед кроватью. Откуда-то из-за ее тела слышались стоны, у коленей торчали голые ступни со скрученными конвульсией пальцами. — Мальчик... — повернувшись, улыбнулась она ярко-алым ртом. — Какой хорошенький... Послышался странный, очень неприличный звук, тихий стон, и откуда-то из-под её локтя вынырнуло перекошенное лицо Сириуса. — Твою мать, Гарри... Не можешь нас оставить ненадолго? Я скоро к тебе спущусь. Гарри опустил глаза, чтобы не видеть растрепанных влажных волос, потного лица и безумного взгляда, но храбро выпалил: — Нет! Ты нам нужен очень срочно. Сириус вздохнул, свесил голые ноги с кровати и провел ладонями вдоль кожаного ремешка на бедре девушки: — Спасибо, детка. Не в этот раз. Это мой крестник, ты должна его помнить. Гарри, это Лита... или Зита... В полном, так сказать, боевом. Наверное, я на ней женюсь. — Дита, — улыбнулась девушка. — Вечно ты нас путаешь. Грудь, оплетенная черной лентой, колыхнулась, девушка повернулась к Гарри, и он вынужден был закрыть глаза. На узких ремешках между бедер возвышался... Он даже не мог представить, что такие существуют... Черный, крупный, перевитый венами член с круглой, блестящей от влаги головкой. — Вали, крошка, — проговорил Сириус. — Не смущай ребенка. — Такого не грех и смутить, — пропело низкое контральто, и мимо Гарри пронеслась тёплая удушливая волна с резким запахом духов, возбуждения и чужого тела. — Ну раз уж ты застукал меня, — хохотнул Сириус, — может, расскажешь, что стряслось? — Снейп срочно хочет тебя видеть, — проговорил Гарри, не разжимая век; Сириус шуршал тканью и, видимо, натягивал брюки. — Это очень важно, велел привести тебя любой ценой. — Так уж и любой? — Да, — быстро закивал Гарри, — на самом деле важно, он тебе объяснит. — Да открой уже глаза! — Сириус стоял совсем рядом и пах точно так же, как прошедшая мимо Дита... Или Лита? — Ничего страшного не происходило. Всего лишь секс. Или ты правда испугался, что я на ней женюсь? Забавно было бы представить ее мамаше. — Только... — вот же черт, его необходимо было доставить Снейпу прямо сейчас, но Гарри был не уверен, что сможет выбросить из головы увиденное, а с закрытыми глазами ему было гораздо легче говорить — наверное, сказывалась привычка разговоров с невидимым собеседником, — мне показалось, что... Ну, что не ты ее, она тебя… — Наивное дитя, — рассмеялся Сириус. — Когда-нибудь и ты дорастешь до понимания, что в этом деле нет запретов. Дыхание, смешанное с острым запахом рома и каких-то фруктов, коснулось его уха: — Она меня, я еe — какая разница. Нам было приятно. Попроси свою подружку потрогать там пальчиком — оценишь. Сначала сделай ей... — Сириус издал влажный причмокивающий звук, будто перекатывал на языке леденец.— А после девчонки на все согласны. — У меня нет подружки, — выдавил Гарри. — Ты же знаешь. — Нет, так будет. Дело наживное, лето скоро. — Снейп, — напомнил Гарри, чтобы прервать этот разговор. — Мерлин, что еще стукнуло в голову твоему носатому сокровищу? Ладно, сейчас водички в баре выпью и пойдем. — Минералка кончилась, — предупредил Гарри. Не выдернуть руку из ладони Сириуса ему стоило адских усилий, но разве иначе он спустился бы по лестнице, не открывая глаз? * * * Он топтался перед дверью и зажимал пасть Берни ладонями — щенок норовил звонко залаять и выдать их присутствие. Снейп выставил его из комнаты так бесцеремонно, словно Гарри был ненужной вещью, которую выбросили во время предпасхальной уборки. Голоса то бубнили, то переходили на крик, то вновь затихали, но толстая дубовая дверь сама по себе была отличным заглушающим заклинанием — Гарри не мог разобрать ни слова. — Входите уже, Поттер, — неожиданно четко и громко послышалось в коридоре. В спальне царил редкий для Снейпа беспорядок — такой, какой случался только после их учебных сражений. Тяжелый стул всеми четырьмя ножками врезался в стену и угрожал вывалиться вместе с ее частью. Книги — раскрытые, с надломленными корешками и торчащими во все стороны страницами равномерно усеивали ковер. Швырялись они ими друг в друга, что ли? Сириус и Снейп точь-в-точь напоминали двух красных колпаков, сцепившихся в коробке и заклинанием разведенных в разные стороны. На затылке Снейпа дыбом торчала прядь волос. — Ваш крестный прислушался к моим аргументам, — тяжело дыша сказал Снейп, а Сириус хмыкнул и потер пятно на скуле. Берни вытянул худые лапы и улегся у ног Гарри. Даже щенок сообразил, что лучше лишний раз не вмешиваться в споры этих двоих. — Это безнадежно, Сопливус, но попытаться стоит в любом случае. Тот повернулся спиной, делая вид, что ничего важнее залитого чернилами свитка в мире не существует. — Пока, — процедил он, — подчеркиваю, пока нам не требуется ничего, кроме списка. — Блин, — фыркнул Сириус, — я бы не отказался от половины наследства Лестрейнджей. Бизнес, знаешь ли, затратное развлечение. Гарри, не хочешь выпить чего-нибудь со мной? — Если только лимонад. Сириус, вздернув подбородок, прошествовал мимо груды стекла на обгоревшем ковре, тихонько присвистнул, и щенок кинулся за ним. — Говорят, — заметил, не оборачиваясь, Снейп, — что собаки — отражение своих хозяев. Кто поманил — за тем и побежал. Не видите сходства, Поттер? — Конечно, вижу. Метаться меж двух хозяев — очень похоже на вас. Это была ужасная, непростительная дерзость, и Снейп вправе был возмутиться и указать ему на дверь. Но все же обидно, когда ты с таким трудом выполняешь поручение, а в ответ не получаешь ничего, кроме возможности наблюдать последствия разговора с Сириусом. — У каждого из моих хозяев была как минимум одна вкусная кость, — преувеличенно спокойно ответил Снейп. — Вам и вовсе ничего такого не предлагали. Вы — щенок-альтруист. Ступайте, насладитесь общением с Блэком. И спокойной ночи. Двумя широкими шагами Снейп добрался до двери в свою лабораторию и с треском ее захлопнул. * * * В пальцах Сириуса мерцал гранями низкий стакан, а Гарри ожидал целый кувшин ядовито-желтого напитка. — Что у вас со Снейпом? Гарри застыл у порога — всякий раз этот вопрос заставал его врасплох. У них со Снейпом… у них… у них… — Общая цель, наверное… Да, вот так. Именно оно — общая цель, для которой хороши любые средства. Все правильно. — Если бы я не понадобился — ты так бы и не пришел, — обиженно сказал Сириус. — Даже из дома не выглядываешь. Это же ненормально — проводить все дни в компании Сопливуса. Скоро станешь говорить как он и нос себе отрастишь. Заглядывал бы к нам — и весело, и новостей побольше. — Я уже сегодня заглянул, — язвительно сказал Гарри. — Такая новость. Мой крестный, которого я считал самым храбрым человеком на свете, у которого единственного хватило мужества сбежать из Азкабана, и… Хотел бы я этого не видеть никогда. А Снейп, между прочим, меня учит. Помнишь, ты сам говорил «Не оставляй стараний, Гарри». Дамблдор предполагал, что это будешь ты. — Слушай, — в мягком тоне Сириуса сквозили нерешительные нотки, — этого не знает никто. Только один человек, друг. Двенадцать лет в тюрьме никому не идут на пользу. Максимум, что я могу — зажечь свечу и прибрать чужую рвоту с пола. Все, чему я мог бы тебя научить, этим и ограничивается. Дамблдор нередко ошибается — ошибся и в этот раз. — Но ты же анимаг. — Это в крови, дорогой крестник. Как форма ушей или музыкальный слух — либо есть, либо нет, это не магия. Думаешь, я позволил бы Снейпу сожрать твой мозг, если бы сам мог тебя учить? Но мы можем попробовать. Все-таки Джеймс был, вдруг и тебе передалось. Снейп даже настаивал. Каждое умение может пойти на пользу — так сказал. Это все, что я могу для тебя сделать. А если за чем другим — милости прошу. Любая из моих девчонок… — Трахнет меня здоровенным черным членом, как тебя? Сириус должен был вновь обидеться, но вместо этого рассмеялся и протянул руку, чтобы потрепать Гарри по волосам: — И в кого же ты у нас такая монашка? Вот, помню, Джеймс… Гарри заткнул уши. Он вдавливал указательные пальцы так глубоко, что, казалось, они доставали до мозга, и настолько долго, что ночь за окном посветлела. Или он просто не посмотрел на часы, и мрачный рассвет наступил давным-давно. Сириус нашел на столе клочок пергамента и подсунул Гарри под нос наспех нацарапанную записку. «Мне плевать, что Снейп думает, будто я специально… неважно… Я сделаю то, что он просит. Но что я должен сказать Дамблдору?!» — А что думает Снейп? — пальцы Гарри мигом покинули уши. — Ты на самом деле знаешь, что он думает? — Он считает, что я настолько низко пал, что мечтаю тебя совратить и специально подсовываю баб, — криво усмехнулся Сириус. — Он идиот. Я люблю тебя, потому что ты мой крестник. А он мне чуть морду не разбил, сука, но я не остался в долгу. Он сам, небось, на тебя виды имеет. Гарри поспешил его уверить, что — нет, ничего подобного, если кто и хочет от него чего-то особенного, то это Волдеморт. — А Дамблдору скажи… ну, скажи, что мы с тобой открыли его подарок на нужной странице и теперь думаем, что к чему. И что я почувствовал прошлой ночью связь, во время нападения на Глэдхэм. У нас есть небольшой успех. А больше не говори ничего. И, знаешь, когда с ним встретишься, надень темные очки. — Что? — Многие ментальные практики требуют прямого контакта глаза в глаза. Он может прочесть в твоей голове то, что ты пытаешься скрыть. — Есть, профессор Снейп, — криво улыбнулся Сириус. — Я не он. Просто он многому меня научил. Сириус выдохнул, наконец-то отпил из непочатого стакана и сказал: — А ведь Дамблдору тоже нелегко. Представь, несколько сотен оболтусов, какими были мы, рвутся на войну. Даже стены Хогвартса не всегда могут их сдержать. И они там как… как в тюрьме, только кормят лучше. Говорят, несчастный Слагхорн потерял половину своего веса, а Минерва и вовсе стала прозрачной, как привидение. За ней даже Биннс начал ухаживать. Нелегко удерживать такие чары вокруг замка. Никто не знает, где он сейчас, как проникнуть в него и выйти. Только директор, слава Мерлину. — Молли Уизли считает, что это к лучшему, — вздохнул Гарри. — Будь у тебя столько неугомонных детишек — ты бы тоже так думал. Несладко ей придется летом. Ходят слухи, что школу распустят на два месяца каникул, чтобы преподаватели могли восстановить силы. Это была самая лучшая новость с ноября! Не проходило и дня, чтобы Гарри мысленно не обращался к Рону или Гермионе. Возможность увидеться с ними раньше, чем после победы над Волдемортом — фантастический, невероятный шанс, и за это Гарри готов был броситься Сириусу на шею. В конце концов, он ждал уже дольше. Три месяца он точно протянет.