... не войной...

Под столом на своем законном месте Берни с урчанием обгладывал кость. Он тут же ткнулся носом в лодыжку Гарри, словно извиняясь за утреннее происшествие. — Ты не виноват, — потрепал Гарри пса меж ушей и с удовольствием принялся за еду. — Итак, — сказал Снейп, — видимо, я должен признаться, зачем направлялся к вам столь ранним утром. — Посмотреть, как я сплю, — фыркнул Гарри. — Мне не жалко. Не думаю, что это настолько захватывающее зрелище. Тот усмехнулся в ответ: — И об этом говорит тот, кто шастает по дому нагишом на потеху портретам? Я хотел узнать у вас кое-что. Представьте, Поттер, я в жизни не был в хранилищах Гринготтса, а посему не могу понять, насколько сложная задача перед нами стоит и с какого конца начинать распутывать этот клубок. Состояние моей семьи и мое личное не требовало отдельного сейфа, эти копейки хранились в общем зале. — Но у Уизли он есть, а они… — Это всего лишь значит, что когда-то семья Уизли была очень богата. Давайте не углубляться в генеалогические и экономические исследования. Просто расскажите, что вы видели, когда были в банке. — Не проще ли спросить у Сириуса? Блэки точно древнее и богаче, он должен лучше знать. Снейп наморщил лоб и отрезал: — Ни в коем случае. Слишком серьезное дело, чтобы ввязывать в него вашего вздорного крестного. * * * — Что ж, — подытожил Снейп, когда они вышли на воздух, — для начала достаточно. Надеяться на помощь еще одного Уизли я бы не стал. Но если вдруг... Нужно думать. Гоблины не Хогвартс, в школу при острой необходимости мы смогли бы пробраться. Поэтому давайте размышлять, как обычные люди. Как магглы, Поттер. Снейп говорил, глядя в одну точку, на ту самую колонну в беседке, которая так нравилась Гарри. У стены сада выпустил листочки засохший летом куст роз, и Берни возил мохнатой спиной по зеленой траве, перебирая лапами в воздухе. — Вы не находите это странным? — спросил Гарри. — Только что мне пожелал доброго дня портрет какого-то древнего рыцаря, и словно Кричер решил сделать генеральную уборку. Даже пахнет иначе, будто вся пыль куда-то делась. — Должно быть, весна, Поттер, не отвлекайте меня. Я думаю. А если уж хочется отвлечь, то изложите свою версию. Как бы вы пробрались в Гринготтс? Гарри потер переносицу и хихикнул: — Ну, хранилище глубоко под землей, и оно очень-очень большое. Может быть, и под этим домом есть. И под Пикадилли, и под… — Букингемским дворцом, — рассмеялся Снейп. — Предлагаете раздобыть бурильную машину и наведаться в гости к королеве? Берни неожиданно звонко тявкнул. Он-то уж точно был не против подобной авантюры. — Вряд ли гоблины закрыли защитными чарами всю земную кору изнутри, — продолжал рассуждать Гарри. — Вот только бы знать, где копать. Не начинать же с подвала в доме. — Вода, Поттер, в нашем случае важнее земли. — Я умею плавать, научился, когда гостил в «Норе». — Не будет лишним. Вода плохо удерживает чары. Как и воздух, она субстанция подвижная. Попробуйте заколдовать ветер и увидите, как быстро ослабеет ваше заклинание. А земля или камни... Особенно камни… Могут сохранять чары и усиливать их со временем. Хогвартс служит наглядным примером. И поэтому странно, что гоблины не осушили воду в своих подземельях. Нам только на руку то, что вы успели заметить озера, реку и стену из воды. Возможно, это водопад. Столько подземных водоемов просто не могут не выходить на поверхность. Но подозреваю, что за прошедшие годы не мы первые пришли к подобному выводу и каждое из этих мест сурово охраняется. Но все же добраться до них должно быть проще, чем проникнуть в банк через центральный вход или пытаться разрушить землю и камни. — Я до сих пор не знаю разницу между сталактитами и сталагмитами, — признался Гарри. — В сталагмитах есть буква «м». Гарри расхохотался: — Точно так же мне ответил Хагрид пять лет назад. — «М», значит «верхушками вверх». Впрочем, это все, что я о них знаю. Снейп продолжал думать о чем-то своем, напряженно сводя брови и теребя прядь волос точь-в-точь как Гермиона. Та тоже всегда накручивала на палец выбившийся локон, когда пыталась найти ответ. «Наверное, это как-то связано, — пришла в голову Гарри глупая мысль. — Длина волос и правильное решение. Но у Лаванды они ниже пояса, и что-то я не заметил, что она блещет знаниями на уроках. А что если и мне отпустить такую гриву? Все сильные волшебники носят длинные волосы. Кроме Волдеморта, и тогда мы будем еще меньше похожи. Можно заплести в косу. Не как девчонка, а как Чарли, например, или Мерлин. Или как Сириус — в хвост». Он понятия не имел, почему в голову лезет подобная глупость, и еще то, что за завесой волос можно прятать глаза и едва заметно улыбаться, как это делает сейчас Снейп. — О чем вы думаете с таким выражением лица, Поттер? — вдруг спросил тот. — Похоже, не о зачарованных источниках, которые вам известны. — А должен был? — ну не признаваться же, что пытался рассмотреть отблески серебряных искр под опущенными ресницами. — Я вспомнил как минимум восемь, включая озеро в Хогвартсе, фонтан феи Фортуны из древних сказок и источник Святой Виннифриды где-то в Уэльсе. Магглы почитают его священным. — Фонтан перед торговым центром в Литтл-Уингинге вряд ли подойдет. Не такой уж он и древний, просто струйка воды в гранитной ограде. А других я не знаю. Нет, постойте, в министерстве же. Я туда больше десяти галлеонов бросил. Снейп вдруг странно дернулся, вытянулся в струнку, и Гарри показалось, что тот сейчас спикирует на него сверху, как хищная птица, схватит за плечи цепкими когтями и унесет куда-то далеко и высоко, где нет ни войны, ни Волдеморта, ни каких-то крестражей в подземельях, а лишь одно бесконечно голубое небо и весенний ветер. — Ваша анимагическая форма случайно не дракон? — само собой вырвалось у Гарри. — Что? Нет. Где вообще витают ваши мысли? Вернитесь на землю. А точнее, в воду. Что там с фонтаном? Я всегда подозревал, что те, кому деньги достаются без труда, склонны швыряться ими направо и налево. Десять галлеонов — три тонны флоббер-червей, если вам интересно. Или целая гора костей для вашего монстра. Берни, гоняющий по двору полусонного ежа, громким лаем подтвердил, что предпочел бы последнее. — Я дал себе зарок пожертвовать их, если меня не исключат, — сказал Гарри. — Не очень-то помогло. — Тогда я так не считал. А вы отвлекли мое внимание флоббер-червями. Неужели ваша анимагическая форма настолько... Вы пушистик? Или тоже собака, как Сириус? Но вы, скорее, что-то большое и хищное. — Поттер… — из-под ресниц наконец-то полыхнуло живой ртутью. — Я понимаю, что если не удовлетворю и эту вашу потребность, то вы не сможете думать ни о чем другом. Вы удивительно примитивно устроены, но способны вынимать из меня то, что я предпочел бы сохранить в тайне. Дерзкий ответ так и рвался с языка Гарри. Это была ужасная пошлость, и от одной только мысли о том, что он сейчас ляпнет подобное Снейпу, в другое время ему бы стало дурно до обморока. — Что-то вроде того, как прекрасно вы владеете языком и ртом? — фыркнул Гарри. Мерлин, он это сказал. Напомнил Снейпу то, что занимало его мысли чуть больше чем на три четверти, особенно по утрам. Но тот почему-то не рассердился, а сморщил нос и приподнял верхнюю губу, точно щенок, сгоняющий с морды назойливую бабочку. — У нас с вами разные понятия о неприличном, Поттер. Но раз уж вы заговорили об этом... Вы все еще считаете секс грязной и запретной темой? Да, именно это Снейп делал мастерски — парой совершенно обычных слов вгонял Гарри в краску. Не то что близнецы, на два голоса расписывающие, что Мерлин мог проделывать с Морганой, или Малфой, непристойно виляющий бедрами, изображая Невилла, попавшего в силки. Или шуточки и намеки Сириуса. Или Рита Скитер... Алый рот, механические, точно рассчитанные движения, ни грамма нежности, но джинсы вдруг становятся на пять размеров меньше. Жадный язык, слизывающий капли спермы, тяжелый, медовый жар по венам... — Поттер?! — пальцы Снейпа мелькнули в опасной близости от его лица. — Вы все еще здесь или уже с Волдемортом? — Гхм… — Гарри прочистил горло и с трудом сконцентрировал взгляд на узкой ладони. — Сначала мы говорили о фонтанах, потом о тайнах, затем о сексе. — Надеюсь, ваша реакция подразумевает увлечение фонтанами, — хохотнул Снейп и скользнул взглядом по сжатым до боли бедрам Гарри. — Будем считать, что так. Если хотите поговорить о сексе, то сможете найти меня здесь же после заката. Но если жаждете практических упражнений — вам лучше обратиться к Блэку. Он более успешный учитель, чем я, в том числе и по части анимагии. Он непременно подберет вам... — Нет! — непонятно, по какой причине яростный выкрик Гарри заставил Снейпа улыбнуться. — Вот вам, Поттер, в качестве аванса: я не способен к анимагии, как и все мои предки. Вы думаете, я не пытался, зная, что банда вашего отца и крестного в чем-то меня превосходит? Это одна из самых постыдных моих тайн. Но раз уж я все равно мертв, ее раскрытие не нанесет мне ущерба. Вторая же состоит в том, что я никогда не был в министерстве магии. Преподавателю с не самой лучшей репутацией там нечего делать. А в без сомнения прекрасные времена после вашей первой встречи с Волдемортом директор сделал все, чтобы я не узнал, как выглядит собрание Визенгамота. В ту пору его еще интересовала и моя судьба. — То есть вы так и не видели эту золотую махину? — рассмеялся Гарри. Говорить со Снейпом на отвлеченные темы — о еде, литературе, домашних делах или прошлом — ему ужасно нравилось. Но предложенный после заката разговор все еще представлялся ему пугающим, хотя все предыдущие слова и события убеждали в том, что он откроет для себя нечто новое. Не стоило думать об этом прямо сейчас. Он как можно подробней попытался описать жутковатую в своей неестественности скульптуру с бьющими во все стороны струйками воды. — Отлично, Поттер! Баллы начислить не могу. Удовлетворитесь сэндвичем? Даже в нынешней ситуации проникнуть в министерство проще, чем искать другой источник. Вода, питающаяся искренними пожертвованиями волшебников, безусловно, не течет по маггловской канализации. Думаем дальше! — Снейп резко вскочил и на один миг склонился над головой сидящего Гарри, уложил ему ладони на макушку и словно клюнул носом поверх. Жест, заставивший замереть от опасной близости чужого тела, очевидно, означал высшую степень одобрения и, конечно, плюс сэндвич. Прилетевший по воздуху в темно-синей тарелке с хрустящим листом салата, огурцом и сочным куском говядины, он был великолепен. * * * До самого вечера Гарри не находил себе места. Он не сомневался, что попасть в министерство им не составит труда. Мантия-невидимка или оборотное — лучшее средство остаться незамеченным. А чтобы добраться до фонтана не требовалось даже проходить мимо охраны. Это были сущие пустяки по сравнению с тем, что он так и не решил, стоит ли воспользоваться приглашением Снейпа. Он задумался настолько глубоко, что почти врезался в башенку Тауэрского моста, распугав голубей и чуть не уронив в Темзу мантию. Даже когда ноги сами понесли его вниз по лестнице через заднюю дверь во внутренний дворик, он не был уверен, что поступает правильно. Снейпа в беседке не было. Ну конечно! Можно подумать, что тому хотелось говорить с Гарри на подобные запретные темы. В конце концов, это же не спальня мальчиков, где есть место сальным шуточкам и разговорам о девчонках. Это их дом, убежище, тайный штаб, где все должно быть подчинено одной цели — окончательной победе над Волдемортом, которую кто-то из них, возможно, не переживет. Он не переживет. В душе Гарри давно боролись между собой два противоречивых чувства: он хотел этой победы, больше всего на свете желал, чтобы безносое чудовище никогда больше не явилось в мир. Но если случится так, что ради этого потребуется его собственная жизнь... Он не хотел расставаться с ней, не изведав и части ее возможностей. Не узнав, как быть взрослым, не думать об уроках или экзаменах, раскинуться в плетеном кресле с бокалом вина, как делали туристы на улицах. Достичь чего-нибудь, чтобы не остаться лишь мальчиком, который выжил. Придумать нужное заклинание. Хоть новый чистящий порошок! Купить дом с цветной черепичной крышей. Увидеть море. Побывать на следующем чемпионате мира по квиддичу. Узнать, что такое любовь. Любить кого-то по-настоящему. Жарить в обнимку мясо на заднем дворе, как Миллсы с Кленовой улицы. Побывать на могиле своих родителей. Почесать за ухом панду. Посадить липу и целую лужайку ярких цветов с дурманящим запахом. Выучить наконец-то латынь. Купить в магазине братьев Уизли кучу всевозможных веселых штук и раздать их детям на Косой аллее. Увидеть счастливыми своих друзей. Да мало ли что еще можно сделать, если ты жив. — Размышляете, Поттер? — раздался за его спиной мягкий голос. — Редкое для вас, но похвальное занятие. Он не повернулся. Лишь сполз со скамейки вниз, привычно уселся на квадратную плитку пола и уложил подбородок на сплетенные пальцы: — Я думаю чаще, чем вы можете себе представить. — Надеюсь. Вы все же живой человек. Ну так о чем желаете поговорить? Какие проблемы, кроме наших общих, терзают вашу душу? В тоне Снейпа звучала привычная легкая насмешка, но это было намного лучше, чем сочувственные вздохи Молли, беззастенчивые шутки Сириуса, волнение друзей или трагическая мина Люпина. — Говорят, что все через это проходят, — выдохнул Гарри. — Даже Волдеморт. Неужели это обязательно? Неужели нет никакого заклинания или зелья, чтобы — раз! — и все кончилось? Вот это по утрам... и днем... и перед сном. Оно же мешает здраво мыслить! За спиной послышался легкий смешок и словно теплый ветер прошелся по волосам: — Когда я был в вашем возрасте, то задавался этим же вопросом. Не потому что, как вы, считал секс неприличным, а потому, что не мог себе представить того, с кем мог бы реализовать свои фантазии. Та девушка... Лили, теперь вы знаете… казалась мне настолько чистой и непорочной, что я никогда бы не посмел. Почему-то я думаю, что ваши мысли в отношении мисс Чжоу аналогичны. Но, Поттер, поверьте, у вас есть неоспоримые преимущества по сравнению со мной. Почему бы вам не прогуляться по улицам Лондона без мантии? Сходите в парк развлечений, в кино, в музей, в конце концов. Вы без труда сможете завести знакомства и получить нужный опыт. Это было ужасно смешно. Гарри искренне расхохотался и с трудом удержался, чтобы не повернуть голову и не взглянуть в лучащиеся едкой насмешкой глаза. — Да ну... Скажете тоже — без труда. От меня шарахается каждая девушка в мире, и стоит мне только попытаться... Нет. Кому нужен такой урод, как я? Просто так, не потому что Гарри Поттер. За спиной закашлялись: — Вы что же, считаете себя безобразным? Вам не казалось, что та девица, которая сделала вам минет, и моя проекция в вашем разуме не испытывали отвращения? — В этом случае каждому что-то было нужно. Она хотела, чтобы я рассказал ей кое-что, а вы — чтобы сбросил ментальный блок. Ради этого можно и потерпеть. Терпел же я Волдеморта. В этом ну ничего такого. Приятно, конечно. Иногда очень. Но это же… что-то животное. Это невозможно контролировать. — Гарри чувствовал, что его несет или, может быть, Снейп наложил на него какие-то странные чары откровенности, или виноват был крепкий чай и весенний воздух. — Я ненавижу себя за то, что не могу сопротивляться. Словно внутри поселился дикий зверь и требует, чтобы я непременно... Ну, вы понимаете. Чтобы сунул его куда-то, и с каждым разом он все настойчивее, будто сам Волдеморт нашептывает на ухо грязные идеи. Господи, если бы вы только могли себе представить, что я вытворяю. — Я представляю, — голос внезапно стал глуше и ниже, — вы ожесточенно защищали то самое воспоминание, это был ваш самый большой успех в наших занятиях. — Скажите же, что это ужасно! Ведь правда, люди так не поступают. Я какое-то животное, и анимагия тут вовсе ни при чем. А с тех пор как я увидел Сириуса с... Неважно... Все стало еще хуже. Голос и вовсе перешел на низкий бархатный шепот: — Вы застали Блэка за... гхм… в пикантной ситуации, и это вам понравилось? — Нет! Вовсе нет! Это было странно, и знаете... очень возбуждающе. Вы действительно напоили меня чем-то? Я не могу молчать. Я видел, как женщина... Ну, то есть она его, как мужчина. Искусственным членом. А он даже не смутился и выглядел очень довольным. И сам предложил мне попробовать. Сейчас Гарри показалось, что за спиной клокочет лавой оживший вулкан. Его вдруг захлестнул поток эмоций, в котором переплетались возмущение, восторг, бешеная зависть и лютая ненависть; ему пришлось сжать кулаки и упереться ногами в пол, чтобы этот порыв не снес его и не впечатал в каменную ограду сада. — Так вы говорите, — обрушилось сверху, словно ведро ледяной воды — холодно, жестоко и больно, — что Блэк преподал вам и такой урок? И после этого вы все еще находите секс отвратительным? Поздравляю, я всегда был невысокого мнения о его способностях, но другого от него и не ожидал. Крестный, развративший крестника — какая банальность. В этом случае, к чему все наши разговоры? Он предоставит вам любую из своих девиц или сам развлечет, как вашей душе будет угодно. Я не нанимался в исповедники, Поттер, и не хочу слушать о ваших с ним упражнениях. Избавьте меня от подробностей. Мягкий край мантии коснулся спины Гарри. Должно быть, Снейп развернулся на каблуках, чтобы уйти прочь. — Что? Нет! Вы не так поняли! Он просто сказал мне, что я должен попросить свою подружку сделать так же. Но вы же знаете, — Гарри вскинул над головой правую руку, изо всех сил удерживаясь, чтобы не вскочить и не кинуться вслед за Снейпом, — нет никакой подружки, даже этой! Вы видели. Я зачаровываю что придется, когда мне нужно. Стойте, не уходите, я больше никогда не посмею этого сказать никому, но вы сами видели в моей голове. Я грязный извращенец, способный сунуть член куда угодно, лишь бы не трогать себя и... я наложил левитационное на... неважно, на что, и попробовал, как говорил Сириус. Он спрятал пылающее лицо в ладонях и прошептал: — Это ужасно стыдно, но очень приятно. — Левитация? Феноменально, — кажется, Снейп передумал уходить и теперь стоял так близко, что стоило чуть податься назад, и Гарри уперся бы спиной в его колени. — Вы не перестаете меня удивлять, Поттер. Считаете совершенно естественным то, от чего каждого нормального человека замутило бы. Например, необходимость кого-то убить не кажется вам постыдной или ужасной, а гнусными находите желания, свойственные всем людям. И когда до вас пытаются донести, что каждый удовлетворяет себя подходящим ему способом — не верите. Если бы я не боялся, что вы впадете в истерику — сейчас хохотал бы в полный голос. А то, что вы считаете себя уродом, и вовсе достойно заголовка в «Пророке». Надеюсь, вы хорошо изучили мое лицо. Как по-вашему, вы уродливее меня? Теперь Гарри чувствовал его дыхание на своей макушке, легкий запах мыла, исходящий от мантии, и горячие волны вдоль спины от самой поясницы… — Вы не урод, — голос не должен дрожать, потому что тогда Снейп непременно решит, что он лжет. — Конечно, если специально не злитесь. У вас лицо... Как на старинных монетах. И глаза... Вы сами говорили, что многие в вас влюблялись, даже ученицы. И Каркаров, наверное, тоже, раз вы с ним тра... Ой, простите… Ну, были… Ну... — Любовниками, Поттер. Мы — вы совершенно правы — трахались, сношались, вставляли друг другу по самые гланды, совокуплялись до звезд в глазах, сломали несколько кроватей в маггловских отелях — мне надоело беречь вашу хрупкую психику! Мы отсасывали друг другу, кончали вместе и по очереди, в разных позах и на разных поверхностях, стонали так, что срывали голос, он насаживался на мои пальцы и член, а я — на его. Если вам это кажется грязным, извольте, я такой, как есть. Но не думайте, что вы особенный. Вы точно такой же. Вам это доставило бы не меньшее наслаждение. Вспомните, как вы вбивались в мой рот в своем воображении, как крутили задом, стоя на четвереньках прямо у меня под носом. Вы хотели этого, Поттер. Хотели, чтобы я вас касался, иначе выбросили бы меня из головы раньше, чем я смог бы что-либо сделать. Если вам нужно, если вы... Просто скажите, и я вновь разделю с вами сновидение. Вспомните, как вам было хорошо там. Горло Гарри сжало так, что он не смог вдохнуть. Казалось, от этих слов и жаркого дыхания на волосах вся кровь устремилась вниз, а сердце, ухнув, переместилось из груди в пах и теперь билось на самом кончике возбужденной головки, болью отдаваясь в яйцах. — Это пустяки, Поттер. Вы ищете проблему там, где ее нет, — продолжал шептать голос. — Представьте, прямо сейчас представьте, как это могло бы происходить. Откройте глаза, поднесите руку к лицу. Видите, это ваша рука. Не чужая, не моя... Коснитесь пальцами губ. Ну давайте же, Поттер, вы знаете, что я не причиню вам вреда. Вот так. У вас красивые губы. Оближите пальцы. Помните, я рассказывал, как следует ласкать соски? Уверен, вы достигли совершенства в этом умении. Я не могу отсюда видеть, но знаю, что через вашу тонкую футболку они сейчас проступают. Сделайте это, сделайте сейчас. Снейп точно вводил его в гипнотический транс, как при попытках связаться с Волдемортом. Иначе Гарри не мог себе объяснить то, что тело вдруг налилось горячей тяжестью и рука, словно заколдованная, сама поползла под футболку. Когда влажный палец коснулся соска, он с трудом подавил стон. Сейчас ему хотелось все прекратить, кинуться в спальню к заветной дыре в матрасе и заколдованному карандашу и двигаться между ними, слушая голос Снейпа. Но колени подогнулись, он ткнулся ими в пол беседки и зашарил рукой в воздухе, ища опоры. — Хорошо, очень хорошо, — шептали сверху. — Теперь второй сосок. Вы великолепно усвоили урок, я доволен. Помните, что было дальше? Я целовал ваше тело и медленно вел языком ниже. Ниже... Еще ниже. Расстегивайте, я не вижу вас. Я слышу только ваше дыхание, как и вы — мой голос. Голос и ничего больше. Не смейте двигать бедрами. Разведите колени и положите ладонь на член. Все будет хорошо, вам нечего стесняться, и тот, кто будет хотеть вас, не сочтет грязной никакую часть вашего тела. Сожмите ладонь. Вы знаете, как это делать. Уверен, вы много раз доставляли себе удовольствие таким способом. Дышите, не молчите, я вас не вижу, но хочу... слышать. Вспоминайте наш общий сон. Ладонь, влажная от пота и слюны, скользила по члену, Гарри сжимал пальцы, повинуясь приказам невидимого партнера. За спиной словно возникла стена защитных чар — теплая, уютная и надежная. Та, что позволяла ему не думать, не сомневаться, лишь чувствовать и слушать. — Громче, не сдерживайтесь, прошу... Ведь вам приятно. Так приятно, что хочется больше, дольше, дальше, да? — Да-а-а! — крик наслаждения вырвался из его горла, и ладонь затопили горячие капли спермы. Он дернулся всем телом и едва удержался, чтобы не отшатнуться назад, не рухнуть прямо в глубину чар, что так надежно защищали его спину. Ровно на секунду ему показалось — что-то обожгло кожу шеи и прошелестело, словно тканью терли о ткань. Так... как будто... Как будто кто-то быстро провел раскаленным прутом ему между лопаток снизу вверх, а по ушам ударил глубокий вздох. — Отлично, Поттер, — глухо проговорил удаляющийся голос. — Вот видите, нет ничего ужасного в том, чтобы взять в руки собственный член. Конечно, приятней, когда это делает кто-то другой. Но, пожалуй, мы на этом и остановимся. Вашей фантазии достаточно, чтобы дальше вы справились сами. Доброй ночи и сладких снов. Последние слова прозвучали с уже привычной язвительностью, вечерний холодный воздух добрался до голого живота, и Гарри услышал, как хлопнула дверь в дом. Если бы он размышлял дольше, то непременно замерз бы. Сейчас ему необходимо было вернуться в спальню и еще раз проделать все то же самое, вспоминая не сон, а реальный тихий глубокий шепот за спиной, мимолетно обжигающее прикосновение и прерывистый вздох. О, боже... Он опрометью кинулся вверх по лестнице. Какой же он бестолковый! Он только что понял, что Снейп кончил вслед за ним и, возможно, проделывал за его спиной все то, о чем говорил. Это было совершенно невозможно. Необъяснимо никакой необходимостью, ни нуждой, вообще ничем, кроме того, что у Снейпа стоял в то же время, когда стоял у него. Вместе. Одновременно. Как... пара любовников... Путаясь в испачканных джинсах, он кинулся животом на матрас, едва успев плюнуть на ладонь, чтобы не растереть вновь окаменевшей член до крови. Он двигался яростно и жестоко, остановившись лишь для того, чтобы призвать любимую игрушку и осторожно погладить себя вокруг ануса. Трогать сжатую мышцу влажным пальцем было куда приятней, чем просто ввести в отверстие карандаш, и спустя немного времени его уже перестали волновать непристойность позы с разведенными коленями и приподнятым задом и вдруг мелькнувшее желание заменить тонкий стержень чем-нибудь другим. И даже мысль о том, плотно ли прикрыта дверь.