... не войной...

21 июня — Я не поеду к Дурслям. Хоть что со мной делайте. Хоть Империус применяйте — не хочу! Здесь не рай, но, когда дом начал слушаться Снейпа, стало гораздо уютней. И Дурсли не позволят мне взять Берни. — Ты можешь оставить его со мной в «Гиппогрифе». — Империус — отличная идея, Поттер! Разговор третий час шел по замкнутому кругу. Снейп назвал их встречу мирным семейным ужином с непредсказуемыми последствиями, и тщательно приготовленные Гарри стейки остыли и задеревенели на нетронутых тарелках. С тех пор как он и Снейп вернулись с той памятной прогулки по мирному, сияющему неоновыми огнями ночному городу, каждый держался отстранено, стараясь ни словом, ни жестом не задеть другого. Следующим утром Снейп не пустил Гарри в свою комнату, проорав из-за двери что-то вроде: «У вас каникулы, Поттер, c сегодняшнего дня и до осени. Обращайтесь ко мне, только если захотите прогуляться по сознанию Волдеморта». Гарри разбил в кровь ладонь, пытаясь достучаться в запертую дверь. Близость и недоступность единственного живого человека выводила его из себя каждый миг. — А знаешь, — шептал он в ухо Берни, — это было слишком похоже на настоящее свидание. Я так испугался, когда понял... Я хотел, чтобы он меня поцеловал у порога. Как целуют девчонок в самом глупом кино. Ужасно, да? Как наивную дурочку с длинными ресницами и накрашенными губами — совсем неправильно. Ты со мной согласен? Щенок, к лету вымахавший еще на полфута, тявкал и прижимался мордой к бедру Гарри. — Не поеду к Дурслям. — А Дамблдор считал, что ты поймешь, — продолжал настаивать Сириус. — И, кстати, он приготовил тебе подарок к отъезду, завтра в полдень. — Между прочим, я даю Берни всякие вкусности не потому, что он отлично выполняет команды, — язвительно сказал Гарри, — а просто так. Потому что люблю его. — И разбаловали пса до невозможности, — заметил Снейп. — Скоро он поселится в гостиной и начнет командовать нами. — Да мной всю жизнь командуют! Амбридж и Малфой вчера в листке пытались рассказать мне, как себя вести и что не следует надевать одежду ярких цветов, дабы не подвергнуться нападению пикирующих злыдней. Дамблдор туда же... Снейп картинно оглядел кухню: — Вы уверены, что не пронесли сюда еще один крестраж? Ведете себя, как под его влиянием. — Я просто не хочу уезжать, неужели вы не понимаете? Даже вы, Снейп, лучше их в миллион раз. Сириус устало вздохнул: — Ты должен радоваться. По сравнению со всеми учениками Хогвартса ты сейчас в наилучшем положении. Надеюсь, Рон сможет тебе это объяснить. — Рон?! — Мистер «Шахматист» Уизли? — В этом и состоял сюрприз Дамблдора, — сказал Сириус, — но если ты откажешься ехать к Дурслям, то вы не сможете увидеться. Сегодня кончаются С.О.В., и завтра Молли приведет сюда Рона. Поверь мне, Гарри, тебе чертовски повезло. Если бы ты чаще бывал в «Гиппогрифе», то знал бы... — Тебе необходимо с ним поговорить, — тихо сказал Снейп, наклонился и обжег ухо Гарри горячим дыханием, чего не делал с момента прогулки по Лондону. — Василиск и его яд. И тут же громко добавил: — Не думаю, что какие-то пять недель до вашего дня рождения слишком сильно изменят положение вещей. Дамблдор может знать то, о чем мы не имеем понятия, и поэтому так настаивать. Я присмотрю за вашим псом, если вы мне все еще доверяете. — Директор что-то говорил о защите крови и магии твоего родного дома. — Он мне не родной! — взвился Гарри. — А этот не ваш, Поттер, — заметил Снейп. — Пять недель в спокойном маггловском мире без всяких войн. Неужели это непосильное для вас задание? — Я не соглашался, — пробормотал Гарри, — но мне хочется увидеться с Роном. — Вот и прекрасно! — Сириус наконец-то отправил в рот кусок холодного мяса. — Завтра в полдень здесь будет Молли, а потом я провожу тебя в Литтл-Уингинг. И вот еще… Ты же не решил, что мы тебя бросим? Сириус порылся в карманах короткой мантии и выложил на стол пачку цветных бумажек толщиной в два пальца. — Карманные деньги на каникулы, — подмигнул он. — Оказывается, семейные портреты ценятся дороже золота. Постарайся отдохнуть, Гарри. Кажется, эта война грозит стать бесконечной. Не хотел бы я дождаться момента, когда министерство призовет тебя в ряды авроров. Неопытные и горячие мальчишки всегда гибнут первыми. Сириус помрачнел, Снейп скривил саркастичную мину, пачка купюр шевельнула верхним листком. — До конца июля, — сквозь зубы сказал Гарри. — Не ради этого дерьма, ради того, чтобы увидеть Рона. — Я приложу все усилия, чтобы в августе ты вернулся к нам, — просиял Сириус. — Молись, чтобы он дожил до него, — выплюнул Снейп, оттолкнув тарелку так, что нетронутый кусок мяса слетел с нее и заскользил по столу. — Сопливус только и мечтает, чтобы остаться в одиночестве, — фыркнул Сириус, когда дверь за Снейпом захлопнулась. — Всегда таким был. — Он не один, у него остается Сэр Бернар. Ты не можешь быть одинок, если у тебя есть собака. Сириус протянул руку, желая потрепать Гарри по голове, а тот впервые за много месяцев не отпрянул. — Вот поэтому я никогда не одинок, — широко улыбнулся он. — У меня всегда есть собака. Хвала идиотизму Сопливуса, ты смог понять, что удержало меня от сумасшествия в Азкабане. Возьми деньги, Гарри, тебе пригодятся. Отметь день рождения так, чтобы чертям жарко стало. Сириус потянул его за прядь волос, оскалился и исчез из кухни. Входная дверь хлопнула несколько минут спустя, а Гарри все еще сидел, боясь прикоснуться к пачке фунтов. Это была самая толстая стопка банкнот, которую он когда-либо видел. Наверное, на них можно было купить Тауэрский мост и кучу подарков для всех, кого он мог вспомнить. — Пять недель. Пусть. До следующего дня рождения я вряд ли доживу, — пришел он сам с собой к согласию, сгреб деньги в карман и отправился укладывать небогатые пожитки. Стук в приоткрытую дверь застал Гарри врасплох. Он как раз размышлял, стоит ли брать с собой несколько томов скучнейших средневековых баллад и неподъемный трактат «Записки о Галльской войне» или купить по дороге пачку карманных детективов. — Могу я войти, Гарри? Снейп просил разрешения? Безусловно, это было самым знаменательным событием сегодняшнего дня. Не дождавшись ответа, тот перешагнул порог и заговорил быстро и резко, словно заучил слова наизусть: — Я присмотрю за твоим монстром, не беспокойся. И постарайся не слишком волноваться о нем. И вот еще что... Гарри... Вряд ли в магическом мире осталась хоть одна свободная птица, поэтому писем не жди. Не сохранился ли у тебя тот клочок психопергамента, который ты показывал несколько месяцев назад? Я хотел вернуть тебе свою часть, но она сгорела, как и все, что предназначалось тебе. Гарри кивнул, покопался в сундуке и протянул Снейпу обрывок, на котором вмиг проявились очертания дома Блэков. Все было ясно: больше всего он не хотел покидать их общее убежище. — Великолепно! — четким движением Снейп рассек пергамент на две равные части, что-то прошептал над ними и спрятал левую половину в рукав. — Ежедневно, в девять... а, ладно, пусть в десять… часов вечера ты будешь смотреть на свою половину и представлять меня. Все равно зачем — хоть желать вновь сломать мне нос. Если со своей стороны я не увижу собственное изображение — поверь, ты... — Да-да, пожалею, что Волдеморт не убил меня в детстве. Нельзя просто сказать, что вы беспокоитесь обо мне? — Не о тебе, о том, чтобы ты оставался в порядке. Это несколько разные вещи. Твои родственники не переживут вторжения Дамблдора и Блэка в свой уютный мирок, а последний снабдил тебя суммой денег, способной заставить любого наделать глупостей. И самый первой из них будет то, что Петуния завтра будет ждать тебя на вокзале Кингс-Кросс, как и все предыдущие годы. Телефонная будка на площади. Сообщи тете, что тебя не следует встречать. — Вы, как всегда, обо всем подумали за меня, — язвительно сказал Гарри. — Ну кто-то же должен, — развел руками Снейп. — Не Блэк же. Когда Гарри в сопровождении Берни вернулся, дом был тих и, казалось, необитаем. Даже портрет Вальбурги вел себя на редкость спокойно. Должно быть, Снейп заснул, и особняк решил не беспокоить хозяина. 22 июня Ближе к полудню Гарри занял место на нижней ступеньке главной лестницы. Берни, вначале круживший по холлу, прилег рядом, навалившись всем весом на его ногу. Снейп, похоже, не собирался сегодня покидать свою комнату — его чашка кофе с утра остывала на кухонном столе. Ровно в полдень в дверь постучали. — Гарри, мальчик мой, я так рада тебя видеть! — Молли бросилась ему на шею с порога. — Жены сотрудников министерства организуют благотворительный аукцион в пользу раненых в Мунго. Можешь предложить что-нибудь? Я помню прекрасное сапфировое ожерелье... Мы не избавились от него? — Надо спросить у Сириуса, — Гарри пытался заглянуть за ее плечо, но рыжей шевелюры друга так и не заметил. — Где Рон? Что с ним? — О, не беспокойся, все в порядке. Давай пройдем в гостиную. Молли устало опустилась в кресло и тяжело вздохнула. Конечно, Снейп сказал бы, что дерзость Гарри переходит все границы, но он согласился на заточение у Дурслей только ради того, чтобы повидаться с другом. А его вновь обманули. Если бы ему приспичило встретиться с Молли, достаточно было наведаться в «Гиппогриф» или попросить кого-то перенести его в «Нору». — Я понимаю, что ты нервничаешь, — начала Молли. — И все же прошу тебя не болтать лишнего. Ты многого не знаешь, а мне с трудом удалось добиться разрешения на портключ в Румынию, благодаря связям Артура. Если ты попытаешься сбить с пути моего сына, я никогда тебе этого не прощу. У него и без того был сложный год. Обещай мне, обещай, Гарри, что ты не скажешь и не сделаешь ничего, что навредило бы Рону. — Что вы, миссис Уизли, никогда! Он мне как брат, разве я могу… — Братья... — вздохнула Молли. — Рано или поздно они все проходят через ненависть, ревность и недоверие. Билл утверждал, что новая мантия Чарли означает, что я люблю его больше. Чарли считал, что Перси занимает все мое внимание в ущерб ему. Перси думал, что был бы счастливей и успешней, не родись его братья. Рону сейчас приходится нелегко. Дай слово, Гарри. — Клянусь, миссис Уизли! Я сделаю все, чтобы осенью Рон вернулся в Хогвартс и продолжил учебу. Самому Гарри показалось, что это прозвучало несколько по-слизерински, но, в конце концов, он ни капли не соврал. — Ладно, — вздохнула она, повозилась с застежкой крупного ожерелья на шее, сдернула одну из четырех круглых оранжевых бусин и бросила ее об пол. —... и я не согласен бездействовать... — выпалил Рон, очевидно, обращенный в украшение на полуслове. — Рон, дорогой, мы в гостях у Гарри, веди себя соответствующе. Рыжие ресницы захлопали, Рон обернулся, расцвел широкой улыбкой, кинулся к Гарри и сжал его в объятиях. Тот не смог вдохнуть. Кажется, с тех пор, как они не виделись, Рон вымахал на целую голову. — Гарри, дружище, — взвыл он гулким баском, — ты как здесь? — Я забрала вас из Хогвартса, — железным тоном сказала Молли. — Вы вернетесь в школу к началу учебного года. — Остальные три... — Гарри кивком указал на ожерелье в руках Молли. — Чуть поменьше — Джинни, — погладила она бусины, — а одинаковые — Джордж и Фред. Директор и без того намучился с ними. Не проходило недели, чтобы эти двое не пытались сбежать на войну. В Румынии они смогут отдохнуть и обдумать свое поведение. Если бы директор не настаивал на вашей с Роном встрече... Портключ к Чарли сработает через двадцать минут. — Но, мама, я вовсе не собираюсь... — Без возражений, Рональд Биллиус, иначе все закончится прямо сейчас. Гарри, помни, ты обещал. Гарри вцепился в руку друга и потащил его во внутренний двор. — Все плохо, тебе расскажет Гермиона, — тараторил Рон, пока они бежали по коридору к двери. — Она постарается найти тебя, как только вернется домой. Это мой единственный шанс, Гарри. Сможешь помочь мне перелезть через стену сада? — Неужели у вас все хуже, чем при Амбридж? — Намного, друг, поверь мне, намного. Ты же видел — мама не пощадила даже Джинни, а я... — Рон тяжело вздохнул и махнул рукой. — Не здесь, так в Румынии сбегу, там даже проще. — Слушай, мы тут кое-чем занимаемся... — Гарри не представлял, какие можно подобрать слова, чтобы уговорить друга. — Ищем то, что может убить Волдеморта навсегда. И для этого... — Только не говори, что я опять должен помочь. Гермиона, если захочет, все расскажет. — Рон... — Гарри сам не заметил, как сжал его руку в крепком захвате. В другой ситуации, он, конечно, не решился бы, но прошло уже много времени, и на лице Рона не читалось ни отвращения, ни неприязни. — Я согласился отправиться к Дурслям больше, чем на месяц, только ради того, чтобы сейчас поговорить с тобой и попросить. Это правда очень важно, и никто, кроме тебя, не сможет снова войти в Тайную Комнату. Для того чтобы Волдеморт больше не воскрес, нам нужен клык василиска. Два клыка, три, десять, сколько у него есть. — Гермиона могла бы. — Она девчонка, — фыркнул Гарри. — Очень умная, но вырвать, утащить и спрятать десять зубов гигантской змеи не сможет. Повтори-ка, Рон... Гарри просвистел на парселтанге слово «откройся». Следующие несколько минут ушли на то, чтобы отточить произношение Рона на змеином языке. — Мальчики, нам пора! — послышался голос Молли. — Передавай привет Чарли, — сказал Гарри. —Ты бы не стал меня просить, если бы это и в самом деле не было важно, так ведь? — Важнее, чем все, что ты можешь себе представить. Когда покончим с ним, обещаю рассказать в подробностях. — Ты счастливый, — вздохнул Рон. — Передай Гермионе, что я буду скучать, мы не успели попрощаться. Молли взмахнула палочкой, яркая бусина покатилась по зеленой траве, взлетела в ее руку и присоединилась к трем другим. — Ты хороший человек, Гарри, — сказала Молли. — Спасибо, что сдержал слово. Гарри нашел в себе силы криво улыбнуться.