... не войной...

29 августа — Ты выглядишь как... — Плохо или хорошо? — Ужасно. Как Живоглот после драки с соседскими котами. Но я никогда не видела тебя таким счастливым. Ты что, нашел кого-то за это время? От тебя пахнет... — Гермиона смутилась, подбирая нужное слово, — иначе. На нем точно остался запах Снейпа. Его губ, его намокших под струями душа волос, его глубоких поцелуев, даже при воспоминании о которых Гарри прошивал пот и член моментально наливался кровью. Смазки — ментоловой и вишневой, оставляющей пятна на простынях и склеивающей волосы в паху. Что он должен был ответить? «Я отсасываю у одного мужчины, а он делает со мной такое, от чего я теряю голову и забываю, что происходит вокруг... Он дышит и стонет так, что только от этого я могу немедленно кончить, а когда я задеваю его простату, он дрожит и зовет меня по имени, и он единственный, кого я мог бы назвать близким, даже когда он кривит губы и говорит, чтобы я не порол чушь. И что его язык побывал в моей заднице, и я хочу смотреть, как его трясет и выгибает, когда я удачно нахожу позу. А еще никогда никто не называл меня охренительно прекрасным, и мне нравится, когда я засыпаю в его постели, и еще немного, и я решу, что люблю его. Кстати, это Северус Снейп, который, как ты знаешь, мертв». Так, что ли? — Кхм… — сказал Гарри, возвращаясь в реальность. — Тут я для тебя нашел кое-какую информацию... Послушай, все нужно сделать очень быстро. Помнишь шкаф на втором этаже? Пивз его почти разбил на части, когда пытался отвлечь от меня Филча. — Да, Фред и Джордж весь год пытались сунуть в него разные вещи, не знаю уж для чего. — Тающий или исчезательный шкаф. Это что-то вроде портала или каминного хода — тут кладешь, а вынимаешь в другом месте, ими часто пользовались в прошлую войну. Вот, все, что нашлось в библиотеке, я отчеркнул тебе нужные абзацы. Сейчас он сломан, но С… кое-кто знает, где находится второй. Это единственный способ передать диадему и клыки василиска из школы. Он подтолкнул к Гермионе книги и собранную по дому подборку скомканных «Листков». Подруга протянула руку и тут же вскрикнула, когда магическая удавка сжала шею. — Ух, мы... я забыл, что ты не сможешь прочитать все это, — сообразил Гарри. — Жаль, потому что мы и без того опоздали и каждый лишний день… ну, ты понимаешь. — Мне жаль Сириуса, — сказала она. — Соболезную. Кажется, у вас были гармоничные отношения. Выходит, ты на Гриммо теперь один. — Что ты, у меня же есть собака, — он бы многое отдал, чтобы добавить «и Северус». — Ты стал взрослым, — выдохнула Гермиона, — совсем не таким, как был в школе, а мы все... — Послушай, план был в том, чтобы ты просмотрела эти книги и поняла, как можно починить исчезательный шкаф. Но если ты не можешь даже прикоснуться… — Я сделаю, — серьезно кивнула она. — Даже если больно, все равно попытаюсь. Я немного читала на каникулах с помощью мамы. И в Хогвартс-экспрессе у меня будет целый день, потому что эту гадость снимут прямо перед платформой. В этом году поездом едут только магглорожденные, и на Кингс Кросс их встретят сопровождающие. Интересно, кого назначат деканом Слизерина? Хорошо бы Вектор. Неужели ты не скучаешь по школе, может быть, Дамблдор позволит тебе вернуться? — Не сейчас... — горло Гарри перехватило спазмом. Он забыл, совершенно забыл о том, что вообще когда-то ночевал в общей спальне, ходил на обеды и ужины в Большой зал и волновался, что получит плохую оценку или отработку. Сейчас он бы вцепился зубами в ручку своей спальни на Гриммо, да так, что даже толпа дементоров не смогла бы его оторвать. Оставить Северуса, которому ежедневно угрожает опасность... — Кхм... Вряд ли мне разрешат взять Берни в Хогвартс, — ответил он. Это было правдой. Полуправдой. На четверть правдой, если быть совсем честным. Он просто не хотел. — Да и куда я вернусь? На пятый курс, чтобы только немой слизеринец не проорал стишата по этому поводу? — Многие стали спокойней. Сложно враждовать, когда такое творится. Даже Булстроуд похудела. Только Малфой... — Он точно не стал лучше, его папаша третий человек в стране, после Фаджа и Амбридж. С чего бы Малфою обретать человеколюбие? И потом, никто из нас не видит ситуацию целиком. Это как слепцы и слон, — Гарри ахнул и прикрыл рот ладонью, сообразив, что повторил слова Дамблдора, сказанные ему осенью. — Ладно, я сделаю все, что нужно, раз ты считаешь это важным. В поезде почитаю и дома сколько смогу. Представляю, как будет чувствовать себя Рон, если ему придется заново через все это пройти, но, может быть, он хотя бы помирился с братьями. Ох, Гарри, оказалось, что я все время думаю о нем. За ужином с родителями, когда еду на лыжах с горы и даже когда читаю, а это совсем странно. — Ты — единственный нормальный человек из всех, кого я знаю, — уверенно кивнул Гарри. — Просто это любовь. Как в книжках. И я немного тебе завидую. — Ерунда какая, — вспыхнула подруга. — Мы с Роном знакомы с первого курса, нас многое связывает, и поэтому... — Да-да, — саркастично усмехнулся он. — Постарайтесь провернуть все так, чтобы вас не поймали, и как можно быстрей. И еще, послушай, когда ты найдешь диадему, она будет влиять на всех, кто рядом. Мерзкое колдовство. Не обращай внимания. Гермиона вздохнула, поднялась с парапета и протянула ему руку. Гарри зажмурился, а в ушах прозвучал знакомый хрипловатый от возбуждения голос «твои руки такие нежные, опусти ладонь ниже, прикоснись ко мне», и протяжный стон. Если хоть кто-то способен на то, чтобы облизывать каждую фалангу его пальца, скользить языком по краям ногтей и выцеловывать ямочку между большим и указательным пальцем ноги, то такой разумный, тактичный человек, как Гермиона, точно выдержит одно недолгое рукопожатие. Подруга улыбнулась, стиснула его дрожащую ладонь и потянула к неистово сигналящей машине. — Привет, Гарри — пока, Гарри, рада видеть! — улыбнулась из-за руля миссис Грейнджер. Гарри закинул книги на заднее сидение, помахал вслед маленькому красному авто и двинулся домой. Там его ждал кофе такой крепости, что в нем стояла ложка, и Снейп, внимательно изучавший вчерашнюю статью «Задиры». — Несомненно, — сказал Снейп, — храбрости и изобретательности мисс Скитер можно только отдать должное. Если бы ты был знаком с Ксенофилиусом Лавгудом, то понял бы, что он легко поддается внушению и вряд ли соображал, что делал, предоставляя ей свою типографию. Но не сомневаюсь, что у Скитер нашлось немало аргументов в пользу столь рискованной затеи. Гарри прыснул, и черные точки кофейной гущи украсили деревянную столешницу: — Представляю, каким способом она его уговаривала. Мистер Лавгуд давно потерял жену… — Какая пошлость, Гарри. Но, думаю, ты недалек от истины, методы Скитер… — Это была она. Минет на Рождество. Поймала меня в «Гиппогрифе», прижала к стене, я не мог сопротивляться. — Или не хотел, — рассмеялся Снейп. — Пьяная маггловская женщина в мотеле неподалеку от Фолкерка. — Что-о? — Мой первый полноценный сексуальный опыт. Кошмар. Мы всем курсом отмечали результаты С.О.В. Естественно, только мужской его частью. Я был единственным девственником среди сокурсников — так они утверждали, по крайней мере. От нее пахло дешевыми духами и почему-то мокрой землей. Мальсиберу пришлось доплатить ей, у меня самого не хватало денег. — Кажется, даже с учетом Волдеморта мне повезло больше, — хмыкнул Гарри. — Несомненно, — шепнул ему в макушку Снейп. — Я никогда не причиню тебе боли. Если ты сам не попросишь. — Тебе… ну… больно, когда мы… я?.. — Твои выводы иногда повергают меня в шок, Гарри. Похоже на то, что я испытываю боль? — Снейп стоял позади сидящего Гарри, и его руки уже блуждали под футболкой, задевая и без того растертые соски и поглаживая дорожку волос на животе. — Н-не знаю, — простонал Гарри, — мне кажется, что тебе нравится. Настолько, что я даже завидую. Ведь ты никогда не… ты хотел бы трахнуть меня по-настоящему, как я тебя? Ему показалось, что воздух в кухне испарился — дышать стало нечем, а сердце ударило по барабанным перепонкам. Снейп выдернул его из-за стола, развернул, вжал в себя всем телом и завладел его губами. — Не понимаю, — прошептал Гарри, — это значит «нет» или «да»? Скажи поточнее, я боюсь ошибиться и неправиль… Он немедленно оказался спиной на столе, совершенно обнаженный и впечатанный в деревянную поверхность. — Не смей шутить, — шептал ему на ухо Снейп. — Если ты этого действительно хочешь, хотя бы один раз, просто скажи. — «Да» означает согласие, — передразнил он Снейпа. — Я хочу и я готов. Липкие прохладные пальцы скользнули ему в промежность, погладили мошонку, прошлись вокруг сжатых мышц и ткнулись подушечками вглубь. — К черту пальцы, — выдохнул Гарри, — я хочу член. Боже, что я говорю?! Никогда не мог представить… — Не молчи, не молчи, — рука погладила его бедро, и в воздухе рядом зависла знакомая черная петля магического браслета. Гарри потянулся, чтобы привычно обернуть его вокруг своего члена, но Снейп быстро отобрал плетеный шнурок и отстранился, затягивая «восьмерку» у себя в паху. — Ты будешь умолять меня продолжать, — улыбнулся он неожиданно широко и хищно. Северус уложил ладонь ему на живот, а другой сделал в воздухе пасс, призывая баночку со смазкой. За эти дни он много раз касался Гарри именно там — обводил языком, ощупывал складки кожи, поглаживал и целовал вход, пытаясь проникнуть вглубь самым кончиком языка, но ни разу еще не пробовал войти хотя бы пальцем, хоть Гарри и был уверен, что это не намного больнее, чем зачарованный карандаш. И вот теперь, когда Снейп осторожно и очень долго растягивал плотные стенки, изредка касаясь простаты, Гарри млел и вытягивался всем телом только от предвкушения и сладкого томления. Когда кольцо мышц раздвинула головка, Гарри вздрогнул и конвульсивно выдохнул. Конечно, в своей жизни он испытывал и гораздо худшую боль. Но ради чего все это каждый раз терпит Северус? Член Гарри был крупнее, толще и… Скользкая ладонь двинулась вдоль его члена, пальцы прошлись по уздечке, обвели край головки, и Гарри прекратил размышлять, целиком отдаваясь ощущениям, позабыв, что под спиной — жесткий и высокий кухонный стол, а он лежит, упираясь пятками в край, стараясь шире развести колени, чтобы член Северуса проник глубже, вошел целиком. Ладони припечатали его бедра к поверхности, и он едва услышал: — Не торопись… — Мне не больно, Северус. Еще хочу… Прошу тебя, не понимаю, как ты мог сдерживаться и не умолять… о боже-господи-мерлин-дьявол-и-преисподняя-северус-чтоб-тебя-снейп, прошу, двигайся, иначе я сам… Снейп тяжело задышал, член внутри Гарри слегка двинулся вперед, и влажные губы нашли ухо: — Скажи, скажи, Гарри, что я должен сделать. — Да выеби меня, наконец! — взвыл Гарри и почувствовал, что жесткие пальцы больше не прижимают его к столу, вскинул бедра навстречу, и мимолетная тянущая боль засвидетельствовала, что он насадился на член до конца. До предела, до упора, так, что кожаный шнурок проехался по промежности, а яйца соприкоснулись с животом Северуса. Тот рвано выдохнул сквозь зубы, поерзал, приподнял ладонью его мошонку и размашисто двинулся вперед-назад, вырывая из горла Гарри стон жажды и нетерпения. — Еще, прошу! Еще! — Что еще? — как он мог задавать вопросы, когда вокруг уже пылал пожар, клеймящий наслаждением обнаженные нервы? — Трахай меня. Учи, как нужно. Завтра я сделаю с тобой то же самое. Клянусь, если ты сейчас не вставишь мне глубже и быстрей, я тоже заставлю тебя умолять, — больше Гарри не мог терпеть: оперся на пятки и изо всех сил принялся двигаться, сам задавая резкий, рваный безумный ритм. Позже он не вспомнил бы, когда именно Северус полностью вышел, подтолкнул его дальше по деревянной доске, перевернул, подкладывая скомканное полотенце ему под бедра, и навалился сверху, стискивая руки и плечи, не давая двигаться. Только член все еще беспрерывно и жестко ходил внутри, словно прибивая Гарри к столу, каждым касанием к простате. — Все, не могу больше, — прорычал Снейп. — В тебя. Не спорь, прошу. Гарри не успел кивнуть, только услышал хлесткий удар кожаного шнурка о дерево и долгий протяжный вскрик — совершенно невообразимый, низкий, гортанный, будто у Снейпа рывком выдрали сердце. Тот привалился, вжимая бедра и член Гарри в стол, качнулся несколько раз и, крупно задрожав, распластался сверху. Его сокрушительный оргазм легко столкнул Гарри за ту грань, где не было никаких пределов. Он перевернул все еще дрожащего, покорного Северуса, оседлал его грудь и провел своим членом по горбинке длинного носа и щекам. Снейп высунул язык, и Гарри потерся о него членом. Бледные, почти прозрачные капли спермы, выплеснулись на подбородок, на раскрытые в тихом стоне губы, полуприкрытые веки. Гарри со стоном прижался к нему, стараясь продлить момент невероятного единения, если не душ, то тел — точно. — Не свались со стола, — шепнул Снейп. — Ты невероятен, никто еще не пытался кончить мне на лицо. — В следующий раз придется бросать монетку, чтобы решить, кто снизу, — улыбаясь, сказал Гарри. — Боюсь, что каждый из нас постарается раздобыть галлеон с драконами с обеих сторон. — Мерлин, где ты набрался такого сарказма, — ухмыльнулся Снейп и прижал его голову к своей груди. — У меня хороший учитель, — Гарри фыркнул во влажную ямочку ключицы и почувствовал, как поток воздуха вздымает их вверх и переносит из кухни на постель. Должно быть, в спальню Снейпа — за дверью послышался тихий осуждающий скулеж Берни. Это было последнее, что он осознал, проваливаясь в глубокий, полный нежной, обволакивающей слабости сон, в котором несся вверх к сиянию серебряных звезд сквозь сплошное «живи, я прошу тебя, живи», звучащее вокруг. Утром Берни ухитрился провернуть ручку двери и принес летучую мышь с разодранной глоткой прямо на подушку Гарри. В когтях она все еще сжимала тонкий листок бумаги. ... Ваша Задира не будет притворяться — о ком бы ни шла речь ниже, нет смысла коверкать благородную фамилию ради деяний ее сомнительного отпрыска. Ш-ш-ш, леди и джентльмены, даже если вы уже забыли, когда вас так именовали в последний раз! Ш-ш-ш, бесстрашные защитники Британии. Ш-ш-ш! Позор всем, кто дурно об этом подумает. Мне вовсе нет дела до дней минувших. В конце концов, кто из нас не попадал в затруднительные обстоятельства? Моя соседка продала гоблинам свадебное ожерелье прабабки — смею ли я осуждать ее сегодня, когда мой друг отдал последнее, чтобы купить провизии на несколько недель? Ш-ш-ш! Речь пойдет не о прошлом. Кого волнует, что за толстыми стенами сейфов многие прячут не фамильные ценности, а столетние векселя и расписки? Разве это вина живущего, что он родился в заложенном поместье? И разве кто-то упрекнет красивого и статного юношу, желающего поправить семейное состояние с помощью выгодной женитьбы? Если вам нечего продать, кроме имени и смазливой мордашки — разве не найдутся на нее покупатели? Впрочем, кого сегодня удивит свадьба некоего Ноктиуса и богатой чистокровной Гортензии? Даже страницы газет с их брачным объявлением давно истлели. Каждый, кто слышал об этом прекрасном семействе, не раз позавидовал единству стремлений прекрасной пары. Но ваша Задира любопытна, и пусть это порок, но сегодня он служит во благо. Как нынче обстоят финансовые дела самой известной четы Британии? Не буду скрывать, гоблины не казались мне приятными созданиями с тех пор, как Задира пыталась получить у них кредит для… Впрочем, неважно, потому что гоблинам вышеупомянутое семейство и двести лет назад было должно столько, что впору продавать всех потомков на золотые рудники. Но, будьте уверены, свои долги перед маггловскими банкирами наш Ноктиус погасил. Как удивительно — совсем недавно. Неужели этот благородный человек начал низко мошенничать в рулетку в маггловских казино? Не выпал ли ему за последние полгода выигрыш в лотерею? Как бы то ни было, когда вы несете последнюю золотую вещицу в лавочку в Лютном и старик с мутными глазами дает вам цену в сто раз ниже, будьте уверены — самое благородное и сиятельное семейство магической Британии сейчас душой вместе с вами. — А Малфой еще нос задирал, — фыркнул Гарри. — Хоть на самом деле его семья не богаче Уизли. Беднее даже, наверное…. Снейп скривился, скомкал почти прозрачный листок и прошипел: — Ничего сенсационного. И двадцать лет назад многие шли за Волдемортом ради денег и амбиций, а не из убеждений. Не удивительно, что Волдеморт не стал в этот раз возрождать Пожирателей, но взимает плату с подчинившихся ему селений и гильдий. Инфери и боггарты не требуют с него постов в министерстве, а кельпи — денег, но и не возмещают расходов для дальнейшей войны. При этом Амбридж и Малфой предпочли сражаться против, и это не укладывается у меня в голове. Они оба в этих обстоятельствах могли пойти на авантюрную сделку с врагом, рассчитывая на профит, а их положение позволяет выйти сухими из воды. Гарри едва удержался, чтобы не запустить в него подушкой — лицо Снейпа было серьезным, а между бровями залегла давно расправившаяся складка. — Чем скорее мы разделаемся со всем этим, тем раньше станем свободными, — прошептал Гарри, обнимая его со спины, — я уверен, что Гермиона и Рон найдут диадему, и вот тогда… Знаешь, Северус, потом мне будет совершенно наплевать на Амбридж и Малфоя. Снейп нашел его ладонь и прижался к ней губами.