Синяя птица

      Девушка сидела на холодном полу и с гнетущей тревогой ожидала рассвета. Несколько раз Джулиана обнаруживала себя лежащей на полу, но сон сразу же пропадал, стоило вспомнить полный жестокости голос «Суд на рассвете». Джулиана буквально вскакивала с места, снова принимая прежнее положение, и искала хотя бы еле заметное просветление на умиротворенном ночном небе. Но даже сверкания звезд не успокаивали мечущуюся из стороны в сторону душу. Как бы сильно она не хотела оттянуть неизбежное, солнце встанет. И начало нового дня станет предзнаменованием ее конца.       Стоило Джулиане лишь на какое-то мгновение забыться, как в омерзительную реальность ее обратно толкали неприятные шмыганья носом и громкий пропитый кашель. Надзиратель, словно коршун, сидел за своим грязным шатающимся столом и поглядывал в сторону очаровательной на вид пленницы. Его лицо покраснело от выпивки, а злой огонь в глазах говорил об утрате недавно полученных денег от неизвестного синьора. Это пьяное отчаяние подталкивало аморального мужчину заметить пышную копну волос цвета льна, аккуратный и слегка вздернутый носик, прелестную фигуру, заточенную в грязные мужские одежды. Но в его взгляде не было восхищения. Этот взгляд источал противный девушке жар, который прожигал насквозь и порождал где-то в глубине трепетной испуганной души желание увидеть на небесах нежные краски рассвета. О таких приключениях она мечтала всю свою жизнь? Джулиана вдруг осознала, насколько была глупа. Она не настолько сильна и подготовлена к неожиданным поворотам судьбы, как ей казалось ранее. В ее мечтах она была героиней, что могла драться наравне с мужчинами и побеждать. В ее мечтах ей приходилось быть пиратом и бороздить океаны. Но на самом деле… она оказалась просто маленькой девчонкой из обычного состоятельного дома, которая даже себя защитить, увы, не в силах. Киарран был прав, все были правы. Она лишь обманывала саму себя, когда давно надо было признать: Джулиана Артеро лишь глупенькая бунтарка, мечтавшая о чем-то, с чем не готова справиться. И вот, ее желаний сбылись. Она вырвалась из клетки жестокого лицемерного общества.. и где она теперь? Как маленький котенок, некогда гордая девушка сжалась в комок, и теперь для нее уже не было никаких открытых дорог в мир.       Джулиана чувствовала себя испуганным ребёнком, который беспомощно ждет помощи из ниоткуда в окружении плотной паутины тьмы. Может, так она чувствовала себя тогда, лежа в плетеной корзинке на ступенях незнакомого палаццо? Одиночество и страх неизвестности. Впервые за столь долгое время она была по-настоящему одна, вернувшись, очевидно, к тому, с чего начинала. Она сирота, не имеющая ни родительской поддержки, ни даже друзей. А когда смерть настигнет ее, чего Лука непременно добьётся, рядом с ней не будет ни души, чтобы облегчить последние часы ее ничем непримечательной жизни. Даже иронично. Раньше Джулиане приходилось нередко находиться в центре внимания, играя роль Младшей непоседливой дочери, о будущем которой Веронике и Бернарду приходилось переживать больше, чем о судьбе старших детей. Она была лучшей подругой для всегда правильной Франчески, нередко толкая ту на странные поступки. А также являлась любимой младшей сестрёнкой Рауля, толкая того на кражи книг из отцовской библиотеки втайне от строгой матушки. А поклонники… Ей часто завидовали сверстницы за заинтересованные взгляды привлекательных мужчин, которые та вовсе не замечала, быстро находя более занимательные вещи для своего внимания. Но теперь она одна: в серых стенах холодной камеры под похотливым взглядом пьяного надзирателя.       Джулиана вновь сжалась, не оставляя надежды просто взять и исчезнуть с чужих глаз. Если не сбежать, то хотелось хотя бы стать невидимкой и остаться в одиночестве среди собственных мыслей. Что делают люди, когда знают, что эта ночь для них последняя? Молятся? Грустная усмешка вдруг сорвалась с губ пленницы. Кому ей теперь молиться? Услышит ли ее кто-нибудь, если с ее уст сорвутся просьбы о помощи?       Вдруг будто туча образовалась над её головой. Неужели здесь настолько ненавидят преступников, что даже крышу не заделывают над камерами? Джули подняла голову, и хотела было в этом убедиться, но потолок оказался ровным и без единой дыры. Вот только капли дождя падали вниз, словно девушка находилась не в тюрьме, ожидая своего последнего рассвета, а на воле, под распростёртым пасмурным небом. "Тогда был дождь" - подумала она. Почему-то девушка была в этом уверена. Тогда она лежала в корзине и смотрела на серые тучи, пристально наблюдающие за ней. Капли неприятно падали на лицо и стекали вниз по коже, оставляя мокрые следы. Но только она собралась заплакать, как над ней появился мальчик. Его светлые волосы свисали мокрыми сосульками вниз, а на губах играла заботливая улыбка. Он стер с нее следы, только сильнее размазав дождь по щекам, а потом…       - Ты что творишь, ведьма?       Раздался пьяный голос, с трудом вырвавшись из-под заплетающегося языка. Джулиана обнаружила себя с протянутыми вперед руками, ловя капли дождя, от которых теперь остались лишь яркие воспоминания с туманным осадком прошлого. Некоторое время девушка с непониманием глядела на собственные ладони, а потом все-таки медленно опустила руки вниз, звеня кандалами.       -Дьявола решила призвать?! – Недовольно произнес надзиратель, неуклюже встав с насиженного места, заставив при этом деревянные ножки стула издать неприятный скрежет об пол. Сердце девушки вдруг заколотилось в груди, отдаваясь ударами прямо в уши. Она как можно дальше прижалась к стене камеры, когда мужчина нащупал толстыми пальцами ключ от решетки. – Я тебе сейчас покажу, как своевольничать в моей тюрьме. – Продолжал он пьяно бубнить себе под нос.       - Н-Не подходи ко мне. – Попыталась девушка сделать как можно более угрожающий тон, но для убедительной угрозы это получилось слишком слабо. Джулиана в ужасе раскрыла глаза, когда дверь камеры с резким скрипом отворилась, и теперь уже не было никакой даже слабой защиты от омерзительной Джулиане персоны.       - Приказываешь мне?! – Рассвирепел он еще больше и уже бы кинулся на свою пленницу, когда вдруг в помещение вошли неизвестные люди.       - Мы пришли за ведьмой. – Произнес некто, кто стоял впереди всех остальных вошедших. Как и его спутники, мужчина средних лет был облачен в дорогие одежды, которые могли себе позволить только самые влиятельные люди Италии. Его лицо было покрыто сразу заметными глубокими морщинами, а волосы прикрывал церковный головной убор.       - По приказу герцога Альфонсо II д’Эсте ведьма должна предстать перед судом. – Произнес он с надменной важностью, сверкнув суровым взглядом на застывшего пьяного мужчину.       - Конечно, как прикажете. - После слегка затянувшегося молчания произнес тот и, важной, но при этом совсем неустойчивой, походкой вышел из камеры. После надзиратель упал на свое насиженное место у единственного стола и теперь уже настойчиво делал вид, что ему нет никакого дела до происходящего перед ним.       Воздух застыл в лёгких Джулианы. Неизвестно, что могло бы случиться, если бы эти люди опоздали лишь на несколько мгновений, но их церковные наряды источали не меньшую угрозу, чем надзиратель тюрьмы. Она понимала, что вот и пришло то неизбежное, что не переставало тревожить ее на протяжении этой долгой мучительной ночи. Люди, которые видят в ней убийцу и монстра добьются того, чтобы она погибла, как и все остальные, кому пришлось оказаться здесь с подобными обвинениями. Ей хотелось быть храброй и без дрожи встретить все, что предстояло в ближайшее время. Но она дрожала. Не могла даже встать, пока чьи-то грубые руки не поставили ее на подкосившиеся ноги. Такой она и умрет: запуганным зверенком в изуродованных лохмотьях. И никто никогда не вспомнит девушку с огненными волосами, чья жизнь оборвется в считанные минуты из-за собственной глупости.       - Как я умру?       Её тихий и жалобный голос со смиренностью сорвался с губ. Она хотела услышать то, что именно ее ждет. Будут ли ее подвергать пыткам, как ей когда-то в детстве рассказывал Рауль, чтобы напугать перед сном? А может, ей отрубят голову и закончат с этим намного гуманнее? Почувствует ли она то, как топор вонзится ей в шею? Но никакого ответа от церковных служителей не последовало. Мужчины, оставив пленницу в полной неизвестности, повели ее к тому, в чьих руках теперь лежала ее судьба.       На небе еще едва ли рассвело, когда Джулиану вывели из зловонного помещения. Первым делом девушка набрала полную грудь свежего и прохладного воздуха. Казалось, что она целую вечность не была за пределами серых стен. Краем уха Джули слышала, как щебетали птицы, пробуждаясь ото сна, как где-то далеко общались люди, как колеса повозок размеренно стучали по брусчатке. На сердце девушки вдруг теплой пеленой опустилось умиротворение. Этот мир прекрасен, каким бы жестоким его не сделали бы люди. Только бы выжить. Если бы ей удалось избавиться от нескончаемого общества солдат, страха на душе и железных браслетов на уже окровавленных запястьях, то Джулиана бы каждый день благодарила бы судьбу и удачу. Она старалась бы каждое утро стоять в тишине и вдыхать прохладную свежесть отступившей ночи. Но от надежды на чудо почти что ничего не осталось, когда Джулиана оказалась у массивных деревянных дверей.       Девушка ожидала увидеть огромное столпотворение людей, как это было, когда все ее представление о будущем перевернулось. В очередной раз. Может быть, стоило уже привыкнуть к таким поворотам ее новой жизни. Впрочем, здесь не было ни одного обычного человека, который пришел бы взглянуть на исчадие Ада. Это показалось странным, а когда Джулиану буквально втолкнули в маленькое пространство комнаты, она осознала, что этот тяжелый день только начинается.       В небольшом помещении находилось всего два человека, не считая людей, что взяли на себя честь привести пленную в церковные стены. Но даже последние вскоре удалились, за исключением их предводителя. Тот с хмурым выражением лица перекрестился и грубо толкнул Джулиану вперед, когда та только собиралась повторить его действия. На нее пристально смотрели два незнакомых человека, облаченные в священные наряды. Один из них выглядел, примерно, на лет сорок, когда второй, казалось, был еще совсем ничего не понимающим мальчишкой. Джулиана не могла знать наверняка, но что-то подсказывало ей, что паренек намного младше ее самой на несколько лет.       - Не стоит тянуть время, синьор Андрео, - обратился более взрослый мужчина, от которого исходило ощущение опытности и знания собственного дела, - Герцог послал за святой инквизицией и сегодня ее представители уже будут в Фераре.       Человек, все это время стоявший за спиной Джулианы, повиновался чужой, а может также и своей, воле и толкнул Джулиану на пол. Девушка больно ударилась об мраморные плиты, успев лишь слегка смягчить последствия от падения с помощью все еще закованных вместе рук.       - Но, святой отец, разве ведьму пленили не вчера в полдень? – разлюбопытстовавлся юноша, и девушка невольно подняла голову, чтобы взглянуть на него.       Это был единственный человек за столь долгое время, который не внушал страха. Он действительно был еще мальчишкой, которого, по-видимому, отдали учиться церковному мастерству и он старался не подвести своих наставников, впитывая в себя все, что только мог. Джулиана знала это, потому что видела такое выражение лица раньше. Именно так сияли глаза Рауля, когда он только начинал свою военную карьеру. – Святая инквизиция не может приехать так быстро. Обычно ее дожидаются около месяца.       - Это не тот случай, когда стоит любопытствовать. – Спокойно ответил святой отец, взяв в руки одну из устрашающих на вид игл. – Сейчас время выполнять наше предназначение.       В это же мгновение вновь отворилась дверь. Девушка побоялась обернуться, чтобы посмотреть на Ещё одного незнакомца, но знала точно, что ничего хорошего ей сейчас дождаться не получится. Последние капли надежды на чудо с каждой секундой иссякали, мучительно набирая скорость.       - А вот и вы. – Произнес мужчина и бережно передал новому незнакомцу страшную вещицу, что держал с недавних пор в руках.       - Прошу прощения за столь позднее появление. - Произнес человек.       Джулиана все-таки переборола саму себя и слегка повернула голову в сторону вошедшего. Это был лекарь. Она сразу поняла это по практичной одежде и пугающей сумке в руках. Этот человек уже давно не был молод. Его седая голова и обвисшая кожа говорили о почтенном возрасте. Однако, Джулиана, даже если бы захотела, не смогла проникнуться к нему уважением за прожитые им года.       - Андрео, вы можете идти, спасибо вам за помощь. – Обратился к стражнику святой отец, слегка улыбнувшись, а после одним взглядом приказал юноше выполнять свои обязанности.       Джулиана почувствовала, как каждая мышца в ее теле напряглась, когда парень подошел к ней. А стоило ему начать стаскивать с ее тела одежду, девушка не смогла сдержать своего крика.       - Что вы делаете? – Она старалась не позволить мужчинам оголить свое тело, но сопротивление оказалось бесполезным. Когда юноша столкнулся с сопротивлением пленницы, то лекарь сразу же пришел на помощь и бесцеремонно разрезал одежду прямо на спине Джулианы. Артеро старалась ухватиться за последние клочки ткани, но бессмысленными оказались и эти попытки убежать от унижения.       - Если признаешься сразу, то нам будет меньше работы. – Вдруг заговорил святой отец, обращаясь уже непосредственно к «ведьме». - Если проверка сейчас окажется бесполезной, то придется применить «купание». – Он говорил все это так, словно обсуждал погоду за окном, а не предстоящие чудовищные пытки. - Надеюсь, конечно, что до этого дело не дойдет, как считаешь?       - Я не делала ничего противозаконного. – В ужасе прошептала девушка и тут же закричала от чудовищной боли. Она почувствовала, как толстая игла прошла сквозь ее кожу и все еще находилась глубоко в теле.       - Крови нет, но есть чувствительность к боли. – Пробубнил лекарь себе под нос, делая тем самым заметку самому себе.       - Не отворачивайся, Марко, - Обратился к молодому и слегка побледневшему юноше святой отец. – Все, что здесь происходит – наш долг перед Всевышним. Ничего предрассудительного в этом нет, так что смотри на это с гордостью и учись. Порой, такие процессии происходят без лекарей и тебе самому придется проверять нечестивых.       Боль снова пронзила Джулиану, заставляя согнуться пополам и пытаться вырвать из мучительной пытки. Она переломала все ногти об плиты, тем самым стараясь унять наступившие приступы боли. Иногда игла впивалась настолько сильно в плоть, что, казалось, накалывала что-то еще, помимо кожи. Девушка рыдала и молила остановиться даже тогда, когда на спине не осталось уже ни одного целого места. Кровь стекала медленными струйками, задевая недавно появившиеся ранки. А когда лекарь грубо развернул «ведьму» и бросил ту спиной на пол, принявшись за еще нетронутую грудь, у Джулианы не осталось ни сил, ни даже слез. Она не переставала чувствовать, как что-то острое и холодное втыкается в бедное тело, но не издавала уже ни звука. Ей не удалось привыкнуть к боли за долгие часы пыток, но уже была к ней готова. Она прокусила губу, чувствовала во рту металлический привкус, доводящий чуть ли не до тошноты, но уже не тревожила сорвавшийся до боли голос.       - Она не кричит. – Выдал свой хладнокровный вердикт лекарь.       - Это доказательство? – Взволнованно спросил Марко, обращаясь одновременно к лекарю и старшему наставнику.       - Однозначно, да. – Произнес святой отец и остановился прямо у лежащей девушки. Она прямо перед своими глазами видела его сверкающую блеском обувь. – Признаешься ли ты в ведьмовстве? Или нам стоит устроить испытание вместе суда?       Джулиана не чувствовала собственного тела. Все, что ее окружало на тот момент, так это боль. Сгусток боли, который словно туман гулял по израненной иглой коже. Девушка осознавала, что больше не сможет вытерпеть никаких из придуманных этими гнусными людьми пыток. Не в силах что-либо произнести, Джулиана все-таки попыталась прохрипеть ответ. Однако, только тогда она осознала, что самой большой преградой является кровь, что заполнила все ротовое пространство. Джули повернула голову, даже это делая с неимоверным трудом, и сплюнула всю красную жидкость прямо на сверкающую обувь. Голова кружилась, и в глазах было темно, словно в ночном лесу, поэтому она лишь спустя огромное количество времени осознала опасность данного поступка. Это действие могли принять за ответ, но девушке повезло, и мужчина прислушался к еле слышимым словам «ведьмы».       -Сознаюсь…       Святой отец улыбнулся, довольствуясь проделанной работой, а после обратился к не менее удовлетворенному лекарю.       - Ваша помощь больше не требуется, синьор, благодарю вас.       После вежливого поклона мужчина удалился. Девушка поняла это по звуку закрывшихся дверей. Некоторое время девушка наслаждалась тем, что хотя бы на короткое мгновение была предоставлена самой себе. Руки были стёрты в кровь, каждый участок тела продолжал неприятно изнывать, но больше никто ее не трогал. Не приходилось гадать, в какой участок ее бедной уже изуродованной кожи воткнётся адское приспособление. Джулиана распростерлась на холодном мраморе и прижалась к нему щекой. Она пыталась впитать в себя всю прохладу богатого церковного пола, чтобы успокоить раны и угомонить ноющую повсюду боль. Теперь девушке оставалось лишь гадать, что теперь с ней произойдёт дальше, какие пытки ещё предстоит вытерпеть. Джулиану пугала мысль: доживет ли она хотя бы до заката, чтобы попрощаться? Она любила жизнь. Как бы ее желание встретиться с семьёй не была велика, жизнь оставалась дороже. Теперь, стоя почти что у самого порога, Джулиана осознавала это с непоколебимой уверенностью.       - Марко, одень ее, - Где-то в тумане услышала девушка голос святого отца, - а когда прибудут представители инквизиции, оповести меня.       Послышались уверенные массивные шаги, а после боль новой волной захлестнула тело раненной девушки. Она сморщилась и закричала бы, если бы не сорвала голос вечностью ранее. Мужчина лишь слегка взглянул на тело и еще раз пнул безжизненно лежащую руку под ногами, тем самым освободив себе путь.       - Будь аккуратен, - бросил он напоследок своему ученику прежде, чем покинуть помещение "пыток", - Пускай печать Дьявола найти не удалось, но признание - есть признание. Остерегайся хитрых уловок и оставайся верным Христу нашему.       Марко не стал долго за собой ждать. Как только святой отец оставил его наедине с ведьмой, он опустился перед ней на одно колено и взглянул в стеклянные глаза. Джулиана не смогла не заметить, насколько побледнело его лицо. Руки молодого человека заметно дрожали и покрылись влагой.       - Помоги мне. - С этими словами юноша аккуратно положил свои холодные пальцы на плечи Джулианы, места, которые не были подвержены издевательствам, а после с небольшим усилием поднял ее с пола и посадил на одну из кроватей.       Девушка заметно осунулась. Она как кукла позволяла над собой любые действия, словно давно покинула собственное тело. Грациозные руки безжизненно лежали рядом, голова слегка опущена, а лицо скрыто под взлохмаченным рыжим облаком волос. Девушка не обращала даже малейшего внимания на то, что изорванная одежда, находясь более чем в плачевном состоянии, оголяла некоторые участки женского тела.       Марко, хоть и пытался изобразить хладнокровие, не смог надолго его удержать на своём немного детском лице. Ему было жаль незнакомку. Поэтому после продолжительного молчания юноша все-таки решился впервые за все своё обучение нарушить одно из заведённых правил. Он никогда не шёл против желания наставника, но в тот момент не смог оказаться безразличным. Марко подошёл к комоду и достал оттуда один из многих мешковатых серых нарядов. Каждое из них было идентично друг другу, не отличаясь даже ни одной выбившейся ниткой.       - Вот. - Попытался юноша изобразить как можно искрению улыбку. - От этого, конечно, роскошью не веет, но даже такая рубашка лучше твоего нынешнего наряда, верно? - Он наивно полагал, что ведьма хотя бы уголками губ отреагирует на его добрый манер речи, но та даже не подняла голову, чтобы взглянуть на юношу.       Парень вздохнул и осмелился подойти ближе к израненной незнакомке. Как бы парень не пытался представить себе настоящий облик представшей перед ним чародейки, молодой человек никак не мог поверить, что пред ним действительно сидела слуга покровителя порока и бесчестья. Он видел лишь бедную женщину, которой пришлось пережить через столькие муки, которые только сам Иисус Христос мог поведать. Парень отругал себя за упоминание всевышнего и опустился перед девушкой на колени.       - Т-ты не против? - Немного смутился Марко от мысли, что ему придётся переодевать девушку, но Джулиана снова ничего не произнесла.       Он стягивал с безвольного тела испорченную ткань, стараясь не придавать женственным изгибам ни малейшего внимания, хотя получалось это с трудом. Его руки как можно бережнее обходились с местами, в которых побывала безжалостная игла, но все же пару раз девушка дёргалась от острой боли. Только тогда, когда серое мешковатое платье бесформенно висело на Джулиане, девушка все-таки обратилась к белокурому юноше.       - Почему ты так добр? - Ее голос звучал тихо, словно писк побитой собаки. Впрочем, Марко оказался рад даже этому.       - Кем бы ты ни являлась, ты остаёшься божьим созданием. - Добродушно улыбнулся юноша. - Отче наш умеет прощать. Уверен, даже если сам Дьявол встанет пред ним на колени, он дарует прощение. А что уж говорить о ведьме?       Джулиана подняла взгляд и встретилась со сверкающими добротой глазами. Ее удивили слова будущего служителя церкви, но больше не произнесла ему ни слова. Вместо этого ее взгляд пал на белокурые локоны. Лука. На малую долю секунды она вдруг уловила знакомые черты в наивном мальчишеском лике. Однако, и этот мираж мгновенно спал. Джули вновь медленно опустила голову. Лука смотрел на неё такими же сверкающими глазами когда-то в далёком детстве. Прежде, чем вонзить клинок прямо ей в спину.

***

      Спустя несколько часов Джулиану завели в огромный зал суда, который был полон пугающими на вид мужчинами в церковных одеяниях. Длинные рукава незамысловатого наряда, который был натянут недавно на тело Джулианы, скрывали все раны, что были нанесены человеком, который гордо восседал рядом с представителями инквизиции. Джулиана слышала о них когда-то давно, но никогда не придавала этим историям особого значения. Ей никогда не были интересны судебные процессы над свирепыми преступниками. Более того, Венеция не приглашала инквизицию на свою территорию, стараясь решать все проблемы собственными силами. Да подобные казни и обвинения в колдовстве не практиковались в таком масштабе, как в других частях света. Сейчас же она сама сидела пред устрашающе властными мужчинами, готовясь услышать их страшный вердикт.       Неприятны эти люди для Джулианы были не только их жестоким предназначением, но также их видом. Многие из кардиналов явно жили на широкую ногу, на что указывали их раздутые животы и многочисленные складки под подбородками. Если недавно девушке была противна физическая форма надзирателя в тюрьме, то сейчас тот казался тоненькой пушинкой по сравнению с представителями церковной власти. Однако, не все имели страсть к чревоугодию. Самый главный инквизитор имел вполне солидное телосложение. Впрочем, и его пальцы были усыпаны золотыми перстнями. Джулиана невольно сморщилась. Для чего людям, посвятившим свою жизнь служению богу, украшать себя настолько дорогими подарками самим себе?       Зал, отделанный темным деревом давил и придавал мрачности к данному заседанию. Все свободные места были заняты неизвестными людьми, видимо, имевшие далеко не последнюю роль в Ферраре. Все они были в черных одеяниях, словно в любой момент готовы были придать тело виновницы земле. Хотя явно не такое погребение ждет Джулиану после смерти. Ведьмы не могут рассчитывать на христианский обряд погребения, чтобы вознестись к создателю. Теперь Джулиану намного меньше тревожила загробная жизнь, хотя мысль, что она будет, словно мусор выброшена в какое-то никому не известное место чрезмерно пугала.       Девушка чувствовала себя маленькой никчёмной мошкой среди незнакомых персон, прожигающих ее ледяным взглядом, но все-таки старалась выглядеть как можно достойнее. Тело все еще невыносимо ныло от недавних измывательств. Ноги были не то, что больно поднимать, так даже наступать приходилось с огромным усилием, чтобы не закричать. Джули выдержала это испытание так грациозно, как сама от себя не ожидала, а после плавно опустилась на приготовленное для нее деревянное кресло, напротив судьи и его кардиналов. Первым делом она осмотрела судью, отметив его презрительный взгляд и седую короткую бороду, после посмотрела на брюнета с орлиным носом. Его повадки и знатное одеяние подсказало девушке, что этот человек является никем иным, как Альфонсо II д’Эсте, нынешним герцогом Феррары.       Вдруг воздух застыл в легких. Недалеко от герцога сидел мужчина, которого Джулиана никогда не смогла бы спутать с кем-нибудь другим. Его осанка, гордо расправленные плечи, золотые локоны и синие глубокие глаза… Лука взглянул на нее лишь на короткое мгновение, будто чувствуя отвращение к подсудимой. Она не знала его. Не знала. Джулиана старалась убедить в этом свой разум и заледеневшую душу. Девушка крепко сжала кулаки, впиваясь короткими ногтями в кожу, но не отводила взгляд. Нет, она сильнее, чем он думал. Она не станет кроткой мышкой, что бы он теперь ей не сделал. Впрочем, он уже сделала все, что мог. Она умрет. Все это заседание лишь спектакль для народа. Она умрет. Умрет, как и все бедные женщины, которые оказались неугодны влиятельным мужчинам. И она готова. Готова встретить смерть лицом к лицу, как бы сильно не любила жизнь. Какими бы не были ее планы и мечты, она больше не проронит ни слезы перед этими лицемерными людьми. Она умрет. И каждую ночь и день будет приходить к нему. Лука будет видеть ее лицо в каждом незнакомце, проходящим мимо. Ее полные ненависти глаза будут преследовать его так же, как ее преследовал его образ в монашеском одеянии. Блондин размеренно плавно повернул голову в сторону Джулианы и вновь встретился с синим огнем ее глаз. Его безразличие впитывало в себя всю ненависть, пока властный голос не прервал ходящий по залу гул присутствующих.       - Суд святой инквизиции прибыл по приглашению, дабы разрешить появившуюся проблему. – Возвестил мужчина с седой бородой, оглядев сначала всех присутствующих, а после остановившись на подсудимой. – Джулиана Артеро, вы обвиняетесь в использовании колдовства, убийстве и преклонении дьяволу, что карается лишением жизни. Признаете ли вы вашу вину?       - Вам, Ваша светлость, и другим достопочтенным синьорам более чем мне известно, кем я являюсь...       - Обвиняемая имеет право голоса только при ответе на заданный непосредственно ей вопрос. – Отчеканил судья, не обратив на изречение девушки ни малейшего внимания. Впрочем, как и все остальные влиятельные гости. – Итак, - продолжил он после того, как выдержал непродолжительную паузу, - признаетесь ли вы в убийстве дома Артеро в Венеции, в котором вы были рождены и воспитывались?       - Нет, ваше преосвященство. – Произнесла девушка, еще сильнее впившись ногтями в собственные ладони.       - Можете ли вы рассказать, по какой причине палаццо Артеро оказалось сожжено дотла?       Джулиана лишь на короткое мгновение взглянула на Луку. Он с гордо выпрямленной спиной взирал на судью, даже не удосужившись посмотреть на девушку, которая в любой момент могла рассказать правду. Впрочем, может это и стоит сделать? Конечно, никто ей не поверит. Слова правды лишь вызовут шумиху среди присутствующих, но также ей не было нечего терять.       - Среди ночи на нас напали. – Вздернула девушка свой аккуратный носик, не желая отступать от уже мгновенно принятого решения.       - Напали? – Недоверчиво нахмурился мужчина. – Я получил совсем иную информацию, синьора Артеро. Множеству лиц известно о вашей противоречивой натуре. «Прекрасна, как сказочная птица, но порочна как Дьявол». Вот, что о вас говорят в округе. Более того, ходили слухи о вашей помолвке с синьором Руссо, которая не вызвала бурной радости у невесты, то-есть у вас. Это верно?       - Но… - Хотела было уже вступиться за себя Джулиана, но ей не позволили даже лишнего слова вставить в монолог судьи.       - Вы можете отвечать только на мои вопросы. - Заявил мужчина с раздражением, а потом продолжил. – Я склоняюсь к мысли, что вы, имея довольно вспыльчивый характер, а также связь с нечистыми силами, воспользовались магическими способностями и отомстили родным за несправедливое решение по поводу вашего замужества.       - Если бы я имела такие способности, то давно сбежала из этого места!       -Только на вопросы, синьора! – В очередной раз воскликнул судья.       - Вы признаете меня виновной, даже если я буду кротко молчать и выслушивать ваши бредовые предположения! Так свершается честный суд? Вы просто держите их в темнице, оставляя без защиты перед похотливыми пьяницами? Пытаете своими мерзкими приспособлениями, пока она не сознается во всем, чего никогда в жизни не совершала, а затем устраиваете этот спектакль с дурными актерами? – Наконец не смогла сдержать себя Джулиана, чувствуя как в глазах начинает темнеть из-за слабости и слишком долгого реалистичного страшного сна.       - Как вы смеете говорить в таком тоне в священном месте? - Судья буквально покраснел от гнева. - Немедленно успокойтесь, пока нам не пришлось принять более суровые меры.       Джулиана же не обратила на слова представителя инквизиции никакого внимания. Она посмотрела на Луку, который с недавнего времени тоже не сводил с нее своего непроницаемого взгляда.       - Вы уже давно получили мое признание, так что я не желаю далее вас развлекать. - Произнесла девушка уже намного спокойным голосом, но уже не собираясь отводить взгляд от блондина.       - Покайтесь же, дитя, перед святой инквизицией, пока вам предоставляется такая возможность.       - Покаяться? – Джулиана слегка поджала искусанные губы и погрузилась в размышления.       В чем она может покаяться в последний раз? Что именно она могла совершить такого, чтобы жалеть в последние минуты жизни. Девушка молчала несколько минут вместе со всеми остальными людьми, пока судья не собрался было прервать бесполезное молчание.       - Я каюсь, что была рождена в пороке. – Произнесла она размеренным тоном, будто говоря сама с собой. Поднялся шокированный гул, который поступались как можно скорее унять кардиналы. Взгляд девушки не задерживался ни на одном человеке, скользя по неровностям стен. – Каюсь, что принесла смерть и кровь в тот мир, который никогда уже не увижу. Каюсь, что приняла зло за ангела. Каюсь, что по глупости любила каждое мимолетное мгновение, проведенное с ним, так и не поняв, каким чудовищем он является.       Вокруг разразились изумленные возгласы и шепот. Даже судья вдруг заерзал на своем возвышении, на короткое мгновение потеряв дар речи. Никогда за всю его долгую практику никто из обвиняемых не решался на такие изречения. И тем более не вёл себя таким вызывающим образом. Судья даже моргнул несколько раз, чтобы прогнать пугающее наваждение: ему померещилось, что глаза бледной измученной ведьмы блеснули красным пламенем. И никто в этой суматохе не заметил молодого человека за спиной такого же удивленного герцога д’Эсте, который на какое-то мгновение подскочил с собственного места, а после плавно опустился обратно.       - Можно ли это считать за признание в ведьмовстве? – Зашептал судье один из мужчин, одетый в красное облачение кардинала.       - Нет, Ваше преосвященство, - Вновь гордо произнесла Джулиана, вздернув голову. В ее глазах стояла незыблемая печаль и отвращение к самой себе, но сломленной она себя не чувствовала вовсе. Боль от все ещё кровоточащих ран по неведомым причинам придавала нескончаемый поток сил и уверенности в собственных действиях. – Я не могу назвать себя ведьмой, поскольку никогда таковой не являлась.       - Кто же ты? - Голос с ехидной усмешкой раздался откуда-то с дальнего конца зала. Джулиана смогла лишь различить очертания капюшона на голове почти что незаметной мужественной фигуры.       - Я частица плоти того, кто заставляет кровь людей стыть в жилах. Наследница его трона. – С некой обреченностью начала девушка, заставив свое покалеченное тело встать и гордо предстать пред всеми присутствующими. Джулиана вдруг посмотрела прямо на оцепеневшего Луку. На ее лице появилась не свойственная ей ранее полуулыбка, а бровь с вызовом поднялась вверх. " правильно, - говорили ее глаза, - ты предал синюю птицу, и когда-нибудь лишишься головы". – Так убейте меня, пока я прокляла только одного из вас.