Часть 11.
18 марта 2018 г. в 01:55
Иногда все, что должно было идти своим путем, сбивается со своего изначального направления и пускается куда-то к обрыву. Сколько в мире людей, которые когда-то свернули с намеченной цели? Сколько несчастных скитальцев бродят среди обломков прежней жизни и пытается найти себя? Кирс не знала. Каждый день она ловила саму себя в бушующей толпе, которая даже не замечала маленькую девушку, с невозмутимым лицом сжимающую рукоять меча на своем поясе и дрожащую при этом от неконтролируемого страха. Она не боялась толпы. Нет. В общем — то, ей даже нравилось быть невидимкой. Однако пугало другое: она сбилась. Нужный путь уже давно зарос травой и скрылся туманом, а она осталась абсолютно одна: без цели, без смысла. Забвение, оружие и маска на лице: вот, что помогало выживать, но для чего? Для следующего дня? Кирс жила этим долгие пять лет и даже полюбила новый образ жизни. В нем было нечто интригующее, забавное… Но чего-то не хватало. Чего-то настолько важного, что Кирс задыхалась, снова и снова вдыхая проклятый туман.
— Шарлатанка! — Мужчина средних лет даже покраснел от ярости, вскочив со своего насиженного места за игральным столом. Несчастный стул чуть не разлетелся, грохнувшись на пол.
— Не стоит так горячиться. — Кирс попыталась утихомирить проигравшего игрока, однако плохо сдержанная улыбка на лице разбойницы не позволила попыткам принести должного результата. — Мы всего лишь повеселились.
— Ты украла мои деньги, тварь! — Еще пуще прежнего рассвирепел он и достал из ножен клинок, не раздумывая, замахнувшись им на Кирс. — Воровка!
Удар представлял опасность лишь вложенной в него силой, однако девушке пришлось потрудиться, чтобы спастись от неожиданно занесенного клинка. Разбойница пригнулась и сделала один кувырок, после которого с прыжком вскочила на ноги прямо около столика, за которым двое молодых людей пытались продолжить свой разговор, не внимая начавшейся разборке. Теперь же и их заинтересовала вечерняя потасовка в таверне, в которой довольно редко происходили подобные занимательные случаи.
— Это было бесчестно. — Нахмурилась девушка и обнажила свой меч, готовясь принять бой. — Вы сами положили деньги на стол, так что не моя вина, что из вас никудышный игрок.
— Да как ты смеешь, девка? — Рассмеялся один из мужчин, сидевший за тем же столом, за которым только что закончилась карточная партия между пьяным воином и оскорбленной разбойницей.
Мужчина вальяжно расположился на своем стуле и с самодовольной ухмылкой глядел на девчушку, которая с вызовом продолжала держать свой дешевенький меч. Кирс приметила этого человека несколько часов назад. Самодовольный глупец, сбежавший от молоденькой новоиспеченной жены и готовый вступить в карточную схватку с любым противником, лишь бы потешить свое самолюбие.
— Из Венеции, неужто родом? — Продолжал ерничать он, вглядываясь своими маленькими глазами с недобро веселыми искорками. — Я бы не отказался от услуг тех самых популярных куртизанок.
— Меня удивляет, что вы, синьор Саваро, сыграв свадьбу на днях, интересуетесь подобного рода услугами. — Гордо вскинула Кирс голову. — Однако, с величайшим удовольствием, я спешу вас разочаровать. Подобного рода деятельность меня не интересует, а вот в карты я бы сыграла еще раз. Конечно… — вновь ухмыльнулась девушка, взглянув на проигравшего синьора, который до сих пор дышал глубоко и громко, словно взбесившийся бык, — … если вы умеете достойно проигрывать.
— Паршивка, о какой игре ты говоришь?! Разбойники не имеют чести даже за карточным столом! В честной игре я бы…
— Никто не заставлял вас садиться с разбойницей, синьор. — Пожала Кирс плечами. — Или вас больше тревожит, что вас победила девушка?
Ответом ей послужил яростный крик и удар меча, от которого Кирс удалось вполне удачно увернуться, но при этом сдвинув бедром, стоявший позади столик. Клинок с характерным звуком вонзился в деревянную столешницу барной стойки. Краем уха девушка уловила недовольные возгласы хозяина заведения, но ни она, ни мужчина не обратили на это должного внимания.
У нападавшего был сильный удар и вполне неплохой прочный меч. В одно мгновение разбойница пожалела, что не спросила имя партнера прежде, чем раздавать карты. Впрочем, мгновение прошло быстро, как только меч снова пронесся у девушки над головой. Несколько продолжительных по ощущениям минут она искала слабое место у противника, кувыркаясь при этом по грязному полу таверны и уходя от лезвия чужого оружия.
— Зачем нацепила на себя меч? — засмеялся вдруг проигравший. — Не умеешь сражаться, так иди и обслуживай моего друга наверху!
«Вот оно». Подумала про себя девушка и сделала последний кувырок, после чего вскочила сначала на стол, разбив что-то под ногами, а потом и на барную стойку. Как она и планировала, мужчина был обескуражен умелыми действиями «какой-то девчонки». Он недооценивал ее. И это его самая главная ошибка, как и у многих мужчин, которые встают у Кирс на пути. Пока нападавший все еще находился в непонятном для него состоянии, девушка схватила с полки бутылку с вином и со всего размаху ударила ей по голове противника. Тот зашатался, но все же не свалился на землю. Он был слишком крупным, чтобы потерять сознание от такого удара, но все же настолько вспыльчив, чтобы разозлиться пуще прежнего.
Мужчина замахнулся мечом, и Кирс незамедлительно спрыгнула со стойки, чтобы защитить свою шею, вот только мужчина оказался проворнее и в мгновение ока сменил траекторию своего удара. Чужой клинок, словно по маслу, прошелся по руке разбойницы, распоров кожу. Недовольное шипение сорвалось с губ девушки от неожиданно вспыхнувшей боли, но тело само встало в защитную стойку, чтобы не пропустить нового удара. Отразить следующие несколько хаотичных яростных нападений оказалось нелегко, однако все же осуществимо. Кирс шаг за шагом отходила назад, пока не заметила, насколько много сил отбирает у мужчины его способ борьбы. Еще парочка таких сумасшедших выпадов, и он свалился бы на землю от усталости и недостатка гнева, который двигал им на протяжении всей этой недолгой потасовки.
Девушка подумала было продержаться, пока мужчина не загонит сам себя, вот только она чувствовала, что и сама с бешеной скоростью теряет требуемые для борьбы силы. Удар пришелся на правую руку, что совсем не шло девушке на пользу, а расстояние для отступления становилось все меньше и меньше с каждым шагом. Еще немного и она окажется как мышка, загнанная в угол. Кирс почувствовала, как паника невольно просыпается глубоко в душе. Сможет ли она убежать от смерти и на этот раз?
«Жарко» пронеслось в ее голове, и в это же мгновение земля стала уходить из-под ног от ужаса. Кое-как отбиваясь от хаотичных ударов, девушка прижалась спиной к стене и как можно крепче сжала свободную руку в кулак. «Только не сейчас… только не сейчас». Несколько вздохов и разбойница с облегчением заметила, что жар вместе с головокружением начали постепенно отступать. Разум вновь вернул свою дееспособность, а внимание сосредоточилось на разъяренном проигравшем мужчине. Требовался план, чтобы высвободить себя из ловушки и при этом не получить мечом по спине.
Разбойница вновь отразила удар, но оттолкнула клинок не от себя, а отвела настолько дальше в сторону, насколько позволяли силы раненой руки. Воспользовавшись моментом, девушка забежала к мужчине за спину и, как можно мягче ухватившись за рукоять меча, подняла руку немного выше. Кисть разбойница расслабила ровно настолько, чтобы острие клинка смотрело вниз, а затем им же прошлась по ноге противника, пока тот только собирался удобнее ухватить рукоять для удара. Снова послышались ругательства, но уже из уст мужчины, на что Кирс лишь довольно ухмыльнулась. Она не настолько слаба, насколько ему казалось до этого. Теперь в его глазах разбойница была не просто слабой девчушкой, заблудившейся в опасных для нее местах, а соперником, представляющим угрозу не только за игральным столом.
— А ну прекратили немедленно! Что вы устроили в моем заведении? — Кирс, часто дыша, посмотрела на стойку, на которой совсем недавно размахивала мечом. За ней стоял сердитый старик, с глубоко воткнутым в столешницу кинжалом. — Я не потерплю такого, и вам это хорошо известно! Если вы настолько низкий человек, чтобы драться с девчонкой в моей таверне за карточный долг, то немедленно убирайтесь отсюда! — поскольку мужчина со все еще обнаженным мечом обескураженно смотрел на невысокого тощего старичка, не двигаясь с места, то хозяин заведения недовольно прищурился и продолжил. — Или вы еще хотите поднять свое оружие и на меня?
На этот раз девушка все-таки смогла сдержать улыбку, хотя глаза ее выдали с потрохами. Они бегали по сторонам, словно маленькие синие огоньки озорного ребенка. Синьор Горацио всегда пользовался своим возрастом в таких ситуациях. Бунтарям, если они, конечно, из благородных семей, ничего не оставалось, кроме того, как сложить свое, и смиренно направиться к выходу, пока унижение не достигло еще более уязвимых краев благородства. В иных же неприятных случаях за своевольного старичка всегда заступались влиятельные посетители, которые считали своим долгом вечерами пропустить пару стаканчиков и выиграть небольшую сумму монет в карты. Да и сам Горацио, как слышала Кирс от своих друзей, обладал восхитительным навыком в метании его многочисленных потрепанных, но всегда острых кинжалов.
Когда хромающий, но довольно сильный мужчина, покинул заведение, при этом громко хлопнув бедной входной дверью, то Кирс с озорной улыбкой села за барную стойку, уставившись на все еще сопящего от недовольства старичка.
— Не смотри на меня так. — произнес он. — Вставай и выматывайся вслед за своим сегодняшним противником. Не желаю тебя здесь видеть. Ни сегодня, ни завтра.
— Я же знаю, что вы несерьезно. — Как можно милее улыбнулась девушка и поставила локти на стол, положив подбородок на сцепленные пальцы.
— Да, правда, несерьезно. — Все еще хмурился хозяин трактира, грубо убрав локти девушки со столешницы. — Сначала ты мне заплатишь за бутылку хорошего вина, которую ты посмела разбить об голову того игрока, а потом уже можешь проваливать в свой лес. И чтобы глаза мои больше не видели твою физиономию.
Разбойница коротко и звонко засмеялась, а потом залезла в кошель, который пару минут назад отобрала у своего недавнего противника. Там действительно была кругленькая сумма, которую наверняка было очень обидно потерять любому человеку. Теперь она лучше поняла ярость, движущую тем человеком. В конце концов, она ведь действительно жульничала.
Девушка достала из теперь уже своего кошеля несколько монет и положила на столешницу перед хозяином. Но увидев недовольное выражение старика, наиграно фыркнула и добавила такую же сумму к уже лежащим перед стариком монетам. Как только долг оказался уплаченным, Кирс встала со своего места и послушно направилась к выходу. Она уже открыла дверь, когда Горацио вдруг ее окликнул.
— И передай Марво, чтобы ребята осмотрели твою руку. — Указал он на Кирс, и ее взгляд невольно опустился на кровавое пятно, расплывающееся на рукаве.
Ноги и руки ныли от усталости, когда Кирс добралась до лагеря в чаще леса: разложенные по разным укромным местам лежаки, несколько закопанных тайников, несколько непрочных шалашей для женатых пар и, самое главное, костер с подвешенным над ним котелком. Кирс про себя называла это место островом, вот только окруженным не водой, а людьми, любящими тыкать в почти безобидных разбойников остриями клинков, и толстыми стволами деревьев. Здесь, на острове, ничто не грозило смертью, если не считать холодов и болезней, а это настоящий подарок судьбы.
Солнце давно село, когда девушка устало опустилась на землю около небольшого костра. Мариетти шустро носился по всему лагерю, собирая продукты из запрятанных вокруг тайников. Некоторое время девушка одним взглядом следила за расторопным пареньком. Скоро должны были вернуться остальные, а он снова не успевал сделать порученную ему работу в срок. Благодаря своему невысокому росту и, на первый взгляд, совсем хилому телосложению он походил на неопытного ребенка. Вот только ему было около двадцати трех, а в ловкости в сражении ему мог бы позавидовать любой из солдат Италии. Но что касается готовки… Пускай эта обязанность переходила к каждому по очереди, достойно приготовить ужин мог только Бастел.
Когда Мариетти, помешивая что-то в котле, чуть случайно не перевернул все содержимое на землю, Кирс чуть не прыснула от смеха. Она поспешила опустить голову, чтобы не выдавать своего веселья, однако скрыть улыбку все-таки вовремя не успела. Брови мужчины угрюмо свелись вместе, а кулаки с недовольством уперлись в бока.
— Могла бы и помочь, раз бездельничаешь!
— Ее очередь через два дня. — Раздался не менее веселый голос перед тем, как его обладатель приземлился рядом с Кирс. Это был Джеро. симпатичный молодой человек со сногсшибательной харизмой, выработанной годами. Его длинные рыжие пряди небрежно спадали ему на лицо, так что у мужчины вошло в привычку постоянно зачесывать пальцами непослушные волосы назад. Каким образом ему удавалось не слепнуть во время боя, оставалось загадкой для всего лагеря, однако обстричь товарища среди ночи ни у кого пока не получилось. Вся надежда оставалась на Кирс, к которой Джеро не скрывал своего особенного отношения.
— Вот тогда я и посмеюсь. — Гордо поднял Мариетти голову и размеренным шагом направился обратно к котлу.
— Давно отдыхаешь? — Это был настолько жизнерадостный голос, что девушка пожалела о столь раннем возвращении Джеро в лагерь. Ей нужно было побыть наедине с собой, насладиться тишиной, но парень скорее возьмет на себя сегодняшние обязанности Мариетти по лагерю, чем добровольно отойдет от девушки хотя бы на час. Глупец, пытающийся заполучить игрушку, которая вскоре ему самому же и надоест.
Девушка с неохотой оторвала взгляд от костра и посмотрела на того, кто нарушил столь долгожданное умиротворение после хоть и удачного, но сумасшедшего дня. Лесная жизнь совсем не приходилась Кирс по душе, как бы она не боготворила атмосферу полюбившегося «острова». Спать на холодной сырой земле совсем не так романтично, как описывают путешественники в своих романах. Холода, особенно зимние, уносили не только покой и уют, но и жизни. Раньше девушка и не представляла, какую борьбу способен выдержать ее, казалось, некрепкий женский организм. Но она выжила. Как в самые свои первые дни разбойничьей жизни, когда ее на руках внесли в заветное убежище, так и теперь она сражалась с любыми трудностями смены года. По крайней мере, пока что ей удавалось удерживать душу в границах тела. Но все же, несмотря на все не полюбившиеся минусы, ей нравилось сидеть у костра. Хотя даже от него старалась садиться исключительно на такое близкое расстояние, чтобы тепло слегка достигало тела.
— Решил исполнить свой долг и все нарушить? — С полуулыбкой ответила Кирс вопросом на вопрос. Как же ей хотелось заткнуть рот Джеро, чтобы насладиться этим тихим, но коротким моментом, когда все разбойники все еще были где-то на пути к «острову» и можно было послушать пение птиц.
— Не притворяйся, что меня не ждала.
— Не притворяйся, что сам в это веришь. — Хитро сощурилась девушка, вызвав у паренька искренний смех.
— Когда-нибудь ты разобьешь мне сердце, дорогая.
— Малыш, если бы ты был немного умнее, то понял бы, что твое сердце она уже давно выдрала и скормила волкам.
Девушка повернулась в сторону третьего собеседника и вытянула руку, ловко поймав бутылку с очередным ядерным пойлом, смутно напоминавшим вино. Года два назад ей было плохо уже от половины бутылки, когда сейчас она ловила себя на том, что могла выпивать наравне с малышом Джеро и все еще держаться на ногах. Полезный навык, когда требуется прикинуться пьяной, но при этом трезво мыслить и воспринимать информацию, льющуюся из чужих уст. Однако же девушка всегда старалась держать себя в руках и не позволять себе напиваться до бессознательного состояния.
— Если ты не заметил, старикашка, я вырос с тех пор, как ты мне не притащил олененка на мой четвертый день рождения. — Оторвал Джеро указательный палец от горлышка бутылки и неаккуратно взмахнул всей рукой, чуть не пролив на себя заветный напиток.
Старикашка, а именно, Марво неодобрительно сморщил нос. Он был свидетелем взросления многих из тех разбойников, на которых теперь держался весь лагерь. Когда-то они были всего лишь озорными мальчишками, но теперь крепко держали в руках клинки и проворно волочились за женскими юбками, хвастаясь победами в каждом из этих двух аспектов. Марво для каждого из них был вторым отцом: мудрым, ловким и заботливым наставником. Раньше не было ни одного человека женского или мужского пола, кто не завидовал бы его угольно черным волосам и атлетической мускулатуре. Конечно теперь, спустя годы от этого мало что осталось. В волосах и бороде отчетливо виднелись седые прорези. Кожа старчески морщинилась, а тело уже не было таким сильным, каким было когда-то. Марво был стариком. Все еще мудрым, все еще заботливым и все еще невероятно ловким, но все же стариком. И он не стыдился своих лет. Напротив, гордость всякий раз пробегала в его маленьких черных глазах, когда заходили шутки о его совсем уже приближающейся старости. «Сколько бы врагов не заносило меч у меня над головой, мне удалось дожить до седины. Возможно, я даже умру, когда старое сердце замается стучать понапрасну… Но вы, щенки, к этому времени устанете ждать». Несмотря на его слова, ему больше всех известно, что этого как раз никто от него и его могучего сердца не ждал. Ни один человек в здравом уме не будет ждать смерти своего отца и наставника. Особенно Джеро. Для него этот старик был отцом не только по духу и оружию, но и по крови.
— Не ври мне, щенок. — Свел Марво свои лохматые седые брови в неодобрении. — Разве я не принес тебе тогда то, чего ты просил? А ну попробуй сказать, что это было не так.
— Ты принес мне тушу оленя. — Хмыкнул Джеро, запрокинув голову с поднесенной бутылкой к губам.
— Но, так понимаю, вы не договаривались о том, что подарок будет резво прыгать и есть ягоды из твоих рук. — Подмигнула Кирс и ее слова сразу же сопроводились громким смехом старика. Марво обнял девушку за плечи и слегка прижал к себе, выражая все свое одобрение и не замечая, как Кирс сморщила нос от боли в плече. Она перевязала порез на скорую руку, но какого-то особого эффекта пока от этого не было.
— Иногда мне кажется, — С веселыми нотками заявил старик, — что, на самом деле, Кирс моя дочь, а не этот шалопай!
— Однажды она ей и станет. — Подмигнул уже Джеро, хитро взглянув на девушку, чем заставил ее непроизвольно закатить глаза.
Вскоре у костра собрались все остальные члены их небольшой семьи. Эд, Перси, Тиквел, Роуч… Все нашли себе место возле пламени, ожидая сытного ужина, что сегодня пришлось готовить самому наихудшему повару из всех них вместе взятых, однако желудок неугомонно требовал чего-то хотя бы на половину съедобного после тяжелого дня. Кирс любила это короткое умиротворенное время, когда после всех выматывающих приключений и боев в городе, оставалось лишь самое приятного времяпровождение, доводящее своими напитками сначала до легкого опьянения, а потом и до крепкого сна. Мужчины вокруг делились своими впечатлениями от прошедшего дня, хвастались своими добычами или даже небольшими ранениями, которые «мужественно» отказывались обеззараживать. Кирс считала это глупостью, хоть и сама не всегда придавала особое значение порезам от чужих клинков, когда они не приносились сильных неудобств.
— А ты, Кирс? — Обратился к ней Перси после своего довольно увлекательного рассказа о ловком ограблении купца, прибывшего пополнить винный погреб герцога. В большинстве случаев, именно этот проворный мальчишка тридцати лет поставлял в лагерь алкоголь и чрезвычайно этим гордился. Но было в нем то, что привлекало Кирс намного сильнее, чем его подвиги. Этот человек обладал чрезвычайно хорошим чувством юмора и огромным ребяческим оптимизмом. Когда в жизни все скатывалось в пропасть настолько, что сложно было даже поднять голову утром, то именно он помогал вновь воспрянуть духом и сражаться за свою жизнь ради победы над всем человечеством.
— Ничего особенного, — пожала девушка плечами, забирая у Мариетти свою небольшую порцию картошки, что на днях была украдена ею с одного из местных складов. — Узнала, что одна из влиятельных семей ожидает купца из Рима. Точно не знаю, что именно будет в его повозке, однако явно не дешевые безделушки. Послезавтра на рассвете стоит поставить людей на дороге к городу.
— Неплохо. — задумчиво произнес Марво, словно смакуя поданную информацию, а не ужин. Он уже составил у себя в голове план действий и, скорее всего, на данный момент выбирал подходящих людей на ограбление купца.
Но, пока старик снова не начал грузить мозг предстоящей работой, мужчины дружно решили сменить тему на более беззаботную. И чем меньше оставалось украденного Перси алкоголя, тем глупее и развязнее становились разговоры. Это были слухи с разных сторон Италии: кто с кем воюет, кто устраивает балы, какие девушки опозорили свою семью, а которые считаются завидными невестами. Кирс услышала краем уха уже заезженную тему о Джулиане Артеро и загадки, которую окружали эту, вроде бы, ничем непримечательную личность.
— Говорят, она сошла с ума. — Произнес Джед, местный любитель пообсуждать что-нибудь мистическое или необъяснимое. Особенно его привлекали истории о сумасшедших, чьи призраки до сих пор бродят в здешних лесах, чтобы отомстить своим убийцам или же простым прохожим. Некоторые мужчины признавались Кирс по секрету, что в детстве он доводил до паники не только самого себя, но и своих сверстников своими дурацкими выдумками.
— А мне кажется, что виновата не она, а ее сестра. — Вмешался Джеро, одновременно со старанием прожевывая немного резиновое мясо. — Иногда все оказывается намного сложнее, чем кажется на первый взгляд. Ведь тело старшей сестры, насколько я знаю, так и не смогли найти.
— Скорее всего, они просто плохо искали или же пустили такой слух. Артеро не желают распространяться на эту тему, понятное дело. А то, о чем не говорят, всегда привлекает чужие умы. Скорее всего, Франческа Артеро похоронена вместе со своими родителями, а пожар был абсолютно случайным.
— Почему тогда Джулиану Артеро нашли в Ферраре? Да и, говорят, она сама несколько раз призналась в ведьмовстве. Сначала на суде, а потом и при народе, когда стражники вели ее на сожжение… В общем, странная и жуткая история. А ты что об этом думаешь, Кирс?
Кирс подняла взгляд со своей картошки, которой уже почти что не осталось на тарелке и безучастно пожала плечами.
— Я считаю глупым ворошить то, что произошло настолько давно, разве нет? Что случилось тогда на самом деле, уже не имеет никакого значения. Виновницу нашли, пускай даже и невиновную, мертвых похоронили, а семья Артеро продолжает жить дальше.
— И тебе совсем не любопытно разобраться, что в действительности там произошло? — Удивился Джеро. — Любимая, ты меня удивляешь. Где же твое знаменитое любопытство?
— Любопытство любопытством, — Вздохнула Кирс, — но прошло слишком много времени, чтобы искать правду. И вряд ли кучка пьяных разбойников сможет разгадать все тайны той истории, сидя в кучке у костра.
— Согласен с тобой, девочка. — Вмешался Марво, который во время всего этого разговора молчал и внимательно выслушивал каждое мнение своих бойцов. — Однако, эта история навела много шуму. Я был на той омерзительной казни, и многое мне показалось странным. Однажды я услышал, что когда на следующее утро мужчины вернулись, чтобы избавиться от костей, они ничего не нашли. Говорят, что среди пепла лежали обломки целого дерева, которых огонь будто даже не касался, что, конечно же, никак невозможно.
Джед от слов старика невольно подскочил на месте от испуга и возбуждения одновременно. Этот человек отнял столько жизней в боях, но никак не мог усвоить, что никаких призраков в действительности не существует. Неудивительно, что некоторые его сверстники потешаются над ним до сих пор.
— Неужели это означает, что она…
— Это может означать то, — скептически заявил Бастел, — Что какие-то извращенцы утащили кости среди ночи. В этом мире много ненормальных. Да и диких зверей нельзя исключать.
Бастел был самым огромным из всех мужчин в лагере, и это касалось не только роста. Он походил на великана из старых сказок с горой мышц и постоянно серьезным выражением лица. Этот человек очень многое повидал за свою жизнь. Все его тело было покрыто разных размеров шрамами, с каждым из которых была связана своя жестокая история. Он понимал жизнь, наверное, даже лучше, чем Марво, хотя никогда не горел желанием оберегать и наставлять кого-то из лагеря. Он всегда был в стороне, лишь иногда высказывая свое точное разумное мнение, и никто не удивился, что Бастел принял скептическую сторону, касающуюся местной легенды.
— Я тоже так думаю, — согласился Марво, — А еще мне в душу запала одна вещица на этой ведьме. — Задумался старик. — Подвеска птицы синего цвета, … наверное, это что-то значило.
— Синяя птица означает счастье. — Тихо произнесла Кирс, смотря на бутылку в своих руках и даже не заметив, какое внимание она привлекла своими словами. — Мне как-то рассказывали историю про эту птицу. Те, кто увидит ее и заслужит доверие, тому она принесет счастье… глупая сказка.
— Сегодня ты слишком пессимистична, Кирс. — Усмехнулся Джеро и вдруг обнял девушку за плечи. — Может, закончим эту тему и скроемся где-нибудь от чужих глаз?
— Пошел к черту. — Засмеялась девушка и оттолкнула опьяневшего мужчину от себя.
— Действительно, не слишком ли печальную тему мы нашли? — Усмехнулся Мариетти, будто не сам начал разговор о сожженных ведьмах и загадочных убийцах. — Лучше выпьем! — Занес он бутылку над головой и все сразу же последовали его примеру.
Когда почти все мужчины оказались недееспособны, чтобы произнести даже одного слова, было принято решение разойтись спать. Джеро был один из немногих, кто более-менее твердо стоял на ногах, поэтому он ловко закинул к себе на плечо совсем ничего не соображающего Мариатти и понес пьяное бормочущее тело к лежаку. Одна лишь Кирс осталась на своем прежнем месте, лениво покручивая бутылку с остатками содержимого. Она все последние несколько часов растягивала одну эту бутылку, так что успела скорее немного протрезветь, чем опьянеть до свинского состояния.
Ее взгляд следил за выпивкой, и девушка не сразу заметила, что осталась у догорающего костра не одна. Рядом с ней сидел Марво. Старик немало выпил, как и многие из его «щенков», однако опыт давал о себе знать. Мужчина все еще трезво мыслил и способен был видеть в девушке то, чего не замечала даже она сама.
— Когда ты вступила в нашу семью, ты убедила меня не лезть в твое прошлое, Кирс, — Начал старик, когда вокруг начался раздаваться пьяных мужской храп. — Я не стал спрашивать о твоих скудных, но базовых навыках в боевых искусствах. Просто принял, так как пожалел тебя.
— С чего ты это? — Усмехнулась девушка и взглянула на Марво. — Собираешься сказать, что хочешь меня выгнать?
— Убери эту усмешку, девочка. — Сурово отрезал он, явно не намереваясь шутить. — Можешь водить за нос этих еще неопытных щенков, однако меня ты не проведешь. Ты разучилась улыбаться в тот день, когда ты нас нашла. Если не раньше.
— Я плохо помню тот день. — Ответила девушка чуть тише, но все же убрала веселость со своего лица. Марво был прав. Она давно не радовалась чему-то по-настоящему. Даже те приятные моменты, которые вызывали улыбку, были для нее чем-то, что предзнаменовало беду. Уже много лет мир для девушки состоял лишь из бед и неприятностей, которые поджидали на каждом шагу. А к ним всегда нужно быть готовой, чтобы не провалиться в бездну.
— Это была история с ведьмами? — Произнес Марво спустя недолгое молчание, чем привел Кирс в недоумение. Она посмотрела на мужчину, ожидая от него разъяснений на собственный вопрос, пока все-таки не дождалась. — Твое прошлое, о котором ты так старательно умалчиваешь. Я заметил твое нежелание говорить о той девчонке, которую сожгли несколько лет назад.
— Я думала не о ней. — Произнесла девушка, грустно улыбнувшись. — О сказке. Почему бедную птицу стали ассоциировать со счастьем?
— Птицу легко покалечить. — Произнес Марво, и Кирс уловила в его голосе нотки заботы, которую когда-то давно проявляли к ней родители. — Грубая сила ломает несчастным существам крылья. А что за птица, которая потеряла способность летать? — Старик грустно улыбнулся и остановил взгляд на опущенных глазах собеседницы. — Недоразумение, да и только… Но знаешь ли ты чувство, когда птица добровольно садится тебе в ладонь? — Улыбнулся Марво, когда девушка посмотрела в его мудрые глаза. — Вот это то и счастье.
Девушка задумалась над словами наставника, и что-то больно сжало горло. Доведется ли ей хотя бы раз увидеть ту самую птицу, о которой слагаются подобные легенды? Сможет ли она устоять и не схватить ее, пока счастье вновь не упорхнуло от нее навсегда?
— Знаешь, — вдруг Марво обратил на себя вновь внимание девушки, притворяясь, что не видит катившуюся по ее щеке слезы, — Ты когда-нибудь догадывалась, что означает твое имя? — Девушка с любопытством прислушалась, положив голову на колени и принявшись всматриваться в догорающие угольки костра. — Кирс — это маленькая птичка.
— Неужели, — Грустно усмехнулась разбойница. — Не думаю, что меня можно сравнить со счастьем.
— Может и так, — не стал спорить старик, встретившись с вызовом в глазах собеседницы. — но кто сломал твои крылья? Сила вдруг потухла в синих как летнее небо глазах. Девушка опустила голову и не сразу смогла ответить на поставленный мужчиной вопрос.
Надо же, как давно она не вспоминала о прошлом. Раньше не проходило и минуты без ощущения сжатого в кулаке сердца, но теперь… как давно эта пытка прошла? Как давно от былой боли осталась лишь печаль? Кирс настолько больно сжала пальцы, что ногти больно впились в ладони. Теперь, когда на какую-то жалкую секунду она начала вспоминать былое, появились и лица. Нет, одно лицо. Кровь. Смех. Крик. Скрежет. Огонь. Невидимая рука вдруг толкнула девушку вглубь своего сознания, где нет воздуха. Вокруг нечто скользкое, жидкое… Она тонула и не могла дышать. Крики становились все громче, пока в ушах не встал звон.
— Нет! — С твердостью в голосе сорвалось с губ. Кирс в недоумении обнаружила себя, твердо стоящей на ногах и прижимающей ладони крепко к ушам. Вдруг девушка почувствовала, как кровь прилилась к лицу. Наваждения больше не было, а вместо него рядом с ней сидел Марво и, наверняка принял собеседницу за умалишенную.
— Пришло время принять прошлое. — Вдруг философски продолжил мужчина таким спокойным баритоном, словно ничего странного не произошло.
Кирс пересилила саму себя и переступила через свое смущение, обернувшись к старику. Она ожидала увидеть спокойно смотрящего на нее мужчину, однако то, что предстало глазам молодой девушки, заставило ее невольно вскрикнуть. Марво, будто устранял обычный костер, вытянул ногу и башмаком тушил траву у ног Кирс. Синие языки пламени плясали прямо там, где недавно разбойница касалась земли.
— Я могу все… — Начала было Кирс, но замолчала. Как она объяснит того, чего не понимает? Как ей успокоить Марво, если она сама боится себя до чертиков?
— Я достаточно стар, чтобы верить во все, что происходит перед моими глазами, девочка. — Вздохнул старик и, как ни в чем не бывало, потянулся за очередной бутылкой. — И, конечно, сдавать тебя церкви я тоже не собираюсь.
— Как давно вы видели? — Девушка до сих пор не могла прийти в себя. То, что происходило с ней уже столько лет, никогда не было ей подвластно, но осторожность соблюдалась в любой момент. «Неужели это было так очевидно?!» Кирс почувствовала, как ноги подкосились от ужаса.
— Немногие знали. — Хмыкнул Марво. — Джед болван, но внимательности ему не занимать. Что ты вытаращилась, как испуганная курица? — Свел старик брови, глядя на Кирс. Она, бледная как призрак, закрыла рот руками, и готова была вот-вот или кинуться, куда глаза глядят, или упасть замертво. — Неужели ты подумала, что кто-то из наших ребят отправит тебя на казнь?! Мы семья, девочка. А уродство принято скрывать, а не говорить о нем.
— Почему мы тогда говорим? — Чуть ли не шепотом проговорила разбойница.
— Потому что за пределами лагеря есть человек, который также знает о твоем… уродстве. — Теперь нечто похожее на беспокойство появилось и на лице старика. — Не нравится он мне, Кирс.
— Что он знает? — Запаниковала разбойница, даже не зная, что способна так сильно впадать в это неустойчивое подвесное состояние. «Кто-то чужой видел меня. Когда я смогла так проколоться? За мной охотится церковь!»
— Он с месяц следит за тобой, а утром я перехватил его в городе. Хотел прижать его к стене, но он будто… — Старик покачал головой, словно не мог найти подходящего продолжения или описания произошедшего с ним в городе. — Будь аккуратнее. — Наконец, сдался он. — Я не хочу увидеть тебя в роли очередной Джулианы Артеро.