Котёнок

Хрупкая, совсем юная девушка стоит перед своим отцом, который кричит на неё, и смотрит на него пустым, ничего не выражающим взглядом. На неё кричат из-за того, что она пришла домой на пять минут позже, чем положено. Отец утверждает, что она наверняка употребляет наркотики и спит со взрослыми мужчинами. Девушка не понимает, в чём причина этих обвинений – ей только исполнилось 14 лет, она едва ли пробовала алкоголь, а её обвиняют в таких вещах! На неё кричат и оскорбляют, но ей плевать. Сейчас она просто ненавидит человека, который стоит перед ней. — Ты вся в мать! Та была такой же шлюхой. Снаружи девушка остаётся спокойной, но внутри неё ураган, она готова рвать и метать. Вспоминается фраза «о мёртвых либо хорошо, либо ничего, кроме правды». То, что говорит о её покойной матери её отец – точно не было правдой. Она ненавидит его, чёрт возьми, она так сильно его ненавидит. — Что ты молчишь, шлюха?! Нечего сказать? — отец бьёт её по щеке, и она, отшатнувшись, возвращается в прежнее положение, всё так же смотря на мужчину. Она уходит в ванную, закрываясь там. Выдохнув, девушка садится на пол и позволяет себе заплакать. Ей хочется громко кричать и крушить всё вокруг, но поддаться нахлынувшим нежелательным позывам ярости не даёт мысль о том, что у неё есть человек, которому она может позвонить – её двоюродный брат. Она уверена, что он поможет ей. Достав из кармана телефон, она набирает его номер. — Здравствуй, Ульяна. Как дела? — парень отвечает почти сразу. — Я не могу больше... Он... он ударил меня. Арсений, сделай что-нибудь, пожалуйста... Забери меня отсюда. Я не могу, я больше не могу, — шептала девушка в трубку, тихо плача. — Чёрт... Я сейчас приеду, не переживай. И ничего не делай с собой, ты меня поняла? — Быстрее. Пожалуйста, Арсений, быстрее, — всхлипывает девушка, сбрасывая вызов. Арсений, приехавший спустя десять минут, скандалит со своим дядей, кажется, ломает ему нос, но всё это никак не спасёт Ульяну. В разум, будто пуля, врезаются слова брата: — Прости, я не могу забрать тебя сейчас, потерпи ещё немного. А затем он уезжает, оставив её один на один со своим главным кошмаром – грёбанным совершенно свихнувшимся отцом. Вещи, мирно лежащие на прикроватной тумбочке, с треском летят на пол. Стакан разбивается на несколько больших и множество мелких осколков. Ульяна кричит, цепляясь пальцами за собственные волосы – таблетки едва ли помогают, она больше не может держать себя в руках. Ей плевать, что сейчас ночь и она может кого-то разбудить. Вряд ли она даже соображает, что делает. Девушка плачет, мечется по комнате, словно зверь в тесной клетке, бьёт кулаками стены. Она наклоняется к осколкам на полу, хватая в руки самый большой, и в этот момент в комнату врывается Арсений. — Стой! Какого хрена ты делаешь?! — мужчина подлетает к ней, хватая за запястье. — Я не могу, Арсений! Не могу жить с этими воспоминаниями, с этими снами, я не могу больше! — кричит Ульяна, пытаясь вырваться из крепкой хватки брата. — Ещё как можешь, — озлобленно отвечает Арсений, оттаскивая сестру от осколков. — Я ненавижу всё это! Чёртовы таблетки не помогают, я не могу так, слышишь, не могу! Брюнет прижимает девушку к себе, не давая свободы действий. Она дёргается, кричит и пытается хотя бы пнуть Арсения, но всё безуспешно. Мужчина просто садится на кровать, усаживая Ульяну к себе на колени, прижимает её к груди и гладит по волосам, пока та всхлипывает, постоянно вздрагивая. Ещё немного, и она успокоится – они это уже проходили. — Я не хочу... не могу жить... хватит, пожалуйста,— между рыданиями шепчет девушка, цепляясь пальцами за футболку брата. — Ты всё можешь, — отвечает Арсений, продолжая гладить красные волосы. Ульяна помнит всё, что с ней происходило несколько лет назад, будто это было совсем недавно. Она помнит отца, который бил её ни за что, помнит, как сбежала из дома и жила у друзей, как начала пить, как впервые попробовала наркотики и уже не смогла остановиться. Как Арсений со скандалом забрал её к себе, а затем положил в чёртов реабилитационный центр. Она ненавидела его за это в тот момент. Вылечившись от зависимости, она возвращается в дом Арсения, где ещё месяц всё идёт хорошо, а затем девушка начинает стремительно сбрасывать вес. Ей кажется, что она уродлива как внутри, так и снаружи. Она отказывается от еды, запирается в комнате и не общается с братом или с кем-либо ещё. Когда её вес достигает 35 килограмм при росте 167 сантиметров, Арсений снова увозит её в больницу, где врачи ставят ей диагноз – нервная анорексия. Год реабилитации, ей удаётся выбраться из этой ямы, но она по-прежнему ненавидит себя, не желая с кем-либо общаться или видеться. Врач прописывает антидепрессанты и просит каждые полгода наблюдаться у врача, отправляя Ульяну домой насовсем. Её и Арсения очень сблизила общая проблема – тяжёлое прошлое, которое невозможно забыть. Вот только Арсений может спокойно жить с этим, а Ульяна – нет. Почти каждую ночь ей снятся ужасные сны о её прошлом: об отце, наркотической зависимости, о больнице и всех ужасах, что происходили с ней. И эти сны нельзя было подавить никакими таблетками. Она каждый раз кричала, просыпаясь, а Арсений каждый раз успокаивал её. Так эти двое и жили, спасая друг друга, не давая сломаться окончательно. Спустя 10 минут Ульяна, успокоившись, засыпает прямо в руках Арсения, и тот, аккуратно положив девушку на кровать, тихо убирает осколки и тоже уходит спать.

***

Проснувшись, Антон ещё некоторое время лежит в кровати, снова обдумывая поведение Арсения. С того дня, когда они были в ресторане, прошла всего неделя, но отношения между ними изменились. Внешне всё оставалось по-прежнему – мужчина полностью доминировал над юношей, заставлял кричать и извиваться змеёй по ночам, но было и то, чего увидеть нельзя. Зато можно почувствовать, и они оба чувствовали. Арсений безуспешно старался подавить это, так как в принципе сторонился такого чувства, как любовь. А Антон понимал, что он слишком молод, чтобы влюбиться, тем более в такого человека, как Арсений. Но была причина, по которой они оба не хотели иметь друг к другу подобных чувств – страх. Они боялись любить друг друга, потому что до этого никогда не любили. Боялись разбитого сердца. Боялись неизвестности и последствий, которые несёт за собой любовь. Прекрасное окрыляющее чувство? Ничего подобного. Обоим было до безумия тяжело, но ни Антон, ни Арсений, не показывали этого друг другу. Они продолжали вести эту сводящую с ума игру, погружаясь в неё с головой. Для Арсения игра такого рода была не в новинку, но до этого неизвестными были его чувства, оттого всё – от ремня до жёсткого секса, становилось непривычным и в какой-то степени диким. Антон же едва ли понимал суть происходящего, так как ещё не до конца привык ко всем заморочкам мужчины, а влюблённость сбивала с толку окончательно. И оба решили самым верным молчать о своих чувствах, надеясь, что всё пройдёт. Но чувства – не насморк, просто так они не проходят. Тем более когда тот, кого ты любишь, постоянно рядом и каждую ночь заставляет твоё тело дрожать в оргазме. Чувства не проходят сами по себе. Антон всё же поднимается с кровати, отправляясь в ванную. Разглядывая себя в зеркале, он цепляется взглядом за каждый засос, укус или царапину, что оставил на нём Арсений. Он проводит по каждой отметине пальцами, вздрагивая. Ему, чёрт возьми, до одури нравится, когда его "папочка" кусается, прижимая к себе. Он сошёл с ума, поддавшись воздействию этих дьявольских голубых глаз. Парень готов быть для Арсения кем угодно, идти за ним хоть на край света, лишь бы тот всегда был рядом. Он хочет быть нужным своему господину. От осознания этого ему хочется забиться в угол и скулить, словно раненая собака, но он ничего не может с собой поделать. Устало прикрыв глаза, он включает прохладную воду и встаёт под струи. Его кожа сразу же покрывается мурашками, и он тихо стонет, начав мелко дрожать. Мысли постепенно приходят в порядок, дышать становится легче. Антон ещё некоторое время стоит под прохладными струями воды, а затем, переключив воду на тёплую, приводит себя в порядок. Парень вскрикивает от неожиданности, выходя из ванной – в белом кресле, стоящем в углу комнаты рядом с дверью, сидит Арсений, закинув ногу на ногу и сложив руки на подлокотники. На нём неизменная чёрная рубашка с закатанными рукавами и такого же цвета брюки. Мужчина оглядывает парня: с волос прямо на шею и ниже стекают капли воды, скользят по груди и животу, скрываясь в полотенце, обмотанном вокруг бёдер. Юноша на мгновение задумывается о том, что сейчас опять будет порка и жёсткий секс с наручниками и, честно говоря, его это не особо радует. Но он не видит нигде в комнате ни плети, ремня или чего-то подобного, ни вибратора, ни кляпа, ни даже пресловутых наручников. Ему кажется, что здесь есть какой-то подвох. — Иди ко мне, — от этого бархатистого властного голоса у Антона по спине бегут мурашки. Юноша послушно подходит и стоит рядом с Арсением, не зная, что ему делать дальше. Мужчина хлопает ладонью по своему колену, намекая на то, что Антон может сесть. Парень робко садится на любезно предложенное колено и рвано вздыхает от неожиданности, когда Арсений кладёт руку ему на талию и прижимает к себе. Сердце начинает бешено биться в груди, мальчишка не знает, куда ему деть руки и что он вообще должен делать сейчас. Брюнет целует худое плечо, слегка покусывая, и у Антона закатываются глаза от удовольствия. Арсений настолько нежен с ним в этот момент, что становится даже немного страшно – парень расценивает это как затишье перед бурей. Но старший продолжает мягкими поцелуями подниматься к его шее, а добравшись до неё, облизывает пульсирующую венку, слегка задевает её зубами и засасывает. Антон не в силах сдержать тихий стон – ему настолько нравится, что начинает кружиться голова. Арсений поднимается к подбородку, кусает, целует его щёку, поднимаясь к уху. Он прикусывает мочку, опаляя её горячим дыханием, и Антон снова тихо стонет. Мужчина берёт юношу за подбородок и поворачивает его лицо к себе, заглядывая в глаза. Тот смотрит в ответ и видит во взгляде господина нежность, но вместе с ней неизменную похоть и властность. Во взгляде Антона такая же смесь нежности и похоти, но вместо властности – покорность. И это именно то, из-за чего юношу хочется завалить и трахнуть, выбивая из груди громкие стоны и крики. Он смотрит настолько преданно, что Арсению хочется сделать парня своим навсегда, позабыв обо всём и всех. Их губы непозволительно близко. Антон чувствует на своих горячее тяжёлое дыхание, он едва держит себя в руках, но не может позволить себе сделать первый шаг. Арсений не может тоже, но причина, по которой он сдерживает свои желания, отличается от причины младшего. Антон не целует лишь потому, что господин не давал разрешения даже говорить (хотя он и сам знает, что может, и что ему за это ничего не сделают), не говоря уже о чём-то большем. Брюнет не припадает к таким желанным пухлым губам, потому что знает, что после этого он уже точно не сможет совладать со своими чувствами. Он упадёт в эту бездну отчаяния и никогда не выберется из неё. Ему страшно. Но Антон смотрит на его губы, кусая свои, и Арсению вот-вот сорвёт крышу. Он хочет поцеловать его, он бесится и ненавидит себя за свою слабость. Трепетное дыхание младшего приятно щекочет губы. Он смотрит с таким обожанием, что Арсений тихо рычит, прижимая мальчишку ещё ближе к себе, хотя ближе уже, кажется, некуда. Ему никогда не хотелось поцеловать кого-то так сильно. Антон не совсем понимает, почему брюнет медлит и, не удержавшись, слегка подаётся вперёд, проводя нижней губой по губам Арсения. Тот, кажется, на несколько мгновений перестаёт дышать, а затем его дыхание становится таким учащённым и прерывистым, что юноша пугается. — Что ты со мной творишь? — хриплым голосом спрашивает Арсений, кладя руку на шею мальчишки. — Как Вы хотите, чтобы я называл Вас сейчас? — шепчет Антон, кусая губы. — Как тебе угодно, — мужчина опускается к его шее и покусывает чувствительную кожу. — Папочка... — выдыхает парень. Его щёки заливаются румянцем. — Да, котёнок? — Арсений прекрасно понимает, что вот-вот сдастся. — Поцелуй меня. Внутри Арсения сейчас зарождается сильнейший шторм. Его терпение кончается – как бы он ни хотел, он всё-таки не железный. Мужчина прижимается своими губами к губам Антона, сразу же проникая языком в его горячий рот. Он сдался, не устоял перед обаянием этого ангельского создания. Арсений любит его, но вместе с тем готов разорвать на куски за то, что он так мучительно прекрасен. Он целует страстно, вкладывая в поцелуй все чувства, что в нём сейчас есть. Антон не сдерживает своих сдавленных стонов, он возбуждается в одно мгновение. — Пожалуйста, Арсений... Я хочу... — он делает то, чего до этого не делал – просит взять его. Просит искренне, желая этого по-настоящему. — Чёрт, котёнок, — рычит брюнет, сдёргивая с худых бёдер полотенце. Он поднимает мальчишку на руки и несёт до кровати, кидая на неё и наваливаясь сверху. Они продолжают целоваться, Антон дрожащими пальцами расстёгивает пуговицы на рубашке Арсения. Где-то на задворках сознания плещется мысль о том, что сейчас он получит по рукам, а затем его привяжут к кровати и отымеют до синяков на ягодицах, но мужчина лишь продолжает терзать столь желанные губы и оглаживать столь прекрасное тело. Длинный язык Арсения ласкает нёбо, проходится по ровному ряду зубов, а затем губы обхватывают язык мальчишки, посасывая. Антон протяжно стонет, не ожидая, что это действие брюнета отзовётся будто бы электрическим током внизу живота. Расстегнув, наконец, чёрную рубашку, он стягивает её со своего господина, иногда робко задевая разгорячённое тело длинными пальцами. Арсений, не изменяя своим манерам, кусает юношу в шею, оставляет несколько засосов и спускается ниже, к умопомрачительным выпирающим ключицам. Мужчина готов часами кусать их, водить по ним пальцами и просто смотреть, потому что ключицы Антона – это что-то невероятное. Он спускается к груди юноши, покрывая её поцелуями, и тот почти плавится от этой непривычной нежности. В глубине души он понимает, что всё это ненадолго. В любой момент Арсений снова станет жестоким господином, который с радостью выбьет своим ремнём из него всю душу, с удовольствием свяжет ему руки и отымеет и, наконец, с нескрываемым восторгом кончит в него, как всегда оставив одного на кровати. Антон всё это понимает, но изо всех сил старается не думать об этом, потому что ему хочется плакать и кричать. Прямо сейчас, под Арсением, который дарит ему эти тягуче-сахарные ласки, заставляет стонать и выгибаться. А брюнет, словно дикий зверь, чувствует резкие перемены в настроении его мальчика. Он поднимается к его лицу, заглядывая в слегка покрасневшие глаза. — Что случилось, Антон? — юноша не понимает, как Арсений может одновременно смотреть так нежно и сохранять строгий тон. — Ничего... — шепчет парень, закрывая глаза и отворачиваясь. — Антон, — парню резко захотелось убежать, спрятаться и больше никогда не слышать этот голос – слишком много холода и металла, из-за которых уверенность в том, что Арсений просто издевается над ним, росла с каждым мгновением. — Мне... меня не покидает чувство, что сейчас Вы как всегда станете грубым, сделаете мне больно и оставите на этой кровати одного, — Антон прикусил губу, стараясь не смотреть в голубые глаза, которые, кажется, слегка округлились от удивления. — По-моему, тебе нравилось то, что я с тобой делал, — по-доброму усмехается Арсений. — Просто расслабься и доверься мне, пожалуйста. Мужчина снова опускается к резко вздымающейся груди парня, проводя носом по затвердевшему соску, отчего юноша вздрагивает. Кончик горячего языка парой лёгких движений пробегается по розовой плоти, заставляя Антона мелко задрожать. Арсений слегка прикусывает сосок и влажными поцелуями спускается ниже. Когда он проводит языком по низу впалого живота, парень под ним втягивает его ещё больше, слегка выгибаясь. Брюнет задевает головку возбуждённого члена слегка колючим подбородком и Антон вскрикивает, сжимая тонкими пальцами простыню под собой. Зелёные глаза распахиваются, а с пухлых мальчишеских губ слетает громкий стон, когда длинный язык Арсения проходится по всей длине члена, играя с уздечкой. Голубоглазый хищно улыбается, обхватывая головку губами, а юноша снова протяжно стонет, прогнувшись в спине. — Ты кажешься ещё худее, когда выгибаешься. Ты очень красивый, — шепчет Арсений, а затем снова обхватывает губами горячую плоть. Антон почти плачет под ним, утопая в ощущениях, которых он никогда раньше не испытывал. Арсений не берёт глубоко и не помогает себе руками, но и того, что он делает, вполне достаточно, чтобы мальчишка метался по кровати и громко стонал. Старший плавно двигает головой, играет языком с уздечкой и обводит головку. Это невозможно. — Арсе-е-ний... Да-а! Бо-о-оже... — стонет мальчик, выгибаясь так сильно, что его позвоночник хрустит. Арсений слегка ускоряется, положив ладонь на член Антона. Длинные пальцы обхватывают горячую плоть, двигаясь в такт с головой. Юноша почти кричит, кусая губы. Его глаза закатываются от нарастающего удовольствия, голова начинает кружиться. Когда язык Арсения задевает чувствительную уздечку, он с громким протяжным стоном кончает, до побелевших костяшек сжимая простыню. Брюнет позволяет кончить себе в рот, но этому парень удивится позже – сейчас он не в состоянии думать о чём-либо. Арсений поднимается к его лицу, жадно впиваясь во влажные губы. Младший чуть морщится, чувствуя привкус собственной спермы, но с не меньшей страстью отвечает на поцелуй. Брюнет переворачивает его на живот, прижимаясь голой грудью к чуть вспотевшей спине, целует худые плечи и лопатки. Он расстёгивает ширинку на своих штанах, слегка приспуская их вниз вместе с боксерами и прижимается твёрдым членом к ягодицам Антона. Тот подаётся вперёд, прижимаясь к Арсению ещё больше. С губ старшего срывается удивлённый вздох, а затем он достаёт из ящика тумбочки смазку и презерватив. — Встань на четвереньки, — шёпотом произносит Арсений, смазывая пальцы. Юноша послушно поднимается, прогнувшись в спине, словно кот – от этого зрелища у брюнета расширяются зрачки и учащается сердцебиение. Он приставляет палец к сжавшемуся входу и надавливает – фаланга без труда проскальзывает. Затем, приложив некоторое усилие, Арсений вставляет палец до конца. Антон судорожно стонет, кусая губы и комкая простыню под собой. Мужчина медленно двигает пальцем меж горячих бархатных стенок, пытаясь найти простату. Ему это удаётся почти сразу, и он пару раз надавливает на неё, заставляя мальчишку под собой возбуждённо вскрикнуть. Второй палец внутри Антона заставляет того поморщиться и заскулить, но когда Арсений вновь находит простату, его подбрасывает, а член, дёрнувшись, полностью твердеет. Когда мужчина вставляет третий палец, парень снова скулит, а потом, привыкнув, громко стонет и слегка насаживается сам. Арсений с тихим рыком раскатывает по члену презерватив и приставляет головку к раскрытой пульсирующей дырочке, слегка надавливая, но не входя, дразня Антона. Ему хочется, чтобы мальчик попросил. И он, чёрт возьми, просит. — Пожалуйста... — скулит парень, стараясь самостоятельно насадиться на член Арсения, но тот держит его за поясницу, не позволяя этого сделать. — Что? — усмехается брюнет, снова надавливая на колечко мышц. — Б... блять... Трахни меня, папочка! — вскрикивает Антон, а затем с его губ срывается вскрик – Арсений резко входит наполовину, шлёпая его по бедру. — Кажется, я не давал разрешения сквернословить, — горячий шёпот опаляет ушную раковину, возбуждая ещё больше. Член Арсения скользит дальше, до самого основания. Звонкий звук шлепка кожи о кожу туманит обоим разум, и брюнет, выйдя из Антона почти до конца, резко входит снова, выбивая из груди младшего всхлип. Но ритм он задаёт плавный, медленный, заставляя парня сладко стонать и выгибаться. Юноша сминает простыню под собой, старается прижаться как можно ближе к Арсению. Одна рука мужчины упирается в поверхность кровати рядом с головой Антона, вторая держит его за плечо, несильно сжимая. В голову приходит мысль, и брюнет думает лишь секунду над тем, претворять ли её в жизнь, после чего рука с плеча скользит на шею мальчишки. Пальцы оглаживают кадык, пульсирующую венку, ключицы. Ничего не подозревающий парень продолжает громко стонать и иногда насаживаться на член Арсения, но резко замолкает, распахнув глаза от удивления и, конечно, страха, когда слышит: — Только ничего не бойся, — а затем чувствует, как длинные пальцы сжимаются на его шее. Арсений начинает двигаться быстрее, рыча и постанывая в ухо Антона, которого с каждой секундой всё сильнее охватывает паника. Он почти не может дышать, а голова начинает кружиться, но есть то, что заставляет его зажмуриться и задрожать – нарастающее с каждым толчком неимоверное возбуждение. Брюнет ослабляет хватку, давая юноше сделать пару глубоких вдохов, а затем снова сжимает его горло. — Посмотрим, сможешь ли ты кончить без рук, — пошло шепчет Арсений, с каждым движением ускоряя темп. Когда головка попадает по простате, Антона подкидывает. Он бы застонал в голос, но всё, что он может – хрипеть и дрожать, давая понять, что ему слишком хорошо. Старший задаёт бешеный темп, то и дело задевая чувствительный комок нервов внутри мальчишки и тот понимает, что он, чёрт возьми, сейчас кончит. Даже не прикасаясь к себе. Кончит от того, что его душат. Боже. Он точно сошёл с ума. Но волнует ли его это? Сейчас – точно нет. Мир сузился до сильных рук Арсения, его хриплых стонов над ухом и невероятных ощущений, которых он раньше не испытывал. Становится всё жарче, перед глазами всё плывёт. Брюнет снова даёт сделать пару вдохов, а затем, сжимая тонкую шею, со всей силы двигает бёдрами, кончая с громким стоном. Антон кончает следом, сжав внутри член Арсения. Он хрипит, не имея возможности кричать, изливаясь на простыню, дрожа всем телом и кусая губы. Когда пальцы на его шее разжимаются, он роняет голову на кровать, жадно хватая ртом воздух, иногда постанывая. Арсений выходит из тела юноши, судорожно выдохнув, снимает презерватив и, связав его в узел, кидает под кровать. Он ложится рядом с то и дело вздрагивающим Антоном, рассматривая его. — Котёнок, всё хорошо? — брюнет гладит его по волосам, иногда слегка сжимая их. — Да, — почти стонет юноша, ещё не отошедший от оргазма. — Отдыхай, а я пойду вниз. Как приведёшь себя в порядок, спускайся тоже. Арсений поднимается с кровати, одеваясь и приводя себя в надлежащий вид, а затем, кинув на такого сексуального сейчас Антона взгляд, выходит из комнаты. То, что он видит, спустившись в столовую, заставляет его мысленно выругаться – на диване сидит его отец, мирно попивающий его виски. — Какого хрена ты здесь забыл? — спрашивает брюнет, садясь за стол. — Я тоже рад тебя видеть, сынок, — усмехается мужчина. — Я решил не отвлекать тебя и подождать, пока ты закончишь. Парень или девушка? — Не твоё собачье дело. Зачем ты припёрся в мой дом? — Ты прекрасно знаешь, что мне нужно, не включай дурачка. Ты подумал над моим предложением? — Ага. И я думаю, что ты можешь проследовать с ним нахуй. Как тебе такая идея? — Сынок-сынок, — качает головой мужчина, посмеиваясь. — Я ведь не шучу. Ну чего тебе будет стоить этот штамп в паспорте? Он же никак не помешает тебе трахать твоих шавок. В конце концов, ты сможешь потом спокойно развестись, если для тебя это так принципиально. А девочке всего лишь нужно гражданство. Что скажешь? — Скажу, что ты можешь выметаться отсюда. Нет, правда, уёбывай, — устало потирая виски, бросает Арсений. — Завтра в 16:00 она и её отец будут ждать тебя в «да Винчи». Если не придёшь, то ... Ну, дело твоё. Значит, не так сильно тебе нужны твои денежки. Всего доброго, — отец, поставив бокал на стол, накидывает свой пиджак, что лежал рядом с ним, бросает на Арсения презрительно-насмешливый взгляд и уходит, хлопнув дверью немного громче, чем нужно. Брюнет сверлит бокал на столе задумчивым взглядом и его отчего-то охватывает порыв скинуть его на пол. Сделать это не даёт лишь нежелание убирать осколки с паркета. — Ты как? — Арсений вздрагивает, не услышав, как подошла сестра. — Всё нормально. У тебя, я надеюсь, тоже? — Да, конечно, — Ульяна почти не врёт. — Он приходил по поводу женитьбы? Мужчина растерянно кивает, продолжая вглядываться в бокал и каплю крепкого напитка на его дне. Девушка, заметив это, убирает стеклянную посуду в раковину, а затем садится напротив Арсения. — Знаешь, — начинает она задумчиво. — На самом деле, штамп в паспорте – это действительно не так уж и страшно. Может, стоит согласиться, чтобы он отстал наконец? — Я всё понимаю, плевать мне на этот штамп. Допустим, девушке я помогу, от меня и правда не убудет. Меня больше волнует этот мудак. Хочу отомстить ему. Лишить всего, что он имеет, оставить ни с чем. Я правда ненавижу его. Он даже не извинился за тот случай десять лет назад, ты знаешь, — Арсений горько усмехается, взглянув на сестру. — Слушай. Я тебя прекрасно понимаю, но не проще хотя бы для тебя самого забить на это, выполнить свою часть сделки и жить спокойно дальше? Забудете друг о друге и разойдётесь, как в море корабли. — Не факт, что он отстанет. Я хочу, чтобы этот мудак исчез из моей жизни навсегда. — Если он обнищает по твоей вине, то я сомневаюсь, что он отстанет, — улыбается Ульяна. Даже в такой непростой ситуации её зелёные глаза искрятся светом, заставляя Арсения спокойно улыбнуться. — Ну а что ты предлагаешь? Убить его? Неплохая идея, кстати, — хрипло смеётся голубоглазый, запуская руку в свои волосы. На втором этаже раздаётся тихий хлопок двери – Антон вышел из комнаты и мягкими тихими шагами направляется к лестнице. Арсений рассматривает спускающегося юношу: на нём белая майка и чёрные штаны-шаровары в которых он, почему-то, кажется ещё худее, чем он есть на самом деле. — Доброе утро, Антон, — улыбается Ульяна. — Доброе, — отзывается парень, не решаясь сесть за стол. — Садись, не стой, — говорит Арсений, вставая из-за стола и собираясь уйти на второй этаж. — А ты завтракать не собираешься? — спрашивает сестра, направляясь к холодильнику за продуктами. — Как будет готово – зови, — по-доброму усмехается брюнет. — Я в кабинете. Когда со второго этажа снова раздаётся хлопок двери, Ульяна, не поворачиваясь к Антону, спрашивает: — Как ты? — Всё хорошо, спасибо, — растерянно отвечает юноша, разглядывая спину девушки. — Тебе помочь чем-нибудь? — Нет, спасибо. Так значит... он назвал тебе своё имя? — Ну да, а что? — Просто уточняю. Это хорошо. Значит, у него действительно есть к тебе чувства. На некоторое время между ними зависает неловкое молчание, а тишина нарушается лишь шумом посуды. Антон не решается задать вопрос, который так мучает его. Он не уверен, что его вообще стоит задавать. Но всё же, выдохнув, он делает это. — Ульяна, — зовёт парень, опуская глаза. — Да? — всё также не отвлекаясь от готовки, отзывается девушка. — Фил... Что ты знаешь о нём? — А ты откуда о нём знаешь? — Он был в ресторане неделю назад. Расскажи мне о нём, пожалуйста. — Нечего рассказывать. Сначала всё шло как обычно, а потом он, видимо, влюбился и ему сорвало крышу. Совсем неуправляемый был, — Ульяна решает опустить то, что Арсений считал его своей лучшей игрушкой. — И поэтому его выгнали? — Можно и так сказать. Ну, он просто решил, что может распускать руки, и Арс выволок его из дома. Антон решил не уточнять, кого именно ударил Фил, так как понимал, что на Арсения он руку поднимать бы не стал. В столовой снова повисла тишина – каждый погрузился в свои мысли. Ульяна думала о том, что Филипп, в принципе, был не таким уж плохим парнем, пока не свихнулся. Мозг Антона был занят мыслями о его чувствах к Арсению и о том, что произошло в его комнате. Сам Арсений в своём кабинете усердно раздумывал над тем, как поступить с отцом. Он не знает, откуда взялась эта внезапная тяга к мести, но предпочитает не задумываться над этим, потому что это неважно. Если честно, Арсений потихоньку вообще перестаёт понимать, что для него важно, а что – нет. В чём-то он соглашался со словами сестры о том, что, возможно, стоит просто забить на отца и спокойно жить дальше. Но он был не в силах предать забвению своё прошлое, из-за которого иногда так сильно рвёт крышу. Особенно сильно, когда он видит своего отца, а в последнее время это происходит несколько чаще, чем хотелось бы. Он спускается в столовую, когда его зовёт Ульяна, завтракает, не проронив ни слова, а затем уходит обратно в свой кабинет. Антон замечает, что мужчина пребывает в каком-то отрешённом настроении, но предпочитает промолчать. Арсений сидит в кабинете несколько часов, а затем куда-то уезжает, не сказав никому ни слова. Антон сидит в библиотеке, но услышав, как хлопает входная дверь, решает спуститься вниз. Отложив книгу на журнальный столик, он поднимается с мягкого дивана и выходит из комнаты. Около лестницы он сталкивается с Ульяной, которая так же, как и он, решила покинуть свою комнату, когда услышала, как закрывается дверь. — Ты голодный? — внезапно спрашивает девушка, проходя в столовую. — Эм... Нет, нет. Спасибо, — задумчиво тянет Антон. — Чаю хочешь? Кофе? — Чаю. Парень проходит следом за девушкой и садится на белый диван у окна. — Ты заметил, что он какой-то странный был с утра? — спрашивает Ульяна, ставя греться чайник. — Да. Задумчивый... На это есть какие-то причины? — Думаю, есть. Но вряд ли я могу тебе о них рассказать. Если посчитает нужным, расскажет сам. Не бери в голову, — как всегда тепло улыбается девушка. — Какой будешь чай? Есть молочный улун, чёрный, зелёный, белый и пуэр. — Зелёный. Просто зелёный чай. — Сахар? — Одну ложку. Ульяна заваривает чай, приятный запах которого распространяется по всей столовой. Некоторое время они сидят в тишине, разглядывая молочно-белый пар, струящийся из кружек, но Антон нарушает молчание. — Я понимаю, что спрашивать что-то про Арсения бесполезно. Так что, может, ты расскажешь о себе что-нибудь? Почему ты живёшь здесь? — С отцом были проблемы, и Арсений забрал меня к себе. У нас всегда были хорошие отношения. — А мама? — Мама умерла при родах. — Оу... Прости, пожалуйста, — Антону становится неловко за свой вопрос. — Всё нормально. Я ведь её не знала даже. — А с отцом что? — Ну, он просто кретин, вот и всё, — усмехается девушка, отпивая чай из кружки. Юноша решает ограничиться этими вопросами и больше не доставать Ульяну, потому что понимает, что она либо всё равно ничего не расскажет, либо он в процессе разговора ляпнет ещё какую-нибудь глупость, за которую ему станет стыдно. Молча допив свой чай, он уходит в спальню и остаётся там до вечера, читая книжки и умирая со скуки. Приехавший поздно вечером Арсений долго спорит о чём-то на первом этаже с Ульяной, но Антон не слышит, о чём именно. Затем он слышит, как маленькая братско-сестринская перепалка прекращается, а через некоторое время до ушей доносится звук шагов, приближающихся к его спальне. Дверь приоткрывается, и брюнет проскальзывает в комнату. — Привет, котёнок, — устало улыбается голубоглазый, садясь на кровать рядом с Антоном. — П-привет, — запинается юноша, поднимая зелёные глаза на мужчину. — Тебе так идёт эта майка и штаны, — усмехается Арсений, запуская прохладную ладонь под белую майку. Парень вздрагивает. Брюнет ведёт ладонь выше, к медленно вздымающейся груди. Юноша молча смотрит на него, кусая губы и иногда забывая дышать. Длинные прохладные пальцы обводят розовый сосок, заставляя мальчишку дёрнуться и судорожно вздохнуть, а затем рука Арсения исчезает из-под майки. Антон разочарованно выдыхает и почти умоляющим взглядом смотрит на старшего. — Ну уж нет, котёнок, даже не смотри на меня так. Скоро ужинать будем, спускайся, — Арсений, погладив его бедро, удаляется из спальни. Юноша тихо воет в подушку – как можно так издеваться?! Смотреть на него своим властным взглядом, гладить соски и бёдра, говорить таким возбуждающим голосом, а потом просто уходить! Член, дёрнувшись, стал ещё твёрже. И как ему спускаться в столовую со стояком, который очень хорошо видно в этих штанах? Чёртов Арсений. Немного успокоившись, он, на всякий случай натянув майку как можно ниже, спускается. Арсений сидит за столом спиной к нему, Ульяна раскладывает по тарелкам ужин. — Садись, котёнок, — мужчина хлопает по стулу рядом с собой. Что ж, видимо, выбора, куда сесть, у него сегодня нет. За него уже решили, и лучше не спорить. Юноша послушно подходит к столу, садясь на предложенное Арсением место. На бедро сразу ложится рука брюнета, сжимая чуть выше колена. Парень задирает голову, сглатывая, но сразу же опускает её. Щёки заливаются румянцем. Антону тяжело есть, потому что Арсений то и дело гладит его бедро, поднимаясь к самому паху. Ульяна этого, слава богу, не видит, так как сидит напротив них, погружённая в свои мысли. Не доев, Антон отставляет тарелку в сторону – тяжело, знаете ли, ужинать, когда рядом с тобой сидит тот, кого ты в постели называешь папочкой и уже не стесняясь наглаживает твой член сквозь ткань штанов. — Я всё! — неожиданно резко и громко говорит юноша. — Можно я пойду к себе? — Конечно, иди. Антон поднимается к себе в спальню, ложась на кровать. Он бы и рад убеждать себя, что не ждёт сейчас Арсения, ворочаясь от нетерпения, но обманывать самого себя не хочется. Конечно же, он ждёт, рисуя в своём воспалённом воображении не самые приличные картины. Боже, в кого он превратился. Но Арсений не приходит и через полчаса, и через час. Юноша старается расслабиться и не думать о мужчине, но получается плохо. И он продолжает, как верный пёс – разве что не скулит от нетерпения, смотреть на дверь и ждать. Он уже почти проваливается в сон, когда дверь со скрипом открывается. — Котёнок? — Антон резко распахивает глаза и чуть ли не подпрыгивает на кровати от неожиданности. — Да? — юноша потирает глаза, принимая сидячее положение. — Пойдём. Ничего не соображающий парень поднимается и выходит из спальни следом за Арсением, не сразу поняв, куда его ведут. Осознание приходит лишь тогда, когда они оказываются у двери в противоположном конце коридора. От предвкушения внутри у Антона всё сжимается. — Проходи, раздевайся, — шепчет на ухо Арсений, слегка подталкивая парня вперёд. Младший открывает дверь и заходит, слегка поёжившись – в комнате было прохладно. Он стягивает с себя майку, кладя её на кровать, и его тело покрывается мурашками, а маленькие розовые сосочки моментально твердеют, что не укрывается от глаз Арсения, который, кажется, даже не смотрел на Антона, пытаясь найти что-то в ящике шкафа. Мужчина резко поднимается, подходя к юноше. По-прежнему прохладные пальцы накрывают сосок, начав слегка массировать. Парень, закусив губу, шипит. — Дико возбуждают, — шепчет Арсений, имея в виду чувствительные соски младшего. — Готов часами ласкать их. Брюнет чуть сжимает длинными пальцами плоть, оттягивая, и мальчишка протяжно стонет. — Продолжай раздеваться, — усмехается мужчина, возвращаясь обратно к ящику. Антон стягивает штаны, кладя их рядом с майкой, а затем и боксеры, кидая их к остальной одежде. Арсений тем временем достаёт из ящика повязку на глаза, наручники и чёрную свечу, но юноша этого не видит, так как старший прячет руки за спину. — На колени, — мягким тоном приказывает мужчина. Антон послушно садится перед ним на колени, опуская голову. — Посмотри на меня. Юноша поднимает глаза, встречаясь с хищным прищуром Арсения. Тот, стараясь спрятать от взора младшего свечу, кидает вещи на кровать, оставляя в руках повязку. Мужчина наклоняется к его уху, прикусывает мочку и горячо шепчет: — Мы сегодня немного поиграем. Арсений обходит его, становясь за спину, и мягко кладёт на лицо Антона повязку, лишая его возможности видеть. Парень вздрагивает в испуге, стараясь отодвинуться. — Что ты..? — начинает юноша дрожащим голосом, но его обрывают. — Тише, котёнок. Ничего не бойся. Но, конечно, Антон боится. Он прекрасно знает о том, что Арсений совершенно непредсказуем, а с завязанными глазами он стал совсем беззащитным перед этим голубоглазым дьяволом. Ему действительно страшно. — Арсений... Не надо, пожалуйста, — шепчет парень, поднимая голову, но видит перед собой лишь густую темноту. — Замолчи, котёнок, — мальчишка вздрагивает, когда слышит горячий шёпот прямо над ухом – теперь он даже не может знать, где находится мужчина и с какой стороны он будет "нападать". Антон прикусывает губу, начиная трястись от страха перед неизвестностью. Арсений стоит перед ним на коленях, рассматривая лицо юноши и ему начинает казаться, что он видит страх в зелёных глазах даже сквозь плотную ткань повязки. И, чёрт возьми, это так сильно заводит. Ему так нравится, когда его боятся. — Ложись, — ласково приказывает брюнет, положив руку на худое плечо и слегка толкая. — На пол? — робко тянет парень, глубоко вздохнув. — На пол, Тоша, на пол, — усмехается Арсений, наблюдая, как Антон аккуратно ложится на мягкий ковёр, сразу же раздвигая худые ножки. Мужчину этот жест заставляет хищно и довольно улыбнуться. — Какой хороший мальчик, — он берёт мальчишку за щиколотку, поднимая ногу. Арсений целует выступающую косточку с внутренней стороны, и Антон снова вздрагивает, стараясь отдёрнуть ногу, за что получает несильный шлепок по бедру. — Перестань дёргаться, я же ничего не делаю, — фраза получается слишком грубой, и светловолосый даже перестаёт дрожать, начав прислушиваться к каждому действию старшего. Тот, в свою очередь, тянется к маленькому пакету, лежащему на кровати и достаёт оттуда то, что будоражит его разум. Мысль об этом заставляла его член вздрагивать, наливаясь кровью. Его маленький фетиш. Антон чувствует, как ноги касается какая-то прохладная нежная ткань, а затем – он сразу понимает – на него натягивают чулок. Чёртов, мать его, чулок! Но что самое главное – ему нравится. Что именно, он сам пока не решил. Может, это прикосновения пальцев Арсения к его бёдрам, пока тот натягивает на него кусок шёлка, может, просто осознание того, что на нём чулки. А может и то, и другое. Когда брюнет заканчивает "одевать" Антона, он слышит, как учащается дыхание мужчины. — Какого цвета? — решается спросить юноша, потому что ему действительно интересно. — Чёрные, — хриплым голосом отзывается Арсений, проводя пальцами по кружевным бантикам. — Боже, ты пиздец, какой сексуальный в них. Ты сводишь меня с ума, котёнок, ты в курсе? Юноша довольно улыбается в ответ. Конечно, он знает. Ему любопытно, как он выглядит в чулках, но вряд ли Арсений снимет с него повязку, пока не наиграется. Антон понимает, что это не всё, что задумал на сегодня Арсений, но спросить так и не решается. — Садись на колени, — голос брюнета снова сводит с ума, будто обволакивает с ног до головы, погружаясь в каждую клетку тела, в разум, в самое сердце. Парень возвращается на колени, складывая ладони на свои бёдра, ощущая, как кружевные бантики щекочат ему запястья. Мужчина, продолжающий сидеть перед ним на коленях, берёт его руки в свои, поднося к своему лицу. Он поглаживает тонкие пальцы, рассматривая их. Затем, не отпуская рук юноши, одной рукой он берёт с кровати наручники. Арсений кладёт их рядом с собой и возвращает руку на запястья Антона, опуская худые руки вниз и заводя их ему за спину. Взяв с пола наручники, он в считанные секунды застёгивает браслеты, лишая младшего возможности активно двигать руками. Но наручники Антона уже давно не пугают – он знает, что даже будучи со свободными руками пытаться дать Арсению отпор бесполезно. Брюнет поднимается с колен и немного отходит, чтобы рассмотреть своё тёмное творение получше. Светловолосый и слишком худой юноша сидит на коленях, опустив голову, с повязкой на глазах. Его руки закреплены наручниками, а на тонких ножках прекрасные, очень сексуальные чёрные чулки с этими чёртовыми кружевными бантиками, которые сводят Арсения с ума. Но самое главное – то, что заставляет брюнета ликовать и хищно улыбаться – стоящий колом и сочащийся смазкой член юноши. Его возбуждает то положение, в котором он находится. Ему нравится всё, что делает с ним Арсений. Это победа. я твоё тёмное творение, я грешник, я – твоя шлюха. но позволь мне кое-что рассказать тебе: ты любишь меня за всё то, за что и ненавидишь.* — Прости, котёнок, — Арсений берёт с кровати свечу и достаёт из кармана зажигалку. — Но я не остановлюсь, даже если ты попросишь. Ты слишком прекрасен, чтобы я имел тормоза сегодня. Антона безумно пугают эти слова, потому что он не знает, что задумал Арсений. Но то, что он не остановится, если парень попросит – не новость. У мужчины никогда нет тормозов. Но что он задумал, если так говорит? Юноша весь обращается в слух, стараясь понять, что делает его господин. Щелчок зажигалки заставляет его вздрогнуть, в нос ударяет запах воска. — Что? Нет, нет, не надо! — вскрикивает Антон, поднимая голову. — Тише, котёнок. Всё будет хорошо. Арсений снова садится перед ним на колени. Он видит, как паникует и ёрзает юноша, но это лишь ещё больше распаляет. Ему всё тяжелее держать себя в руках, но он обещает себе довести то, что задумал, до конца. — Папочка... — шепчет парень, всхлипывая. — Прошу, не надо. Антону страшно. С ним никогда раньше не делали ничего подобного, он боится игр с огнём, но ещё больше того, что он никоим образом не может контролировать ситуацию. — Не бойся, — усмехается Арсений, наблюдая, как горит свеча, плавя воск – ещё немного, и он начнёт капать. — Я тебя не подожгу. Голубоглазый подносит свечу к плечу юноши и наклоняет её – на кожу сразу капает чёрный воск, заставляя юношу кричать и дёргаться. Воск стекает вниз чёрными дорожками, застывая. Мужчина перемещается за спину Антона, слегка наклонив его на себя. В этот раз он опаляет горячим воском шею и ключицы мальчика. — Пожалуйста... Мне больно... — всхлипывает светловолосый, вздрагивая. — Слушай меня. Мой голос, — свободная рука ложится на член Антона. — Боль лишь в твоей голове. Твоё тело по-прежнему возбуждено и ты хочешь, чтобы я продолжал. Ты думаешь о том, что воск – это больно, — Арсений снова наклоняет свечу, обливая грудь юноши. Тот вздрагивает. — Но это не так. Перестань думать о боли. Это всё – самовнушение. Если ты сосредоточишься на других чувствах, то, поверь мне, это будет лишь сильнее возбуждать тебя. Антон снова позволил себе забыться, слушая бархатистый голос брюнета и отдаваясь ему. Он чувствовал, как рука Арсения сжимает его член, медленно двигаясь по нему, чувствовал горячее дыхание на своей шее. — Что ж, проверим, — шепчет мужчина и обливает воском сосок юноши, продолжая медленно ласкать его член. Слова Арсения действуют на него лучшим образом – парень возбуждённо вскрикивает, кусая губу. — Ещё? — улыбается старший, прижимая к себе горячее тело юноши. — Да, папочка, — стонет Антон. Это действительно начинает возбуждать его. Арсений льёт воск на другой сосок, заворожённо наблюдая, как он стекает вниз, застывая. Мальчик протяжно стонет, выгибаясь. Оставив на впалом животе ещё несколько восковых дорожек, он задувает свечу, откладывая её. Антон дрожит и тихо постанывает, прислушиваясь к действиям Арсения. Он слышит, как тот расстёгивает рубашку, снимает её и откидывает куда-то. Слышит, как расстёгивается ширинка, а затем как шелестят брюки, которые мужчина, сняв, также откидывает куда-то в сторону. Сняв последнюю деталь одежды – боксеры, Арсений достаёт из ящика шкафа тюбик смазки с запахом розы и презерватив и возвращается к Антону. Он снимает с его кожи застывший воск, ссыпая его на паркет и наблюдая, как некоторые кусочки всё же падают на ковёр. Освобождает парня от наручников, кидая их на кровать. Парень потирает слегка натёртые запястья, а затем протягивает руку вперёд, намереваясь найти Арсения. Пальцы сразу небрежно касаются груди, а затем уже более аккуратно ведут выше. Мужчина наблюдает за действиями юноши, словно зачарованный – он не может оторвать от него хищного, возбуждённого взгляда. Антон сам ложится на спину, раздвигая перед ним ноги. Он сам просит взять его, снова называя Арсения господином, срывая тому крышу. Сам призывно приподнимает таз и раздвигает ножки ещё шире, демонстрируя мужчине пульсирующую дырочку. Арсений смазывает пальцы и приставляет их ко входу, кладя свободную руку на колено, обтянутое шёлком. Внутрь скользят сразу два пальца – Антон выгибается и сжимает зубы, чтобы не кричать. Его слабо ударяют по щеке. — Прекрати сдерживаться и кричи для меня, котёнок, — Арсений резко двигает пальцами вперёд, всё же срывая с губ юноши вскрик. Спустя несколько движений брюнет добавляет ещё один палец, с восторгом наблюдая, как мальчишка громко стонет, кусая губы и сам насаживается на него. Пальцы давят на бархатные стенки, растягивая мышцы, заставляя Антона выгибаться и стонать, иногда срываясь на крик. Парень разочарованно скулит и ёрзает, когда из него вынимают пальцы – Арсения забавляет эта картина. Он усмехается, разрывая зубами обёртку презерватива. Надев его, он наклоняется к лицу Антона, кусая его за подбородок. Взяв в руку свой член, он направляет его к раскрытой, слегка покрасневшей дырочке, приставляя головку и надавливая, но не входя. — Будешь хорошим мальчиком? Попроси меня, котёнок, — посмеивается Арсений, наблюдая, как младший кусает губы и сжимает длинный ворс ковра от нетерпения. — Пожалуйста... Арсений, трахни меня, — скулит мальчишка, заливаясь румянцем. — М-м-м, неплохо, — хрипло смеётся брюнет, вставляя в Антона головку и не двигаясь дальше. — Продолжай. — Умоляю, глубже... Я так хочу стонать под тобой, ну пожалуйста, — мальчик уже едва не плачет, стараясь самостоятельно насадиться на член, но Арсений держит его за бедро, не давая этого сделать. Брюнет входит наполовину, снова останавливаясь. Протяжный стон Антона резко обрывается. Юноша тяжело дышит, он готов испепелить своего мучителя одним лишь взглядом, но, конечно же, не может из-за повязки. — Папочка... Я хочу, чтобы ты вошёл глубже, пожа-а-алуйста, — хнычет парень. Арсений берёт его за запястья, устраивая их по бокам от головы Антона и, не отпуская, резко входит до конца. Младший выгибается и громко стонет, улыбаясь. Боже. После всего, что с ним делал Арсений, этот ангел с удовольствием обвивает его торс ножками в чёрных шёлковых чулках, выгибается, сладко стонет и блаженно улыбается. Брюнет переплетает свои пальцы с пальцами Антона, плавно толкаясь в горячее тело. Юноша стонет и двигает бёдрами навстречу, поворачивая голову набок, подставляя шею под жаркие поцелуи и укусы Арсения. Голубоглазый отпускает одну руку парня, перемещая её на член, начав медленно ласкать его, но постепенно ускоряя темп. Член скользит внутри юноши всё быстрее, отчего тот стонет всё громче, царапая свободной рукой спину Арсения. Антона возбуждают хриплые стоны мужчины, звук, с которым в него входит член и, всё-таки, тот факт, что на нём чулки. Ещё немного и перед глазами взорвётся тысяча фейерверков, разливаясь теплом по всему телу. — Я сейчас... — успевает простонать младший, прежде чем обрызгать горячей спермой руку Арсения и свой живот. Грубо двинув бёдрами и укусив Антона за плечо, брюнет кончает, гортанно простонав. Отдышавшись, он выходит из юноши, заставив того зашипеть от неприятных ощущений. — Повязку можешь снять, — говорит Арсений, стягивая презерватив. Парень медленно садится, тихо поскуливая, и стягивает с лица повязку, ненадолго зажмурившись от тусклого света. Затем он открывает глаза и смотрит в зеркало, висящее напротив. Что ж, он действительно неплохо выглядит в чулках. Ещё лучше он выглядит в чулках и с фиолетовыми засосами на шее. Арсений решает немного прибрать в комнате, а Антон просто остаётся лежать на мягком ковре, почти засыпая. Уже сквозь сон он чувствует, как его поднимают на руки, куда-то несут, а затем мягко укладывают на кровать. Антон засыпает почти сразу же, уже не замечая, что он не в своей комнате. Арсений некоторое время смотрит на мирно посапывающего мальчишку, прежде чем уснуть спокойным, впервые за месяц, сном. В первый раз за долгое время он чувствует себя хотя бы немного счастливым. _____________________________________ *строки из песни In this moment - Whore