24 апреля 2017 года
Саске лениво ловил взглядом мельтешащих вокруг студентов разных курсов, полов и мастей. Это, пожалуй, то, что больше всего нравилось в Европе — люди. А если быть точнее, то их разнообразие. Несмотря на то, что Япония и Токио в частности не являют собой пример закрытых стран, там тоже полно туристов, студентов по обмену и иностранных специалистов, тут, в западной части мира, всё так или иначе разнилось. Самые разнообразные, из самых отдалённых частей мира, люди вливались в Европейский союз, словно волны, прибивающиеся к берегам — естественно и неотвратимо. Центр мира. Сердце цивилизации. Саске искренне этим наслаждался. Не будучи подверженным отвратительным по своей натуре предрассудкам, он имел доставляющую ему огромнейшее удовольствие возможность каждый день лицезреть такое обилие самой многоликой толпы. Будь то индоевропейцы, славяне, тюрки, латиносы или азиаты — в каждой этнической семье ему виделись воистину удивительные представители, потрясающие национальной спецификой. Жаль, конечно, что всё это Саске рассматривал исключительно с точки зрения внешней красоты. Способный, как он сам смел полагать, по достоинству оценить любую, главное, чтобы привлекательную, экзотику, он совершенно нейтрально относился ко всему обилию культур. Эстетика эстетикой, но бездушная архитектура, чужие, порой очень странные, традиции, языки, способные доставить филологических оргазм — всё это оставалась далеко за кадром. В общем, Саске был готов лишиться чего угодно, но не зрения. Ценить, восхищаться и даже любить он мог только через визуализацию. Тут даже выбора не стояло, хотя подавляющее большинство в данный момент разгуливающих вокруг него людей с ним бы не просто не согласились, а ещё и осудили бы и сочли невеждой. Как никак, музыкальная консерватория, среди учащихся которой встречались действительно фанатики своего дела. И это не считая преподавателей. Вытащив телефон, Саске почти взвыл — цифры мерзко показали, что ждать придётся ещё более получаса. И кто только сказал, что это на лекциях время идёт медленно? Саске бы предпочёл посидеть в лекционном зале, чем просто так, как сейчас, без дела ждать окончания. Он уже и так дважды сходил на перекур, в третий раз идти было лень. Территория консерватории — зона, свободная от курения, как и практически любое общественное место в любой европейской стране, а это значит, что приходится каждый раз ковылять по полкилометра до ближайшего от корпуса пункта досмотра, доставать пропуск учащегося, что так любил теряться в недрах рюкзака, а потом ещё пару сотен метров до проезжей части. Слишком много телодвижений ради одной сигареты. Разумеется, далеко не все студенты настолько ответственны, и как в каждом уважающем себя учебном заведении все уборные были насквозь пропитаны вонью дыма, причём не всегда только табачного, но Саске не ныкался по туалетам с… Да вообще никогда, и начинать не собирался. Легче было прогуляться или же просто потерпеть. Всё ещё лежащий в ладони телефон завибрировал, оповещая о входящем сообщении. Саске резко дёрнулся, в груди скоротечной волной пробежало волнение, чтобы через секунду смениться раздражением и на себя, за столь глупую реакцию, и на Наруто, который прислал сообщение. Учиха и забыл, что они переписывались с утра. Видимо, этот придурок как обычно впахивает, словно пчёлка-труженица в непонятном стремлении набраться хрен его знает какого там опыта. Ну да ладно, дело его. Быстро набрав ответ, Саске не спешил убирать технику. Палец сам потянулся к другому диалоговому окну, и прежде, чем его хозяин смог хотя бы попытаться сделать вид, что против, нажал. Последнее сообщение — сухое и лаконичное «хорошо» –, присланное восьмого числа этого месяца вновь осело в горле отвратительным осадком. Что, блять, «хорошо»? Хорошо ему, да просто отлично, по-другому не скажешь. Нет, конечно, получить положительный ответ от начальника на запрос о двухнедельном отпуске это безусловно хорошо, да вот только не когда начальник — твой любовник, с которым за последний почти месяц вы виделись только мельком на работе, а последний раз при подписании отпуска. Хорошо, чёрт его дери.***
Тот вечер они, к удивлению Саске, проводили на огромном, не то что у него в квартире, диване, смотрели какой-то очередной фильм и просто расслаблялись. Дело близилось к вечеру его выходного дня, который Итачи предложил провести у себя на квартире. Саске в подробности не вдавался, но вроде как причину отсутствия второго жителя этих апартаментов слышал от бармена. Не сказать, что это было принципиально, но Саске нравилось, когда его сюда звали, это было словно акцентом на некое доверие. Кожа на ладони испытывала тактильную эйфорию от размеренного поглаживания шелковистой шерсти, а урчание под боком лишь дополняло удовольствие. Комната насквозь пропахла сладкими нотами ванили и ещё каких-то специй, что Итачи так предпочитал с щедрой руки добавлять в любимый напиток. Саске казалось, что за последние несколько месяцев, он выпил какао больше, чем за всю жизнь, даже с учётом детства. В целом не особо фанатея от сладкого, он каждый раз не мог отказать, понимая, что специально для него дозу сахара поубавят, заменяя на что-то более крепкое или же просто горькое. Высказанное по этому поводу «вы с Сасори похожи», к удивлению, не вызвало негативной реакции, Саске лишь пожал плечами, понимая, что это просто Итачи больной извращенец, раз потребляет столь сладкие напитки, от которых потом ещё долго сводит челюсть и мучает жажда. Сахарный наркоман. — Как на учёбе дела? — внезапно спросил Итачи, выводя рядом сидящего парня из блаженной патоки. — Ммм? Да отлично всё. Нудные лекции, мало практики, занудные сокурсники, сумасшедшие преподаватели. Классика. — Всё так печально? Мне казалось, что тебе там нравится. — Нравится, — согласно кивнул Саске. — Но это не отменяет всего перечисленного. Пожалуй, не будь Микаеля, я бы сошёл с ума. — Вы продолжаете общаться? — Ну да. С чего бы нам прекращать? — Он всё-таки твой преподаватель. — О, Господи, Итачи, не говори, что ты подвержен каким-то сомнительным стереотипам. Это было бы смешно, учитывая наши с тобой отношения. — Вовсе нет. Просто отметил, что это странно. — Ничего странного не вижу. Он классный, интересный, многое может мне рассказать, посоветовать. Без него я даже не знаю как элементарно к конкурсу бы готовился. — К конкурсу? Саске скривил губу, в секунду осознавая, что этот явно удивлённый тон может означать только одно. — А я тебе не говорил? — Нет. Что за конкурс? Что-то интересное? — Очень даже. На самом деле, о нём объявили ещё зимой, но я не придал ему никакого значения. Счёл за очередную студенческую активность, а оказалось, что это весьма занимательное событие. — Решил поучаствовать в культурной жизни университета? — Ага, конечно. Ни за что бы не стал тратить на подобное время. Так бы и пролетел, если бы случайно не ляпнул об этом Микаелю. Я думал, он меня убьёт на месте, — со смешком сказал Саске, вспоминая реакцию преподавателя: огромные глаза, слегка приоткрытый в недоумении рот и просто океан осуждения. — Он же брал отпуск почти на два месяца, проблемы в семье. Сестра в больницу попала. Так вот, получается, он не мог проследить, чтобы я подал заявку на участие. Повезло, что в итоге успели, иначе он бы с меня шкуру содрал за такую халтуру. — И что за конкурс-то в итоге? — А, да. В общем, на самом деле, Микаель не хочет мне всего рассказывать, то ли боясь спугнуть возможную удачу, то ли опасаясь моей нервозности. Я знаю лишь то, что на это мероприятие слетится парочка музыкальных агентов, рассекающих по стране в поиске молодых талантов. — И чтобы привлечь их внимание, тебе надо одержать победу? — Полагаю, что так. — Всё ещё похоже на обычную «студенческую активность». — Не скажи. Микаель по секрету рассказал, что в случае если я заинтересую тех ищеек, то ко мне прилетит предложение на стажировку в одной из хороших студий. — Стажировка? Типа практикант? — Типа считай, что работа. И это просто нереально круто. Просто представь, целый год проработать у них под носом. Микаель говорит, что… — А я смотрю, он много чего тебе говорит, — цокнул Итачи, даже не скрывая недовольства. Саске перевёл на него вопросительный взгляд, но ничего не получив в ответ, продолжил: — Он говорит, что это практически стопроцентная база для заключения контракта. Я, если честно, не в курсе, как там это всё происходит, но ему верю, а значит сделаю всё, чтобы получить их предложение. — Целый год, значит? — задумчиво протянул Итачи, проведя пальцами по подбородку. — Учебный, полагаю? — Нет конечно. Это же не учебная практика или что-то подобное. Это рабочая практика. — А как же твой университет в Берлине? Саске, озадаченный вопросом, подвис. Нет, он, естественно, думал об этом, но думал не больше минуты — ответ приходил сам собой, как нечто крайне очевидное. Видимо, только для него. — Брошу, разумеется. — В каком смысле «бросишь»? Саске, — Итачи развернулся на него всем корпусом, сложил руки на груди и нахмурился. Ничего хорошего это не предвещало. — Ты же понимаешь, что это крайне неразумное решение? — С чего бы? — усмехнулся Учиха, внутренне напрягаясь. Разговор только начался, а ему уже совершенно не нравится заданный тон. Какое вообще кому дело, чему он собирается посвятить жизнь. — Я, по-моему, с самого начала тебе говорил, что не собираюсь заканчивать тот чёртов университет, что выбрал отец. Я вообще не собираюсь уходить в ту сферу. — А как же ваша корпорация? Если я правильно помню, ты — единственный ребёнок в семье, наследник. Собираешься всё испортить? — Да брось, Итачи. Семейный бизнес, традиция, корпорация — мне на всё это плевать, — сообщил Саске, поднимаясь с дивана и уходя на кухню. Итачи незамедлительно последовал за ним, с каждым шагом всё мрачнее. — Если отец не идиот, то он изначально должен был понимать, что наследник из меня, честно признаемся, дерьмовый. — Плевать значит? А на что не плевать? На детские романтизированные мечты о сцене? — сухо спросил Итачи, усаживаясь на высокий стул и подкуривая. — Ты вроде уже не маленький, должен понимать, когда стоит остановиться. Саске замер с сигаретой в руке и неверующе улыбнулся. Попахивало истерикой. — Детские, ты сказал? Серьёзно? — А хочешь сказать, что нет? Каковы шансы, что ты действительно сможешь пробиться в музыкальной индустрии? — То есть, — начал Саске, выгибая бровь и срываясь в голосе, — ты не особо-то в меня и веришь. — Дело не в моей вере, или в чьей-либо ещё. Тут вопрос исключительно реальности цели. — Итачи, ты же ничерта не разбираешься в том, о чём сейчас берёшься судить. Микаель прошёл весь этот путь, он многое знает, и сейчас он уверен, что я смогу… — Сможешь что? Метаться несколько лет в стремлении кого-нибудь заинтересовать, чтобы в итоге стать преподавателем в консерватории? Ты этого хочешь? — Микаель сам решил, что хочет преподавать. — Ну конечно, — иронично протянул Итачи, растягивая неприятную улыбку. — Я бы тоже на его месте говорил, что в этом и была моя мечта, но давай будем смотреть объективнее. Музыка, сцена, фанаты, концерты… Саске, это разговоры ребёнка. Я понимаю твоё стремление поиграть в это, и не сказал бы ни слова, продолжай ты и дальше просто дурачиться, учась на два фронта и работая по ночам в баре. Даже бросить университет — это не так страшно, чёрт с ним. В любой момент в любой точке мира сможешь закончить, зная твоего отца. Да хоть заочно. Но отказываться от корпорации… Ты не должен этого делать. Саске молча слушал весь этот поток наставлений, и его всего передёргивало с каждым новым словом, что так безжалостно слетали с губ — мужчина, сидящий напротив, был вылитой копией родного отца. Те же фразы, та же строгость, то же пренебрежение. Снова пришлось выслушивать подобное от близкого человека, и это снова оказалось неприятнее, чем ожидалось. Злость, словно вулканическая бомба, застряла в горле, и только это могло бы сдержать поток агрессии. Но Итачи — не его отец, а значит молчать он не обязан. — Поверь, Итачи, — начал Саске, не отрывая взгляда от перебираемой в пальцах сигареты, — ты не первый, кто говорит мне подобное, и думаю, не последний. Мне говорила об этом мать, мне говорил отец, мне даже говорил об этом брат, которого заставили родители, хотя я и знаю, что на самом деле он искренне поддерживает моё стремление реализовать мечту. Именно от него я получил силы и смелость, чтобы оказаться здесь. Он единственный, кто в меня верил. — Шисуи, да? Верно, твой любимый старший брат, что так трепетно поддерживает детские мечты младшего. И ты считаешь, что это правильно? Как по мне, старший брат — это как раз-таки тот, кто скажет правду несмотря ни на что. — Откуда тебе знать, что такое быть братом? — прошипел Саске. — Не смей ничего говорить про Шисуи, ты его совершенно не знаешь. — Я не стану просить прощение, я лишь сказал тебе правду. — Правда, хах. Да к чёрту ту правду, где я не могу сам выбирать свою жизнь, — вдруг вспылил Саске, вставая со стула. Итачи оставался абсолютно спокойный, только сталь, блещущая в недрах его радужки, красочно обнажала его гнев. — Успокойся. — Да с какого? Ты сам начал эту тему, а сейчас ещё пытаешься меня жизни учить. С какого чёрта мне тебя вообще слушать, а, Акасуна? В твоей величественной голове хоть раз в жизни мелькала мысль, что ты можешь быть не прав? Что в этом мире ты не единственный, кто может что-то знать. Так говоришь, будто у тебя за плечами опыт, длинною в жизнь, на деле же старше меня меньше чем на десять лет. Если считаешь меня ребёнком, то какого хрена я вообще тут делаю, а? Какого хрена ты со мной трахаешься, если я глупый мальчишка, ничего не понимающий в этой жизни? — Саске, успокойся. — Да пошёл ты к чёрту. Ты не думал о том, что, как минимум, если я брошу музыку и унаследую корпорацию, я не смогу остаться здесь? Не смогу остаться с тобой. Об этом ты, разумеется, не думал, полагая, что деньги — самое важное, к чему стоит стремиться. — Я так не считаю, Саске. А о том, что ты можешь уехать в Японию, помню. — Если помнишь, то какого чёрта пытаешься убедить меня забить на… — Саске резко прервался, вдруг всё понимая. — Ну действительно, — протянул он, скалясь. — Разумеется ты помнишь, да вот только какое тебе до этого дело, да? Будущее — это не для тебя, ты живёшь здесь и сейчас, решаешь только те проблемы, которые актуальны в данную секунду. Если, конечно, вообще решаешь. Ты и не думал о том, что после моего выпуска мы будем вместе, я прав? Итачи с недовольством в каждом жесте медленно прикрыл глаза, помассировал веки и виски, и только через бесконечную четверть минуты поднял голову, впиваясь в Саске взглядом. — Наши с тобой отношения — это лишь определённый этап жизни. Ни ты, ни я не знаем, насколько долго это продлится, и смысла гадать нет. А вот твой жизненный путь — дело вполне реальное, и так уж заведено, что строится оно через образование. Бросишь учёбу, откажешься от корпорации, пойдёшь против семьи — потеряешь всё то, что сделает твою жизнь успешной, а значит счастливой. Я не считаю тебя ребёнком, поэтому и прошу не поступать как ребёнок. И уж тем более не пытаться уже сейчас планировать свою жизнь с учётом моего в ней присутствия. Тебе девятнадцать, Саске, ты ещё слишком молод, чтобы обременять себя другими людьми. А насчёт музыки. Играйся столько, сколько нужно, насыться этим сполна, чтобы хватило сил в последующем взять себя в руки и шагнуть во взрослую реальную жизнь. И чем раньше ты это сделаешь, тем тебе будет проще. Саске слушал и просто не мог поверить, что слышит это от человека, поддержка и вера которого, пожалуй, могла бы стать пожизненным стержнем. Что ж, Акасуна Итачи оказался человеком с куда более приземлёнными, материальными ценностями. Эту черту в людях Учиха искренне презирал. — А знаешь, ты прав. Чем раньше я решусь всё это бросить, тем будет легче. Итачи устало протёр ладонью лицо, слушая как оглушительно хлопнула дверь.***
— Прости, задержался. Саске вынырнул из неприятных воспоминаний. Микаель, на ходу стягивая лёгкий пиджак и расслабляя галстук, чему всячески мешала натянутая поперёк сумка, явно не тянул на того, кто является светочем для юных умов. Идеальный преподаватель. — Пришлось заскочить в деканат, они снова спутали отчётности. Ей-богу, как будто работать с бумагами — это так сложно, — продолжил говорить мужчина, но подойдя достаточно близко прервался и мягко посмотрел на своего ученика. — Опять хандришь? — Что? — удивился Саске, полностью стряхивая даже самый тонкий налёт терзающих его мыслей. — Это мне не свойственно так же, как и тебе — пунктуальность. — И когда я только потерял всяческий авторитет? — вздохнул Микаель, драматично прикрывая лицо ладонью и качая головой. — Ты поймёшь, что это произошло, когда я перестану прислушиваться к твоим советам. — Пожалуй, знай я тебя всю жизнь, мне было бы очевидно, что эта высшая похвала. — Тебе и сейчас это очевидно, не прибедняйся, — хмыкнул Саске, наконец вставая со стула. Накинув пустой рюкзак, носить который было по большей части дело привычки, а не необходимости, он направился к выходу. — Ты забронировал столик? — спросил Шварц, идя вровень. — Да. Но только не в той кафешке. Она мне надоела. — Как скажешь. И где же тогда? — У себя на работе, — максимально непринуждённо уведомил Саске, стараясь не смотреть на собеседника, зная, что сейчас там расцветёт очень неприятная довольная улыбка. — Вот как. Решился, наконец? — Нет, да и не на что. Просто один придурок с работы вчера рассказал, что сегодня у них был завоз моей любимой выпивки, что в руках нашего божественного бармена превращается в удивительный коктейль. К тому же, так или иначе, бар сам по себе превосходен, я не был там уже давно, соскучился. — Соскучился, это ты точно подметил, — усмехнулся Микаель, забавляясь всем этим словесным сумбуром, через который парень пытался оправдаться. Разумеется, оба понимали, что у него получается, откровенно говоря, плохо. — Иди к чёрту. Если не хочешь, то можем пойти куда-нибудь в другое место. Варианты есть? — Нет. — Вот и молчи. Микаель дружелюбно вскинул руки, всё ещё откровенно наслаждаясь столь умилительной реакции столь агрессивного человека, коим являлся маленький Учиха. — Твоя взяла, Саске. Мне вообще без разницы, где именно сидеть. Главное, чтобы была возможность обсудить последние детали. — Я же тебя не в караоке позвал. — Было бы забавно. Хотя, пожалуй, я бы тебя застеснял. — Звучит почти как вызов. — Не дорос ещё, чтобы я тебе вызовы бросал, — беззлобно улыбнулся Микаель, тормозя проезжающее рядом такси. Саске нахохлился, словно недовольная птица, но в машину покорно сел. Вроде и прошло всего ничего, но бар, в котором он отработал больше полугода, показался до смешного чужим. До смешного наверное потому, что вся ситуация напоминала школьную драму. Ссора, обида, игнорирование, а теперь ещё и ожидание случайной встречи, что, разумеется, совсем не так. Саске себя обманывать не любил, но и показывать людям — а людям в принципе свойственно всё понимать наперёд — совсем не хотелось. Поэтому, гордо подняв голову и натянув непринуждённую улыбку, Учиха вошёл в помещение, сразу же подходя к бару. Микаель шёл рядом, заинтересованно осматриваясь. Люди всё всегда понимают. — Даров всем трудящимся, — протянул Саске, беззастенчиво прогибаясь над стойкой и беря пепельницу. — Надо же, какие люди, — пропел Дейдара, отставляя бокал и нависая над другом. — Какими судьбами, бездельник? И какого хера твоей очаровательной морды здесь не наблюдалось столь давно? — Смысл брать отпуск, чтобы проводить его на работе? Я был занят. — А сейчас нашёлся повод заскочить? — Пора снова привыкать. Знакомься, это мой хороший друг и по совместительству дражайший наставник. — Микаель, — представился Шварц, протягивая руку, которую сразу же активно перехватили. — Наслышан. Зови меня просто Дей. — Дей, — повторил Микаель и скромно улыбнулся. — Я учту. — Так, и где мой любимый придурок? Что-то мне зрение подводит, но его вечно мельтешащую солнечную копну я не вижу. — Я не видел его уже минут двадцать, если честно. Но столик он тебе занял. Восьмой. — Это который, — Саске крутанулся на месте, забавно кривя лицо, — тот? — Правее, Учиха. — О, здорово. Мне нравится. Пошли. Скажешь Наруто, что мы пришли? — Без проблем. Приятно отдохнуть, — обворожительно улыбнулся Дейдара, провожая мужчин взглядом. — Тут весь персонал настолько… располагающий? — спросил Микаель, когда они уже заняли указанные места. Саске вальяжно упал на диван, закидывая ногу на ногу, и хищно оскалился. — Ты хотел сказать «привлекательный»? — Что-то вроде. — Более того, они все отличные работники, прошедшие тщательный отбор. Ита… Наш управляющий весьма щепетилен в подобных вопросах. — Я, как ни странно, заметил, — прокомментировал Микаель, бросая в Саске смеющийся взгляд. — Иди к чёрту. — Это был комплимент. — Спасибо и иди к чёрту. Наруто подошёл к ним очень быстро, не прошло и пяти минут. Активный, сияющий. Как обычно. Принял заказ, посоветовал что-то из меню, переписал заказ и стремительно удалился. Микаель что-то о нём спросил, и Саске ударился в рассказ о их эпической дружбе. Несмотря на то, что они пришли вроде как обсуждать последние детали грядущего выступления, рабочий настрой чувствовался слабо, поэтому следующие несколько часов они просто обсуждали всё на свете, делясь жизненными историями, которых оказалось больше, чем можно было уже узнать. Саске искренне наслаждался каждой минутой общения с этим человеком, честно слушал каждое его слово, но ничего не мог поделать с тем, чтобы не опоясывать взглядом помещение каждые несколько минут. Возникла несвоевременная мысль, что Итачи вообще может сегодня не появиться, но она сразу была отброшена — чтобы Итачи, и ни разу за весь день не проверил обстановку. Такое случается только когда он отсутствует в городе, а Наруто, по собственному решению, не имеющему под собой никак оснований, в их утренней переписке упомянул, что Тёмный Властелин здесь. Саске об этом не просил, да и благодарен не был, но именно это, по сути, и стало спусковым крючком. И вот они здесь. Ждал ли он чего-либо от сегодняшнего вечера? Честно — нет, но когда люди до конца сами перед собой честны, даже если и не любят самообман? Просто томящееся чувство ожидания. Согласился бы Саске восстановить их отношения, попроси Итачи об этом? Категорическое твёрдое нет. Которое да. Да и вообще, у него есть проблемы и поважнее. Например, конкурс, который в перспективе может стать неплохим стартапом для дальнейшей карьеры. Со слов человека напротив, который до сих пор не хочет раскрывать все карты, предпочитая настраивать ученика исключительно на соревновательный дух, но Саске понимал, что за всеми этими стандартными фразами прячется что-то ещё, что-то, из-за чего преподаватель настроен куда более серьёзно, чем должно. В любом случае, до конкурса осталось два дня. Послезавтра может решиться его жизнь, и Учиха был намерен воплотить это в реальность. А все остальные проблемы пусть остаются на втором плане. Тем более, если они лишь осложняют его путь к поставленной цели. Называть музыкальную карьеру мечтой он не любил, считая, что мечта — это что-то условно невозможное. Цель. А он привык получать то, что хотел. Например, Итачи. — Чёрт, — шикнул Саске, прерывая ставший бесконтрольным поток мыслей, не сразу замечая, что за столом стало тихо. Микаель, прерываясь на половине мысли, даже не пытался скрыть возникшей улыбки. Саске всегда казалось, что она так и пышет издевательством, хотя, разумеется, это было не так. — Нервничаешь? — С чего бы? Всё уже готово, всё идеально, я настроен исключительно на победу. К тому же, зная приблизительный список участников в вокальной категории, я не нашёл никого, кто смог бы составить мне конкуренцию, — пренебрежительно выдал Саске, откидываясь на спинку и прикладываясь к тумблеру с виски. Микаель снова лишь снисходительно улыбнулся, вторя собеседнику и наслаждаясь горьковатым напитком. — Я рад это слышать, но я не о конкурсе, — подметил Микаель, проскальзывая взглядом в сторону. Саске непонимающе проследил за этим движением, и тело обдало жаром: вон он, как ни в чём не бывало стоит рядом с баром, о чём-то говорит с Дейдарой, как обычно невозможно спокойный и до страшного красивый. Чёртовы две недели, Саске, а ты снова отлетел на тот уровень, что был осенью — зачарованный мальчишка, что не может отвести взгляд. Мысль отрезвила. — Я что хотел спросить, — быстро начал Саске, титаническим усилием воли прерывая своё «приятнейшее занятие» и желая быстро сменить тему, задавая какой-то абсолютно рандомный рабочий вопрос. — Как думаешь, как мне лучше выглядеть? — Ммм? — Микаель спокойно перевёл на него взгляд. — Имеешь ввиду одежду? — Да, я всё никак не могу до конца сложить в голове цельный образ, — затараторил Саске, занимая руки бокалом, стараясь выглядеть непринуждённо, но добиваясь несколько другого результата. — Мне кажется, что под выбранную песню нужно что-то более классическое. — Не согласен, — Микаель отрицательно покачал головой и задумчиво провёл пальцами по подбородку, прикидывая варианты. — Я считаю, что ты должен выбрать что-то свойственное твоему характеру. — Серьёзно? — иронично спросил Саске, вытягиваясь назад и в воздухе очерчивая свой нынешний наряд. — Думаешь, это уместно? — Вполне, — ответил Микаель, осматривая парня. — Ты должен сразу показать, что метишь в рок направление. Что-то дерзкое, немного вызывающее, что-то, что раскроет твою энергию. А если точнее, раскроет то, что не сможет песня. — Как-то мне не кажется, что Muse вписываются в эту самую энергетику. — Это ты не вписываешься в их, запомни. Но в этом и есть твоя задача — спеть их песню так, чтобы показать себя, а не их. Ты не исполняешь кавер в баре, ты демонстрируешь свои способности. Спой так, чтобы песня стала твоей, а о Беллами* никто не думал. — Легко сказать, — шикнул Саске, не удержавшись от того, чтобы не скоситься в сторону. — Ты сам сделал выбор, — напомнил Микаель. — Хоть это было и сложно, но ты его сделал, и я доволен этим решением. — Сложно? — усмехнулся Саске. — В какой-то момент мне показалось, что это нереально. Микаель солидарно улыбнулся. Выбор песни, разумеется, был важнейшей задачей, которая перед ними стояла, а если принимать во внимание то, насколько было ограничено время, это принесло огромное количество проблем. Впрочем, Саске вспоминал эти две недели только с приятными чувствами. Это было выматывающе и прекрасно одновременно. И если поначалу они выделяли этому только учебное и дневное время, довольствуясь доступными Микаелю аудиториями, засиживаясь за учебными столами и перекидывая бейсбольный мячик вместе с возможными вариантами, то через пару дней в ход пошли вечерние кафешки, а в итоге ещё и несколько совместных ночей у Саске дома, где до самого утра они прослушивали такое количество песен, что в какой-то момент оба начинали ненавидеть музыку в целом. Были обсуждены самые разнообразные варианты, начиная от классики рок-н-ролла, что был популярен в 80-е, и заканчивая чем-то из гранжа и альтернативы, через дебри различных жанров. В отчаянии была затронута даже попса и джаз. Микаель настаивал на чём-то культовом или по крайней мере узнаваемом, а Саске, в свою очередь, предпочитал что-то малоизвестное, аргументируя выбор возможностью не думать о сравнении с оригиналом. Они останавливались на десятках вариантов, и многие из них и правда казались не такими уж и плохими. Тот же самый вариант с «Zombies» от Cranberries. На нём они и остановились на несколько дней, а потом на голову обрушилось осознание. Да, Саске был полностью доволен выбором, хотя и ожидал от себя несколько другого. Чего-то более импульсивного, что ли. Но, в любом случае, выбранная песня удовлетворяла всем запросам. Была популярна, но не заезжена, от известных исполнителей с хорошей репутацией, не замороченная на текст, но с достойными вокальными моментами. К тому же, Микаель не единожды напоминал, что выбор песен безусловно имеет своё неоспоримое значение, но куда важнее то, как Саске себя преподаст. Всё-таки вокалист должен обладать не только незаурядным голосом, но и притягательной харизмой. В противном случае, успехов на международном поприще ему не видать. В мире бесчисленное количество удивительных голосов, но не так много запоминающихся характеров. Микаель делал ставки именно на это. Ну и на внешность, что выводило Саске из себя — становиться популярным только среди женской аудитории из-за смазливого личика — такой себе предел мечтаний. Но обманываться идеалистическими иллюзиями тоже было глупо. В конце концов, на войне — а то, что пробиваться на музыкальном поприще это именно война сомнений не возникало — все средства хороши.***
Лифт знакомо пискнул, и Сасори вальяжно из него вывалился. Стрелка часов почти отсчитала семь вечера, а значит уже настала пора посетить любимую часть собственных владений. Отметив, что посетителей сегодня не такое уж и внушительное количество, что, в целом, не было чем-то удивительным — середина рабочей недели –, Акасуна взглядом зацепил несколько персон, которые появлялись здесь с завидной частотой. В общем-то, если постоянные гости на месте, значит дела идут как минимум стабильно, а стабильность Сасори любил. По крайней мере, в рабочих моментах. Он спустился со второго этажа и без раздумий направился к бару. Бар вообще место удивительное, сюда приходишь волей не волей, даже если изначальный конечный пункт был где-то ещё. Все дороги ведут в бар. А когда за ним наблюдается ещё и Итачи, который, видимо, тоже решил немного расслабиться, хотя внешне казался всё ещё настроен на работу, то выбора у Сасори не оставалось. — Отдыхаешь, мелкий? — спросил он, усаживаясь на соседний высокий стул. Итачи, заметив его присутствие ещё на верхнем ярусе, неопределённо повёл головой и натянуто улыбнулся. — Ты рановато освободился. В ресторане всё чисто? — Смотря что понимать под словом «чисто». Если ты об уборке, то разумеется, если по поводу документов, то более менее, а если касательно проблем, которые доставляют некоторые очень нехорошие наши общие знакомые, то я лучше воздержусь от ответа, опасаясь перейти на личности. Подошедший на середине тирады Дейдара звонко усмехнулся, а Итачи закатил глаза, предрекая слишком хорошее настроение сожителя. Сказать к добру ли это или нет было сложно, всё зависело исключительно от везения того, на кого будет направлено всё это воодушевление. Итачи надеялся, что сегодня буря его минует. — Дей, налей ему чуть больше, чем обычно. Возможно, это спасёт нас от его занудства. Совру, если скажу, что трезвый он лучше пьяного. — Как скажете, шеф, — весело ответил бармен, ловко доставая с высокой полки необходимую бутыль и разливая её содержимое в тумблер. — Вам обновить? Итачи дал положительный ответ, и через считанные секунды об его винный бокал ударился чужой, но с виски. — За Хульмута Карла Бернхарда фон Мольтке. Всех благ ему, — выдал Сасори, залпом осушая бокал. Грамм триста, не меньше. Итачи неприязненно скривился. — Ваш знакомый? — с интересом спросил Дейдара, переводя взгляд по начальникам. — У него день рождения? — Почти, — уклончиво ответил Сасори, всё ещё смакуя привкус алкоголя. — Сегодня ровно сто двадцать шесть лет со дня его спокойной старческой смерти. — Оу, — сконфуженно протянул бармен. — Ну ладно, не важно. Великий, наверное, был человек. — Смотря что понимать под словом «великий». Если… — Прекращай, — прервал его Итачи, продолжая смотреть куда-то в зал. — Не загружай ему голову. Сасори недовольно шикнул. — В общем, военным он был. — Как посмотрю, любите историю, — подметил Дей, уже совершенно незаинтересованный темой. — Нет, — пожал плечами Сасори. — По утренним новостям услышал. До этого дня вообще не знал такого человека. — Ну конечно, — тихо протянул Итачи, искоса посмотрев на друга. Тот же ничего не ответил, вновь лишь загадочно пожав плечами. Дейдара окончательно запутался и решил уйти на другую часть бара по своим делам. Сасори проследил за его движениями насмешливым взглядом и крутанулся на стуле, открывая обзор на всё помещение. Удобно уложив локти на стойку и закинув ногу на ногу, он принялся осматривать всех клиентов. К парочке из них стоило бы подойти, полезные люди, важные. Может даже угостить, предварительно узнав, что они уже выпивают. А вот к тому неприятному мужчине средних лет, тучному и помятому, что сейчас сидел в компании слишком юной особы, не то что подходить желания не было, Сасори бы предпочёл вообще его никогда здесь не видеть. Но не выгонишь же. Хотя он бы мог, но Итачи будет явно против. Ну и чёрт с ним. Пробежав взглядом четверть пространства, Сасори удивлённо вскинул бровь. Вот такого посетителя он сегодня явно не ожидал увидеть. Саске не появлялся тут с тех пор, как взял отпуск, да и Итачи подозрительно постоянно с тех пор ночует дома. Не сложно сложить два плюс два и понять, что братья поссорились. Неудачная формулировка спровоцировала губу непроизвольно скривиться, а может даже вообще забить и продолжить анализировать клиентский контингент, но вид сидящего рядом и какого-то меланхолично отстранённого Итачи заинтриговал и просто всячески сигнализировал о проблемах куда более глубоких, нежели бытовая перепалка. Перебрав несколько возможных вариантов, но так и не придя к итоговому, тому, который казался наиболее правдоподобным — Сасори казалось, что в этих пусть и пугающих, но всё-таки отношениях всё протекало более-менее нормально, по крайней мере, Итачи внешне это не показывал до сегодняшнего дня, — решил пойти напролом. — У Саске закончился отпуск? — начал Сасори максимально непринуждённо, насколько позволял характер. Итачи резко моргнул, выныривая из каких-то только ему известных мыслей, и как будто в секунду покрылся привычной холодной корочкой. Привычной для всех, кроме мужчины, что сидел рядом и с каждой секундой всё больше убеждался в своих выводах. — Он выходит в понедельник, — последовал сухой ответ. — Понятно. Приятно, знаешь, что наши работники даже в своё свободное время предпочитают это место. Даже вон, посмотри, друзей приводят. Кто это, кстати? Кажется взрослым. — Это его преподаватель из консерватории, — вновь безэмоционально ответил Итачи, но взгляд, что продолжал гипнотизировать столик казался куда более говорящим, чем слова. — Будь у меня в своё время преподаватели, с которыми я бы мог ходить по барам, нудная студенческая жизнь была бы веселее, — усмехнулся Сасори, вспоминая молодость, которую по собственному решению заковал в цепи усердной учёбы в ущерб ярким воспоминаниям. — Тогда ты бы начал спиваться ещё на несколько лет раньше. — Несколько? Между прочим, я был трезвенником очень длительное время, пока один очень нехороший человек не пристрастил меня к вину. Ну, а дальше по накатанной, — буркнул Сасори, который в этот же самый момент подносил бокал к губам, но заметив, как-то скривился и отставил. Итачи от ответа воздержался. — Знаешь, так терроризировать их своим косвенным вниманием — это даже неприлично. Может, подойдёшь? — Зачем? — резко спросил Итачи, сразу же опомнившись и уже мягче продолжая. — Я не хочу их беспокоить. — Ой ли, беспокоить. Они же просто беседуют. — Мы не знаем о чём. —А могут о чём-то запретном? — наигранно удивился Сасори, усмехаясь тому, как Итачи в очередной раз закатывает глаза. — Насколько я знаю, у Саске скоро какой-то конкурс в консерватории. Поэтому могу предположить, что эта тема сейчас их основная. — Что за конкурс? — Что-то типа конкурса талантов, в процессе которого может открыться парочка перспектив. — Звучит занятно. У Саске правда хорошие данные, я бы посмотрел на него в более серьёзной обстановке. И когда этот конкурс? — Я не знаю. А даже если бы и знал, то после услышанного не сказал бы. — А ты что ли не хочешь сходить? — Не хочу его отвлекать. Сасори понимающе кивнул головой, про себя же отмечая, что со стороны это выглядит даже забавно — Итачи практически безотрывно смотрит на брата, в то время как последний кидает в их сторону вороватые взгляды. Как дети маленькие, ну правда. Проходящий мимо Наруто оказался как никогда кстати. — Солнце моё, — позвал его Сасори, широко улыбаясь, — скажи мне, чем угощаются гости за восьмым столиком? Наруто обернулся. — Виски, господин Акасуна. Сасори благодарно кивнул и попросил Дейдару подать ему целый бутыль одной из любимейших позиций бара. Итачи, молча наблюдавший за этими действиями, не выдержал, когда мужчина поднялся с места и сделал единственный шаг в необходимом направлении. — И что ты задумал? — Хочу угостить нашех гостей. Есть такая привилегия у начальства, знаешь ли. Мог бы и сам это сделать, — просто ответил ему Сасори и продолжил свой путь. Итачи недовольно поджал губы и решил пока что не прекращать стратегическое наблюдение. В конце концов, в случае чего, именно ему придётся выдёргивать «третью ногу» из компании. «Третья нога» уже был в опасной близости от конечного пункта, а значит он серьёзно. Конечно, Итачи не сомневался, что всё именно так и будет, но маленькая надежда на другой исход ситуации всё же была. — Добрый вечер, — протянул Сасори, обнажая белоснежные зубы и спуская со всех цепей свою не особо любимую, но иногда крайне необходимую личину. Сидящие за столом мужчины прервали разговор, и Саске бы упал со стула, не сиди он диване. Подошедший начальник явно был не тем, которого он хотел в результате прихода сюда увидеть. Микаель же подобрал под себя руки и улыбнулся в ответ. — Добрый. — Простите меня за столь беспардонное вторжение, но я крайне счастлив лицезреть Саске здесь спустя столько времени. Знаете, к хорошему быстро привыкаешь, а бар без его голоса как-то потух. Меня зовут Акасуна Сасори, я владелец данного заведения, — представился Сасори, протягивая руку и улыбаясь тому, как быстро ему ответили. — Микаель Шварц. Преподаватель Саске. — Именно поэтому я и решился прервать вашу беседу. Позволите? — Сасори указал на свободный край стола, там, где не было диванов. Шварц метнул в Саске быстрый взгляд и положительно кивнул. Сасори притянул стул с соседнего столика. — Так вот, я узнал кто вы такой и решил лично поблагодарить Вас. — Поблагодарить? — Микаель удивлённо вскинул брови. — Простите, но… — Но ведь именно благодаря таким людям, как Вы, такие талантливые люди, как он, — Сасори мельком глянул на Саске, который всё ещё не проронил ни единого слова, лишь смерил начальника тучным взглядом чёрных глаз, — могут получить должное образование, но что куда более важно — быть наставленными на верный путь. Я всегда считал, что преподаватели в университетах искусств больше менторы или наставники, нежели обычные учителя. — Благодарю. Приятно слышать. Поверьте, это приносит нам не меньше удовольствия, — ответил Микаель, сменив тонкую улыбку на более открытую. Саске, увидев эти изменения, раздражённо закатил глаза, снова бросая быстрый взгляд в сторону бара, за которым, кроме парочки незнакомцев, да Дейдары, никого уже не было. — Что ж, отлично, — довольно произнёс Сасори, а через секунду слегка виновато воскликнул: — Совсем заболтался и чуть не забыл. Позвольте от имени нашего заведения вас угостить. Саске вновь не удержался от недовольного жеста, проследив за тем, как Микаель разбрасывается в благодарностях, а услышав следующие слова, едва сдержал желание прожечь в преподавателе дыру одним только секундным взглядом. — Вы отлично подгадали момент, мистер Акасуна. У Саске как раз на повестке недели одно очень важное мероприятие. — Серьёзно? — деланно удивился Сасори, поворачивая голову на работника. — И почему я впервые об этом слышу? Ты поэтому взял отпуск? — Да, — через зубы кинул Саске, не шелохнувшись. — И что за важное мероприятие, можно поинтересоваться? — Наша консерватория проводит ежегодный конкурс, засчёт результатов которого будут выявлены наиболее талантливые студенты. И как следствие появятся входящие предложения о работе для них. — Действительно важное, — согласился Сасори и оглянулся, рукой подзывая проходящего рядом официанта. К столику поспешила подойти одна из девушек, но её опередил Наруто, напоминая, что это его столик. Он в секунду оказался рядом, дежурно, но от того не менее искренне улыбнулся и всем своим видом показал, что готов принять любой заказ. Его же просто попросили обновить напиток, с чем через минуту он уже справился и, пожелав хорошего вечера, удалился. — Так давайте выпьем за грядущий успех, — вальяжно отсалютовал Сасори. Микаель последовал его примеру, Саске же просто смочил губы горьковатой жидкостью. — Скажите, Микаель… Я же могу по имени? — Разумеется. — Жду взаимности. Так вот, разрешите полюбопытствовать, что вы преподаёте? Саске, понимая, что это затянется надолго как минимум из расчёта характера его начальника, а как максимум из того расчёта, что Микаелю внезапная компания пришлась по вкусу, резко встал со своего места и, кинув ёмкое «покурю», направился прочь от столика. Только на половине пути понимая, что по привычке ноги сами повели его на пожарную лестницу, он решил, что можно пренебречь правилами и воспользоваться рабочим положением даже в выходной день. Толкнув закрытую дверь, Саске почему-то был совершенно не удивлён тому, кого увидел. Нет, он не видел, как Итачи вышел из бара, не заметил, когда его не стало в помещении, и нет, не рассчитывал застать его здесь, но и удивлён не был. Какое-то ключевое место их отношений. Поэтому, спокойно подойдя к перилам и закурив, он не бросил ни единого лишнего взгляда на стоящего рядом мужчину. Тот же в свою очередь даже не пытался сделать вид, что не рассматривает пришедшего парня столь пристально, будто пытается найти в его внешнем виде какие-то ответы. А может просто завис, одурманенный бесконечным потоком мыслей в этой беспокойной очаровательной голове. Такое с ним бывает. «Бывает» — подумал Саске и дёрнул краем губы. Они не разговаривали об их отношениях после той ссоры, не обсуждали часами что делать и как дальше быть, не пытались решить проблемы, они просто отвернулись друг от друга, каждый мотивируясь собственными причинами. У Саске это было обыкновенная обида, а Итачи… А чёрт знает этого Итачи с мотивами его поступков. Саске больше не хотел его понимать, он просто хотел быть рядом. Так даже интереснее, так всегда будет присутствовать азарт — деталь, которой так не хватает с другими. Но собственные принципы, амбиции и гордость оказались сильнее, поэтому Саске сделал последнюю затяжку и собирался было так же молча уйти, не желая и не рассчитывая на возможный разговор. И он бы грязно соврал, сказав, что внутри всё не замерло от тихого размеренного голоса, что сейчас показался необходимым, словно глоток свежайшего горного воздуха, коим не дано насладиться жителям мегаполиса. — Как настрой? Саске остановился, незаметно усмехнулся и развернулся, напуская абсолютно безразличное выражение лица. Делая это хоть и преднамеренно, он сразу же осёк себя за столь глупое поведение. Разве не сам добивался того, чтобы он начал разговор? Видимо, добившись, гордость сочла себя персоной куда более важной, чем есть на самом деле. Сложно жить с мерзким характером, полным противоречий. Правда, Саске даже не догадывался, что из двух тут присутствующих он склонен к подобному намного меньше. А знал бы, ужаснулся. — Как и всегда, — ответил парень, засовывая руки в карманы и прогибаясь в спине. — Уверенный. — Это хорошо, — спокойной ответил Итачи, едва различимо кивнув самому себе и продолжая курить. Саске ждал ещё хоть каких-нибудь слов где-то минуту, но, поняв, что таковых не будет и он выглядит глупо, сам предпринял попытку. В конце концов, Итачи вроде как тоже выглядел как человек, желающий продолжить разговор, но не знающий, что сказать. Нетипично для него, но глаза часто видят больше, чем есть на самом деле. — Твой сожитель приватизировал моего друга, — зачем-то уведомил Саске, пытаясь выдавить улыбку, чтобы слова не показались такими же грубыми, какими и являлись. — Да, — Итачи вновь кивнул. — Я его заберу. — Да я как бы не к этому. Хотя, знаешь, ладно. Без разницы. — Я и сам понимаю, что его компания явно лишняя. — Ну, — протянул Саске, не решаясь вернуться к перилам, ближе к мужчине. — Микаелю он вроде как понравился. — Он всем нравится, — ответил Итачи, но отметив стремительно меняющиеся эмоции на лице брата и его порыв начать возражать, сам добавил: — Кроме тебя. — Он мне не то чтобы не нравится. Скорее, это просто непереносимость столь… — Саске замялся, пытаясь подобрать слова, но все шедшие в голову варианты казались в большей мере комплиментами. — Не знаю. — Тебе и не надо. В конце концов, это исключительно твоё дело. — Но я… — Так и будем обсуждать Сасори? — перебил его Итачи, наконец полностью разворачиваясь. Саске сразу бросил попытку продолжить мысль и закусил губу. На самом деле, в итоге то и говорить было не о чем. Итачи просто должен попросить прощения за сказанные неприятные слова, и всё будет хорошо. Скорее всего. Смотря как попросит. Вспомнились собственно сказанные слова о том, что с этим человеком он жить не сможет, так же как и жить без него. Отвратительное чувство, а Саске в чувствах всегда был слабоват, как минимум из-за того, что всё это ожидаемо привело к отношениям, в которых надо уметь просить прощение и идти на уступки, наступая на горло гордости и принципам. Всё просто: хочешь быть с кем-то — учись терпеть недостатки. Итачи, видимо, так не считал, поэтому слов извинений Саске не услышал. — Как будто нам когда-либо было что обсуждать, кроме него, — ляпнул Учиха, полностью отдавая себе отчёт в последствиях, что принесёт эта реплика. Так и случилось: Итачи прикрыл глаза, устало выдохнул и, выкинув сигарету, обогнул злого на себя парня и скрылся за углом коридора. Саске осмотрел знакомый вид, найти взглядом неоновую вывеску круглосуточного супермаркета показалось чем-то спасительным, стабильным, как, например, потирание стаканов Дейдары или улыбка Наруто. Да, блондины — оплот постоянства в его жизни. Более-менее собрав эмоции под контроль, он тоже вернулся в заведение, уже на входе замечая, что Итачи стоит около их столика и что-то говорит Микаелю. Всё это сопровождалось вежливой улыбкой без намёка на прошедшую сцену и размеренным голосом. Хотя Саске его и не слышал, но мог поклясться, что это так и есть. Саске едва успел подойти, как Сасори поднялся со своего места и вновь протянул ладонь, в этот раз уже на прощание. — Был очень рад с тобой пообщаться, — сказал он. — Надеюсь видеть тебя здесь почаще. — Взаимно, — улыбнулся Микаель. — Всегда приятно познакомиться со столь образованным и интересным человеком. Если приглашаете, то обязательно приду. — Всегда рады видеть, — ответил за мужчину Итачи, делая скованный наклон головы. — Всё верно, — согласился с ним Сасори. — Спасибо за приятное знакомство, Саске. И удачи тебе послезавтра. Саске распахнул глаза, пропуская момент, когда его начальство удалилось, и неверяще уставился на преподавателя, что смотрел вслед уходящим новым знакомым. — Ты сказал ему дату? — прошипел Саске. Микаель виновато чеснул указательным пальцем скулу и растерянно улыбнулся. Саске ненавидел его привычку прикидываться милым созданием без возраста в серьёзных ситуациях. — А что такого? Да, мы говорили о конкурсе, и он поинтересовался. Не знал, что это тайна. — Не тайна, просто… — Саске и сам не мог понять, что именно просто или сложно, но ситуация ему категорически не понравилась. — Он тебе не особо нравится, да? — спросил Микаель, припадая губами к бокалу. К слову, Саске краем глаза отметил, что подаренная бутыль была наполовину пуста. Здорово они тут посидели, спасибо Итачи, что вмешался, а то, по всей видимости, пришлось бы «наслаждаться» компанией до самой ночи. Оставлять Микаеля на растерзание его начальника крайне плохая идея, после такого стоит ожидать внедрения в его список друзей. — Да что ж мне постоянно задают этот вопрос, — не выдержал Саске, сокрушённо падая на спинку. — Наверное, потому что весь твой вид об этом так и кричит, ммм? — Микаель неряшливо склонил голову, раздражая очередной мерзкой улыбкой из арсенала. — Ни о чём подобном он не кричит. К тому же, моё не особо располагающее к нему отношение имеет свои причины, — проговорил Саске, каждой интонацией давая понять, что тему продолжать крайне опасно. Микаель не любил опасности. В это же время ушедшие мужчины устроились за баром, и Сасори уже было хотел начать непринуждённо флиртовать с Дейдарой, всячески отвлекая его от работы, но у Итачи были свои планы. – Ну и зачем всё это было? — Ммм? Что именно? — невинно похлопал ресницами Сасори, с губ которого не сползала та самая улыбка, которую Итачи не любил больше всего. Она свидетельствовала о трёх вещах: Сасори пьян, крайне доволен собой и чем-то раздражён до той самой степени, когда начинает вести себя грубо. Выяснять причину было бы очень глупым вариантом, но опыт зачастую многое решает, а Итачи им обладал в полной мере. — Весь этот спектакль. Тебе же плевать на этого мужчину, так зачем? — Ну вот зачем ты так? Вполне себе приятный человек. Мы с ним мило поболтали. — Сасори. — Отвали, Учиха, — Сасори отмахнулся о собеседника, как от надоедливой мухи и припал к стойке всем корпусом, практически ложась. — Мне просто захотелось. Чаще же бы общался с людьми, начал бы наконец понимать, что это весьма полезно. Узнаёшь некоторые интересные детали. — И какие же? — Ну уж нет, информация на вес золота. Я не стану с тобой делиться тем, из-за чего мне пришлось подарить хороший виски. Они помолчали пару минут, думая о своём. Итачи, раздосадованный таким поворотом событий, перебирал возможный истинный смысл услышанного, а Сасори бесцельно катал бокал по столешнице. Поняв, что ничего больше от этого человека он сегодня не услышит, мужчина принял решение пойти домой. Лучше хорошо выспаться, чем ломать голову над очередным загоном Сасори. О чём Итачи его и оповестил, убирая, естественно, вторую часть. — Доброй ночи, мелкий, — пожелал Акасуна. — И не планируй ничего на послезавтра. У тебя мероприятие. Итачи развернулся и кинул в спину сидящего мужчины недоумённый взгляд. Тот ему не ответил, не развернулся, и даже не прекратил своего занятия. Не получив больше никакого внимания, управляющий покинул помещение, оставляя Сасори в одиночестве, которое даже Дейдара не осмеливался нарушить, замечая, насколько задумчиво и хмуро было его лицо.***
26 апреля 2017 года
Массивная железная дверь чёрного выхода из концертного зала Кёльнской вышей школы музыки, что вела прямиком на улицу, хлопнула просто с оглушительным звуком, в аккомпанемент отборных, красиво витиеватых, но очень грубых ругательств. Саске пулей обогнул лестницу и трясущимися от злости пальцами попытался сначала вытащить из заднего кармана штанов помятую пачку сигарет, а после её подкурить. Первая затяжка не принесла расслабления, как и вторая, и все последующие. Отвратительная весенняя погода обдала пробирающим ветром, но для разгорячённого от эмоций тела это осталось незамеченным, несмотря на оголённые руки. Он проиграл. Утешительный приз от зрительских симпатий казался смехотворным — купон на энную, пусть и приличную, сумму в музыкальном магазине-спонсоре консерватории. Как будто ему будет дело до глупых покупок, когда у него буквально отобрали то, что он уже считал своим. Саске только сейчас понял, что последние две недели у него ни на секунду, ни на мгновенье не возникало мысли, что он может проиграть. Перспектива получения контракта и последующая стажировка уже были запланированной частью будущего, чем-то очевидным и неизменным. Чем-то, что позволит ему подойти впритык к своей цели, к своей, мать её, мечте. А в итоге его возможность упорхнула к какому-то совершенно посредственному парню, невысокого роста, в очках и застёгнутой на все пуговицы рубашке. И плевать какие у него там выдающиеся вокальные данные, кому вообще нужны оперные исполнители, пусть даже и берущие четыре октавы?! Классическая музыка давно в прошлом, Саске не оспаривал её значимость, но считал, что отдавать такие возможности — глупо. Или в нём говорила злость, но это сейчас имело мало значения. С выступлением он справился на отлично. Сам собой доволен. Был. Микаель за час до начала всячески его подбадривал, менторствовал и действительно помогал настроиться. Советовал смотреть на него со сцены, якобы так легче. Саске не был в этом уверен, сцены он никогда не боялся, но к совету решил прислушаться. Но уже после первых аккордов глаза выцепили того, кто тут находиться вообще был не должен. После того вечера он допускал мысль, что слитая Микаелем информация скорее всего дойдёт и до Итачи, но его присутствие было категорически некстати. В голове будто велением чужих сил промелькнули фразы из диалога, что послужили их ссоре, и их смысл мало способствовал победному настрою. Выручила злость. Выступление получилось даже экспрессивнее, чем планировалось, но овации были говорящими. Не зря же выиграл в бесполезной номинации. На Микаеля он так и не посмотрел, даже не был уверен, где именно преподаватель сидел или стоял. Внимание исключительно одному зрителю, под взглядом которого слова приобретали куда более ироничное значение. Да, он действительно чувствовал себя отлично, * стоя на этой сцене и всем своим видом показывая, что Итачи был не прав, заставляя его пересмотреть своё решение, доказывая, что он сможет. Доказал, конечно. Это бесило даже больше, чем проигрыш. Именно этот чёртов конкурс и послужил причиной их ссоры. Сколько было брошено самоуверенных фраз, сколько было выслушано унизительных, и все они оказались правдивы. Саске попытался взять себя в руки, попытался внушить, что это не имеет никакого значения, что это всего лишь определённая неудача, которая не перечёркивает его возможности. Это лишь ступень, об которую сейчас главное не споткнутся. Сжать зубы и перешагнуть. Но, чёрт, как же бесит. Саске злился на судей. Злился на парнишку, которому всё достанется. Злился на Микаеля. Злился на себя. И больше всего злился на того, кто сейчас мягко прикрыл дверь и одним только своим видом напомнил о неудаче сильнее, чем чёртов утешительный купон. Ни видеть его, ни уж тем более говорить с ним Саске не хотел, но когда его вообще спрашивали. Итачи медленно подошёл ближе, облокотился плечом о стену, неторопливо закурил и перевёл на Саске взгляд, который заставил парня передёрнуться. Взгляд, наполненный желанием утешить. — Это было замечательное выступление. Саске цокнул. Да, всё верно, сейчас ему суждено услышать всё то, что ни от кого он слышать не желает. — Это был проигрыш. — Я так не считаю. К тому же, это было очевидно. Саске до скрипа зубов сжал челюсть, и ногти до боли впились в кожу. — Пришёл сюда, чтобы поглумиться? Не думал, что ты настолько… — Очевиден выбор судей. Это консерватория. Тот парень просто больше им соответствует, вот и всё. Не стоит принимать на свой личный счёт, — спокойно пояснил Итачи, выпуская столб дыма, что красиво запутался в ветвях ели. — Говоришь, не стоит? А то что этому «соответствующему» досталось то, что способно обеспечить ему проход в большую музыку? Это тоже не принимать на личный счёт, да? А на чей же принимать? — Ни на чей. Тебе просто стоит принять полученный опыт и двигаться дальше, несмотря на поражение. Цель, ты говорил? Так двигайся к ней. — Я не желаю слушать ободряющие слова от того, кто ещё недавно пророчил мне неудачу. Нет, Итачи, — Саске резко крутанулся на пятках и впился озлобленным взглядом в лицо мужчины, — не надо сейчас даже пытаться. Ты — последний, от кого я хочу подобное слышать. — И с чего подобная честь? — Казалось, будто накатывающая истерика совершенно не заботила Итачи, он без лишних эмоций смотрел на брата серьёзным, но отчего-то мягким взглядом, будто искренне сопереживая. По крайней мере, так могло показаться. На самом же деле, человек, который не раз утверждал, что способен успокоить Саске парой слов этого не делал даже в подобной ситуации. Напрашивались сомнительные выводы. — Ты издеваешься? Я тебе уже говорил, повторять не собираюсь. Если не понимаешь, то катись к чёрту, — выплюнул Саске, вопреки собственным словам сам собираясь уйти, но брошенная вслед фраза сорвала к чёрту последнюю плотину самообладания. — Не груби мне. Отыгрываться на мне я бы тебе разрешил и без этого, но я не могу не отметит тот факт, что я ни слова не говорил тогда о твоей возможной неудаче, отмечая лишь глупость выбора и неспособность думать наперёд. — Катись к чёрту, — прошипел Саске по слогам, разворачиваясь. — Хватит затирать мне эту дичь. Я сыт ей по горло. Поверь, ты далеко не первый такой умник в моей жизни, кто постоянно об этом твердит. Я буквально сбежал от отца и его вечных нравоучений. И для чего? Чтобы выслушивать их от тебя? Ты мне никто, поэтому не возлагай на себя право пытаться учить меня жизни. Ты заблуждаешься, и мне осточертело то, что ты принимаешь меня за ребёнка. Я тебе уже об этом говорил, но видимо до тебя не дошло. Поэтому пошёл к чёрту, Акасуна. — Я, как и все окружающие, перестану принимать тебя за ребёнка только тогда, когда ты перестанешь себя так вести, — заговорил Итачи спустя пару секунду зрительного сражения, в котором был вынужден сдаться — пылающие чёрным пламенем глаза сейчас выказывали неприкрытую ненависть. Крайне неприятное зрелище, особенно со стороны родного человека. — Ты устраиваешь истерики, выливая на окружающих весь негатив, даже не задумываясь как по-детски выглядит твоя обида. Я снова у тебя спрошу, Саске. Цель? Так если это твоя цель, то какого чёрта ты тут ноешь? Говоришь, я виноват? Твой отец? Но в чём проявляется твоё стремление? — Хватит. — Тебе не кажется, что таким своим поведением ты только доказываешь нам, что мы правы? Ты кричишь, ты обижаешься, ты ищешь виноватых, но в итоге все мы лишь часть твоего предполагаемого пути. И самое печальное, что мы это понимаем, а ты нет. Ты должен быть готов идти по головам, особенно в той области, которую выбрал, но сейчас я вижу лишь подростка, что кричит о своих мечтах. — Заткнись! — Саске сорвался на крик, бессознательным движением хватая мужчину под грудки. Контроль гнева никогда не был его сильной стороной. Обиднее всего было даже не из-за слов, а из-за того, что их произносил именно этот человек. Итачи был словно специально заточенным под него лезвием, что резало исключительно там, где самые уязвимые места. И до панических спазмов хотелось верить, что это никак не связано с чувствами. — Слушай, сюда, Акасуна. Если ты думаешь, что факт того, что я несколько раз прогнулся под тебя, будучи влюблённым мальчишкой, позволяет тебе ставить себя выше меня, то ты охренеть как заблуждаешься. Думал, я и дальше буду покорно вилять хвостом, проглатывая каждое твоё слово, только потому, что именно так обычно у тебя складываются со всеми отношения?! — Саске резко выдохнул, понимая, что с каждым словом только сильнее сжимает кулаки, и в тот момент, когда это больше стало напоминать удушение, он отдёрнул руки и отошёл на шаг. — На этот раз всё не так, уж прости. Перебьёшься, — выплюнул он напоследок, не замечая, как руки сами тянутся к спасителю нервов в белой бумажке. Закуривая, он краем глаза заметил, как Итачи спокойно поправляет помятый ворот рубашки, и это спокойствие едва не разожгло новый выплеск агрессии — вновь возникло чувство, будто он неуравновешенный малолетка, который пытается что-то доказать взрослому. И физическая несдержанность лишь явственнее это продемонстрировала. Итачи молчал всё то время, пока Саске расправлялся с сигаретой, и в ту секунду, как окурок коснулся земли, произошло сразу две вещи: из-за железной двери возник мужчина незнакомец, начавший что-то говорить своему собеседнику, а потом появился и сам собеседник в лице Микаеля, который глазами стал бегать по сторонам, видимо, в поисках своего студента. Саске посмотрел на уже, пожалуй, бывшего любовника, ожидая очередную реплику, точно уверенный, что таковая будет — Итачи всегда оставлял последнее слово за собой. И сильно удивился, когда мужчина молча слегка повернулся в сторону подходящих к ним людей, смотря исподлобья. — Саске, вот ты где! — воскликнул Микаель. — Можно тебя на минутку? Простите, что отвлекаю вас, но это правда важно. — Ничего, — вдруг ответил Итачи. — Мы закончили. Верно? — Да, — кивнул Саске, смотря на мужчину. — Закончили. И, коротко кивнув, Итачи направился прочь, быстро обогнув двух мужчин. Саске смотрел ему вслед буквально секунду. Произведённым эффектом он был полностью удовлетворён, но цена показалась неоправданной. Думать об этом дальше ему не позволили. — Ты такой молодец, — начал Микаель, как обычно улыбаясь своей кривой улыбкой. — Я очень горжусь тобой. — Спасибо, — сухо поблагодарил парень, недоверчиво осматривая незнакомого мужчину. Не найдя в нём ничего примечательного, перевёл взгляд на преподавателя. — О чём вы хотели поговорить? — Да. Позволь тебе представить нашего специального гостя на сегодняшнем мероприятии и моего хорошего друга, которого я и пригласил. Из-за тебя. — Из-за меня? — Да. Саске, это Том Джонсон — старший менеджер отдела… рекрутинга? Можно это так назвать? — со смешком уточнил Микаель у рядом стоящего мужчины. — Думаю, как-то так и есть, — улыбнулся тот, протягивая руку. — Очень рад встрече, Саске. Я много о тебе слышал, а теперь и лично убедился, что меня не обманывали. Выступление действительно было впечатляющим. — Благодарю, — снова поблагодарил Учиха, но уже больше в замешательстве. — Думаю, мне стоит сразу перейти к делу. Как и сказал Микаель, я занимаюсь поиском молодых - и не всегда - людей, чей талант и энергетика кажется нам ключом к успешной карьере в музыкальной индустрии. Головной офис нашего агентства располагается в Лондоне, где мы и занимаемся дальнейшей раскруткой не огранённых алмазов, и к данному моменту мы можем гордиться огромным и, что главное, успешным послужным списком. Саске внимательно слушал этого человека, а когда тот закончил, не удержался от логичного, пусть и немного грубого вопроса: — Это круто. Но я тут причём? Представленный Том слегка нахмурился, поворачиваясь на друга, который лишь виновато улыбнулся и сказал: — Знаешь, я ему не говорил, полагая, что это может убить в нём соревновательный дух. К тому же, до того момента, пока ты сам его не услышал, не было никаких гарантий, что он вам подойдёт, да и было очевидно, что выбор судей, как обычно, падёт на что-то более классическое. Короче, в итоге я решил поступить вот так вот. — Что ж, — протянул Джонсон. — Думаю, это не так важно. В общем, дела обстоят так, что мы готовы предложить тебе двухгодовой контракт в нашем агентстве. Что скажешь? Саске, задумавшись над тем, что Итачи был прав относительно выбора судей, не сразу понял суть озвученного, а когда понял — замер. Брови недоумённо поползли к переносице, а уголки губ скривились. Не совсем правильная реакция, но стоило полагать, что и информация была слишком внезапной. — Саске? — осторожно позвал парня Микаель, пытаясь сдерживать рвущуюся наружу улыбку. Приятно было наблюдать пока ещё проскальзывающее непонимание, но это непонимание вскоре пройдёт, и тогда в бликах этих глаз поселится счастье от полученной возможности. Чем не успех преподавателя, если твой студент достигает внушительных результатов? — Я, — Саске прокашлялся, пытаясь подавить восторженный ком. — Конечно. Я с радостью. — Вот и отлично, — улыбнулся ему Джонсон. — Давайте направимся в какое-нибудь уютное место, где мы сможем обговорить первые детали. Саске покорно кивнул, позволяя увести себя куда этим людям угодно. В голове тысячами взрывались фейерверки эйфории, но делали они это абсолютно беззвучно, создавая непроницаемый вакуум. Подобные спонтанные вещи, когда они положительные, всегда многое меняют в жизни, заставляя с большей уверенностью смотреть в будущее, за яркими бликами которого невозможно продолжать обращать внимание на ушедшее прошлое. Поэтому, выйдя за пределы территории консерватории, Саске, вскружённый счастьем, даже не вспомнил разочарования в синих глаз, задумчиво смотрящих на него из-за закрытого автомобильного окна. ____________________ * Отсылка на слова исполняемой песни: «Feeling Good» британской группы Muse.