* * *
Сейчас где-то половина четвертого. Иными словами прошло примерно пять с половиной часов с момента, когда наши участники пришли на очередную репетицию. Разумеется, они периодически делали перерыв, дабы не перенапрягать голосовые связки. Мистер Сайерс все эти часы тоже не сидел, сложа руки. Тщательно обдумав план всего шоу, он дожидался, когда стрелки часов подойдут к четырем, ибо в это время шоумен надумывал собирать участников на сцене. Параллельно с ожиданием времени мистер Сайерс доделывал некоторые работы у себя в кабинете и что-то обсуждал с Элис. Но давайте взглянем на дела наших участников. Только что Лукас прервал репетицию на обеденный перерыв, состоявший из бутылочки питьевого клубничного йогурта и сырного сэндвича, с ломтиками ветчины, листьями салата и помидорами. Йогурт он только что купил к сэндвичу в супермаркете, неподалеку от театра, а сам сэндвич сделала Мэй. В буквальном смысле, она пихнула ему в руки пакет, где лежал бутерброд. Лукасу ничего не оставалось делать, как взять пакет с собой, лишь с тем учетом, чтобы подруга от него отстала. Направляясь в свою репетиционную комнату, держа в одной руке пакет, а в другой йогурт, Лукас обратил внимание на полуоткрытую дверь чей-то другой комнаты, мимо которой проходил. И вроде бы ничего подобного в этом быть не может. Вдруг кому-то стало жарко. Однако Лукас обратил внимание не на дверь, а на то, как кто-то оттуда напевал:If only If only...
Женский голос звучал подавленно. Вот что привлекло внимание блондина. Он заглянул в комнату. Справа со стороны двери на полу сидела Петра. Не тратя время на размышление, Лукас постучался. Петра повернула голову в его сторону. — Ты почему на полу сидишь? — спросил Лукас. — Какая разница? — тихо и небрежно переспросила Петра, уставив взгляд обратно к полу. — Просто сижу. Для Лукаса ответ не был убедительным. По лицу, позе и голосу Петры он хорошо прочуял ее неладное настроение, и, не отрывая от нее глаз, искал подход правильно начать разговор. Сама Петра, после прихода Лукаса, посчитала тишину в комнате немного иной, и повернулась к двери. Лукас все еще здесь. — Ну и чего тут стоишь?! — холодно задала она вопрос. Медлить с ответом явно нельзя, и Лукас постарался заговорить прямо: — Просто, услышал мотив пения из комнаты, шагнул сюда, и увидел, как ты сидишь на полу. — И? — сухо произнесла рыжеволосая. Посмотрев под ноги, блондин уверенно перешагнул порог комнаты. — У тебя ничего не стряслось? — спросил он. В ответ Петра, молча, отвела от него взгляд. — Не пойми меня не правильно, я тебя не допрашиваю, и вообще это не мое дело, но если у тебя что-то стряслось, то можешь поделиться со мной. Лукас старался говорить как можно убедительней, дабы попытаться разговорить Петру, но она продолжала молчать. Тем не менее, гитарист предпринял еще попытку: — Я это говорю к тому, что ты не обязана тащить на себе весь груз, если хочешь его сбросить, и пытаться справиться с чем бы то ни было в одиночку, если не получается. И снова Петра продолжает молчать. Правда, теперь выражение ее лица заметно смягчилось, а рот дергался, пытаясь заговорить. Лукас еще немного дожидался ответа от девушки, после чего решил оставить ее, ибо дальнейший разговор, будет похож на череду расспросов. Развернувшись к двери, блондин сказал напоследок: — Как хочешь, но если что знай — я всегда готов тебя выслушать. И вот он уже было переступил одной ногой порог комнаты рыжеволосой, как вдруг до его ушей дошло: — Я давно мечтала стать певицей. Петра все-таки заговорила, и Лукас устремил на нее все свое внимание. — Но так сложилось, — продолжала она, переведя взгляд на Лукаса, — что я ступила не на ту тропу. Лукас присел рядом с Петрой. — А… — протянул он на секунду. — А в каком смысле «не на ту тропу»? Что-то произошло? — Многое… — промолвила девушка, набирая глубоко в легкие воздух. — Многое произошло. Может если и не так много, то всяко не мало. Последнее сказано было явно неспроста. Как считал Лукас, он уже более чем достаточно знает характер Петры. Но блондин, не мог предположить, что увидит рыжеволосую такой как сейчас — чем-то подавленную, расстроенную и просто саму не свою. А может она и раньше была не своя? Может на ее лице все это время была некая маска? Немного поколебавшись, Петра решила воспользоваться затянутым молчанием: — Когда мне было четырнадцать, родители подали на развод. Как и вчера, Лукас начал стараться не упускать ни единого слова от рассказчицы. Последней рассказчицы. — Не знаю, почему они так решили, — продолжала Петра. — Вроде все было хорошо. Отец работал у себя в полицейском отделении, любящая мама, иногда подрабатывала в бухгалтерии, и хорошие отношения с младшим братом. Что еще может не хватать для полноценной семьи? — Разве что только собаки. Такой шуточный ответ гитарист дал с тем расчетом, чтобы немного приободрить девушку. И, вроде как, это ему поначалу удалось — губы Петры дернулись к улыбке. — Да… Было бы неплохо… Завести хаски или овчарку… — Чуть бодрее ответила она. Однако улыбка эта слетела с ее лица также быстро, как натянулась. — Но собак это не касается. Лукас ничего не сказал, давая понять, что продолжает слушать. — До десяти лет родственники, подруги мамы, и коллеги отца постоянно задавали мне один и тот же, надоедливый, тупой вопрос: «Кем ты хочешь стать, Петра?», — на что я отвечала: «Пока не знаю», — после чего получала тонну пустых советов, на подобии: «Вот такая профессия…; займись этим…; тебе понравится то…» — будто делать им было нечего. — До десяти? — нарочно уточнил блондин. — В десять лет я поняла, что хочу стать певицей, — пояснила Петра. — Меня вдохновляли фильмы в жанре мюзикла, выступления различных знаменитых певцов на сцене и так далее и тому подобное. В основном я пела просто так, для поднятия настроения, записывая при этом свой голос на диктофон, слушала, что получилось, и исправляла косяки, если они имелись. Рыжеволосая сделала секундную паузу, чтобы набирать в легкие воздух. — Моя мама поддерживала мое увлечение к пению, — продолжила Петра. Тон ее голоса звучал еще более подавленно, чем до этого. — Порой даже сама пробовала попадать со мной в такт… Здесь Петра прервалась. Ее рот оставался открытым, но рассказ не продолжался. Единственное что послышалось едва ли слышно, было: «О, Боже». — Дальше что? — произнес Лукас, пытаясь выразить максимум понимания. — А дальше четыре года спустя и тот самый развод. — Ответила рыжеволосая. Теперь, немного ощущалась сила, через которую она говорит. — Мы с братом пришли после школы, и нас дома встретил отец, вместо матери. Сперва мы подумали, что ему дали выходной, а мама куда-то ушла, и… — протянула Петра. — И так и оказалось. Они подали на развод. — Почему? — задал гитарист очередной короткий вопрос. Тут же он понял, что поторопился его задавать, но было уже поздно. — Я говорила, не знаю, — постаралась выразить твердость пацанка, из-за того что ей приходится повторять сказанное. — Извини, поспешил. — Но я пыталась узнать об этом вместе с братом, и все тщетно. Потом он забил на это, а еще немного позже забила я. Петра снова сделала паузу, и снова вздохнула. — Легче от этого не стало, — подавленность вновь послышалась в голосе девушки. Несколько секунд Петра ожидала очередной вопрос от Лукаса, но тот промолчал, после прошлой ошибки. Да и вопросов у блондина сейчас не находились. — Я стала заниматься карманным воровством. — резко заявила рыжеволосая. Лукас не ожидал такого поворота. — Чем? — воскликнул он от удивления. — Карманным воровством, — повторила Петра, и показала смартфон. Увидев телефон в руке рыжеволосой, Лукас, отложив обед в сторону, быстро проверил свои карманы. Телефона в них не оказалось, так как его держит Петра. — Может ты ничего не заметил, но я совершила ряд действий, — призналась она, возвращая смартфон. Гитарист забрал свой телефон с некоторой настороженностью, хоть и понимал, что опасаться нечего. — От одной мысли об этом разводе, я едва ли не сходила с ума, — с небольшим напряжением в голосе, оправдалась Петра. — Вот и завела себя такую забаву. Правда со временем она переросла в привычку. А потом… — Притормози-ка секунду, — перебил Лукас. — Ты только из-за этого себя так опустила? Вопрос гитариста рыжеволосой не понравился, но, к сожалению, на деле так оно и было. — Если бы только, — продолжила Петра, осознавая истину заданного вопроса, — я бы завела себе другую привычку. А так, развод родителей был пока только цветочками. Ягодки оказались куда «слаще», — на последнем слове она приподняла руки и одинаково два раза согнула по два пальца. — Что еще произошло? Петра сглотнула и продолжила объяснять по пальцам: — Отношения с отцом пошли под откос, я долго обвиняла мать, представляя ее образ перед собой, и… просто кипела… со злости. После такого объяснения, Лукасу почувствовалось, что дальше вопросы нужно задавать аккуратно, так как любой из них может оказаться неуместным. — Эм… долго?.. Это сколько? — Где-то половина всего времени за три-четыре месяца. А другую половину я проводила в одиночестве. Ожидала хоть немного поддержки, не зная от кого, и одновременно кипела, если кто-то пробовал поговорить. Пауза. — Самое фиговое, — Петра опустила голову, — что и на этом далеко не все. Не все… Снова пауза. — С трудом окончив школу, меня ждала учеба в медицинском университете. — В медицинском? — Папа туда записал, — с горечью сказала девушка, — дабы я стала более ответственной. — А про мечту стать певицей? — очередной раз спросил Лукас. — Я говорила об этом. — подавленно ответила рыжеволосая. — И не один раз. Но он как будто не слышал меня… Петра собрала колени и положила на них руки. — Второй год как учусь в университете, и… — пацанка тут замолчала. — И ты также продолжаешь воровать? — рискнул спросить гитарист. — Да, до поры, до времени. Но воровала я исключительно деньги. И то не все. Четверть из всей суммы, даже меньше. Старалась не воровать у тех, у кого их слишком много, и у тех, у кого было слишком мало, чтобы сразу не заметили. — А сейчас? Петра сглотнула. — Сейчас занимаюсь… Вернее занималась угоном машин. Это признание прозвучало еще более неожиданно, чем про карманное воровство. Лукас был так поражен, что не успел задать следующий вопрос, так как Петра сразу стала оправдываться: — «Как я до этого докатилась?» — спросишь ты. А вот как: не так давно, пару месяцев назад, я украла небольшую сумму денег у одного парня. Я не думала, что увижусь с ним еще раз, но на следующий день мы еще раз пересеклись. Он сказал, что заметил пропажу и вместо того, чтобы выпрашивать деньги обратно, предложил дело. — Воровать машины, — договорил Лукас. Рыжеволосая кивнула. — А он сам давно этим занялся? — спросил гитарист. — Как только предложил, — грустно ответила девушка. — До этого, он воровал запчасти от автомобилей, и продавал по дешевке. Он мог этим заниматься благодаря отцу. Его отец хотел, чтобы он отучился на механика, и сам обучал его пользоваться инструментами, разбирать и собирать детали от автомобилей. — У него с отцом такие же были отношения? — Точно не знаю, — пожала плечами Петра. — Он мало об этом рассказал, но отчасти отца тоже касалось. Лукас не стал задавать еще вопросов, и просто стал дальше слушать рассказчицу. — В итоге за одну неделю знакомства мы очень хорошо поладили, решили накопить денег на нашем деле, и свалить из города. Блондин вдруг заметил, что Петра начала как-то ежиться, колебаться. Очевидно, она конкретно начала ощущать стыд. — Мой папа быстро раскусил меня за этим делом. — Он ловил тебя? — спросил Лукас, разбирая ситуацию. — Четыре раза, — голос девушки опять завибрировал, но уже как-то по-другому. — И четыре раза наказывал. Рыжеволосая уперлась лбом об руки. — Первый раз он предупредил и отругал меня. Во второй раз было слишком громко, и поэтому не помню подробностей… — ото лба, руки у девушки медленно перешли ее к лицу, после чего эмоции ей стало труднее сдерживать. — После третьего раза он хотел посадить меня за решетку, на неделю, но выпустил от туда уже после первого дня, так как одна его подруга-психолог, сказала, что это не педагогично. И все же в наказание мне пришлось мыть полы в отделении. А за четвертый раз, который произошел за день до прослушивания, просто решил запереть меня в комнате. — До прослушивания?.. — задумался Лукас. — То есть, он не знает, что ты ходишь на репетицию? Вопрос, как подумал Лукас, прозвучал довольно глупо, но Петре было уже наплевать на то, какие ей задают вопросы. — Позавчера он позвонил узнать, где я хожу, на что ответила, что нахожусь в университете, и отплачиваю там пропуски, посещая театральный кружок, а Элис подтвердила мое алиби. Пауза. — Просто ему трудно что-либо объяснить, без доказательств или свидетелей, — со вздохом договорила Петра. — А почему тогда, ты не объяснила, что посещаешь репетиции в театре? Девушка медленно открыла свое лицо, и посмотрела в лицо Лукаса. Парень сделал еще одно открытие: взгляд рыжеволосой не был для нее обычным, но был выражен вполне естественно. — Я… Боялась… — тормозя, проговаривала она. — Боялась что… Он… Поймет не правильно. «Нашла о ком печься», — про себя сказал Лукас, но не стал говорить вслух, решив дослушать Петру до конца. — Я не хотела признавать тогда свой страх. Как вчера на беседе не хотела рассказывать о себе и просто воспользовалась приходом мистера Сайерса. Пауза. — Мысли о беседе, после репетиции, не покидали меня, а тут… — рыжеволосая снова затормозила. — А тут еще и знакомый позвал на очередное дело, и я сказала, что не собираюсь больше этим заниматься. Воспоминания вчерашнего вечера пленили мысли девушки. — И вот теперь… Сижу здесь… Завершив свой рассказ, Петра, глубоко вздыхая, обхватила руками колени и опустила на них голову. — Ну, то, что ты смогла с этим делом покончить… — Лукас хотел поддержать Петру, понимая, что даже рассказать о себе ей было нелегко. Однако прежде чем договорить, он заметил, что девушка не просто от расстройства скрыла лицо. — Ты плачешь? Рыжеволосая ничего не ответила, оставаясь все также в скрученной позе. — Петра, — позвал он, — посмотри на меня. Петра. Она не хотела поднимать голову, но понимала, что он от нее не отстанет. Лукас увидел, как ее глаза наполненные слезами, отражали всю боль ее души. — Я не слабая… — ее голос дрожал, из-за чего стало понятно, что все силы Петры иссякли. — В смысле? — не понял Лукас. — Плачут только слабые… Я… Я не… — Петра старалась что-то выговорить, но и одновременно продолжала сдерживать слезы. — Ты не слабая, Петра, — поддержал парень, и приложил руку к ее плечу. — Просто ты слишком долго была сильной. — Ты уверен? — немного успокоившись, спросила Петра, и сквозь слезы, которые уже текли по щекам, посмотрела на Лукаса. — Уверен, — подтвердил он. Слушая Лукаса, Петра почувствовала не только воодушевление и прилив новых сил, но и убедилась, что он действительно может в чем-либо поддержать, и тогда девушка смело вытерла слезы. — Ты кстати вяло выглядишь, — сказал Лукас, и посмотрел на обед. Взяв пакет с бутербродом и бутылку йогурта, он протянул их Петре. — Подкрепись. Тебе еще нужны силы. — Спасибо, — слабо улыбнувшись, ответила Петра. — Мой совет: постарайся рассказать отцу, про репетицию в театре, да и вообще про свою мечту в целом. — Для этого нужен подходящий момент. — Только не тяни, — встал со своего места Лукас. — Иначе потом будет труднее. Дружески улыбаясь Петре, гитарист собирался идти продолжать репетировать. — Ты крутой, Лукас Харди, — сказала Петра, когда Лукас подошел вплотную к двери. — Просто Лукас, — сказал блондин, снова посмотрев на пацанку. — И с чего бы мне быть крутым? — Вчера ты не дал мне побить Айдена, и до последнего заступался за него. Устроил беседу, в которой все о себе рассказали, тем самым познакомились между собой. А сейчас, ты не прошел мимо, и поддержал меня. Следовательно, я в долгу перед тобой. — Должники мне не нужны, но я рад иметь новых друзей. Петра снова улыбнулась, но уже значительно шире. — Еще раз спасибо. В ответ Лукас тоже улыбнулся, и вышел. Лукас всегда старался кому-нибудь помогать, прилагая максимум своих усилий. Он попросту не умел проходить мимо тех, кому нужна хотя бы маленькая поддержка. Вот как сейчас, Петре нужно было выговориться, и он был рад в этом помочь. Сейчас, гитарист шел к себе, продолжать репетировать. Однако его внимание вновь было переведено в сторонку от репетиции. Проходя по коридору, Лукас столкнулся с Джесси. Вернее, не то что столкнулся, но она шла ему на встречу. Шла рокерша довольно быстро и почему-то несла с собой кейс с гитарой. Выражение лица тоже не ускользнуло от внимания блондина — Джесси то ли плакала, то ли злилась, то ли и то и другое одновременно. — Джесси, — позвал ее Лукас. Но рокерша не обратила внимания, и просто стремительно прошла мимо парня. Лукас озадаченно посмотрел ей вслед. Ясно было то, что у Джесси произошло что-то не ладное, из-за чего она проигнорировала его. — Ее парень бросил. Лукас обернулся в сторону доносившего голоса. К нему подошли Оливия и Аксель, которому, кстати, принадлежала сказанная фраза. — Что? — удивился Лукас. — Вчера, — начала объяснять Оливия. — она спешила домой, чтобы поделиться новостью… Как его зовут? — Козел, — буркнул Аксель. — Она пришла, его не оказалось дома. Буквально через мгновение пришел он, с какой-то девицей. — Ого, — пролепетал Лукас. — А вы что сказали? — Я сказала, что ей будет в разы лучше без него — ответила Оливия. — А я назвал его lleno de pies a cabeza caca cretin! — резко высказал Аксель. — Знаешь испанский? — заметил гитарист. — Есть немного. — В общем, мы убедили ее пойти домой, — договорила Оливия. — Это была ее идея, — указал танцор на партнершу. — Я посчитала, что ей надо пойти домой и оправиться от этого удара. — Ты уверена? Учитывая, что сегодня генералка, а завтра важная персона приезжает? — Не знаю, — неуверенно пожала плечами Оливия. — Я думала, так лучше будет. — Все правильно, Оливия, — разделил с ней мнение Лукас. За время разговора двух участников, он обдумывал некоторые мысли, и успел прийти к выводу. Главное — нужно чтобы все прошло так, что бы никто ничего не заподозрил. — Ей нужно отдохнуть. Вы же скажете об этом мистеру Сайерсу? — специально задал Лукас такой глупый вопрос. — Ну, да, — ответила Оливия. — Тогда передайте ему, что и мне пришлось вернуться домой, — сказал блондин, проходя мимо Оливии и Акселя. — А тебе зачем? — хмуро спросил танцор. — Мне друзья позвонили. Сказали… Какое-то важное дело. Нужно приехать. Придумав на ходу и объяснив свое алиби, Лукас поспешил удалиться.