Сладкая ложь

      Пов Сын Ри       — Ты что творишь? — обиженно заорал я, расстроенный, что мои мечтам не суждено сбыться.       — А на что это похоже? — Джи Ён улыбнулся, захватив мои руки и прижав к кровати над головой. — Не дёргайся, тебе понравится.       Я и не сомневался, что да, понравится, но за последние минуты так сильно обломался, что даже не пытался быть покорным. Мне хотелось показать этому альфе, на что способен, а вместо этого тот опять решил подавить мои природные инстинкты. Поэтому я не собирался ему помогать, всячески сопротивляясь каждый раз, когда он с большим трудом избавлял меня от одежды. Где-то на нижнем белье я понял, что сильно возбуждён и кажусь парню капризной девицей, делая вид, что мне не хочется его прикосновений, поэтому пришлось послать чувство собственного достоинства туда, куда меня не пустили, и притворитmся бревном. Да, именно им.       — Ну что ты? Дуться вздумал? — прижавшись к моему нагому телу сверху, Джи Ён поцеловал меня в уголки губ, а потом снова отстранился. — У тебя есть смазка?       — Да, в гараже. Как ты узнал, что я люблю кататься на сноуборде? — ощетинился, отворачиваясь от хёна, продолжая косплеить надувную куклу.       — Малыш, я серьёзно. Если не думаешь о себе, подумай обо мне. Мне тоже будет больно, — елейным голосом прошептал этот обломинго на ухо, на что я только фыркнул и кивнул в сторону тумбочки.       А потом я почувствовал, как парень тянется через меня к ящику, тем самым елозя по моему телу и подготавливая меня без всякой смазки.       — Не нужно, — нехотя выдавил я из себя и уже свободными руками огладил гладкие, упругие бёдра альфы. — Эта долбаная сущность омеги всегда готова для те…       — Нужно, — твёрдо перебил Джи Ён, и мне пришлось посмотреть на него, потому что был слишком возбуждён, чтобы продолжать притворяться, и мне банально стало интересно, почему тот замер.       — Что ты делаешь? — и снова я пребывал в шоке. Даже боялся прописаться там и вообще из него не выходить рядом с хёном.       Он, демонстрируя чуть ли не самое страдальческое лицо в своём арсенале, чуть приподнялся и, как я потом увидел, завёл руку за спину, растягивая себя для меня двумя пальцами.       — В армии, — громко дышал Джи Ён, — я прочитал всё о теории отношений между альфой и бетой, — и снова болезненный стон, но даже после него я не думал останавливать парня. — Как ты понимаешь, про двух альф есть только фанфики, и то низкого качества, — если бы не искривленное лицо и опавший член, я бы подумал, что хён и вовсе не испытывает неудобства: настолько в его голосе звучали нотки решительности и уверенности в том, что он делал. — И это, — прохрипел он, наклоняясь ко мне лицом, — самая лучшая поза для первого раза беты.       Он не стал меня целовать, что мне решительно не понравилось, и, обхватив его затылок, я притянул парня к себе, благодарно впиваясь в губы. Это был грубый поцелуй с нотками нежности, потому что под конец я лизнул кончиком языка его нёбо и почувствовал, как Джи Ён вздрогнул, уже со всей страстью отвечая на поцелуй.       — Дай мне, — я подумал о том, как хён в армии искал необходимую информацию, видимо, думая, что влюблён в альфу и когда-нибудь вынужден будет отдаться мне, и захотел залюбить его до смерти от переполнявших меня чувств к этому невероятному человеку. — Я хочу сделать это сам.       Чуть нахмурившись, но не став сопротивляться, Джи Ён, чуть дрожа, передал мне тюбик с лубрикантом и, кажется, смущаясь, отвёл взгляд к окну.       Я мог его понять, но не в полной мере. В наш первый раз сущность омеги задвинула все мои инстинкты на задний план и я просто позволил себе отдаться любимому человеку. В то время как хён сейчас, наверное, боролся сам с собой и всё же смело игнорировал свою сущность, шёл против природы.       «Разве можно требовать ещё каких-то доказательств настоящей любви?».       — Посмотри на меня, — попросил я нежно, направляя смазанные пальцы в напряжённое и даже после лёгкой подготовки сжатое колечко мышц. — Это всего лишь я. Твой Сынни. Твой малыш.       И, несмотря на мои слова, я чувствовал совсем не детское желание, раздвигая пальцы в тугой дырочке и представляя, как заменю их своим членом. Даже если Джи Ён был сверху, я практически рычал от удовольствия находиться так глубоко в своей паре. Видеть, как его накрывает, стоит мне задеть простату. Даже удивительно, что альфы отказываются от такой стимуляции, ведь я прекрасно мог оценить преимущество секса с одним из них. Будто удовлетворяя обе мои сущности за один раз.       Почувствовав, как Джи Ён начал расслабляться и бесстыдно насаживаться на мои пальцы, я довольно заурчал, чувствуя переполняющую меня гордость. Другой рукой приласкал аккуратные небольшие яички и наконец накрыл вновь стоящий кверху член парня. А все потому, что не хотел, чтобы в следующую секунду, когда начну входить в расслабленное тело, альфа воспринял бы это как вторжение в его территорию и сжался, причиняя и себе, и мне боль.       — Постарайся для меня, — он кивнул, приподнявшись, и чуть ли не с красным лицом от стыда начал опускаться на мой член. — Боже…       Я не был совсем уж неопытным. Даже успел влюбить в себя пару омег. Но ещё никогда не чувствовал такого наслаждения от проникновения в чужое тело. И вовсе не потому что мой внутренний зверь наконец получил желаемое и добился своей пары. И даже не потому, что в данный момент я в прямом смысле имел своего лидера, Квон Джи Ёна, в конце концов. Единственным, что заставляло меня смиренно лежать и смотреть, как любимый причиняет себе боль, впуская в себя мой член на всю длину, замирая и пытаясь успокоиться преодолев, было понимание, что он это делает для меня.       Его закрытые глаза подрагивали от боли. Лицо покрывала испарина, а руки, откинутые назад, крепко сжимали мои бёдра. Он был прекрасен в своём стремлении научится принадлежать, и он был моим.       «Мой альфа».       Честно признаться, первые движения давались с большим трудом. Я продолжал ласкать член парня, когда он открыл глаза и решительно приподнялся, чтобы через мгновение снова опуститься вниз. Не знаю, откуда я взял силы не кончить сразу же, как только услышал его первый стон наслаждения. Просто не мог поверить своим глазам и слуху. Как когда мечта всей твоей жизни так самозабвенно подаётся тебе навстречу и сама увеличивает темп, чтобы получить как можно больше удовольствия. Эта картина обещала надолго поселиться в галерее моих лучших моментов в жизни и в то же время беспощадно напоминать, что такие чудеса случаются нечасто.       А поэтому я сделал всё возможное, чтобы альфе понравилось так же, как и мне. Чуть ли не выжимая из него оргазм, когда начал вбиваться в него всё быстрее и глубже, не забывая в том же темпе надрачивать его член. Джи Ён кончил первым, и я, чувствуя, как его внутренние мышцы исступленно начали сокращаться вокруг меня, заставляя последовать за ним, подался вперёд, притягивая к себе парня и ставя метку чуть ниже его уха.       Мы оба застонали, дрожа от нахлынувших чувств и осознания, что мы теперь полностью принадлежим друг другу. Не только наши сущности, но и судьбы, которые и раньше были тесно связаны друг с другом, но сейчас объединились в одну.       «Я верю в это. Потому что теперь ничто не остановит меня от желания быть с этим человеком и сделать его счастливым. Я буду принимать подавители, и будь что будет. Теперь я верю, что он не откажется от меня в любом случае».       — Чёрт, я остался жив, — прохрипел Джи Ён, лёжа рядом со мной и также пытаясь привести дыхание в норму.       — А чего ты ждал? — тяжёлые мысли вмиг покинули мою голову, и я искренне улыбнулся, показывая, каким счастливым хён меня делает.       — Ну, в теории метка одного альфы, оставленная на другом, должна была отравить первого в наказание за несдержанность второго, — весело заметил парень, двумя пальцами поглаживая место укуса. — А мне даже нравится, прикинь?       — Ты случаем эти теории не сам пишешь? А то нас с трудом можно назвать нормальными альфами, так что завязывал бы ты с этим, — всё ещё улыбаясь, заставил себя приподняться, чтобы поцеловать старшего и осмотреть его шею. — Ха, я тебе больше скажу: впервые вижу, чтобы метка приобретала форму. Честно, она даже немного крылья напоминает.       — Правда, что ли? — Джи Ён попытался подскочить, но в следующую секунду со стоном опустился обратно на кровать. — О нет, всё-таки я умираю.       — Ага, это всё я, — гордо констатировал я факт и засмеялся, когда в меня полетела метко запущенная подушка. — Да ладно тебе, ну, хочешь, я тебя утешу. Иди ко мне, поцелую, где болит.       — Я тебя сейчас так утешу, что ни один палеонтолог не соберёт! — пригрозил он мне, но таким тусклым и болезненным голосом, что и сам прыснул от смехотворности своей угрозы. — Заткнись, придурок, и помоги мне добраться до душа.       — Есть, сэр, — я был в слишком хорошем расположение духа, чтобы спорить с альфой, поэтому следующие полчаса подавлял в себе всякое возбуждение и рвущееся наружу самодовольство.       Так и хотелось шлёпнуть по маленькой заднице парня и сделать комплимент его тылам. Всё ограничилось лёгкими поцелуями, ничего не значащими ласками и взаимной дрочкой, чтобы уже более расслабленными вернуться к детям и, наконец, уделить им внимание. Вот только с последним у меня получилось плохо, потому что Дэвид настиг раньше и утащил в наш кабинет, где за соседними столами мы обычно разбирались с делами.       Совместный бизнес мы начали задолго до того, как я покинул сцену. Тогда это казалось нереальным, но, зная, что моё место под солнцем не будет греть долго, я решил обезопаситься. ЮРИ (Дэвид Ю — Ли Сын Ри) холдинг, как мы назвали нашу компанию, уже через два года начал приносить деньги. А лапшичные, которые мы стали открывать по всей Азии, и вовсе обещали безоблачное будущее. Но это не было простым везением, и в первое время неудачи так и преследовали нас, как и риск потерять дружбу, когда мы никак не могли прийти к консенсусу. Как ни странно, объединили нас дети. И, даже если это мои дети с Джи Ёном, у Дэвида своих не было, и он заменил им нас обоих, заботясь о малышах, когда я был в армии.       — Мне показалось или у этого альфы на шее твоя метка? — грозно заметил друг, наступая на меня и притесняя к столу. — Ты совсем сдурел. От него же фонит тобой. Хочешь и его карьеру разрушить?!       — Подумаешь. Будет пить блокаторы, и никто ничего не заметит, а узор можно перекрыть татуировкой, — не видя проблемы и всё ещё находясь в эйфории, предложил я.       — Это ты не думаешь. Рядом с ним вообще превращаешься в полнейшего идиота! — продолжал злиться омега, на что я тут же оскалился.       — Не строй из себя мою мамочку, Дэвид. Я уже взрослый мальчик и как-нибудь сам разберусь со своей парой, — выпалил я, а потом взглянул на лицо друга и замер. — Ты что, меня боишься?       Меня можно было понять, учитывая то, что я впервые видел, как мой лучший друг и крёстный моих детей отскочил от меня, как ошпаренный.       — Я боюсь не тебя, а того, что с тобой происходит после таких вот приключений с Джи Ёном, — уже спокойнее заговорил хён. — Ты не помнишь, как разнёс нашу старую квартиру, когда твой драгоценный альфа после подаренной тебе песни завел себе новенькую игрушку?       — Не забыл, — не знаю, чего добивался друг, но если испортить мне настроение у него получилось.       — А как насчёт того, что мне пришлось откачивать тебя после того количества таблеток, что ты принял, узнав, что Джи Ён считает меня его омегой, поэтому с лёгкостью и поверил в нашу «мнимую» жаркую ночь друг с другом?! — продолжал нагнетать атмосферу он. — Твою ж мать, ты тогда чуть не потерял наших детей!       — Джи Ён не виноват, я сам попросил тебя душиться духами с моим запахом. Он тут не причём! — я верил в то, что говорю, и еле сдерживал раздражение на парня, потому что не хотел совершить ещё одну ошибку и оттолкнуть человека, который оставался со мной, несмотря на мою болезнь.       — Да мне плевать на него. Если честно, я уже устал вытаскивать тебя из депрессии после каждого исчезновения его из твоей жизни. Даже если ты сам его прогонял, меня это не интересует, Сын Хён, — Дэвид редко меня называл полным именем, поэтому пришлось сделать над собой усилие и перестать мысленно агитировать каждое его слово. Я хотел услышать его. — Даже если ты сейчас уйдёшь с ним, меня волнуют только мои крестники. Они не будут страдать, потому что у их папы в голове кисель вместо мозгов, а от лечения он отказывается, потому что боится лишиться проекции их отца, который удосужился наконец-то объявиться. Не будет этого!       Друг был прав. Долгие годы, практически с самого начала, он убеждал меня рассказать моему альфе правду. Но даже с тем, что был против каждого моего необдуманного шага, всегда был рядом и помогал мне. А теперь не стоило удивляться, что он боится того, как мои решения повлияют на близнецов. Раньше были только я и Джи Ён. Сейчас же всё гораздо сложнее.       — Я согласился на лечение и уже забрал у Сын Хо-хёна подавители на месяц, — совершенно спокойно поделился я, замечая, что парень приятно шокирован.  — Не только ты любишь наших детей.       — Хорошо, — выдохнул он, будто сбросив с плеч груз предстоящей ссоры, если бы я начал, как всегда, сопротивляться. — Ты такой молодец.       Мы оба понимали, чем грозит мне это лечение. Но, в отличии от меня, друг всегда верил, что это только начало борьбы, а помочь себе смогу я сам. Конечно, при условии, что приму альфу и не буду отказываться от помощи близких и друзей.       — И когда, можно поинтересоваться, дети перестанут звать этого собственника «дядя Джи Ён» и начнут называть его отцом? — спросил дотошный омега, в этот момент очень напоминая ревнивого альфу. — Мне, конечно, доставляет большое удовольствие видеть после каждого раза его угрюмое лицо, но у малышей только один дядя, и это я.       — Ну и кто из вас ещё собственник? — я понимал, что таким образом друг просто подталкивает меня разрушить ещё одну стену между мной и альфой, но не хотел всё испортить, поспешив в этом деликатном деле. — Ты же их крёстный, почему бы просто не сказать Джу и Джет называть тебя именно так?       — Не меняй тему, я знаю, как ты любишь убегать от проблем. Даю тебе неделю, не больше, — иногда строгость этого омеги наталкивала на мысль, что у него нет сердца. Но потом вспоминалось, как тот безвылазно ночевал у кроваток только родившихся близнецов и читал им сказки. Похоже, только я в его глазах не достоин нежности. — К тому же мне нравится, когда они меня зовут по имени. Это мило, знаешь ли.       — Ага, ты и мило просто созданы друг для друга, — фыркнул я, прислонившись к столу и устало потирая ладонями лицо. — Хоть бы всё получилось.       И, несмотря на мои мысли секундами ранее, Дэвид подошёл ко мне и обнял, позволяя хоть на мгновение побыть слабым.       — Получится. Ты самый сильный человек, которого я встречал за свою жизнь. Неважно, альфа ты или омега, уверен, что в конце концов ты выйдешь из всего этого победителем, — он успокаивающее погладил меня по голове, а потом отстранился. Мы оба чувствовали себя неловко.       — А ты не боялся, что я попрошу тебя держаться подальше от детей, так как у них теперь появился отец? — спросил то, что меня взволновало, как только увидел страх в глазах друга.       — Может быть, ты и вёл себя как последний кретин последние годы, — я хотел возмутиться, но, увидев безапелляционно приподнятую бровь на уверенном лице парня, решил, что легче согласиться с этим приговором. Себе дороже. — Но ты не эгоист и, как ты сам сказал, любишь своих детей даже больше Джи Ёна. Ты бы не стал отбирать у них возможность видеться с любимым крёстным.       — Какой сегодня день? Сам Дэвид Ю сказал, что я не эгоист. Надо будет праздновать этот день как годовщину нашей дружбы! — на самом деле я был смущён, поэтому по возможности хотел сменить настроение между нами. Не привык к похвале.       «Ага, а один раз даже расплакался, когда получил признание и вечеринку-сюрприз от босса. Иногда я больше омега, чем хочу».       — А ещё уверен, что тебе понадобится сиделка, когда ты начнёшь на каждом углу зажиматься со своим альфой. Так что отпускать меня далеко просто нецелесообразно. Что-что, а свою выгоду ты не пропустишь.       «Сука».

***

      Сбежав от бывшего лучшего друга в гостиную, где мои любимые человечки снова что-то громко обсуждали, я быстро схватил в кухне яблоко и принялся подслушивать.       — А у меня будет своя чёрная карточка? — спросила девочка у Джи Ёна, который снова удобно устроился рядом с ней на диване за серьёзным разговором, при этом умилённо смотря на сына, рисующего что-то, лёжа прямо на ковре.       — А зачем тебе? — отвлёкся новоявленный отец с глупой мордахой, смотрящий на дочь так, будто сомневался в её человечности. Точнее, как и я, не видел в ней ребёнка. — Если тебе что-то нужно, ты просто скажи. На свете мало вещей, которые я не смог бы для тебя достать.       — Верю, — доверительно закивала она головой, а потом на её лице на секунду появилась типичная джиёновская ухмылка, и Джу Ли пошла в атаку. — Просто на днях мы с папочкой, Джетом и дядей Дэвидом улетаем домой, в Америку. Хотелось бы пополнить телефон и связаться с вами оттуда.       — Дядя Джи Ён, вы позволите вам звонить иногда? Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, — отвлёкся её брат от своих зарисовок, которые все без зазрения совести считали произведением искусства. Кроме меня: это сюрреалистическое «добро» точно не от меня.       — Да, дядя Джи Ён, вы же не будете нам отказывать? — а вот эта стерва уже в меня. Она не только выделила имя отца и сделала это, словно намекала на что-то, но вдобавок состроила такое невинное и милое лицо, что альфа поплыл на месте.       «Знаю, сам на нём практиковал. У Джета мои глаза, думаю, он с его милым, спокойным характером вообще может у хёна звезду с неба запросить. Тот в лепёшку расшибётся, но выполнит».       — Конечно, буду только рад, — Джи Ён задумался над чем-то, а потом так ошарашил меня, что я чуть яблоком не подавился. — К тому же думаю, что поеду с вами. Мы с вашим папой ещё не все вопросы решили.       — Правда?       — Ура-а!       Я смотрел, как малыши, за секунду превратившись в обычных детей, кинулись к отцу и крепко его обняли. Они чувствовали что-то. Может быть, даже знали на подсознательном уровне. Это неудивительно, если учесть, с каким влюблённым взглядом альфа смотрел на них. Если даже я спустя столько лет теку от одного его голодного взгляда, то от вида умилённого, полностью довольного и счастливого Джи Ёна мое сердце сжимается так сильно, что кажется, будто пытается напомнить, что я ещё жив и слёзы на моих глазах — сожаление, что это счастье я забрал у своего любимого человека собственными руками.       «А ещё собираюсь рискнуть его омегой и вновь сделать неполноценным».       — Папочка, а почему ты плачешь? — я моргнул пару раз, чтобы стряхнуть невыплаканные слёзы, и посмотрел на сына, лицо которого покраснело, а глаза выглядели ещё более уставшими от пережитых эмоций и потребности хорошенько выспаться.       — Ничего, просто глаза вспотели, — я даже не обратил внимания, что все трое предателей посмотрели на меня как на идиота с дуратскими шуточками, и спокойно, нисколечки не обидевшись, продолжил: — Вам пора спать. Соберите свои игрушки и идите в комнату. Я уложу вас.       — А сказку почитаешь?       Как ни странно, этот вопрос задала Джу, и это было большим жестом доверия по отношению к Джи Ёну. Она считала, что сказки — это для детей, и даже несколько месяцев упорно делала вид, что ей неинтересно, когда я вынужден был уехать по работе и девочка была с Дэвидом. Но стоило мне вернуться, и пятилетняя кроха с трагизмом заявила, что я, вообщем-то, хреновый папа и, если хочу исправиться, должен всегда укладывать её лично. С тех пор я всегда выполняю приказ этого вымогателя. Хоть она и капризна иногда, но что-то в её взгляде в тот момент ранило меня. Я не хотел наступать на одни и те же грабли дважды. Поэтому решил на этот раз уступить.       — Безусловно, как захочет моя принцесса, — Джу не подала виду, но блеск в её глазах и немного смущённая улыбка громче слов демонстрировали её настоящие чувства. Она обожала, когда я вёл себя с ней как с леди, ревностно относясь к любым попыткам брата отобрать моё внимание. Поэтому приходилось поощрять тихого Джета самому. Как и сейчас. — Конечно, если мой маленький принц не против.       — Да, папочка. Я тоже хочу сказку! — сонно улыбнувшись, явно оценив моё внимание, мальчик подошёл ко мне и первым потянулся на руки, а потом быстро опустил их, так как уже пару месяцев назад принял решение, что для меня слишком тяжёлый и его задача — защищать папу, а не доставлять беспокойство.       «Вот кто по-настоящему мил. Мой принц».       Меня уже давно не смущали такие мысли. Я ещё с дебюта стал замечать за собой склонность к театральности. Красивой жизни, если угодно. Если дом, то самый лучший. Если одежда, то та, которая идеально подчёркивает мою фигуру, да и цена мало волновала. Если отдых, то на всю катушку, остров снять не жалко и миллионы потратить на раз два. Что говорить об альбоме «The Great Seungri», который и показывал меня настоящего. Паренька из Кванджу, который хотел покорить мир, решив, что в этом ему помогут деньги и друзья по всему миру. Но больше всего, даже исключая шансы поработить всё человечество своим киёми, я всегда хотел быть в центре внимания одного золотого мальчика и хоть не рассчитывал, но стал главной причиной появления на свет моих близняшек. Нет, не так — самых красивых, умных и талантливых детей на свете.       И пусть так говорит каждый родитель о своём ребёнке. Пусть я не идеален и до сих пор выгляжу нелепо в центре роскошного отеля с видом на кристально прозрачное море. Неважно, что в моей команде больше тысячи людей и они все называют меня почему-то боссом, а труд, который я вложил, чтобы у них была надёжная работа, просто никто не видит, так как любая моя попытка поплакаться превращается в камеди-шоу. Это всё мишура, пыль в глаза, которая только смущает, стоит мне обратить внимание на тёплые карие глаза, смотрящие на меня с искоркой веселья. Джи Ён откровенно насмехался над моей речью взрослого перед детьми, напоминая, что раньше именно он был человеком, который заставлял меня ложиться пораньше и вести правильный образ жизни. Этот снисходительный взгляд вгонял меня в краску, вынуждая отступить. Как и все те люди, которые смотрели, но не видели меня.       Нельзя сказать, что альфа был в чём-то виноват, не он же мне дал эти маленькие пухленькие пальцы, невысокий рост и женские изгибы. Не он создавал мне имидж смешного, ни о чём не беспокоящего мальчика-вечеринки. Скажу больше: хён был единственным, кто был категорически против. Но всё же меня задела его снисходительность тогда. Даже сейчас он полностью уверен, что поедет с нами и я не смогу его остановить. А ещё эта его коронная усмешка от вида меня в роли отца его детей. Потому что он всегда видел во мне ребёнка, не способного ни на что, кроме как вызывать у него волнение и страх перед очередным скандалом.       «Наверное, думает, как его малыш может быть серьёзным родителем».       Кольнуло по больному, так сказать, и я, приобняв детишек, повёл их в спальню, даже не взглянув в сторону парня.       Там я смог успокоиться и в который раз принять действительность такой, какая она есть. Я альфа, который больше похож на омегу и который является истинной парой другого альфы. Не знаю, каков мой удел, но, думаю, лучше уж быть омегой, более подходящим на роль отца, который, в отличии от меня, не оставляет двухлетних детей на лучшего друга и уходит в армию. Тогда я чуть не умер. Но кого это волнует. Неважно, если даже Джи Ён, вместо того чтобы злиться и воспринимать всерьёз, спрашивает, как порадовать моего внутреннего альфу. Чтобы потом премиленько улыбаться с каждой моей фразой, сказанной нашим детям. Как будто я не могу быть хорошим отцом!       «Черт, я опять завёлся. И вновь забыл, что Джи Ён очень меня любит. Может, я всё неправильно понял?».       Дочитав вторую сказку и увидев, что дети уже заснули, аккуратно спрятал их руки под одеяло и, поцеловав на ночь, покинул детскую. Вот только дойти до спальни и попытаться переспать обиду на хёна мне не дали. Альфа появился из-за угла и, осмотрев меня строгим взглядом, схватил за руку, затолкав в ближайшую комнату. Ею оказалась библиотека, книги в которую я собирал лично, любя саму мысль, что дети увидят мои любимые истории и когда-нибудь смогут их прочитать. Что они будут равняться на меня.       — Неплохо, — Джи Ён медленно прошёлся взглядом по стеллажам с полками и заинтересованно остановился на окне чуть ли не во всю стену, подоконник которого можно было запросто перепутать с кроватью. Где я любил допоздна зачитываться и засыпать на месте       — Так и вижу тебя лежащим там, хмурящимся от лучей солнца, пробивающихся сквозь светлые шторы, и читающего «One Piece».       — Почему именно мангу, хён? Ты хоть представляешь, сколько книг по бизнесу и финансового планирования я прочитал? — остро отреагировал я, чуть ли не тыча пальцем в грудь Джи Ёна от возмущения.       — Да, так и знал, что ты обиделся на эту чушь, — парень примирительно сделал шаг в мою сторону, но я отступил, так как хотел быть серьёзным. А не влюблённым в этого недоумка омегой. Или альфой. Не знаю. — Хорошо, я стою на месте, видишь?       — Я похож на слепого? — вполне нормальный вопрос, но этот придурок на него отреагировал как на веселящий газ. Сразу начал ухмыляться и кивать, словно болванчик.       — Нет, не похож, — всё ещё чему-то улыбаясь, согласился он. — Но иногда ведёшь себя именно так.       — Почему же? Разве это я смеюсь с твоих попыток стать хорошим родителем для собственных детей? Нет, конечно, я вместо этого, как идиот, чуть ли не разревелся, видя, какой хороший отец из тебя получится? — раньше я бы сдержался, честное слово, но сейчас столько навалилось, что нервы откровенно отказывали. Хотелось понимания, и желательно прямо сейчас. Да так, чтобы по головке не Дэвид гладил, а этот несносный альфа.       «Мой несносный альфа».       — Всё так, но ты кое-что упускаешь, — за своими эмоциями не заметил, что парень явно оказался слишком близко ко мне и уже через секунду притеснил к импровизированной кровати, а сам устроился между моих ног. — Если ты ещё не заметил, я всегда умиляюсь с твоего поведения. Нахожу сентиментальными даже твои мешки под глазами и длинные сводящие с ума ресницы. Как ты прикажешь перестать улыбаться с человека, который одним своим существованием вызывает у меня улыбку? Пойми, я не хотел тебя обидеть.       — Допустим, ты смог заговорить меня, — да, против такого Джи Ёна у меня не было шансов. Он всегда умел успокаивать, даже если я злился без особой причины. — Но я требую серьезного отношения ко мне при детях. Не хочу, чтобы они перестали слушаться меня, потому что их второй отец видит во мне щеночков с младенцами.       — Ахаха… — смеялся хён, чуть склонив голову, позволяя чёлке свободно падать на глаза. В такие моменты он становился безумно милым и красивым. Так и завоёвывал миллионы. — С щёночками ты, конечно, загнул. Ты намного милее, я же тебе говорил.       — Ага, ещё в твиттере писал, помню, — я отвернулся, чувствуя, как начинаю таять, усиливая запах омеги, тем самым привлекая своего альфу.       Хён резко втянул воздух через нос, и я хотел было отступить назад, но, увидев то, что за его спиной, со страхом притянул его обратно. Лучше уж снова лечь по него, чем потерять последние остатки гордости. А её осталось мало, на приличного адвоката не хватит.       — Мне кажется или ты выбрал себе любимчика из детей? — спросил я, обиженно надувшись, чтобы отвлечь парня от нашей откровенной близости. — Ни разу за это время не видел тебя рядом с сыном.       — Ты серьёзно? — недоумённо захлопал ресницами Джи Ён. — Как ты мог про меня такое подумать? Да и вообще, если уж сомневаться в моей предрасположенности, так это насчёт Джета. Как я могу не любить его, если он практически полная твоя копия? Только губы и нос мои.       — До операции или после? — неудачно шутить — это моё, особенно когда хён так близко и мозг перманентно машет ручкой. — Прости. Нет, не уходи. Я не хотел.       — Не ухожу я, — немного разозлённо выдал хён. — Хочу немного отойти, чтобы ты потом не стал списывать твою тупость на слабость передо мной.       — Я уже говорил, что мне нравился твой нос, и у Джета не только это от тебя, но и тело, — я не врал, вспоминая, что грубые черты лица альфы и широкие плечи подчёркивали его мужественность. Сейчас он более идеальный, но я всегда больше любил то, что отличало его от других.       — Думаю, он будет красивее нас обоих, — гордо отметил Джи Ён, зарываясь пальцами в растрёпанные чёрные волосы, будто в попытке успокоиться. — А он склонен к полноте или это возраст такой? Я не говорю, что Джет толстый или…       — Склонен к полноте, как я, но доктор обещал, что малыш скоро догонит сестру и перегонит её в росте. Девочки всегда в этом возрасте быстрее развиваются, — оправдался я за своего маленького принца. — И вообще…       — И вообще, нужно давать людям договорить. Я же просто спрашивал о здоровье сына, — противореча своим словам, перебил меня парень. — Я обожаю тебя пухленьким. Помню, во время моего Мотте-тура, когда ты был приглашенным гостем, я чуть не завалил тебя в гримёрке, увидев твои щёчки и впечатляющий вид сзади. Хотелось тебя затискать, а потом поставить на четвереньки и заставить танцевать твёрк на моём члене. Поможешь воплотить эту фантазию в жизнь?       Иногда мне казалось, что Джи Ён слишком милый и стеснительный для альфы. Или для моего альфы, как угодно. Я не понимал своего желания подчиняться этому мужчине. Но не в такие моменты. Не тогда, когда его хотело всё моё существо, как и отдаться ему без остатка.       — Боюсь, это невозможно, — ещё немного смущённый, ответил я. —Больше никогда столько не наберу. Так как тогда был на четвёртом месяце беременности, поэтому так сильно опух.       — Значит…       — Да, это был практически последний шанс забеременеть. Даже лёгкие подавители с годами влияют на репродуктивные функции омег и альф, — хотелось провалиться сквозь землю, потому что было не только стыдно за свою неполноценность, но и обидно, что ответственным за весь этот ужас был один только я. Страх раскрытия сделал меня ничтожным. — Теперь ты это знаешь.       Я не поднимал взгляда, поэтому не видел, как на меня смотрит Джи Ён. Что-то подсказывало, что сейчас он сильно разочарован и должен был очень разозлиться на меня. Вот только через секунду его раскратая ладонь нежно прошлась по моему бедру, подбираясь к паху.       — Ты поэтому решился родить, несмотря на армию? Поэтому не пошёл вместе со всеми? — мысли медленно превращались в кашу, пока внизу росло желание немедленно отдаться альфе. Человеку, ради которого я бы решился даже объявить всему миру о своей неправильности, не то что родить. — Ради меня?       — Т… тебе мог родить другой омега, — не знаю, почему это говорил и какого меня вело, словно течного. Руки нагло перестали слушаться, устраиваясь где-то на шее парня и притягивая его ещё ближе, плотнее.       — Не мог, — с придыханием, совсем близко у моих губ. Ещё какой-то миллиметр, и я смогу снова попробовать эти пухлые идеальные губы. Идеальный… весь. — Ты это знаешь.       — Да, — мой ответ был настолько переплетён со стоном, что даже мне пришлось признать попытку соблазнения Джи Ёна.       Единственное, что из стадии попытки с вероятностью девяносто девяти процентов превращалось в действительность. Альфа тихо зарычал, начиная поцелуй лёгким укусом, оттягивая нижнюю губу, чтобы потом резко толкнуться языком мне в рот в твёрдом решении вытрахать из меня душу.       «Или наказать за то, что отвлёк от серьёзного разговора. А ведь…».       Додумать мне не дали, стискивая бёдра сильными руками, заставляя развести ноги шире и позволить встать между ними. Мы разорвали поцелуй, чуть ли не задохнувшись друг в друге. Было так спокойно и тепло, что я позволил себе маленькую слабость, пройдясь по щекам парня кончиками пальцев, задевая каждый изгиб чувствительными подушечками и запоминая любимые черты.       Хотелось сказать, как сильно я его люблю. Не для того, чтобы что-то доказать или же свести с ума. Просто внутри что-то сжималось от нежности и, несмотря на появившуюся смелость, не моглось.       — Поцелуй меня.       Джи Ён не разочаровал, снова накидываясь на меня с той же страстью, что и секундами раньше. Только теперь в каждом его движении сквозило отчаянье. Его руки стискивали меня чуть ниже плеч, будто он боялся, что я исчезну. Бёдра толкались мне навстречу, создавая между нашими телами долгожданное трение. В том же ритме меня трахал его язык, даже не давая возможности побороться с ним за право не быть тряпичной куклой в его руках.       — Хочу тебя, — прошептал он еле слышно и безумно хрипло. — Слышишь… Хочу. Постоянно хочу.       Я ничего не ответил, чувствуя, как от этого голоса и отчаянной любви, наполнившей зрачки парня блеском, меня мелко трясёт. Джи понимающе улыбнулся и, перестав душить в объятиях, спустился ладонями к моей ширинке. Казалось, я должен был помочь партнёру раздеть меня или, по крайней мере, добраться до моего члена для быстрого петтинга. Но я не стал.       Вместо этого я уставился на черную макушку отросших, напоминающих шёлк волос, после чего бездумно зарылся в них пальцами, чуть потянул на затылке, чтобы взгляд ореховых глаз вновь остановился на мне.       — Что? — спросил он, выдохнув, будто не он секунду назад хотел меня всего вылизать.       «Причём изнутри».       Весело хмыкнув, я опустил взгляд вниз и потянулся лизнуть маленький завиток, идущий от уха парня куда-то на заднюю часть шеи. И чуть не кончил, почувствовав, как хён задрожал в моих руках.       — Что… что ты сделал? — Джи Ён звучал потерянно, отдав голос приглушённому стону. — Я…       — Моя метка. Она оставила узор, — я не хотел шутить. Не сейчас, когда мой альфа довольно урчал внутри, смещая на второй план потребность немедленно отдаться. — Похоже на перышки крыльев.       — Тебе нравится? — не верю, что он мог подумать о каком-то другом варианте.       «Как это, чёрт возьми, может не нравиться? Я впервые в жизни вижу, чтобы метка так себя проявляла. Это не только один случай на миллион. Узор так же связывал людей до конца их дней. Это лучше любого кольца на руке».       — Нет, — злорадно начал я, чувствуя, что ещё секунда и я почувствую вину, смотря на это расстроенное маленькое лицо. — Я это люблю. Теперь ты мой, и никто не посмеет претендовать на тебя.       — Будто раньше кто-то рвался, — неважно, что это глупость и альфа никогда не узнает, сколько сплетен я пустил о его недугах и грубо отвечал на звонки незнакомцев, когда тот был в душе, чтобы к нему в штаны не лез каждый желающий. Не волнует.       Какое это имеет значение, когда мне так преданно улыбаются? После чего избавляют от белья, спускают собственные джинсы, высвобождают влажный, порозовевший от желания член и вновь целуют до скрученного желания внизу живота, стремительно устремляющегося в пах. К налитым потяжелевшим яичкам, бьющимся друг об друга каждый раз когда наши члены толкаются навстречу друг другу, а уверенные пальцы хёна обхватывают обе головки, смешивая большим пальцем сочащуюся смазку.       Сейчас глаза в глаза, выдох на вдох, кожа к коже — я понял, что такое заниматься любовью. И совершенно неважно, было проникновение или нет. Кого это волнует, если наша любовь проникла в нас давным-давно и, медленно пуская в нас корни, распустила крылья. Мы кончили практически друг за другом, прикрыв глаза только на секунду, чтобы в следующую найти губами родные губы и вновь напомнить друг другу, какова на вкус одержимость. Теперь я знал благодаря метке, что она взаимная.       — Это было… — я слушал это рваное дыхание и думал: оно моё или всё же Джи Ёна? — Вау.       — Я знаю, — улыбнувшись, всё ещё не открывая глаза, я откинулся на подушку позади меня и порадовался, что на маленьком матрасе было нижнее белье. Его можно было заменить, а не выбрасывать.       — Эмм… Это что? — лёгкое недоумение в голосе альфы заставило меня вскинуть голову и проследить за его взглядом.       «Блядь, расслабился, называется».       — Это что, всё мои картины?