Аквагрим

Люк довёз до дома сначала Маклин, а потом меня, ведь я жила на два квартала дальше. Переступив порог дома, я расплылась в мечтательной улыбке. Какой же он всё-таки замечательный. И, по правде говоря, это первый парень, с которым я начала общаться после отъезда Перси. Воспоминания о Рыбьих Мозгах заставило меня схватиться рукой за медальон. Он сделал его сам, из ракушки, которую ему подарил отец, перед тем как… неважно. Мне грело душу, что он отдал мне последнее воспоминание о отце. «Интересно, я смогла бы поступить также?» Я провела пальцем по нежно-розовой слегка шероховатой поверхности и случайно нащупала маленький замочек. Вдруг мне захотелось узнать, что за секрет хранит это украшение на протяжении многих лет. Мои пальцы снова потянулись к медальону, но остановились, зависнув в воздухе. «Нет, нельзя. Я дала обещание…» Тяжело вздохнув, я поднялась на второй этаж. Хотелось просто вздремнуть пару часиков, и с этой мыслью я буквально завалилась на кровать. Я уже хотела уйти в царство Морфея, но меня нагло прервал телефонный звонок. Во мне проснулось желание сказать Маклин пару ласковых, но это была не она… На дисплее высветился неизвестный номер. Я уже хотела отбить звонок, но в последнюю секунду всё-таки нажала на вызов. Приложив телефон к уху, я услышала какой-то шорох и отголоски ритмичной музыки. Я уже подумала, что кто-то ошибся номером, и хотела кинуть трубку, но меня остановил женский голос. — Здорово, Салага. «Кларисса?!» — Короче, не буду томить, — продолжила она. — Ты сегодня должна приехать. Ты знаешь, куда. И подружку свою прихвати. Чтоб через час уже были на месте. Я хотела наградить девушку колким словом, но осеклась. Ла Ру — именно тот человек, которого мне меньше всего на свете хочется злить. Вдруг она ещё знает, где я живу. — И только попробуйте не прийти! Я знаю, где ты живёшь. Ну вот, а я же говорила! — Хорошо, мы будем через час, — я вздохнула и бросила трубку. А что, по вашему, у меня есть выбор? Настрочив короткое сообщение Пайпер, я спустилась на кухню. Надо бы перекусить, ведь я понимаю, что, кроме алкоголя, там ни черта нет и другой возможности у меня поесть сегодня уже не будет. Я чувствую, что силы мне ой как пригодятся. Через двадцать минут ко мне домой буквально ввалилась запыхавшаяся Маклин. Она пробурчала что-то нечленораздельные и кинула мне в руки спортивную сумку. Я вопросительно выгнула правую бровь и, тем самым, задала ей немой вопрос. В ответ Пайпер лишь закатила глаза а-ля «О Боже, с кем мне приходиться иметь дело!» — Это твой костюм, Чейз. — А чем мой не подходит? — хмыкнула я, указывая на свою одежду. — Подожди, ты что, собралась выступать в своём обычном спортивном костюме? Так, стоп! В смысле «выступать»? Шестеренки в моей голове быстро заработали, и мне хватило нескольких секунд, чтобы понять всю суть ситуации. — Подожди, — я лихорадочно замотала головой. — Это то, о чём я думаю? Маклин коротко кивнула, и это значит, что я не ошиблась. Сегодня вечером наше первое выступление!

***

Оказывается, что каждому участнику принадлежит отдельный цвет. И выступать в одежде этого цвета имеет право только он. Например, Пайпер достался жёлтый цвет, а Кларисса выступала в тёмно-бордовом. Я же сидела в гримерке и рассматривала короткую майку нежно голубого цвета. Моего цвета. Я достала из спортивной сумки белые мешковатые штаны и массивные кроссовки голубого цвета на высокой подошве. Аж жалко было всё это надевать. Без стука в гримерку зашла Кларисса. Она была в чёрных штанах, похожих на мои, и в темно-бордовом топе. Её тёмные длинные волосы были завязаны к тугую косу, а на лице красовалась чёрная вуаль из плотной ткани, которая оставляя на виду лишь её тёмно-карие глаза. Девушка осмотрела меня с ног до головы и, остановивши свой взгляд на моих спутанных волосах, недовольно щёлкнула языком. Но вдруг её взгляд смягчился, и даже сквозь вуаль было видно, что она улыбнулась. — Давай я тебе помогу. Через десять минут я любовалась двумя светлыми колосками на своей голове. И, как бы я ненавидела, когда меня заплетают, я должна признать, у Ла Ру талант. Немного жаль, что она скрывает его за своей грозной натурой. Я абсолютно уверенна, что в душе она прекрасная и, не побоюсь этого слова, хрупкая девушка. Как и все мы. Кларисса помогла мне нарисовать на лице маску, но теперь уже голубого цвета. Тонкой кисточкой она окутано обводила растекающиеся капли, оставляя изящную белую полосу. Получался потрясающий ефект. Вдруг непонятно откуда она достала белую кепку и бросила её мне. — Надевай. Кстати, тебе ещё надо будет придумать себе псевдоним. — А без этого никак? — с надеждой в голосе произнесла я. Не хотелось сейчас ломать голову, придумывая себе другое имя, да и не легче просто оставаться собой? Но девушка лишь отрицательно покачала головой. — Такие правила. Я вздохнула и начала крутить в руках белую кепку. Вдруг я наткнулась на узор с изображением совы на нежно-голубом фоне. Оказывается, ответ буквально сам прилетел мне в руки. — Я говорю, что Посейдон круче! — возразил Перси. — Он может огромные волны вызывать и с рыбами разговаривать! — А я тебе говорю, что Афина лучше! В честь неё назвали целый город! — возразила белокурая девочка. — А ещё она самая умная! — У Посейдона подводный дворец есть, — тыкнул он на картину в книге, — и огромный золотой трезубец. — А у Афины сова есть, — Аннабет сложила на на груди руки, — её зовут… — Ибит. Меня будут звать Ибит.