Худший репетитор

— Привет, принцесса. Привела гостя? — Папа кидает быстрый взгляд на Липа и шагает дальше, к кухне. Нельзя сказать, что у отца какие-нибудь суровые родительские правила. Раньше роль плохого копа на себя брала мама, поэтому я жутко боялась косячить, а если это и происходило, то папа всегда покрывал меня. Когда мамы не стало, он стал ещё большим добряком по отношению к нам с Томасом, чтобы сгладить эту невосполнимую утрату. Наверное, поэтому я и жила в своё удовольствие, не замечая вокруг себя прогнившее окружение. Сейчас же, когда предательство выдернуло меня из чистого и безупречного мирка и бросило мою жизнь в тёмный и безжалостный мир, отец мгновенно изменился. Теперь он трясся надо мной, словно я маленькая девочка, хоть и всецело доверял мне. Папа поставил передо мной несколько жёстких запретов, но во всём остальном он крайне снисходителен, серьёзно. Например, он позволяет мне встречаться с Кайлой, когда мне захочется, но только при одном условии — что ему известно, где мы. А вот весь мужской пол, который он заметит в радиусе километра возле меня, попадает под прицел, особенно, если это один из Галлагеров. Так-то мне и никто и не нужен. У меня есть отец, Кайла и придурок-брат. Мне этого достаточно. Лип недоверчиво смотрит на меня, развязывая свой клетчатый шарф. — Сделай лицо попроще, а то папа решит, что ты действительно в чём-то провинился, — шепчу я и снимаю с себя куртку. Затем он протягивает мне свою, и я вешаю их на крючок. — Галлагеры всегда в чём-то замешаны, так что тут дело в том, о чём он мог прознать, — отвечает он. — Может, ради такого ты мне за несколько занятий вперёд заплатишь? Я пожимаю плечами. — Посмотрим на твоё поведение. — Или лучше на твои чаевые. — Лип подмигивает, на что я только качаю головой, а потом резко вспоминаю о тех деньгах, что всучил мне учитель. — Тебе действительно нужны деньги? — спрашиваю я, прислушиваясь к тому, как на кухне гремит посуда. — То есть, тебе для дела или на то, чтобы пробухать? — Хочу отвести Карен в театр на её день рождения. — Это же твоя девушка? Раз так, то мне не жалко. — Я прохожу в гостиную и ставлю рюкзак на спинку дивана. Я начинаю перебирать весь мусор, пока не нахожу бумажник. — На, бери, это всё, чем могу помочь. — Я протягиваю ему сорок долларов. Восемь я приберегла для себя. Он смеётся, встряхивая головой. — Я что, похож на того, кто будет столько тратить на девушку? — Ну, раз так, то… — Я начинаю демонстративно засовывать деньги обратно в кошелёк. — Не-не, стой, — торопливо бубнит Лип. — Она моя подруга. Я усмехаюсь и удивлённо вскидываю брови. — Подруга? Теперь это так называется? — Ага, подруга с привилегиями, так сказать. Просто наша «дружба» не моногамна, поэтому мы оба вольны делать что душе угодно, в смысле трахать, кого захочется. — Он безэмоционально пожимает плечами. — Забей, мне по фигу. Я молча смотрю на него, пытаясь уловить в его словах фальш. Похоже, нервничает. Даже несмотря на то, что он непринуждённо засунул руки в карманы джинсов и вообще всем видом показывает, словно ему действительно на всё плевать. Как выяснилось несколькими месяцами ранее, я не спец в отношениях между людьми, но почему-то мне казалось, что чувства между Липом и Карен не ограничиваются лишь животным сексом. Ну, со стороны Липа, по крайней мере. Тогда как ему удаётся так спокойно наблюдать за тем, как Карен отсасывает у каждого второго парня в школе? Наверное, я больше никогда не почувствую то, как подкашиваются мои коленки от чувств к какому-то парню. И блядские бабочки не будут трепыхаться в животе. И в принципе сама идея о том, чтобы замирать перед кем-то в восторге, мне глубоко неприятна. Я отгораживаюсь от людей, а соответственно, и от отношений. Если у меня будет секс, то точно с парнем, которого я больше никогда не увижу снова. Плюс в этом случае не придется беспокоиться о том, что будет после него. Это самый практичный, логически обоснованный план, который я когда-либо придумывала. Никаких тебе переживаний и любовных терзаний. К чёрту. После недолгих колебаний я сую Липу деньги и пересекаю гостиную. Знал бы он, откуда они у меня… Отец стоит в полицейской форме и осматривает содержимое холодильника, а услышав, что мы с Липом уже за его спиной, захлопывает дверцу. — Привет, Галлагер, — вполне дружелюбно произносит отец, а Лип протягивает ему руку. Здороваются. Всё идёт гладко. И почему я вообще думаю о том, как папа примет этого болвана? Нет, они знакомы, конечно, но встречались только вне дома. Например, когда Лип забирал своего бухого отца из отделения. Встряхиваю головой, как будто пытаюсь выкинуть ненужные мысли, а потом замечаю, что отец смотрит на меня, совсем не моргая. Я знаю, что значит этот взгляд. Время от времени я замечаю его, но не подаю вида. Его переклинивает так с тех пор, как не стало мамы. Знаю, что ему до сих пор больно видеть наше с ней сходство. Мой вздёрнутый нос, прямо как у неё, украшает небольшая россыпь веснушек, а губы часто расплываются в ироничной усмешке. Он слишком сильно любил её. Папа задумчиво всматривается в моё лицо, а потом видит, что я в униформе официантки и внезапно выходит из транса. Ему тяжело, что мне приходится там работать. — Живо иди наверх. Переоденься. Я беспрекословно ухожу в свою комнату, чтобы сменить шлюховатую неудобную одежду на чёрные лосины и огромную серую толстовку. Когда я спустилась обратно, кухню уже заливал звонкий смех Томаса. У нас был большой круглый стол, поэтому отец всегда садился так, чтобы было видно тех, кто бродит в гостиной или заходит с чёрного входа. Лип сидел прямо напротив него, но молчал, в то время, как рядом сидящий Том нёс полнейший бред, как обычно пытаясь строить из себя крутого. Он заткнулся только для того, чтобы затолкать себе в рот огромный тост с арахисовым маслом. Пока Лип сидит и играет в напряжённые гляделки с моим отцом, я усаживаюсь рядом. — Эсси, поухаживай за Галлагером, — говорит папа и кивает в сторону Липа. — Да, давай, а то он с голоду уже сейчас сдохнет, пока ты его обслужить додумаешься, — кривится Том, за что отец бросает на него гневный взгляд. Мальчишка тут же затыкается. — Приберегаю гостеприимство для званных гостей, — саркастически откликаюсь я. — Уела, — смеётся Лип. Я накладываю ему полную тарелку папиной стряпни, мысленно ухмыляясь. Сержант Уилкер фанат здоровой еды и всё, что он готовит — сильно на любителя, а я просто не успела вовремя приготовить нормальный ужин. — Моих рук дело, — гордо заявляет отец, глядя на растекающуюся по тарелкам жижу. — Только предупреждаю: готовить я люблю, но не факт, что умею. Он хохочет, а я замечаю смешанные чувства Липа, типа вроде и голоден, а вроде и не настолько, чтобы есть это. — Ну что, Галлагер, тебя можно поздравить с первой А? — спрашивает папа. — Чего? — не понимающе переспрашивает Лип, елозя вилкой в тарелке. Томас вскакивает с места, словно он уселся задницей на десяток кнопок. — Во, я же забыл, братан, — он облизывает перепачканные в масле пальцы. — Короче, у меня наивысшая оценка за контрольную по алгебре, прикинь. Всё благодаря тебе, чувак. Я морщусь от потока слов-паразитов. — Ого, молодца! — Лип протягивает ему сжатую руку и они ударяются кулачками. — Всем хорош твой репетитор, если бы не запах травки, которым от него несёт, стоит ступить ему на порог. Неловко-о-о. — Я не виноват. — Лип задирает руки вверх, словно его вот-вот арестуют. — Вы же знаете меня, мистер Уилкер. — То-то и оно, Галлагер… То-то и оно… Кстати, как там мой старый друг Фрэнк? — отец накалывает кусочек салата, пристально наблюдая за каждым движением Липа. А мои глаза мечутся от одного к другому, наблюдая за происходящим. Кусок в горло не лезет. — Неделю от него нет никаких новостей. Настолько отправился в отрыв или, упаси боже, в завязке? — Это действительно та тема, которую нужно обсуждать за ужином, пап? — Я нервно заправляю за уши выбившиеся огненно-рыжие пряди. Не хочу, чтобы отец думал, что я притащила в дом какого-то бандита с пришибленными родственничками. Хотя, так и есть, но не суть. У Липа есть голова на плечах. Вроде бы. Галлагер наконец пробует еду отца и медленно-медленно пережёвывает. — Фрэнк перестал мочиться в фонтанах, только и всего. Так что будьте на чеку, он всё ещё намерен добраться до вас и отплатить за недавний случай, когда вы с Тони помешали ему прикидываться одноногим ветераном. Ему тогда почти удалось срубить нехилый куш. Я закатываю глаза. После жуткого трудового дня подобное хочется обсуждать меньше всего. Спустя некоторое время отвратных разговоров, отец встаёт, убирает за собой и уходит в гостиную. — Опаздываю, — кричит папа. — Я забежал только поужинать. Сегодня очередное незапланированное дежурство. — Опять? — устало спрашиваю я. С каких пор так много работать стало нормальным? — Не опять, а снова. — Он возвращается в кухню уже в полицейской куртке. — При всём моём уважении, Лип, надеюсь, что через час ты уже будешь где-то за пределами моего дома, а то знаю я, что у парней твоего возраста в голове.  Папа подходит ко мне и целует меня в макушку. Лип смеётся, откидываясь на спинку стула и скрещивает руки на груди. — Это верно, но лучше быть всегда на чеку. Знаете ли, те парни, что лет на десять старше, ещё большие извращенцы, чем я. В это время я мирно попивала водичку из стакана, но после его намёка на мистера Басса, я поперхнулась и закашлялась. Отец задрал бровь, переводя взгляд с Липа на меня и обратно. — Это я так, к слову. Разве я не обещалась вмазать ему, если он в очередной раз выкинет какую-нибудь херню, вроде этой? Или он напрашивается? Я смерила Липа презрительным взглядом, а он просто встал и с улыбкой проводил моего отца до двери, словно он здесь хозяин. Благо, что наверху меня ждал горячий душ и тёплая постель, иначе бы я выбила всю хвалёную гениальность из головы Галлагера. Мне показалось, что у меня развивается паранойя, когда я вошла в ванную и несколько раз проверила, заперла ли я дверь. Я не исключала, что Лип под каким-нибудь предлогом оставит Томаса наедине с учебниками и попытается застукать меня голой.

***

Я открываю глаза. Сажусь и пытаюсь сориентироваться. Свет выключен. Вокруг темно. Я перевожу взгляд на прикроватную тумбочку и вижу, что на часах около двух ночи. На мне короткие пижамные шорты и майка, но подушка отчего-то мокрая. Я что, заснула сразу после душа? Я откидываю назад влажные волосы и вылезаю из-под одеяла. Затем на всякий случай накидываю толстовку, чтобы прикрыть руки. Спускаюсь по лестнице и потрясённо осматриваю гостиную: телевизор чуть освещает комнату, его громкость снижена до минимума, а на диване спит Лип, засунув руку себе под голову. Так и знала, что Томас оставит своего друга-придурка у нас на ночь. Если бы я не заснула, то выкинула бы Липа за шкирку. Раздаётся писк приходящего сообщения. Я замечаю, что телефон Липа лежит прямо на его животе с горящим экраном. Не знаю, что в этот момент щёлкнуло у меня в голове, потому что я никогда не читаю чужих сообщений, но тут мне до охринения захотелось выбесить Галлагера. Я резко хватаю телефон, отчего Лип тут же открывает глаза. Стоило ему сообразить, что произошло, как я уже отскакиваю к стене. Я поворачиваю телефон экраном к Липу, с которым нас разделяет диван. — И что это за сообщения такие? Возвращаю телефон к себе и читаю вслух. «Не забудь натянуть гандон перед тем, как будешь трахать эту шлюшку». Лип в одно движение перепрыгивает через диван, но я оббегаю его вокруг. «Надеюсь, сучка Уитфорд сглатывает?» — Блять, отдай мне ёбаный телефон. Он бежит за мной, пытаясь схватить, но мне удаётся увернуться. — Поэтому ты опоздал сегодня на занятия к Тому? Серьёзно, Галлагер? Ты трахался и потерял счёт времени? — Тебе же будет хуже, Эсси. Отдай, блять. Я бегу на кухню, а мокрые волосы бьют о моё лицо. — Ой, ты, кажется, забыл отчитаться перед Карен. — Я делаю грустное лицо. — А ты оценки по какой шкале своим подружкам ставишь? По пятибалльной? Десятибалльной? Или как Карен скажет? Он опирается локтями на барную стойку, тяжело дыша. Бегаю я куда лучше, чем он. — Ты теперь всегда будешь разговаривать ебаными вопросами? Я пожимаю плечами. — А ты всегда отвечаешь вопросом на вопрос? — А ты? Я хватаю со стойки кухонное полотенце и швыряю ему в лицо. Он ловит, медленно приближаясь ко мне. Затем сощуривается, когда понимает, что мне некуда отступать. Я пячусь назад, пока не упираюсь в стол. — Ты вся мокрая, Уилкер. Я не могла пропустить двойной смысл этих слов. Я всё ещё пытаюсь отодвинуться настолько далеко, как это возможно, поэтому уже буквально сижу на столе. Тишина, повисшая между нами, не была неловкой. Скорее, она была тяжёлой. Такой давящей на грудь, что в какой-то момент воздух из тёмной комнаты куда-то испарился. Я поняла, что Лип стоит непозволительно близко. Не сразу сообразила, что телефон уже не в моих руках, а лежит на столе в сантиметрах десяти. — Ты сейчас возьмёшь свой мобильник и разойдёмся на том, что ты выиграл, Галлагер. Я достаю телефон, а когда оборачиваюсь, то нос к носу сталкиваюсь с Липом. От его взгляда — озорного и одновременно серьёзного — моё сердце ускоряет свой бег. Слишком близко. Слишком. Близко. Этот сукин сын вторгся в моё личное пространство. Его рука сгибается в локте и он внезапно оказывается ещё ближе. Наклоняется к моему уху, и я хватаю ртом воздух, ощущая его участившееся дыхание. — Пошёл ты нахер, Лип, — наконец выдыхаю я, находясь всё так же под его пристальным взглядом. Он молча ухмыляется. Облегчённо закрываю глаза, думая о том, что мне совсем не понравилась эта игра, но тут же ощущаю внезапное обжигающее прикосновение. Пальцы Галлагера танцуют вдоль моего бедра, с силой вжимаясь в тонкую ткань коротких шорт. Я распахиваю глаза и набираю воздух, чтобы завопить, но Лип резко толкает мои бёдра на себя, прижимая к своему паху. Я хватаю его за плечи, чтобы оттолкнуть, но он впивается в мои губы. Предательское тело. Меня охватывает ступор, отчего я позволяю Липу углубить поцелуй. Он целует меня. Я его не целую. Просто позволяю. Нет, не позволяю. Мой мозг в отключке. Что происходит? Я по прежнему держусь за его толстовку, когда он отстраняется, чтобы посмотреть мне в глаза. И тут я резко отскакиваю от него на метр. Я провожу ладонями по влажным волосам, стараясь осознать произошедшее. Это был короткий поцелуй, который показался мне вечностью. Непозволительно длинной вечностью. — Ты самый нахальный и ничтожный мудак, которого я когда-либо встречала в своей жизни, Галлагер. И тут Лип рассмеялся. Меня это еще больше взбесило. — Пошёл ты, Лип. Пошёл. Ты. — Тебе понравилось, вот в чём твоя проблема, Уилкер. Я не могла придумать достойный ответ, а просто смотрела на ёбаного Галлагера стеклянными глазами. Когда он снова сделал ко мне шаг, я ринулась с места так быстро, как только могла. И настолько сильно хлопнула дверью в свою спальню, что у меня зазвенело в ушах. Сорвав с себя толстовку, я плюхнулась на мягкую кровать. Лежа на спине и уставившись в потолок, я думала лишь о том, как горят мои шрамы.