А как известно мы народ горячий! И не выносим нежностей телячьих, Но любим мы зато телячьи души, Любим бить людей! Любим бить людей! И бить баклуши! ©
***
Малолетний разбойник и сам не рассчитывал, будто Хагрид выболтает что-нибудь сокровенное о коловороте с камушком, который способен универсально превращать все в золото. Santa Madre, как же такие чудеса от человечества можно было укрывать? — поражался мальчик, идя по холлу учебки. Надо бы прекратить этот бардак, заодно запастись впрок «зелеными фондами», — он же не будет вечно на шее дона сидеть, нужно и свой бизнес понемногу созидать. На экспедицию к домику школьного вертоградаря Гарри выбрался один в дневном часу, так как никто не поддержал его затеи якшаться с великаном. Единственно важное, о чем он перетер с однокурсниками, была информация о владельце, — «философе» Фламеле. Естественно, никто не спешил зря балаболить, коли мзда не уплачена. Но тема способна была оправдывать будущие риски, оно того стоило. Магические булыжники цепляли. Лесничему тоже следовало бы абиссинский налог подогнать, то бишь, «барашку в бумажке» или бадью алкоголя пристойного. Для итальянских семей, ежегодно выплачивающих по четыреста евро после эфиопской войны, откаты вполне закономерная дисциплина. Внезапно, Гарри заметил знакомого, ранее изъявившего желание дружить, — тот попусту рекламировался в коридоре длинной мансарды, выкупая кого-то с улицы своим дурашливо-глубокомысленным взглядом. — Салют, Рон! Ты как, парень? — после хлопка по плечу рыжий расковано разулыбался, сразу определив, что гангстер свой в доску. — Привет, Гарри, а я-то думал, ты со мной больше не заговоришь. — С чего бы? — Ну, ты же на «слизерине»… — буркнул тот, поникнув, а Гарри вспомнил о классовом делении в волшебных рядах, покосившись на желтую нашивку товарища. — Да брось! — воскликнул воспитанник анархии, словно все эти кастовые различия просто повод зажравшимся глядеть на всех сверху, а разиням продолжать расслабленно жевать сопли. — Ты не будешь теперь от меня воротить нос? — Я? — ошалел Уизли. — Я думал, ты будешь… — Что за туфта, Ронни! Кончай бабские загибоны, — братски положил на него руку Гарри. — Не все ль равно, где кто учится? Не хочешь со мной по гостям прогуляться? Мне как-то боязно самому, знаешь. — Куда это? — в глазах собеседника загорелся энтузиазм, хоть он еще боролся с шоком от гарриных слов и несколько недоумевал в то же время. Гарри решил перестраховаться со свидетелями, ибо в этом сливочном случае он, чего доброго, крайним окажется. Он же был тогда с великаном в банке. Он вкратце описал ситуацию Рону, мол, украсть ворованное вовсе не грех, а садовод хозяином камушка не является. Тут студент продемонстрировал чудеса смекалки, положив, что Хагрид мог действовать по поручению директора… — Гадать нечего, он в доле, — урезонил дитя-со-шрамом. — Не в кредит же он рыщет, кто-то ему лапу подогревает за то, что он делает. Тут ничего страшного, осталось выбрать нужную функцию и утюжить ублюдка на бабло. В рекордные сроки управимся. Только ты, Ронни, тише дыши. Не откровенничай для других. — Что-то я совсем запутался, — признался рыжеволосый, по пути из замка. — Так мы правильно идем. Вот, уже хижина вдали видна, здесь даже слепому не заблудиться! — Рон покачал головой на этой фразе: — Я не про дорогу… — А что тебе неясно? — Гарри поделился рассказом о философском кирпиче, охраняемой двери и миссии лесника в Гринготтсе, изящно распальцевал выгоду, ведь Уизли был нищий, а у таких стимула больше, чем у богатеньких отпрысков. — Ты что… подозреваешь Дамблдора в краже? Но директору незачем, если… он мог просто попросить, его все уважают и никто бы не отказал… — Это называется мафия, Ронни. — Мафия? — Базово! — отчаянно зашевелил головой Гарри. — Это когда все уважают босса и он, в свою очередь, оказывает всем услуги. Но, видишь, в чем загвоздка: он разруливает свои дела в школе? В школе, — кивал Гарри сухо. — В школе есть ученики? Есть. Ученикам грозит опасность? Да. Он сам сказал, что третий этаж смертелен для визитов. Ученикам нужна компенсация за то, что они могут покалечиться из-за подпольной деятельности? Да, почему бы боссу не оказать свои услуги и нам, раз уж он развернулся на общественной поляне? — Ты серьезно? — лицо бедолаги вытянулось, словно растекшаяся клякса от чернил. — Серьезно? У нас есть права! Мы тоже можем войти в долю, понимаешь? — Я… эм… не знаю, — мычал Рон нечто неразборчивое. И Гарри не упустил момента дожать объект: — Тебе что деньги не нужны? Не обеднеют наши Дамблдоры и Фламели, если поделятся еще с парочкой человек. — Мне кажется… это как-то не очень… — Да ты что, Рон? — остановился Гарри, призывно жестикулируя. — Ты не хочешь своей семье помочь? Представь, сколько у тебя родных, и как они удивятся, что их мальчик с одиннадцати лет уже сам нехилые суммы зашибает? Лично я хочу покончить с дармоедством и начать быть полезным моей семье. — Думаешь… — с печалью в голосе заскулил обрабатываемый: — семьи именно этого от нас ждут? — Ну, напрямую тебе этого никто не скажет, — подытожил Гарри, возобновив путь к хижине лесничего. У Хагрида оказалось довольно-таки миленько, — прекрасный наблюдательный пункт вышел, если бы домик не в низине стоял. При близком общении Гарри нашел мужика весьма сердечным, наряду с завуалированными вопросами о бизнесе дона Дамблдора, — он старался меньше спрашивать, и само собой, таких сделок, как с Уизли, не заключал, — приемыш магглов узнал много нового о своих родителях. Он начал выпытывать строго о них, нарочито прослезился, получив альбом с колдографиями, но невзначай спросил о страховке разрушенного в ночь убийства имущества. Эх, — не водилось никаких страховок в волшебном мире. — Славные они были, родители-то твои, — всхлипывал бородатый колосс. — Они это… дружили со всеми, компания у них была тогда по школе шустрая… Мародерами они себя в шутку звали… все их потехи любили, даже Дамблдор, да, только завхозу они спуску не давали… — Да ладно? — заблестели глаза у Гарри. Все же, это значилось, скорее, именем нарицательным. Но… Мародеры? Мальчишка поверил в судьбу! Наверное, неслучайно с раннего возраста прижилось в нем теплое чувство к протесту, а трепет к оружию и уважение клановых традиций были впитаны с материнским молоком? Однако же, он вдохновлялся недолго, потому что не привык сильно людям доверять, коль они родом не из Сицилии. Легко слить вранье, если в боковину нож не упирается, — допрос провалится однозначно, когда стального жала под рукой нет, да и… ребенок он еще, чтоб переговоры на столь высоком уровне вести. — Вы это… давайте, двигайте к школе, — сказал Хагрид, убирая чашки со стола. — А-то поздно уже. Может, как-нибудь еще заглянете в гости… — Обязательно заглянем, — пообещал Гарри, прищурив веки и искренне расстилая пасы объятий. На обратном пути абсолютно иссякла охота с кем-либо общаться, а Ронни что-то щебетал, приходилось невольно вслушиваться. Товарищ хаял чистокровных, ябедничал на змеиный факультет, застучал папашу Драко Малфоя, как последователя Неназываемого, небось, надеясь настроить потерпевшего на гневную волну. Гарри не реагировал. Он понимал, что колдун-киллер сгребал свою свиту из элитных выродков. Мрачные мысли о вендетте диалог о родителях-мародерах только усиливал, поэтому Гарри переключил рыжую «пластинку» на иной лад, активно нашвыряв вопросов про сферы деятельности магов. Рон Уизли повел о работе отца в Министерстве, тот был чем-то вроде инженера-технаря, изучал маггловские изобретения, перекраивал, переоборудовал их, обожал электроприборы. Хоть один нормальный человек, — подумал Гарри. И так они проговорили вплоть до ужина, а после разошлись по гостиницам. Чем больше открывалось тайн, тем упорнее тело требовало тренировок, мозг просил пищи знаний, чувства хотелось поставить на карточные торги. Лишение утренних пробежек невозможно уже было терпеть. Гарри предлагал, но его соседи по комнате страдали недостаточной степенью мотивации, — слизеринцы считали, словно волшебная палочка для них панацея от всех проблем. И немного отгораживались от гарриных стенаний по поводу дефицита развлечений. За завтраком Гарри в очередной раз убедился, что тыквенный сок, в отличие от свежезаваренного кофе, ни капельки не пробуждает размышляющую по ночам экс-жертву Неназываемого. Целый день Гарри хотел застолбиться о стрелке с рыжим подельником, дабы еще и с ним обследовать дверь на третьем этаже. Он даже слышал позвякивание грязных золотых слитков в шапке Квирелла, ведь школьное подполье процветало. Он твердо решил влиться в эту структуру, чтобы нанести Неназываемому мощный сюрприз, — когда убийца вернется, недобитый Гарри будет уже очень уважаемым и влиятельным чародеем. В эту тернистую пору только покер способен был отвлечь мальчика от каторжных дум и зубрежки вечно нового материала. Как не странно, однажды блатные звезды сошлись для него неожиданно фартовым ключом. Вечером Гарри убежал в библиотеку без сопровождения белобрысого мажорчика. Там же его поджидала спонтанная встреча. — Привет, — подсев к нему в читальном зале, произнесла юница из поезда, попробовавшая тогда форсить перед ребятами своими доморощенными фокусами. — Что это ты читаешь? — Охренительный бестселлер, — Гарри отзывчиво повернул обложку, девочка прочла: — «Хрестоматия магических артефактов». Для внеклассного чтения. Понятно. — Геральдика Рейнжеров, (1) верно? — напряженно рылся в памяти Гарри и выжал, ткнув в шмакодявку указательным пальцем. — Гермиона Грейнджер, вообще-то. — Почти угадал. Чего придвинулась? Покалякать? — Господи, достаточно перестать быть таким говнюком! -как и все слизеринцы, чтоб не отбивать у других желания с тобой беседовать! — она подпрыгнула и собиралась пуститься вскачь. Гарри бросил книжонку, увидев мантию девки, помеченную синим, опять покручинясь из-за этих правил деления, выкрикнул: — Ну, что я сказал? Эй, иди поконтачим, я же только спросил… — Гермиона вернулась уже без прежней прыти и колебалась как кисель. Она хотела заговорить, но продолжала изображать неискупимую обиду. Мальчик прикинулся извиняющимся, дружелюбно улыбнулся, с глубокой прямотой заглянув в глаза малолетней надутой сычихе, и она, наконец, понесла тираду. — Ты, помнится, — мотая мордахой, полной печали и поучений, Гермиона комплексовала насчет своих волос, постоянно прилаживала их к щекам. — Ты хорош в трансфигурации, на уроке поработал славно… Я этим предметом очень интересуюсь. Мадам МакГонагалл чудесный преподаватель… я столько практиковалась… — Слушая все в подобном роде, тяжко вдыхая, Гарри уже думал сослаться на что-нибудь, типа поносной порчи, и удрать на дальняк от этой тертой трепотни. Как вдруг… — Кажется, ты спрашивал: могу ли я трансформировать этикетки в карты? — приподняв брови, уточнила Гермиона. — Э… ага, — окривел Гарри от недоумения. Докучная волшебница достала салфетки и палочку, — по всей видимости ее просто не отпускал тот случай, когда она угодила впросак, а еще более досаждало то, что кто-то поставил ее в неловкое положение. — Тридцать шесть? — спросила она, Гарри сразу понял о чем речь: — Пятьдесят две! — И… словно отменный делец, Гермиона дотронулась кончиком палки до изжеванного пергамента, похожего на туалетную бумагу, и превратила его в стос игральных карт! С очумелым лицом Гарри потянулся к листикам колоды, пересматривая рубашки и рисунки. — Такие? Я в кино видела… еще у наших родственников… — Слушай! — решил обнаглеть проныра. — Можешь два джокера добавить? Мажь без картинок, буковку только. — Нужно было сразу сказать, — энтузиазм Гермионы сник. Она сунула руку в свою сумку, рванула черновик и добивала старшие карты к уже имеющимся, кислолицо проглотив клеймс просящего. — Не артачься вхолостую, — утешил Гарри. — Видишь, все получилось. Наметала красиво. — Я умела это и раньше. Я показала тебе, чтоб ты не считал, будто я… А знаешь что? Мне кажется, таким азартным играм в Хогвартсе не место. Не знаю, где ты научился покеру, но думаю, что порядочные люди не станут в это играть. Если ты приехал сюда, чтобы нарушать школьные правила… — надрывно запричитала шлендра. — Тише, тсс, — прервал ее Гарри, претворившись жутко испуганным. — Девочкам нельзя так много разговаривать. — Замечательный способ закрыть мне рот. С деканами этого номера не пройдет! — Слушал, Гермиона Грейнджер, это невинное развлечение, лады? — Гарри быстренько собрал карты, пока мелкая strega еще чего-нибудь с ними не сотворила. — Ты, блин, гениальную вещь сейчас провернула! — Правда? — тихо покраснела она. — Да на шаманском бубне тебе клянусь, — ляпнул парнишка первое, вроде умное, что было связано с колдовством. Он шустренько поднялся, хлопнул синьорину по плечу: — что ж, за мной должок, — пообещал он, направившись прямиком в общежитие. Итак, Гарри грозила неделя великолепной игры. Основная задача стояла в том, чтоб и волшебных детишек на ремешок азарта подсадить, а-то самому у себя торговлю принимать как-то не упоительно. Вначале идея была воспринята на ноль. Однокурсники не выказали желания биться на картах, хотя маленький мошенник красочно обрисовал им все козырные перспективы. Нигер порадовал однако Гарри, — с покером тот был хорошо дружен. Крэбб и Гойл, как типичные лоботрясы, тоже умели, но молчали при Малфое. Последний же боготворил лишь слова с приставкой «магический». — Если тебе так скучно, существует много других развлечений, которые связаны с колдовством, — пропел Драко после предложения поставиться прайм-рейтом. — Тебе по душе вещицы магглов, это дурной тон. Есть в нашем мире магические карты, и они поинтересней. Они могут взрываться. — Да? Ну, на какой хрен мне карты с тротилом? Мне пока обе моих руки нравятся, между прочем, ни с одной из них мне расставаться не хочется. И с чего ты вообще взял, что эти карты не магические? Вся магия в победе, паря. Ты же маг? — преподал Гарри мажору. — Конечно, — заносчиво вздернул тот кончик носа. — Это значит, что любая вещь в руках мага уже магической становится! — вывел Гарри как бизнес-продукт на рынок сбыта, а в довершении речам пламенным, взял, дугообразно изогнул колоду пальцами, заставил картишки пролететь свистящим обручем вокруг соплеменников и вернуться к нему на ладонь. — Ого! Неплохие чары левитации для первого курса, — оценил Нотт. — Да ладно, я этому в семь лет научился, — немного приврал Гарри для вящего очарования, манипулируя гармошкой карт и испытующе глядя на Малфоя. — Что ж, давай сыграем! — Нотт воодушевленно перебазировался на кровать шрамированного отрока, Малфой явно не готовился к такому предательству. — Домашнее задание я сделал, все равно заняться пока нечем. — А еще, с помощью магии можно безбожно мухлевать, — Гарри не хотел выдавать все свои секреты, однако скептический анфас блондинистого задаваки его вынуждал. — Для чего это надо? — цокнул языком мелкий альфа-пижон. — Чтоб неглиже не остаться. — Можно подумать, — иронично подкатил серые глазки. — Так и скажи, что неровня, — подкусил Гарри, отмечая с какой завистью Крэбб с Гойлом следят за порханием карт с одной его ладони в другую, образуя в воздухе небольшую арку. — У нас просто разные интересы, Поттер. — Интересы-то у всех свои, а призовой слот кому-то одному достается. Понятное дело, если не владеешь испаряющими чарами, то можно продуть в пух и прах. — Исчезающими, ты имеешь в виду? — Я что имею, то введу. А чарам этим нас еще не скоро обучат. Хорошо, что я и ими уже владел. Полезно для игры, «старшую карту» на «сет», допустим, незаметно подменить. Тут наметанный на иллюзию глаз нужен. Не каждому дано, короче. — Хочешь сказать, я не увижу подтасовки на обычных маггловских картах? — Хочешь проверить? — Попробуй, — Гарри еле удержался от счастливого матерного возгласа, едва белокудрый товарищ в пижаме клюнул, вроде как невзначай уселся на гаррину койку, ожидая пасьянса. Надави на любимую мозоль и гордость взыграет, — так слизеринцы оказались в игорном клубе. Просидели первогодки в спальне за злой забавой до двух ночи. Гарри планировал технично пригреть наручные ювелирные баки Винни Крэбба, но и гойловские карманные часики тоже были ничего. Сперва, чтоб завлечь команду, мафиозному юнцу пришлось «почекать» в пользу соперников. Крайние торги возросли до двух галлеонов, и Нотт неожиданно поднял до десяти. Это было увесисто для перворазника, но должно было поджечь шанс отыграться. — Ты поменял мне пику? — предъявил темнокожий друг. — Чует мое сердечко, у Нотта «фул-хаус», — сказал Гарри. — Благодарности позже. — Эй! — возмутился Нотт со своей ставкой. — Вы меня дурите оба? Малфой просиял в тот момент, когда юный шулер слегка подтер комбинацию в его «трипсе» и ситуация стала зависеть от дальнейшей выборки. — У меня тоже получилось поменять, — просиял Драко. — Вот видишь, какой ты непобедимый, — подмигнул ему Гарри и заменил еще красную масть, соображая блондинчику начального «флеша». — Это легко, — улыбнулся он Гарри. — Не так легко, как кажется, — разводной-со-шрамом пожал плечами, подумав, что впору и себе крупных пластин наворожить. На следующую ночь они засиделись до трех. Гарри немного подзабыл о своих жизненных ненастьях, стараясь развернуться полномасштабно. Привлекая кого-то из соседних общежитий можно было ловко оттяпать какую-нибудь крутую хренотень. Нет, лучше не спешить с этим. Для больших игр нужен и атасник, который будет наблюдать за спокойствием, и крупье, что сдает подтасованные карты, — на данную должность вполне ладился Забини. За семейными сборищами все обходилось без несчастья — чисто да гладко, но в школе любой лицемерный говнарь мог навести шороху. В настоящем ставки были не велики, за пределы спальни не выходили. Из-за ночных сходбищ внебрачный сын уголовщины был безвреден на уроках, — желание отоспаться перебарывало младую гиперактивность. К тому же разница с калифорнийским временем, целых восемь часов, давала о себе знать. Даже прохлада подземелий не избавила Гарри от сонливости, когда слизеринцы пошуровали на зельеварение. На этом занятии дела обстояли печальней некуда, если бы не местный гуру, пропитанный напускной важностью, влетевший в класс, подобно черному коршуну, сразу начавший говорить командами и прицельно осматривать каждого сморчка так, что у некоторых под партами задрожали коленки. Учитель принялся за утомительную сверку присутствующих по журналу, а Гарри пришлось развлекать себя разглядыванием кабинета. Повсюду в шкафах стояли стеклянные флакончики, пузырьки с разного цвета содержимым, как в магазине духов, — кажется, похожие склянки мальчик видел в косметическом арсенале Конни Корлеоне. Какая-то девчачья наука, — подумал Гарри, зевнув во весь рот. Но тут случился конфуз! — Профессор назвал фамилию «Поттер» и убийственно покосился на него в тот момент. — Mi perdoni, (2) — сказал Гарри, закрывая зевок ладошкой. — Что ж, по всей вероятности мистер Поттер сильно заскучал на моем уроке. Это неудивительно. Всякий горазд зазнаваться, с пеленок получив славу, о которой мог лишь помечтать, не правда ли? — Il sogno italiano è una barca e una canzone sotto la luna piena. (3) — Превосходно. Тогда садитесь в вашу гондолу и шевелите веслами отсюда. Немедленно. И не вздумайте перечить, — надиктовал факультетский капореджиме, угрожающе поднявшись из-за стола. — Выметайтесь прочь, если вздумали спать на моем уроке, и возвращайтесь, только если научитесь разговаривать по-английски. — О, черт! Простите, grande Maestro! (4) Я говорю по-английски, а спать на ваших уроках я ни в коем случае не буду, просто, у меня смещены часовые пояса… — Хватит, — колдун закрыл глаза, точно терпел угрызения совести. — Ни звука более. — Хорошо, — Гарри приставил указательный палец поперек рта, решив, что и с первой недели достаточно прогулов, словно так повелось, что его задачей на территории замка отчего-то стало злить и раздражать профессорат. Мистика какая-то. В сущности, против бражничества, или хоть зельеварения, Гарри ничего не имел, и уж контры с деканом самым последим делом значились бы. — Возможно, мистер Поттер, окажется настолько сведущ в готовке волшебных снадобий и ядов, и ответит нам, к примеру: где взять безоар? Никаких подсказок! Сидящий рядом Драко что-то шепнул, Гарри все равно ни черта не расслышал, а сеньор Снейп сразу пресек попытки помощи утопающему. Честно, мальчишка собирался ответить, но велено-то было молчать. Нарываться на декана бандформирования не виделось привлекательной затеей даже гриффиндорцам, которые слыли отморозками. — Тишина, — констатировал Снейп, глядя на Гарри. — Может быть, вы с легкостью расскажете: в чем разница между волчьей пагубой и клобуком монаха? Гарри было вообще параллельно: что в лоб, что по лбу. Оба названия были вполне дебильными, и он буркнул просто: — Ни в чем… — Что получится в случае смешения измельченного корня асфоделя с настойкой полыни? — полетело новое задание. Тут Гарри догнал, что его, скорее всего, — прессуют, и язвинка, как учительская черта характера, дает обширный абсцесс именно на него, ибо остальных этот парфюмер хренов попросту перестал замечать. После очередной заминки, люто-черный взгляд взрослого волшебника, все же, прошелся по классу, ища мишень. Но с таким выражением лица, будто с удовольствием сварил бы в котелке кого-нибудь из детей. — И вы снова молчите, Поттер, — сказал главарь серебристо-зеленых. — Не знаете, что получится? — Шняга, — выпалил Гарри от безнадежности, но спустя миг его понесло, он вспомнил все, чему учили его домашние гувернантки. — Вы же запретили мне говорить! Mi fotti il cervello! (5) Полынь символизирует горе, глубокую утрату и Конец света, если это звезда-Полынь. А второй, этот аsphodelus, так вообще символ смерти, насколько помню из флористики магглов. Меня учили, чтоб случайно не подарить синьорине какой-то цветок, который намекнет, мол, она уродина. Так вот, смею положить, molto esperto, (6) что смешав все это до кучи, мы получим скорбь мирскую… от такого можно и умереть! Кажется, в аудитории, как раз-таки, все повымерли — такой повис штиль. Потом кто-то в рядах то ли закашлялся, то ли захихикал, то ли заплакал, представив описанный Гарри концентрат. — Браво, — процедил сквозь зубы Снейп, от его белокаменного лица совершенно отхлынули краски. — Логического мышления вы не лишены. Только проку от этого не много. Если бы вы удосужились прочитать учебники… — Да я болел, у меня почки мутировали и печень, — Гарри тут же пожалел о сказанном, двинуть лапшу на уши у него редко получалось. Соврать так, чтоб поверили таланта нужно не меньше, чем для того, чтоб в перестрелке не полечь. А в сути, то было правда, от голодания на улице организм мальца потерял по здоровью, но к моменту поступления в Хогвартс он уже вылечился за счет дона-рара. — Что. Вы. Несете. Бестолочь, — разделительно ронял пудовые слова капореджиме-Снейп. — Это вопрос или констатация? — Это мое безграничное огорчение, что мой язык не повернется отнять у факультета «Слизерин» баллы… — Клянусь, я не хотел вас огорчать, синьор Снейп, — перекрестился Гарри второпях. — При обращении к преподавателю вы обязаны говорить «сэр» или «профессор», — начал декламировать зельеделец пугающе низким тоном. — Вы находитесь в учебном учреждении. Зарубите. Это. Себе. На носу. И не смейте перечить. — Я не буду перечить, честно! О, блин, — Гарри захлопнул ротец, ибо смекнул, что в его подтверждениях не нуждаются, напротив, могут даже садистки покарать за лишнее слово. На том полемика была закрыта, Снейп выглядел как человек, которому очень не терпелось покрошить студентов в салат, но вместо этого он разбил их по парам и нагрузил работой. В общем, повел себя, точно хладнокровный матерый мафиозо. Гарри пас булькающих рогатых слизняков, следя еще за руками Драко, за шепотом с задних парт, за тем, чтоб никто не нанес ему увечий во время зевков. — Вам повезло с соседом по парте, Поттер, — одобрил Снейп зелье, обходя ряды. — Однако. За свои дерзкие и по большей части безмозглые ответы, вы остаетесь мыть котлы.