А кто увидит нас тот сразу ахнет, И для кого-то жаренным запахнет, А кое-что за пазухой мы держим… К нам не подходи! К нам не подходи! А то зарежем! ©
***
Для хогвартских обитателей время неслось неумолимо быстро и поздняя осень вскоре выкинула «белый флаг». Заметенный двор школы, в тоскливых учебных буднях, являлся единственным местом развлечения, рингом, где можно было делать ставки — кто-кого накормит снегом на сей раз. Мальчик, отмеченный позором великого магического киллера, просто подкинул идею ребятне, а сам не спешил сачковать. Несмотря на то, что на уроках он отказывался от работы под разными предлогами, зато прочел уже всю литературу разрешенной секции. Гарри по-прежнему пас филологический кремень, то есть — философский камень. Но порой ему мешало наблюдение за преподавателями. Он выяснил, что профессор Квирелл ходит по нужде в заброшенный женский туалет, что капореджиме Снейп любит сунуть свой ястребиный нос куда не просили, что дон Дамблдор сидит на каких-то тяжелых наркотиках. Гарри многое слышал про наркотики, знал, что некоторым семьям они приносили гигантский доход от продаж, но не понимал — почему они так популярны. Ребенок-со-шрамом уже плотно повязал общежитие на карточном азарте, ежевечерние сеансы были горячо ожидаемым событием для слизеринцев, желающих отыграться, а большего пока и не требовалось. Правда, кое-какие мелкие огрехи не давали покоя картежному катале. Отпетым шулерам известно, что фартово нагрести побольше среди свояков — значило обзавестись злопыхателями, тем самым врюхаться в опорожнения чуть ли не по уши. Поскольку всякий посвященный мог нажаловаться в деканат, донести втихую, как последнее уебище. Но покамест никто не успел прижучить ночных игроков, и Гарри чувствовал в себе силы решиться заголить рога, то бишь расшириться до ставок с другими факультетами. Это казалось безрассудным действием, ведь совсем недавно они только начали заседать в гостиной, а не гаситься, как мыши, скрываясь в спальнях. — Слушайте, — сказал тогда Гарри, усилием воли заменив себе масть на красное. — Прятаться за пологом западло. И пан, и пропал в одной партии не бывает, или рожей в толчок, или бежать. Так давайте рискнем? — Ты имеешь в виду сыграть с семикурсниками в общей гостиной, Поттер? — насупился Малфой, пытаясь слить кому-то свою дрянную карту. — Как думаешь, они умеют играть в покер? — серьезно спросил Гарри, закрывая своего туза от подглядываний со стороны Блейза. — Я думаю, они скорее попытаются отнять наши карты, чтоб играть самим, а нас отправят спать. — А-вот, хуюшки-голубушки. — Там не только седьмой курс. Монтегю, Хиггс, он мне, кстати проиграл пузырек зелья бодрости, — оповестил, недавно вошедший с дозорного поста, Нотт, будучи на стреме в этот раз. — Они там практикуются по чарам, вроде, удаляться восвояси не спешат… — А Флинт мне задолжал старую метлу! — внезапно вспомнил Крэбб, засветив свои карты. — Зачем тебе метла, Винс? — саркастично прыснул блондинчик. — Карточный долг святое! Нам нужно применять магию для добычи долгов, во-первых, — ответил развивающийся гангстер. — Чтоб никто не смог гусей гнать под сумасшедшего. Во-вторых, «не разивай едало» гласит нам договор о неразглашении. Кто-нибудь читал про заклятие, хранящее тайны? — Существуют охранные чары, Фиделиус, непреложный обет, — сразу принялся перечислять Малфой, которому уже не очень нравился авторитет шрамированного пацана. — И ты все это умеешь колдовать? — Недолго научиться, — фыркнул пижонистый отпрыск. Гарри не понаслышке знал, что дурное влияние крайне заразительно, а блондинистый задавака оказался самой настоящей ревнивой задницей. Политика чувств Драко базировалась не на взаимовыгодной дружбе, а единоличном управлении. Контролировать воспитанника анархии — это было, конечно, зря и бесполезно, но распустить язык о раздражающих видах родства, о грязной крови, коей необходимо остерегаться, — короче, баламутить расистское дерьмо Драко умудрялся часами. Даже долгожданное получение почты чуть не распалило конфликт ребят. Гарри добивал вилкой утреннюю яичницу и плыл весь на своей волне, когда они завтракали в Большом зале, накануне дня всех святых. Как вдруг на плечо хозяина нежно приземлилась белая сова. Птицу слегка клонило вниз клювом и, кажется, она прибывала в состоянии опьянения. Беретта прилетела от Берджи, — они несли ответственность за парнишку тут, в Англии, — пернатая, обмотанная клейкой лентой поперек туловища, притащила от «давальщиков» передачу со свободы. То, по роскоши, оказался королевский «грев» — толстая сотовая труба, наподобие коммуникатора. — Тролль подери, это же маггловская шкатулка! — изумился кто-то из слизеринцев, ночью делавший торги на кулон против сглаза, самопишущее перо, галлеон и несколько кнатов и косичку из хвостовых волосков единорога, якобы несущую удачу ее обладателю. Малолетний аферист лучше запоминал ставки, а не имя человека. Он попытался набрать номер, однако ничего не высветилось, никаких цифр, ни букв. — Ну да, — подтвердил Гарри, расплываясь от радости до тех пор, пока не обнаружил, что экран телефона пошел помехами. — Как это работает, Гарри? — спросил Блейз, сидящий напротив. — Да уже никак. Ну, вообще, в шкатулку надо ртом говорить. По идее… — Дай-ка посмотреть! — Да на, — мальчишка предъявил не пашущую трубу к осмотру магов, их развлекли кнопочки и антенна. Некоторые из присутствующих на завтраке немного побаивались прикасаться к маггловским вещам, поэтому Гарри не думал, что кто-то захочет жимануть мобильный. Да и вообще, — слизерины не те, кто бы мог с отчаяния отнять что-либо. Он был полностью удовлетворен выбранным факультетом, народ тут съехался цивильный, только одно не мог понять Гарри, — как Неназываемый учился здесь со своей склонностью к безудержному насилию? — Не трогай это, Гойл! — предостерег Малфой телохранителя, затем повернулся кое-чего брякнуть хозяину телефона. — Тебе что, по нраву такую блядскую штуковину в руках держать? А, ладно тебе. Ты же привык… но другим оно per culo! (1) — Ну и? — спросил Гарри. Он обожал, когда маленький аристократишка начинал говорить с ним на итальянском, но у того вошло в привычку задираться больно вычурно, пороть ахинею о крови, черную, как копоть. — Что «ну и», Поттер? Ты фанат магглов, как предатели крови, в самом деле! — Ой, прекращай рамс, — «зеленый» маг почти беспечно покачал головой. От подобных подач белобрысое чудо начинало еще пуще ершиться, и Гарри мысленно продумывал — стоит ли зарубить прощелыгу в словесном поединке? Он бился над ответом в течение месяца. Таким образом, под конец октября ему жутко хотелось хрящи размять, но милая физиономия Драко подкупала его, как чемодан баксов жадного чиновника, всячески вертела юным мафиозо, так, как монетка вертит еврейскую морду из стороны в сторону. Эти ангельские черты уродовать кастетом ну никак кулак не поднимался, Драко даже бы вопил с артистичной красотой. Кто-нибудь из них обязательно уходил первым, прерывая никчемный разговор, а тема по-прежнему зрела, не исчерпывая себя. В ноябре обострение затронуло товарищей по факультету с новой силой. Тогда Гарри дожидался после ужина Рона Уизли, отирая подошвами мраморную лестницу, и видимо, стал жертвой слежки, ибо его однокурсники были мастерами сазанов пасти даже без особенной надобности. — Ронни, — незаметно подошел он сбоку к рыжему парнишке. — Слабонервным просьба не обсыкаться… — О, Гарри! Привет, — тот немало перепугался, имея привычку в балбеса юлить или косить под профессора Квирелла. — Не бойся, дружище, — хлопнул его по плечу слизеринец. — Да я и не боюсь, — буркнул Рон. — Тут дело есть, — интересно прошептал Гарри, собеседник кивнул, прислушиваясь. Они прошествовали к кухне, там недалеко оборудовалось общежитие хаффлпаффа, по пути обрисовывая суть важнецкого вопроса. Мальчишка-со-шрамом хорошо помнил, что отец Уизли трудится волшебным инженером, а так же, что выжившему после смертельного заклинания ребенку практически все помогали и мало кто отказывал. — Если бы твой папаня устроил так, чтоб трубка сигнал ловила тут в школе, — Гарри достал телефон из кармана мантии. — Ну, при всей этой магической атмосфере, дошло? Ты, поверь, я отплачу. — Ух-ты… — Рона поразило изобретение магглов, он остановился в коридоре, разглядывая во всех ракурсах предмет связи. — А как это должно работать? — Через него разговаривают, — сказал Гарри, подавив зевок. — Как через каминную сеть? — Ага, только магглы каминами не пользуются для трепотни. А переписываться по-средневековому мне с родными неудобно, сова не успевает летать. Представь, мне строчить на Лонг-бич дону-рара, Санни, Фреддо, сестричке, Берджи в Лондон! Я ж не писарь, в самом-то деле… выручай, в общем, Ронни. Плитка чая с меня. Рыжий приятель взялся починить трубку после долгих увещеваний. Они прогулялись в тот вечер вдоль веранды, практикуя согревающие чары и заодно ведя болтовню. Слизеринский студент рассказал о тяжелых отработках в качестве мойщика котлов у собственного декана, на что Рон очень удивился, сказав, что колдун обычно ненавидел львиный факультет, а свой змеиный «клубок» всегда превозносил. — Мне кажется, Снейп обиделся, когда я хотел сварить кофе на зельеварении, — поделился соображениями Гарри. — А я думаю, когда ты говорил на итальянском, — заверил Рон. — Ну не знаю, — сказал осужденный к общественным работам. — Я, в любом случае, присматриваю за синьором профессором. Так легче багаж тянуть, срок наказания отбывать веселее. Гарри не особо много выяснил, но сдавалось ему, что Снейп замешан в контрабанде этого самого зелья жизни, из камушка которое варят — возможно, барыжничает им, а может быть для Неназываемого колотится? Последнюю версию криминальное дитя отвергло, поскольку Снейп казался уж сильно дону Дамблдору преданным. Это становилось ясно по взгляду, — так же верные люди смотрели на Вито Корлеоне, будто готовы были тотчас любого врага в цементе закатать, ради босса. Скорее всего, за Гарри декан доглядывал, в свою очередь, из-за того, что понял — мальчик способен директорскую малину сорвать. И все-таки, было кое-что нечисто со всем преподавательским персоналом. — Ты считаешь, кто-то из учителей хочет украсть философский камень? — громко прошептал Рон, когда Гарри начертил схему диалога. — Тс, — приставил он палец ко рту. — Тихо, а-то запалят. Я считаю, Ронни, вряд ли учителя подозревают, что кто-нибудь из детей собрался свистнуть волшебный голыш. В коллективе точно зреет заговор, не всем по душе общаковые бабки поровну делить. Итак, в нашу преступную группу вхожи члены, собравшие деньги при помощи камушка, они же его и охраняющие. Я составил график их дежурств, пока сидел в библиотеке. Они сменяются в три часа, вечером и, наверное, ночью… Нам задача только отыскать слабое звено. Кому выгодно власть поиметь? — Кому? — выпучил глаза рыжеволосый хаффлпаффец. — Начнем с мамаши-МакГонагалл. Бациллу «кучерявой жизни» ведьма никогда не подхватывала. Ей нравится чувствовать себя выше среди малышни. Директору она верит безукоризненно. Хагрид — нет, ему надо тупо выпить и пса покормить. Он без гонора мужик. Сеньора Спраут — у нее плантации винограда созревают для той другой алкоголички, от которой вечно разит вином, мадам Трелони? — Д-да, — заикнулся Рон. — Она что-нибудь преподает? Предвидение, гадания, да? — Вроде прорицания. — Вот, — сказал умно Гарри. — Что и требовалось доказать. С хересом и прорицания в радость. То есть, женщинам волокита с заговором ни к чему — им и без того живется неплохо. Заклинатель Флитвик блюдет нейтралитет, но все же… нет, карлика не будем списывать со счетов, у него комплексы по поводу роста, вполне закономерно, если он захочет вырасти хотя бы в финансовом плане. Миссис Хоуч увлечена только полетами на вениках. Надзиратель Филч — с этого персонажа взятки гладки, на подполье точно не рискнет. Из тех, кому теплая койка дороже отчизны, страсть к пыткам пугает, но это, скорее, из разряда его больных фантазий. Такие к любому новому дону приспособятся, и за старого не помянут. — Мерлин, — почесал затылок Рон. — Как ты это делаешь? — Что? Разбираюсь в людях? Правда, сам не знаю, — положил руку на сердце приемный сын честных воров. — Итак, у нас под мечом Снейп и Квирелл, верно? Первый — безупречный рыцарь. Он втерся вожаку в доверие по самые ягодицы, не исключено, что глава Хогвартса поручает ему такую документацию, о которой никто никогда не догадывался. Другой бы воспользовался доверием в личных целях. Но не Снейп… черт, не знаю, считай это интуицией. Я не могу объяснить иначе. — О, Мерлин… — жалостливо повторил собеседник, гладя себя по лбу. — Да Мерлин тут не при чем. У нас остался профессор Квирелл — он щуплый, забитый зайка, то бишь, заика. Его не воспринимают всерьез, он холопствует себе потихонечку, лижет задницы начальствующему составу и так далее, да? Но что бывает, если долго прессовать человека? Он может восстать, взбунтовать. Опять же, не скажу — почему, но, кажется, в нем есть амбиции. А сила прогресса — это что? Правильно, амбиции. — По-моему под подозрения уж куда больше попадает Снейп, — сказал Рон. — Конечно, он твой декан… — Согласен, я не привел весовых доводов, интуиция не в счет. — Он мечтал пост защиты от темных искусств занять. Амбиций у него куда больше. Кстати, в магическом мире расползались слухи, что именно такие амбициозные слизеринцы и становились приспешниками Лорда В… — запнулся Рон. — Лорда «В»? — переспросил Гарри, недоумевая. — Сам-знаешь-кого, — выдохнул парнишка. — Неназываемого? Ты сказал «В»… «В» — значит вендетта? — предположил мальчик-со-шрамом. — Нет, — Рон трижды поменялся в лице прежде, чем выпалил. — «В» значит… Воландеморт. — Лягушатник (2) что ли? — Гарри улыбнулся, приятельски хлобыстнув предплечье рыжего, скрывая то, что творилось у него внутри в тот момент. — Кто-кто? Не-е, англичанин… наверно. Отчего-то эта информация задела Гарри, в нем разразилась незримая война. Немудрено, что у великого палача младенцев и их родителей должно быть порядочное количество псевдонимов. Бравый убийца был далеко не башмак, чтоб столько народу переколошматить. Заручившись поддержкою Уизли, мальчуган отправился в гостиную за минуту до отбоя, — на тот момент его уже одолевали отвратительные чувства, сон и слуховые галлюцинации. Определенно, он исчерпал лимит восприятия биографических данных Неназываемого и целую неделю ему грезилась дичайшая муть. Сначала мальчик ненароком ляпнул о своих странных снах, о шепелявом голосе, который он слышит по ночам в подземельях, Рональду Уизли. Вскоре Гарри и вовсе осветил свои проблемы во всех страдательных причастиях и эмоциональных междометиях, отчего Рон совсем струсил, но совет попытался дать: — Поменьше общайся с Малфоем… — прозвучало однажды, на одной из коридорно-библиотечных встреч. Гарри и без того знал, что отец мажорчика в фаворитах Неназываемого числился. Участившиеся распри с миловидным негодником, будто систематически протыкали ножом спину, вдобавок прокручивая лезвие. Ему не с кем было поделиться опасениями по поводу маньяка, якобы исчезнувшего, но где-то, за лесами, строгающего гроб, яро желающего одеть Гарри в деревянный макинтош. Ведь сделать начисто — прикончить мальца без нежелательных свидетелей — у Неназываемого не получилось. И черный маг засветился, попав в поле зрения правоохранительных органов в своем социопатическом амплуа. Оборонительные действия для Гарри заключались в приобретении престижа, но и ответка силового плана требовалась. Он тосковал по родне и частенько вспоминал про разобранную свечку, спрятанную в кустах — исчез убийца или не исчез, а с винторезом под боком жилось бы спокойней. По той причине Гарри засел за очередное письмо. «Дорогая Конни, начну с того, что обучение магии у меня проходит отлично. Я живу в старинном замке, не муниципальной собственности. Здесь кругом такие красивые виды и, глядя на горные заснеженные склоны, я решил заняться биатлоном. Не могла бы ты выслать мне посылкой винтовку? Она спрятана в саду, возле того кустарника, где меня стошнило от сыра с плесенью. Лыжи я тут найду сам. Очень хочется поскорее начать биатлонный забег. Мне жаль, что не удалось лично поздравить тебя с днем свадьбы. Уверен, ты была самой лучшей невестой. Безумно скучаю, твой брат Энри». Мальчик перевязал записку вместе с сумкой, на которую были наложены чары расширения, — он разучил их недавно и не знал сработают ли они. В любом случае скоро Рождество, и заключенный ученик ловко распишется на заборе, (3) дернув домой. По дороге в совятню, воскресным вечером, юного волшебника перехватили близнецы Уизли — они оказались учащимися отбитого факультета, желающими заработать по-крупному и беспринципно куражными парнищами. Какой-то из одинаковых братьев выразил восхищение игорной площадью, организованной в школе, второй уведомил, что они починят Гаррин гаджет до конца декабря. — Гарри Поттер. Говорят, ты слишком громкий, — сказал один из них. — Слишком дерзкий, — подхватил другой. — Неуправляемый. — Неумолимый. — Совсем как мы, — накидывали братья штабеля прилагательных, хоть мост начинай мостить. — Да я… хороший, — мигом оправдался Гарри, близнецы переглянулись, бухнув единовременно: — Так мы тоже не пальцем деланы. — Ну и в какую квоту нам с вами сработаться? — напрямую задал мальчишка. — Мы хотим стать резидентами игорного клуба, — шепнули Гарри на оба уха. Тот осмотрел коридор, чертыхаясь оттого, как ему балдежно повезло иметь общие качели с «гриффиндором», а после неистово закивал, выкрикнув о том, насколько это замечательно. Помаленьку осуществляющиеся наметки делали Гарри ультра-оптимистичным и предприимчивым, ведь его идеи распространялись среди разных факультетов со скоростью «Нимбуса». Многие слизеринцы сочли священным долгом уделать в покер красно-золотых, только Драко не спешил разделять триумф по-дружески. И это подбешивало Гарри, так как он уже наметил себе в друзья патрицианское чадо. Включив принципиальность, достаточно сложно было пересмотреть свои позиции, а к декабрю у обоих накипело претензий. — Эй, — Гарри догнал блондинчика с двумя секьюрити в холле, когда те ходили отправлять почту. — А подождать не судьба? Я, вообще-то, туда же шел… — Правда? — угрюмо осклабился Малфой, отнимая локоть из хватки мальчишки-со-шрамом. — Но мы подумали, ты найдешь себе компанию. — Разъясни-ка? — Это ты разъясни, какого лешего за нами увязался, Поттер? — Ну, вы типа мои близкие. Мы же ништяк общаемся, ладим, понимаем друг друга. Канитель кровавая не повод счеты сводить да месть врубать впустую. Нехорошо разборы чинить среди своих, перегрызться мы всегда успеем… — Ты взял привычку общаться с кем попало, — Малфой вновь вывернул сцапанную руку, сморщившись, словно съел кислую клюкву. — Не трогай меня клешней, которой с предателями крови здороваешься! — М? Так… заделай должником на бобы… — опять ухватился Гарри за чужую мантию, когда они уже дошкандыбали до мансарды. — Не прикасайся ко мне, магглолюбец, — процедил Малфой, выкрутившись. — А ты поставь на проценты, — встав на пути идущих, мелкий гангстер решил, что до его оподления уже не много выпадов осталось. — В смысле «магглолюбец»? Конечно, я люблю мою семью. Если неразумный prospero faccia (4) удумает унизить ее, свой удар я знаю. Уверен, ты не хотел бы случайно шмякнуться и проваляться как какой-нибудь лежебока напольный? — Ты мне что, Поттер… угрожаешь? Крэбб и Гойл шарахнулись к наглому однокурснику, после того, как Малфой дал знак. У Гарри завибрировали мышцы, ибо шанец получить по жбану выкатился совершенно внезапно. Ему одновременно очень хотелось и белесую бестолковку отремонтировать, и отношения пристойные сохранить. И его до спазмов нервировало, если не получалось ни того, ни другого. — Разве я сказал, что на рельсы тебя положу или голову разобью об плинтус? — невинно удивился Гарри. — Что-то ты грубо разговариваешь, — молвил Гойл, достав палочку и посунувшись впритык к мальчугану. — Не шпане меня базару учить, — произнес Гарри, понимая, что надо было все правильно обосновать, привести железные доводы для мира и союзничества, однако, волшебное оружие плохо подействовало на него. — Ну вот… на кой ты ею тычешь? Будешь колдовство тут метать? Знаешь, я тебе скажу? Я тебе ее в очко затолкаю, — но, вместо этого, он выхватил палочку рукой и, в мгновение ока, выкинул в окно. — Моя палочка! — помчался оппонент за мансардные перила доставать потерю. Гарри приободрился оттого, как всеж-таки легко обезоружить мага. Когда Крэбб двинулся вперед, Гарри наполнила отвага, он вспомнил приемы боя, разученные со старшим из сыновей Корлеоне, мигом взвесив возможности шваркнуть в торец нападающему. Крэббовы жевалки прочные, удар в челюсть — гарантия сломать пальцы, а переносица, глаза — вот куда целиться нужно. — Ах ты урод! — Крэбб не стал повторять подвиг предшественника и палочку не доставал. — Кто ж так нападает-то с развязанными шнурками? — отступил Гарри, выбрав тактику отвлечения внимания. Редко ему приходилось соображать так быстро, он даже не думал уложить храбреца вальяжным апперкотом. Но, едва Крэбб нагнулся, взглянуть себе под ноги, напас снизу пришел четко в чан. Костистая скула вмазалась в костяшки кулака Гарри, неся страшную боль. Всхлипнув, он уже собирался применить бабский прием, — врезать по яйцам бедолаги, но тот покосился и… рухнул ничком на пол. — Ты… — выдохнул Малфой, ошалело глядя на эту картину. Гарри готовился, что блондин начнет разоряться, швыряться заклятьями, — у того, наоборот, отхлынули все краски с маски. Боль в руке чувствовалась притупленно, секунду Гарри был в шоке, как ему удалось справиться с амбалистым подростком, явно не из своей весовой категории. Но потом — он нащупал здоровой рукой в кармане мантии палочку и миниатюрный ножичек. Выбрав последнее, он в один прыжок настиг Драко. — Тише, а-то крякнешь, — предостерег любезный бандит, приставив острие к бьющейся венке на шее юнца. — Чего тебе надо от меня? — дернулся тот, прижатый спиной к стене. — Чтобы мы были друзьями, caro, — тихо ответил Гарри, умирая от вида скрывающего страх личика, водянисто-серых глаз, вблизи себя, блестящего, тонкого стержня касающегося белой кожи. — А если нет? — Подумай еще разок. — Ты сделаешь мне больно? — проглотил слюну Малфой. — Ни за что на свете, если мы будем друзьями. Мое золото станет твоим золотом. Мой дом будет открыт для тебя в любое время, с какими бы трудностями ты в него не зашел, ты будешь самым дорогим гостем. Твои враги станут моими врагами. Слово сицилийца. — Но… ты не сицилиец… — Это не значит, что мое слово туфта! — Тебя исключат… ты отправишься к своим tutori schizofrenici… (5) — Напугал ежа голой жопой, — усмехнулся мальчишка, плотнее прижав нож, отчего Драко, расслабился, будто по команде «вольно». — Соглашайся быть моим другом. — Хорошо… — прохрипел Малфой, проткнутый палочкой, которую он хотел достать исподтишка, в низ живота. — Я охуительно счастлив, — просиял Гарри. Потом — раздался вопль. Заместительница дона, скитающаяся, как тень отца Гамлета, набрела на них. Тут же прибежал членоносец Филч, разнуздав звякало. Гарри, определив, что это — фиаско, отпустил мажорчика, принялся гнать дурку по поводу лежащего Крэбба. — Донна, сеньора… мэм, тут э… человеку похеровило резко… — Вы с ума сошли! Что вы устроили? — МакГонагалл применила неизвестные чары, дабы реанимировать ученика. К тому моменту прибежал Гойл, а Малфой поспешил заложить «друга» с потрохами, — его-то потроха были целыми. Амнистироваться анархисту пока не подвернулось возможности, все показания гласили против него. Он понял, что лучше понести правдивую исповедь при следствии. Консильери Минерва талантом лаконичности речей не обладала, описывая во всяк подробностях меры наказания для преступника. Через несколько минут на него уже грозно басил декан. Да, Гарри стоило признать свое поражение.