«Утро. Великолепное летнее утро после лучшей в моей жизни ночи. Ох ё-мое, я сделал это? Неужели я это сделал? Я занимался любовью с любимым человеком? Мне это не приснилось? Где же он? — я пытаюсь рукой нащупать теплое тело рядом, но никого. — Чёрт, как в самых мерзких фильмах.»
Я наконец-то повернул голову в сторону, где по моим воспоминаниям засыпал рыжеволосый парень: «Чёрт, и даже слащавой записки нет, только шкаф-купе с зеркалом на всю дверную створку. Что ж, доброе утро, брошенный кот», — на меня смотрят два ещё немного затуманенных голубых глаза в отражении, на голове чёрное птичье гнездо, на оголённом участке тела в виде шеи и ключиц, что просматриваются из-под одеяла, алеет россыпь засосов. От чего на губах появилась улыбка, мои глаза прикрылись, а мысли снова улетели к ночи. Я услышал тихие шаги, приближающиеся ко мне, затем почувствовал, как кровать немного прогнулась под тяжестью и чуть прохладное тело опустилось на меня. Последовал поцелуй в лопатку.
—
Доброе утро, малыш, — всего три слова и это утро снова стало прекрасным, я открываю глаза, смотрю на изменившееся отражение, улыбаюсь. «Какой же он волшебный утром: эти длинноватые волосы, что щекочут меня при очередных поцелуях, эта нежность на лице».
— Самое доброе, — я переворачиваюсь на спину, обратно затягивая Кира на себя, — как ты? — два ярко-изумрудных глаза смотрят на меня так, как ещё никто никогда не смотрел.
— Лучше всех, — шепчут мне прямо в губы и тут же накрывают, даря долгожданный поцелуй.
— М-м-м, Кир, я ещё не был в ванной, неужели тебе не противно целовать меня такого? — отрываюсь я из этого сладкого плена.
— Неа, — и снова целует, мягко, невинно, перебирая одними губами, отрываясь через несколько минут.
— Спасибо за ночь, — целую я его в нос.
— Дурачок, тебе спасибо, — он мило трется носом о мой нос.
— Но ты же… — я замялся, не зная как лучше сказать о том что мучает, — тебе не больно? — шёпотом выговорил я.
— Ну, непривычно, скажем так, главное, чтобы ты не был разочарован… Тебе всё понравилось? — мурлыкнул он, целуя уже в шею, нежно лаская рукой за ушком.
— Кир, ты же знаешь ответ.
— Да, но я хочу услышать.
— Это было потрясающе, всё, что ты делаешь со мной, потрясающе, — он оторвался от моей шеи и поднял голову, на губах застыла довольная улыбка.
— Тогда я счастлив, — снова мурлыкнул он и ткнулся куда-то в ключицу.
Вот странное чувство — любимый человек готов на всё ради меня, а я не смог сделать такого пустяка, дрожал как осиновый лист, когда думал, что окажусь снизу, но зато как всё поменялось, когда Кир сделал такое самопожертвование… Чёрт… Я же знаю, что он был бы счастлив, если бы все было наоборот, и это его первый раз… Что ж я за мразь такая? А что, если я так и не осмелюсь попробовать так, как нравится ему (ну, должно понравиться)? Что, если я так и не смогу решиться? Он же уйдет от меня…
Тут из сладкой неги от обнимашек с любимым в кровати и самокопания, ставшего уже традиционным, меня выдирает визг на всю квартиру,
быстрые шаги , бег с самого порога квартиры, незамедлительный прыжок и вот на мне уже лежат двое рыжеголовых человека, что принесли в мою жизнь столько хаоса, но и столько смысла.
— Вы не представляете-е-е! — еще где-то в прыжке выдает запыхавшаяся девушка, обнимая нас двоих в кровати.
— Кики, конечно, не очень культурно врываться в мою спальню без стука, тем более в мою кровать, но я знаю, что ты бы так не сделала без веской причины, так что выдавай свою новость, иначе тебя разорвет от информации, — все ещё размеренным голосом говорит Кир, поворачиваясь к сестре.
— Он сделал это! — почти пищит девушка.
— Кто что сделал? — не понимаю я.
— Боже, ну Тёма же, он предложение мне сделал! — уже села на край девушка, протягивая руку, чтобы мы увидели кольцо. Мы с Киром принимаем сидячее положение, рассматривая украшение.
— Эм, вы не сильно торопитесь? — не выдержал, наконец, Кир.
— Очень красивое, — отзываюсь я. Нет, ну, а что? Я рад за них, ладно… Я помогал брату выбрать кольцо и сам бы, наверное, уже позвал Кира замуж, если бы это было легально. И пусть это покажется слишком быстро, плевать, я чувствую, что кроме этого человека мне никто не нужен (да, только примет ли он меня с моими заморочками?).
— Не знаю, я считаю, что не торопимся, тем более это только предложение, а не свадьба-дети-пенсия, — улыбается девушка, смотря на свои пальцы. Кир удивленно поворачивается на меня, я же его приобнимаю, целуя в плечо.
— Точно, чего ты так переживаешь, Кир? — обращаюсь к нему я. В это время девушка, видимо, замечает перемены и у нас (а может просто засосы по всему моему телу).
— Бо-о-оже, ма-а-альчики, так и у вас новости ошеломительнее моих! — почти визжит она, закрываясь ладошками. Я неловко натягиваю одеяло, закрывая свой голый торс. — Ну точно, как же можно было не догадаться, если Янчик не ночевал дома, — не может сдержаться она. — Ой, я вам не помешала?
— Так, Кики, пошли на кухню, — Кирилл встал, уводя сестру, которая все ещё радостная поглядывала на меня своим озорным взглядом через плечо. И когда они вышли, я услышал, — надеюсь, ты не дала ещё ответ?
— Конечно я ответила согласием! — незамедлительно ответила девушка.
Я лишь обратно упал на кровать, улыбаясь всем утренним новостям: «Что ж, наша Кирокотовая семья скоро станет действительно семьей».
***
Скоро девушка ушла, я же наконец-то зашел на кухню за завтраком.
Парень сидел за столом, поставив локти на стол, а пальцами теребя подбородок, что-то обдумывая.
— Ты не хочешь, чтобы мы породнились? — я подхожу сзади, обнимая и целуя в рыжую макушку.
— Проблема в другом, — он выходит из транса, поглаживая мои руки на талии и касаясь своей щекой моей.
— Расскажешь?
— Я вообще тебе завтрак готовил, но уже, кажется, время обеда, — резко перескочил с темы на тему.
— Не страшно, съем всё, что предложишь, — я снова чмокнул его в макушку.
После завтрако-обеда я ещё несколько раз поцеловал парня и поехал домой, к бабуле.
***
По дороге я позвонил брату, попросив заскочить на разговор, он был не против, так что вскоре мы уже сидели в моей/гостевой комнате и, поедая вкусности от бабули, мирно вели разговор.
— Привет, малыш, как вы? — зацепившись глазами явно за мой «космос» на шее, начал брат.
— Чудесно Тём, но не об этом сейчас. Ты всё-таки сделал предложение?
— Ну да, мы же выбирали кольцо вместе, а что не так?
— Если честно, не знаю, кажется, Кир не очень обрадовался этой новости, — выдохнул обреченно я.
— Хм, странно, даже родители меня поддержали, когда я показал выбранное с тобой кольцо, они были ещё радостней, чем Кики, — усмехнулся Тёма.
— Ну в этом они все, — ответил я улыбкой и задумался, — а родители Кики?
— М?
— Ну родители… Кирилл и Кики мне никогда не говорили о них, — вспомнил я.
— А, их родители, — Тёма тоже задумался, видимо пытаясь припомнить разговоры, — я тоже о них мало что знаю, я пытался пару раз завести эту тему, но Кики уходила от неё…
— Ладно, разберемся, если так нужно будет. И скажи мне, ничего не поменялось? Вы же не собираетесь это делать в ближайшее время? А то я как-то не готов к тому, что у тебя будет жена, а потом ещё и дети-племянники, — брат рассмеялся.
— Нет, Ян, родители этого не позволят, по крайней мере пока не закончим учебу, так что есть ещё как минимум год-полтора тебе, чтоб привыкнуть к этой мысли, — он потер костяшками мою макушку, поднимаясь с места, — мне пора идти, много дел ещё.
— Я понял тебя, — все ещё задумчиво пробубнел я. Брат взял кофту с дивана и уже шёл к двери. — Тём...
— Что, малыш? — обернулся брат на голос.
— Я очень рад за вас, — искренне сказал я ему, смотря прямо в глаза.
— Спасибо, — улыбнулся мне брат, — возвращайся домой, мы все скучаем по тебе.
Я ничего не сказал в ответ, и он просто ушёл в этом немного грустном молчании.
Да и что можно сказать, когда совсем запутался в людях? Когда не понимаешь, что на самом деле чувствуешь? Да, это родители - люди, которых я любил всю жизнь. Я до сих пор их люблю, что уж тут скрывать от самого себя? Но... Я вырос? Я хочу жить так, как подсказывает моё сердце. И что я могу поделать, если люди, которых я люблю не разделяют моих взглядов на жизнь? Пока что лишь отступить и ждать. Но чего именно? Тёма в каждую нашу встречу сообщает, что они готовы поговорить нормально, но проблема в том, что не готов я. Я не хочу осуждающих родительских глаз, не хочу маминых слез... Я боюсь... Боюсь, что разорву последнюю нить между нами... А может быть я это делаю прямо сейчас?
