В железной броне. Облачение

      Кусочки шоколада плавятся в пальцах, пачкают кожу темными пятнами, оставляют отпечатки на белых страницах.       Рита искренне радовалась, что они не съели ее вчера, она - пыталась улыбаться в ответ на детскую заботу.       Если бы все решалось просто парой шоколадных плиток.       - “Не ходи, мой мальчик, - сказал Пенкроф. - Нам нужно устроить лагерь и посмотреть, возможно ли здесь найти какую-нибудь более основательную пищу, чем ракушки. Когда наши друзья вернутся, им надо будет подкрепить силы. Каждому - свое дело”...       Она переворачивает очередную страницу и переводит взгляд с размытых темных букв на лежащего на кровати ребенка: Рита уже спит, свернувшись калачиком и зажав в кулаке обертку от шоколадки.       Шейна прижимает палец к началу строки, на которой она остановилась, и закрывает глаза, чувствуя, как медленно расслабляются мышцы лица, как с губ стекает улыбка, как сбивается дыхание…       Она медленно выдыхает и считает до сотни, прежде чем загнуть уголок нужной страницы, закрыть книгу и положить ее на прикроватную тумбочку, а затем нагнуться к Рите, поправить одеяло и забрать шоколадную обертку.       - Я проспала всю сказку? - сонно спрашивает та, не открывая глаза, и подкладывает ладонь под щеку.       - Нет, малыш, - Шейна качает головой и чуть хмурится, не уверенная, можно ли назвать “Таинственный остров” сказкой. - Ты заснула как раз в нужный момент, чтобы завтра мы начали с самого интересного.       - Хорошо, - растянуто бормочет Рита. - Хочешь, завтра я почитаю тебе что-нибудь?       - Хочу, но не завтра, - улыбается Шейна. - Сначала мы закончим эту книжку, а потом я что-нибудь выберу. Идет?       - Угу, - Рита уже даже не бормочет, а выдыхает свой ответ в ладошку и переворачивается на живот. - Идет…       В коридоре привычно пусто - младшие дети уже спят или хотя бы готовятся ко сну, старшие еще сидят в просторной гостиной, наверняка доигрывая очередную последнюю партию во что-то на приставке.       - Какая-то ты грустная сегодня, Белянка, - насмешливый голос окликает ее, как только Шейна проходит мимо приоткрытой двери в комнату Мартина. - Неужели так сильно расстроилась, что Санта-Клаус к тебе не придет? Если хочешь…       - Я хочу, чтобы ты катился к черту, - устало огрызается она, не останавливаясь.       - Да ладно, - смеются за спиной, и всего за мгновение оказываются рядом, легко сжимают запястье, разворачивают к себе лицом, и задают уже другой вопрос. - Что случилось, Белянка?       Шейна замирает, удивленная неожиданной, совершенно несвойственной Мартину серьезностью, тем, как он хмурится сейчас, глядя на нее.       - Тебе какое дело? - не так зло, как ей хотелось бы, переспрашивает Шейна, легко выворачивая руку из его захвата, но не отступает ни на шаг.       - Может, я волнуюсь, - уголки губ изгибаются в усмешке, в то время как взгляд остается серьезным. - Тебя второй день директор к себе таскает.       - Не твое дело, - холодно произносит она и поджимает губы, чтобы не добавить что-нибудь резкое и обидное.       - Как скажешь, - Мартин пожимает плечами и делает небольшой шаг назад, словно показывая, что держать ее он не собирается. - Просто подумал, мало ли, тебе помощь нужна…       - А ты можешь мне чем-то помочь?       - Ну, я же не знаю, что там у тебя случилось.       - С чего такая доброта, Мартин? - не выдерживает она, шагает ему навстречу, останавливается на расстоянии в пару дюймов и щурится, вглядываясь в его лицо.       - Может, ты мне нравишься, - смеется он, насмешливо вскидывая бровь.       - Я думаю, что тебе просто что-то от меня нужно, - резко, но тихо отвечает Шейна, не отводя взгляд в сторону. - Внести очередное имя в свой список. Ну, или вычеркнуть, смотря что ты там с ним делаешь.       - Одно другому не мешает, тебе так не кажется? - хмыкает Мартин и одним движением обнимает ее, притягивает к себе, чтобы тут же развернуться и прижать уже к стене. - Но если бы я просто чего-то от тебя хотел, я бы уже нашел способ это получить, Белянка.       Шейна успевает лишь слабо улыбнуться в ответ на его слова, когда спину вдавливают в стену, и на смену дружелюбию тут же приходит реакция, которая спасла в прошлом. Ладони ложатся на чужие плечи, тянут на себя, колено с силой бьет в пах - выверенные, не раз отработанные действия, которым учили и старшие братья, и отец.       - Не советую, - тихо, но отчетливо произносит Шейна, когда Мартин отступает от нее на шаг и сгибается почти пополам, - если не хочешь остаться без яиц. Да и, говорят, тех, у кого есть записи о нарушениях, не усыновляют.       Она не останавливается, чтобы прислушаться к тому, что сквозь зубы цедит Мартин, и уже через несколько минут оказывается в своей комнате, скорее по привычке, нежели по необходимости поворачивает ручку замка и опирается о дверь спиной.       Шейна закрывает глаза и проводит пальцами по волосам, снимает с хвоста тонкую резинку и тут же надевает ее на запястье.       Вообще-то, доводить дело до драки было глупо и совершенно не нужно. Вообще-то, Мартин, при всех его постоянных подколах и попытках не то грубовато заигрывать, не то просто развлечься, никогда ничего ей не делал - ничего такого, что казалось бы ей опасным.       - И вообще-то, тебе нужна его помощь, - тихо и зло произносит Шейна, упираясь в дверь затылком.       Медленно выдохнуть, на несколько секунд до боли сжать кулаки и расслабить пальцы.       - Хорошо, - кивает она самой себе и открывает глаза. - Сейчас нужно успокоиться и решить, что делать дальше. Все чертовски просто, не так ли?       Она лишь хмыкает в ответ на собственные слова, но все же отрывается от двери, шагает вглубь комнаты, подбирает с пола брошенную еще днем сумку: выложить часть книг, взять со стола те, которые понадобятся завтра на занятиях, закрыть, щелкнув по носу нарисованную на большом круглом значке Белоснежку - подарок Риты.       “Все и правда чертовски просто”, - думает Шейна, садясь на край кровати и начиная расчесывать волосы. - “Проще просто не придумаешь”.       Впрочем, привычные, давно ставшие механическими движения успокаивают и позволяют думать о том, что случилось, а не реагировать на происходящее. Да и что случилось-то, в самом деле? На ее месте любой ребенок приюта радовался бы - слишком редко пары так быстро соглашаются на знакомство с потенциальным приемным сыном или дочерью, да и вообще редко когда весь процесс идет так быстро, без проволочек и задержек.       Шейна снова усмехается, вспоминая, как Дэвид Смит - моложавый мужчина лет сорока, прилично одетый и с почти идеальными манерами, который наблюдал за ней в школе, - сказал, что они с женой мечтают о том, чтобы отметить Рождество вместе как семья. Она усмехнулась, что это невозможно, и получила в ответ такой взгляд от миссис Джорман, что сразу поняла - если бы не свидетели, то просто взглядом дело бы не ограничилось. Впрочем, миссис и мистер Смит на это, кажется, совсем не обратили внимания, зато поспешили выразить понимание - нет-нет, они никоим образом не пытаются занять место ее родителей…       Наверное, она даже могла бы им поверить. Наверное. Если бы не чувствовала, как на нее не просто пристально смотрят - как ее разглядывают и изучают, словно пытаясь понять…       что ей известно       Шейна дергает головой, на несколько секунд крепко сжимает расческу в ладони, а затем снова продолжает расчесывать волосы - все же Меган, кажется, права, считая, что она просто себя накручивает. Буквально самую малость. И, наверное, если бы у нее была возможность поговорить с Меган после знакомства со Смитами, ей было бы легче - наверняка та нашла бы способ успокоить ее или даже посмеяться над глупостями, которые лезут в голову.       Откуда у копа такая дорогая одежда? Где их обучают таким манерам, какие и в Белом доме-то, наверное, не знают? Почему они молчат о том, что они копы?       - Так и скажи, что ты просто считаешь, что они врут, - раздраженно произносит Шейна вслух и откидывается на кровать. - Так и скажи, что тебе очень не нравятся мистер и миссис Смит.       Впрочем, почти так она и сказала, когда их только представили - спросила, а почему не Доу? Спросила неосознанно, но Эмма Смит рассмеялась в ответ так, словно ждала подобного, словно сама не раз шутила над собственной фамилией.       Чтобы стать Доу, нам придется как минимум умереть, не хотелось бы       - Не хотелось бы, - повторяет ее слова Шейна, поднимаясь. - Совсем не хотелось бы.       Она переводит взгляд на часы - прошло уже достаточно времени, чтобы даже самая поздняя игра была окончена или добровольно, или по команде кого-то из старших социальных работников. Сейчас коридоры должны быть пусты, и если не шуметь и не привлекать внимания, то такими они и останутся.       Шейна быстро снимает кеды, снова собирает волосы в высокий хвост, чтобы они не мешались, и поворачивает ручку замка.       В коридоре тихо и темно, только тонкими зеленоватыми линиями светится на полу направление эвакуации в случае пожара. Шейна осторожно прикрывает дверь в свою комнату, оставляя тонкую щель, которую в полумраке едва ли заметит проходящий мимо.       Ковер заглушает шаги, позволяя двигаться быстро и бесшумно, и уже через несколько минут Шейна останавливается перед дверью в комнату Мартина, чуть медлит, сомневаясь, стоит ли стучать, а затем осторожно поворачивает ручку и улыбается - не заперто. Впрочем, замки в приюте были больше формальностью, иллюзией того, что ты можешь что-то контролировать, чем и правда возможностью хоть немного отгородиться от других.       - Мартин, - шепотом зовет Шейна, закрыв за собой дверь, и ждет несколько мгновений прежде чем шагнуть дальше, приблизиться к стоящей рядом с окном кровати и повторить уже громче. - Мартин?       В ответ слышится неразборчивое сонное бормотание, которое у Шейны получается с равным успехом понимать и как “Пошли вы все к черту”, и как “Можно этот сон не закончится?”, хотя она уверена, что правильным должен оказаться какой-то третий, неизвестный ей вариант.       - Мартин, - повторяет она громче, уже не шепотом, и садится на кровать рядом с ним.       В его комнате светлее чем в ее - от окон, выходящих на улицу, куда больше пользы чем от тех, что выходят во двор. Шейна думает, что это хорошо - по крайней мере, проснувшись и перевернувшись, Мартин сразу поймет, кто его будит.       - Мар-тин, - уже настойчивее произносит она и легко тыкает его в спину пальцем, стараясь не задеть при этом ни один из грубых шрамов, которые отчетливо видны даже при таком слабом освещении. - Просыпайся.       Он сонно дергает плечом, реагируя на короткое прикосновение, словно это была муха или другое назойливое насекомое, и поворачивает голову в ее сторону.       - Между прочим, ты мог бы проснуться и быстрее, - с наигранной обидой в голосе, произносит Шейна, когда Мартин открывает глаза.       - Да ладно, - щурясь, бормочет он, и в его голосе слышится не то радостное удивление, не то попытка отмахнуться от того, что он видит.       - Угу, я примерно в таком же восторге, что и ты, - хмыкает Шейна в ответ..       Мартин переворачивается на спину, приподнимается на локтях, несколько секунд молча смотрит на нее, а потом тянется вперед, касается ладонью колена, скользит чуть выше по ноге и тут же резко отдергивает руку.       - То есть, не снишься? - хмурится он, словно пытаясь понять, что она может делать в его комнате.       - А я тебе снюсь? - удивленно смеется Шейна, склоняя голову к плечу.       - Бывает, - кивает Мартин, садясь на кровати.       - Полагаю, мне лучше не знать об этих снах? - усмехается она.       - Да я бы тоже не отказался их не знать, - беззлобно ворчит Мартин, опираясь о спинку кровати. - Чего надо-то среди ночи? Если извиняться пришла, то это могло подождать и до утра.       Шейна на мгновение замирает - наверное, стоило раньше подумать о том, что она собирается отвечать на этот вопрос. Наверное, стоило подумать еще и о том, что когда в твою комнату приходят ночью, ты не сможешь не спросить, зачем. Наверное, стоило, но теперь уже поздно.       - Мне нужна твоя помощь, - ровным, тихим голосом произносит она и чуть закусывает губу.       - Тебе? Моя помощь? И вот это все не сон? - недоверчиво переспрашивает Мартин.       - Да, все верно, - Шейна медленно кивает, пытаясь представить, как странно сейчас должна выглядеть вся эта ситуация со стороны.       - И ты думаешь, что я вот так просто соглашусь? - теперь в голосе Мартина слышится неприкрытое недоумение.       - Чего ты хочешь взамен?       - Вот это я называю деловой хваткой, - смеется он. - Только зашла и сразу к делу…       - Я серьезно, Мартин. Что ты хочешь за помощь?       - Ты приготовишь мне завтрак, - он кивает собственным мыслям и улыбается. - Ничего особенного, просто яичницу с беконом. И кофе.       - Я серьезно, придурок, - устало произносит Шейна, качая головой.       - Я тоже, Белянка.       - И как ты себе это представляешь?       - Да мне-то откуда знать, как ты будешь это делать? - смеется он и пожимает плечами. - Ты спросила, что я хочу за помощь, я ответил. Остальное уже не мое дело. С чем тебе помощь-то нужна?       Шейна медленно выдыхает, на несколько мгновений стискивает зубы, чтобы не огрызнуться или не обложить саму себя кучей ругательств за то, что решила обратиться к человеку, который если и бывает серьезным, то только и исключительно во сне, и - закрывает глаза.       Помощь ей действительно нужна, и если кто-то из детей приюта и согласится участвовать в подобной авантюре, то только тот, на чьей кровати она сидит.       Шейна открывает глаза, усмехается, встречаясь взглядом с Мартином, и отвечает тихо, но отчетливо:       - Мне нужно попасть в кабинет директора. Сегодня ночью. Минут пятнадцати должно хватить.       Мартин удивленно поднимает бровь, медленно и многозначительно кивает.       - И яблочный пирог. Это к бекону, яичнице и кофе, - серьезно перчисляет он. - А когда мы закончим с кабинетом, ты никуда не уйдешь, пока не объяснишь мне, что ты там искала.       - А ты не боишься, что я сбегу через окно, и не будет тебе ни завтрака, ни объяснений?       - А ты не боишься, что я включу пожарную сигнализацию или позову кого-нибудь, как только ты зайдешь в кабинет директора? - в тон ей переспрашивает Мартин и скрещивает руки на груди.       - Идет, - Шейна едва заметно кивает и встает с кровати. - Было бы хорошо сделать это поскорее.       - Тогда отвернись-ка лучше, а то мало ли, - хмыкает он и берется за край одеяла, дожидаясь, пока Шейна выполнит его просьбу. - Удар у тебя, конечно, хороший, но бегать и сторожить тебя у кабинета мне после такого расхочется. Даже если ты целую неделю будешь приносить мне завтрак в постель.       - Этого ты точно не дождешься, - усмехается она, но встает с кровати, поворачивается к ней спиной и отходит ближе к двери.       - Я так-то думал, что и того, что уже случилось, не дождусь, - смеется Мартин, одеваясь. - План у тебя есть, верно?       Шейна пожимает плечами - с планами у нее всегда было сложно, но вот ставить цели и просто идти к ним, она умеет.       - Но мы на самом деле полезем в кабинет к Джорман? - переспрашивает Мартин, видимо, заметив ее жест.       - Я полезу, - поправляет его Шейна. - Ты будешь ждать на лестнице, и если появится кто-то из работников, то опрокинешь вазу и смоешься.       - А ключ от ее двери у тебя в кармане? - с надеждой в голосе спрашивает Мартин, останавливаясь у нее за спиной.       Она только вздыхает в ответ и отстегивает один из четырех зажимов для волос, которые всегда болтаются на ремне.       - Серьезно? - В голосе Мартина смесь неприкрытого разочарования и издевки, и Шейна думает, что если бы сейчас был день, и можно было шуметь, то он бы долго и громко смеялся. - Я думал, ты из хороших девочек.       - Из чертовски хороших, но вскрывать замки меня учили, - поджав губы, сухо произносит она. - А ты если струсил, то так и скажи.       - Не путай трусость и здравый смысл, Белянка, - хмыкает Мартин и легко хлопает ее по плечу. - Я просто прикидываю шансы того, что после этой вылазки у нас обоих будет замечательная запись в личном деле.       - Если боишься…       - А чего мне бояться? - с тихим смешком перебивает ее Мартин. - Я всегда могу сказать, что видел, как ты пошла наверх ночью, и решил проследить.       - И вазу уронил случайно?       - Вот именно, - он кивает и указывает подбородком на дверь. - Раз мы настолько хорошо друг друга понимаем, может, уже пойдем?       Шейна только беззвучно смеется, почти радуясь тому, что это выяснилось сейчас, а не уже под дверью кабинета директора.       - Пойдем, напарник, - в тон ему соглашается Шейна, прежде чем выйти в коридор.       Быстро просматривая нужные ей бумаги, Шейна думает, что все не может быть так легко - никого в коридоре, замок открылся со второй попытки, не сломав при этом ни один из зажимов, папка с документами нашлась именно в том шкафу, в какой ее убирала миссис Джорман…       Не может, но есть - словно удача и правда на их или ее стороне, да и какая разница, главное, что рядом.       Единственное, о чем она жалеет - что нет возможности забрать бумаги с собой или хотя бы сфотографировать, чтобы потом, позднее, можно было изучить их внимательнее, разобраться, кто же такие эти… Она одергивает себя, запрещая думать о постороннем, и старается сосредоточиться на том, чтобы запомнить как можно больше.       - Надо было лучше подготовиться, - шипит Шейна на саму себя и осторожно вынимает один из листов для записей из небольшой стопки на столе, а следом за ним и тонкий карандаш.       Имена, адреса, номера телефонов... Она могла бы запомнить их, могла бы повторять в голове до того момента, пока не окажется в своей комнате и не сможет записать - данных совсем немного, но рисковать даже таким количеством информации не хочется.       Вернуть карандаш в органайзер, из которого она его взяла, убрать сложенный пополам листок в карман джинс, быстро оглядеться, проверяя, все ли она вернула на свои места, и выскользнуть из комнаты.       В коридоре все еще тихо, и в первое мгновение Шейна думает, что Мартин ушел, - решил, что дело оказалось слишком опасным и странная, установленная им же самим награда не стоит риска, но он показывается из-за поворота лестницы, через несколько секунд после того, как она закрывает дверь кабинета.       Она спускается к нему, сжимает запястье и, не говоря ни слова, тянет за собой, следуя тем же маршрутом, каким они пришли сюда, обратно в комнату Мартина.       - Ну, а теперь выкладывай, какого черта все это было нужно, Белянка? - Уже оказавшись в своей комнате, он опирается спиной на закрытую дверь и скрещивает руки на груди. - Версию о том, что ты просто хотела проверить, поливали ли там сегодня цветы, можешь сразу пропустить.       - А если как раз по этой причине? - усмехается Шейна в ответ.       - Я думал, ты можешь придумать что-то поубедительнее, - хмыкает он, наклоняя голову к плечу. - Ну, так что тебе там было нужно?       Шейна поджимает губы, вспоминая давние слова отца о том, что обещания нужно выполнять, равно как и уговоры - иначе больше тебе доверять не будут.       - Меня сегодня вызывали к директору, - тихо начинает она.       - Я в курсе, - нетерпеливо кивает Мартин, перебивая. - И вчера тоже.       - Чтобы познакомить с семьей, которая хочет меня удочерить, - стараясь говорить спокойно, заканчивает Шейна.       - Лучше бы сказала, что тебе надо было полить цветы, - Мартин усмехается и подходит ближе, глядя на нее так, словно принимать этот ответ он не собирается и ждет от нее чего-то более правдоподобного.       - Я серьезно, Мартин, - устало отвечает Шейна. - Или мне надо было с собой документы прихватить, чтобы ты мне поверил?       - Ты могла хотя бы обрадоваться тому, что тебя хотят забрать из этой системы, Белянка, - хмыкает Мартин. - А то у тебя такое лицо, словно тебя посадили под домашний арест до совершеннолетия и даже на учебу отпускать не будут.       - Я не хочу, чтобы меня забирали, - Шейна качает головой и закусывает губу, надеясь, что злость не слишком сильно отразится в голосе. - Мне и здесь нормально.       - Серьезно? В приюте тебе нормально?       - Уж лучше здесь, чем в новом доме с новыми людьми.       - С новой семьей, - тоже начиная злиться, поправляет ее Мартин.       - Мне не нужна новая семья.       - Да ладно? - в его голосе слышится откровенная усмешка и неприкрытое раздражение.       - Да ладно, Мартин, - не выдерживает Шейна, отвечая ему тем же тоном. - У меня была хорошая семья и отличные родители, а не как у тебя.       Он стоит совсем рядом, и разглядеть выражение его лица совсем не сложно: заметить, как губы сжимаются в тонкую линию, как дергается уголок рта, выдавая злость.       На мгновение Шейне кажется, что он сейчас шагнет вперед и если не ударит ее, то хотя бы попробует сделать так, чтобы она замолчала, надолго замолчала. На мгновение ей кажется, что она еще никогда не видела его таким злым. Но это лишь на мгновение, прежде чем он стиснет зубы и дернет головой, словно пытаясь удержаться от того, чтобы и правда не броситься на нее с кулаками.       - Тебе лучше заткнуться, Белянка, и не трогать моих родителей.       - А я не знаю, как иначе объяснить тебе, почему я не хочу ни в какую другую семью, - резко бросает она в ответ. - Потому что на меня дома не орали и не избивали до полусмерти. Они же тебя даже в больницу не возили, ждали когда само зарастет, да? Отцу было плевать, а мать или не знала, или боялась. Моих родителей не лишали родительских прав, потому что они обращались со мной хуже чем с…       Она не успевает договорить, как Мартин ловит за запястье, выкручивает руку и тут же тянет в сторону, заставляя повернуть голову, чтобы не упереться носом в стену.       - Я сказал, не смей трогать моих родителей, - рычит он ей на ухо. - Я же про твоих ничего не говорю.       - Потому что тебе нечего про них сказать, - огрызается Шейна, но даже не пытается освободиться из захвата. - Потому что они меня любили, потому что они погибли, потому что это их у меня забрали, а не меня у них.       - Тебе лучше заткнуться, Белянка, - Мартин уже не рычит, выплевывает слова ей на ухо, касаясь кожи губами. Мгновение, и его пальцы сжимают на шее, запрокидывают голову назад так, что она едва ли не касается затылком его плеча.       - Мне жаль, - хрипло шепчет Шейна и накрывает пальцы Мартина ладонью, но не пытается разжать их, понимая, что если начнет сейчас сопротивляться, то сделает только хуже. - Мне жаль, что у тебя в семье было так, но у меня - иначе. И я не хочу себе других родителей.       Стиснувшие горло пальцы разжимаются одновременно с тем, как слабеет хватка на запястье. Еще мгновение, и Мартин упирается лбом ей в плечо.       - Я бы хотела, чтобы тебя усыновила какая-нибудь хорошая пара. Правда, - тихо продолжает она, борясь с желанием обернуться и обнять стоящего за спиной. - Я думаю, что если бы у тебя в семье все было по другому, ты бы не был таким кретином.       - Ну так предложи меня тем, к кому сама идти не хочешь, - сдавленно усмехается Мартин, упираясь ладонями в стену и не поднимая головы.       - Мне эти двое не нравятся, - Шейна качает головой, чуть медлит, но накрывает его ладони своими. - Я не хочу, чтобы они вообще хоть кого-то забирали.       - И как ты вот так определяешь, какие они, а, Белянка? - устало спрашивает он.       Ей кажется, что Мартин хочет добавить что-то еще, но он молчит и лишь разворачивает кисти рук так, что опирается сейчас о стену костяшками пальцев.       - У меня нюх на копов, - тихо отвечает Шейна и осторожно переплетает свои пальцы с его. - И он меня еще ни разу не подводил, а в их личных делах написано, что они специалист по рекламе и кондитер.       - Доверяешь интуиции? - Мартин сдавленно смеется у нее за спиной, поворачивает голову, касаясь лбом уже шеи, а не плеча. - Может, мне тебя не Белянкой звать, а Блондинкой? Обидно, зато честно?       - Было бы еще кому доверять, доверяла бы этому кому-то, а так, - Шейна усмехается уголком губ и слабо пожимает плечами.       - Мне, по-твоему, нельзя?       - Опыт показал, что можно, - улыбается она, разжимая пальцы и оборачиваясь к нему лицом. - По крайней мере в те моменты, когда ты не ведешь себя как полный кретин.       - Вот значит как? - Мартин усмехается, замирает на месте, глядя на нее чуть сверху вниз и не торопясь опускать руки.       - Это тебе за блондинку, - Шейна улыбается уже шире и встречается с Мартином взглядом.       На мгновение где-то внутри вспыхивает неприятное, но знакомое чувство настороженности. То, которое раньше возникало, стоило только кому-то незнакомому оказаться рядом с ней на беговой дорожке в парке - опасности еще нет, но лучше быть внимательнее, чтобы ничего не случилось.       Мартин смотрит на нее в упор, чуть склоняет голову к плечу, щурится, словно пытаясь увидеть что-то даже не на лице или во взгляде, но в мыслях - и опускает руки, выпрямляясь.       - Иди к черту, Белянка, - глухо произносит он, отворачиваясь и начиная стягивать футболку. - У меня завтра промежуточное тестирование по курсу, а тут ты со своими вылазками.       - Сказал бы сразу, - обиженно бормочет Шейна и несколько мгновений смотрит на едва заметные сейчас, когда Мартин стоит лицом к окну, шрамы на его спине. Вопросы о том, какого черта случилось и почему он вспомнил о тесте именно сейчас, вертятся на языке вместе с предположениями о том, почему больше всего шрамов именно на лопатках, но так и остаются не заданными.       - Я постараюсь побыстрее придумать что-то с пирогом, беконом и кофе, - произносит она уже у двери. - Спасибо.       - Яичницу не забудь, - глухо бросают ей в спину. - И катись к черту.       - Не волнует его, как я завтрак делать буду, - тихо ворчит Шейна, уже лежа в кровати.       Думать о том, как договориться о доступе к плите и холодильнику хотя бы на полчаса перед общим завтраком, куда приятнее, чем о том, что именно ей не нравится в чете Смитов. По крайней мере, от этих мыслей не болит голова и в ней даже появляются какие-то идеи, а не всего одно слово - все.       Мелочи, которые она едва ли могла бы назвать подозрительными, наслаиваются друг на друга, рассыпаются в голове как тысяча кусочков паззла в большой коробке, и с какого из них правильнее начать собирать цельную картину, она не знает. Впрочем, если бы ей и правда было нужно просто собрать изображение из фрагментов, то она бы сначала нашла тот из них, который служит углом - одним из четырех с двумя прямыми сторонами, с минимальным количеством возможных соединений, а потом высматривала бы те два, которые должны крепиться к нему…       Шейна кивает самой себе и переворачивается на живот, закрывая глаза, - сложенный в несколько раз листок с телефонами и адресами кажется очень похожим на один из таких угловых кусочков. Но о том, каким именно из них он является, она подумает утром.       - Шейна, - Меган тихо окликает ее по имени, едва войдя в комнату, запинается, видимо, удивленная, что она к этому времени не просто проснулась, но уже оделась и собралась на занятия, а затем продолжает. - Хочется пожелать доброго утра, но не уверена, что оно и правда такое.       Шейна лишь пожимает плечами в ответ, продолжая смотреть в окно.       - Мне только сейчас сказали, что тебя вчера вызывали для знакомства с парой, которая хочет тебя удочерить, - начинает Меган и Шейна слышит, как звенит пряжка ремня на пальто. Видимо, так торопилась к ней, что еще не успела раздеться. - Если бы я знала об этом, то сказала бы, что время они выбрали крайне неудачное…       - Они хотят, чтобы я называла их своими родителями, - тихо произносит Шейна, не оборачиваясь.       - Догадываюсь, как это сейчас прозвучит, Шей, но это нормально, - со вздохом отвечает Меган и подходит ближе. - Многие пары, которые берут детей, хотят, чтобы их называли не по именам, а приемными…       - Не приемными, а родителями, - Шейна дергает головой и закусывает губу. - Этот мистер Смит раз шесть повторил, какая у нас будет чудесная семья, как он будет называть меня своей милой дочкой, а я его своим отцом.       - Ну, с милой он, конечно, погорячился, - Меган тихо смеется и все же обнимает ее. - Но постарайся их понять - они потеряли дочку твоего возраста почти год назад.       - А я похоронила родителей в мае, - резко и устало отвечает Шейна, разворачиваясь в объятиях и заглядывая собеседнику в глаза. - Может, меня тоже стоит попробовать понять?       - Уверена, они стараются.       - Мне кажется, это здесь делаешь только ты. Стараешься меня понять, - Шейна качает головой и усмехается. - А директору нужно сдать меня хоть кому-нибудь и получить свою премию или что ей там выдадут за то, что нашла для меня родителей?       - Я не знаю, Шей, правда не знаю. Но думаю, что тебе просто не нравится эта пара, и ты ищешь способ не попасть к ним.       - А тебе они не кажутся подозрительными? Вообще все это - оно не кажется тебе подозрительным? Черт, да они просто какие-то ангелы или святоши, а я не верю ни в тех, ни в других. Видела, они даже травку в старших классах не курили.       - Насколько я знаю, ты травку в старших классах тоже не курила, - Меган смеется и ерошит ее волосы, а через мгновение, видимо, поняв, что ей только что сказали, хмурится и берет лицо Шейны в ладони. - Ты что, читала их личное дело?       - Я этого не говорила, Мег, - ровным голосом отвечает Шейна и не пытается ни вырваться, ни отвести взгляд. - Но да, они мне не нравятся, и я к ним не поеду.