Темный крепостной

— Если еще раз услышу, как кто-то там смеется с моего глаза, прикажу высечь, — недовольно произнес Сергей Фантомхайв, протянув горничной соболевую шапку. — Севастьян, почему надо мной все смеются? — Дураки неразумные, ваша светлость. Велите поджечь деревню? — Ты глянь, какой кровожадный. Севастьян, тебя в дороге продуло? Не можем мы деревни жечь да людей калечить, ибо бесчеловечно это и подло, — заявил молодой граф. — Да и оброк они еще не выплатили. Лучше чизкейк мне принеси и смузи ягодный. Севастьян растерянно нахмурился. — Запеканку и кисель, — пояснил Сергей, цокнув языком. И, глянув строго в сторону стремглав помчавшемуся на кухню Севастьяну, направился в опочивальню, пристукивая в такт своим шагам тросточкой. Однако, услышав из ближайшей комнаты громкое сёрбанье неким напитком и залихватское: «Эх, хорошо», заглянул в гостиную. Источник звуков определился моментально, более того, вовсе не обязательно было заходить, чтоб узнать, кто там релаксировал на барской кушетке. — Тетя Ангелина, я вас как оставил неделю назад в такой позе, так вы и не переворачивались, — буркнул юный граф. Тетя Ангелина, распластавшаяся на мягкой кушетке так, что подол ее красного платья подметал пол, слушала, как на пианино неумело брынчал ее зашуганный дворецкий, и дирижировала пустой рюмкой в такт аккордам. Повернув голову в сторону дорого племянника, женщина расплылась в улыбке. — О, Сереженька, ты уже вернулся. — Вашими молитвами, — буркнул граф Сергей. — Как твой конъюнктивит, родимый? — По-прежнему очень заразный, вы бы домой ступали, не прощу ведь себе, если вас заражу или дворецкого вашего. Хоть у дворецкого Гриши было такое лицо, словно заразили его очень давно и основательно, от дальнейших комментариев Сергей Фантомхайв воздержался. Тем более что к нему на всех парах спешил верный Севастьян с подносом, на котором тяжелел шмат запеканки и чаша с киселем. — Как там Его Императорское Величество? — жадно поинтересовалась Ангелина Петровна, сев на кушетке с хрустом в области корсета. — Норм, — лаконично пояснил Сергей, отпилив вилкой кусочек запеканки. — Чего с ним станется, не семнадцатый год же… — А по какому вопросу вызывали? — допытывалась тетушка. Сергей коротко переглянулся с Севастьяном и состроил максимально серьезное выражение лица. — Череда преступлений зверских, тетя Ангелина. Мол, какая-то пожилая незамужняя алкоголичка врывается в дома графские и оккупирует их до тех пор, пока все закрома не объест. Не уловив сарказма, тетя Ангелина ахнула и прижала ладони к алым губам, а Сергей, нахмурившись, отмахнулся. — Не могу сказать, тетя. Дело государственной важности. — Профурсеток какая-то нехристь по всей столице режет, а кто как не тринадцатилетний ребенок и его неразумный крепостной способны разгадать сию загадку и покарать душегуба, — заметил Севастьян, склонив голову. Сергей Фантомхайв так и замер с чашой киселя у рта и, медленно повернувшись к крепостному, вскинул бровь. — Севастьян, ты какой-то конченный, ей-богу. — Чего и следовало ожидать от крепостного семьи Фантомхайв, — загадочно произнес Севастьян. — Ведь я и демон, и крепостной. А так как стараниями крепостного трепла сверхважная государственная задача, возлагаемая на юного графа самим императором была выболтана Ангелине Красной, ситуация обретала катастрофические последствия. По опыту зная, что тетя тайны хранить не умеет — о помолвке с Лизонькой спустя неделю знали крестьяне на другом конце страны, Сергей закусил губу. — Севастьян, готовь печь, тетушка и ее дворецкий слишком много знают, — шепнул наконец граф, лучезарно улыбнувшись взбледнувшей родственнице. — Сереженька! Да что ж ты такое говоришь! — Тетушка, не переживайте, это у нас такой юморок в столице, — хохотнул Сергей и снова шепнул одними губами. — Севастьян, печь. Однако если бы избавиться от тетушки было так просто, то Сергей давно бы уже стал наследником ее поместья. И если дворецкий Гриша, под суровым взглядом Севастьяна удалился на кухню, то тетя Ангелина плеснула себе еще водочки и тоном дамы, мучившейся нехваткой кутежа в организме, произнесла: — Так что, Сереженька, есть подозреваемые? — Есть, конечно, — кивнул юноша, облизав вилку. — Вон, Гриша ваш, уж больно быстро он слился на кухню. Но, увидев, как тетя вновь взбледнула, ухмыльнулся. — Шуткую я. Нет подозреваемых, ибо это дело для меня особо тяжелое и страшное. — Это потому что ты, милый, не в силах представить, что ироды такие по земле русской ходят? — Нет, просто мне как бы тринадцать лет, я хочу отращивать юношеские усишки, гоготать со слова «многочлен» и сидеть днями напролет в этих ваших интернетах, а не по подворотням на мертвых проституток глазеть, — сухо сказал Сергей Фантомхайв. — Ой, ваше сиятельство, вы как что-то скажете, хоть стой, хоть падай, — сказал Севастьян. — Умолкни, человек-секрет. Тетя Ангелина, наконец, встав с кушетки и оставив на ней большую вмятину от своих телесов, села за стол и придвинулась к племяннику поближе. Сергей, поняв намек, отодвинул от нее кисель и запеканку, а затем и сам отсел. — Так что ж с расследованием-то делать будем, Сереженька? — умаслено спросила тетушка. — Я — расследовать, вы — домой езжайте, опасно в городе, вы Севастьяна слышали, — отпив киселю, сказал Сергей. — Все равно информации кроме той, что вам только что мой крепостной выдал, больше нет. Крепостной же вдруг решил блеснуть осведомленностью. — Есть только одно место, где мы, ваше сиятельство, можем выяснить все детали преступления. Сергей повернулся к нему. — А вот это уже ты наконец-то по делу заговорил. И где же это место? Это управление сыскной полиции?

* * *

— Нет, это лавка деревенского погребальщика, — объявил Севастьян, широким жестом указав на похоронное бюро с кривой вывеской и нелепо болтавшимся на ветру венком. Сергей моргнул. — Логичненько. То есть, в полицию мы не пойдем? Вопрос остался без ответа. Сергей, опираясь на бутафорскую тросточку, внимательно осмотрел вывеску, затем взглянул на карманные часы. — Пойдем, Севастьян. — Постой, Сереженька, давайте Лаврентия подождем, — послышался за спиной голос тетушки. — Тетя Ангелина, вас вообще никто не звал, — возмутился граф. Но тетушка, укутанная в шубу, спрыгнула с саней, отчего кони извозчика аж захрипели от облегчения, и явно намеревалась сунуть свой длинный нос в расследование. — Лаврентий! Лаврентий! — завидев в конце улицы продавца спайса, который уже бежал к ним с какими-то корзинами.  — Ну да, как же нам исполнить секретное поручение Его Императорского Величества без сильной независимой тети и продавца спайса? — протянул Сергей Фантомхайв. — Как это вы еще своего Гришу с собой не взяли? — Слава Богу, что не взяли, — буркнул Севастьян, которому Гриша Рукожопов никогда не нравился. Когда же китаец Лаврентий добежал до саней и принялся глядеть на лавку погребальщика как на величайший архитектурный памятник столицы, Сергей Фантомхайв снял шапку (крутые парни в шапках не ходят) и, шаркая по присыпанной солью заледенелой дорожке, направился к двери. — Севастьян, давай ты первый, — унюхав запах ладана из крошечной щелочки и перепугавшись, передумал граф. — Хотя нет… Тетя Ангелина, дамы вперед. — Лаврентий, — тут же перевела стрелки тетушка, тоже забоявшись. — Сергей, — сориентировался китаец. — Тетя Ангелина. — Ангелина Петровна, — поддакнул китец. — Лаврентий! — крикнула тетушка. — Севастьян! — воскликнул загадочный крепостной, потеряв нить спора. Сергей Фантомхайв закрыл лицо рукой. — Что за люди? — буркнул он и, дабы не терять образ героя, отважно сжал дверную ручку. Дверь скрипнула, впуская ветер и выпуская наружу запах ладана. Из темноты зловеще топорщились очертания гробов и пугающий треск поленьев из очага. — Ну что, — нервно сглотнул граф Фантомхайав. — Пошли?