Разговор

      Я открыла глаза и попыталась рассмотреть, что меня окружает. Вокруг было очень темно, но страха совсем не было, хотя я с детства панически боюсь темноты. Я хотела покинуть это место как можно скорее, ведь здесь было довольно холодно, а на мне было только легкое серое платье — именно в таком я гуляла по Петропавловской крепости днем. Но как оно могло оказаться на мне, если после того, как поскользнулась в соборе и разбила колени и руки, я отправила его в стирку? Только теперь я начала понимать, что все это мне только снится. А если это сон, то где-то должен быть выход.       Я пыталась вспомнить, как можно избавиться от нежелательного сновидения. В памяти сплыл совет: нужно причинить себе физическую больно. Я решила воспользоваться давним способом успокоиться и с силой укусила себя за руку. На коже моментально выступили несколько капель крови. Кажется, я совсем забыла, что недавно нарастила клыки, которые оказались довольно острыми. Но это только одна проблема… Несмотря на довольно сильную боль, я не проснулась. Меня по-прежнему окружала полная тьма.       Вариант у меня остался один — искать выход. За моей спиной была только холодная стена, впереди — тоже. Я решила повернуться и идти вперед, ведь должен же этот коридор куда-то вести. Мне было очень интересно, где я и зачем. Что-то мне подсказывало, что в конце этого пути меня ждет встреча с кем-то, кто похоронен месте, где мы провели несколько часов (что поделать, после музея орудий пыток мои сопровождающие сильно устали, и мы решили посидеть на скамейке в Петропавловском соборе). Быть может, там меня встретит Александр Второй, ведь сегодня день его коронации. А может… Нет, даже думать не стоит, он уже сказал, что больше не придет, и плевать, что я рыдала у его гроба почти час, а потом с истерикой объясняла, почему не хочу заходить в помещение, где его когда-то убили.       Я шла медленно, ведь торопиться мне некуда, да и опасно это в данном случае. Мне нравилась тишина этого места, и если бы не нарастающий холод и всепоглощающая тьма, я бы с радостью осталась здесь, чтобы немного отдохнуть от шумного сопровождения, без которого меня не пустили бы в мой любимый Санкт-Петербург. Но это было не все. Что-то еще напрягало меня. Напрягало сильнее, чем холод и темнота вместе взятые. Что-то странное пугало меня, заставляло бежать вперед и нервно оглядываться по сторонам. Я не сразу поняла, что это был за звук. Шаги… Довольно громкие и отчетливые. Кто-то шел за мной!       Меня трясло. От страха или от холода — я уже не понимала. В голове была только одна мысль: бежать. Бежать как можно быстрее и дальше. Я задыхалась от долгого бега, сильно кололо в боку, но остановиться я не могла. Что-то подсказывало мне, что нужно спасаться от неизвестного преследователя.       Внезапно я совершила самую главную ошибку. Обернулась назад. И именно в этот момент что-то попалось мне под ноги. Споткнувшись, я полетела на ледяную землю. Стараясь не обращать внимание на сильную боль в разбитых коленях, я поднялась и хотела бежать дальше, как вдруг кто-то схватил меня за руку. Я вскрикнула и развернулась, пытаясь вырваться. В этот же момент темноту разрезал тусклый свет факела, и я наконец смогла увидеть своего преследователя. Император Александр Павлович… Никогда не интересовала его персоной. Наверное, поэтому я впервые видела его в своем сне. Но с чего вдруг он появился? Я же даже к его надгробию не подходила (и даже не видела почему-то).  — Почему Могильщица пыталась убежать? — с легкой усмешкой спросил он. Странно, обычно такое поведение всех выводит из себя.  — Могильщицы больше нет, — как же я устала от этих слов… — Меня прозвали Проповедницей. Можете звать меня Франческой, если так угодно.  — Хорошо, Франческа, — кивнул Александр. — Идем, мне поручено проводить тебя. Сама ты выход не найдешь.       Я пошла следом за ним. Конечно, доверия к нему у меня не было, все-таки я знала только о его отце и про Негласный комитет немного читала. Но сейчас мне было совсем безразлично, куда он меня отведет, ведь рано или поздно это прекратится, не могу же я вечно спать. Именно поэтому я шла за ним, не задавая вопросов. А еще что-то подсказывало, что на выходе меня ждет ответ на один из главных вопросов.  — Что у тебя в медальоне? — неожиданно задал вопрос Александр. — Чей-то портрет?  — Моей главной и, наверное, единственной настоящей любви, — я открыла небольшое сердечко и показала портрет любимого императора. За последние полгода он остался единственным человеком, чье имя и хоть какое-то упоминание заставляло мое сердце биться чаще.       Александр кинул недоверчивый взгляд на изображение родного отца, но ничего не сказал, лишь ускорил шаг. Мне на мгновение показалось, что в его взгляде мелькнуло презрение. В принципе, ожидаемая реакция. Мою любовь еще ни один человек не оценил. Павла ведь недолюбливают. Его и при жизни не любили, это видно. Сами посмотрите, какой несчастный взгляд у него на портретах. А для меня он всегда был ангелом. Я не смогла увидеть в нем что-то плохое.       Я и не заметила, как мы оказались перед большой деревянной дверью. Почему-то она показалась мне знакомой, но я решила не придавать этому значение, решив, что не могу знать, куда ведет эта дверь. Я думала, что Александр зайдет вместе со мной, но он, сказав что-то вроде «Мне там не место», втолкнул меня в помещение. Я смогла только испуганно вскрикнуть и выставить руки вперед, что меня и спасло от столкновения с оградой, не позволяющей подобраться к надгробиям.       Место я узнала сразу — Петропавловский собор. Я стояла на коленях перед могилой Николая Первого, за которой находилась Павел, на надгробии которого лежал небольшой листочек. Я потянулась, чтобы достать его, но никак не получалось. Только теперь я заметила, что тут нет никого. Просить было некого, поэтому остался один вариант. Я быстро перелезла через ограду, схватила листок и вернулась обратно, чтобы сесть на скамейку и прочитать, что там написано.

«Я ведь просил тебя не плакать, Проповедница. Я понимаю, что тебе тяжело, что ты не хотела оказаться в этом месте, но разве это повод так убиваться? Тебе нельзя нервничать, но ты продолжаешь это делать… Я надеялся, что ты забудешь обо мне, если я перестану приходить, но теперь понимаю, что тебе надо многое мне рассказать. Я непременно приду. Не один раз. Но только если ты перестанешь плакать из-за меня.»

      Едва я прочитала это записку, она загорелась в моих руках, обжигая пальцы. От боли я закричала и тут же проснулась. Проснулась в своем гостиничном номере с магнитиком в руках. Металлическое кольцо с мальтийским крестом и кругом с портретом по его центру. Этот магнит дал мне незнакомый парень, который что-то рисовал в соборе. Быть может, все дело в нем?