Разговор

      Зайдя по старой и уже забытой привычке в Исторический календарь, я поняла, что едва не забыла о дне рождения человека, которого со слезами вспоминала совсем недавно, когда вдруг вспомнила, что знала его давно. С двенадцати лет я слышала о нем от своей знакомой, которой, к сожалению, уже нет в мире живых. Она рассказывала мне о его жизни, играла его музыку… Я до сих пор не понимаю, как умудрилась полностью выкинуть его из своей памяти до прошлого года, когда о нем мне рассказала другая знакомая. С того дня я больше не забывала про него, хранила то теплое чувство, которое вызывало у меня его имя. Я даже в тайне от всех порой слушаю те мелодии. Мне нельзя забывать его, ведь он один из тех, кто еще заставляет меня жить.       Сегодня, двадцать второго октября, ему исполняется двести семь лет. Я чуть не забыла про эту дату, слишком увлекшись всеми этими мюзиклами… Каких богов мне благодарить за то, что что-то пнуло меня заглянуть в когда-то любимое приложение? Буду надеяться, что он не станет держать на меня зла из-за этой, как мне пока что кажется, мелочи. Хотя… Какая это мелочь?! Я чуть не забыла человека, который мне по-настоящему дорог, хотя я об этом и не говорила. И он ни разу не приходил ко мне во сне… А жаль…       Увидев в графе «Родились» знакомое имя, мне стало страшно. Я и сама не поняла, почему. Мне захотелось расплакаться, убиться об парту (да, идея заглянуть в календарь пришла мне на уроке, а точнее на венгерском, который в данный момент является для меня основным языком). Радовало лишь то, что меня поддержала соседка по парте, которая тоже увлекается творчеством этого человека. — Напиши ему письмо, — посоветовала Юфрозина, протягивая мне листок бумаги. — Я слышала, что в такие дни они способны получить наши послания. Думаю, он будет рад, если его вспомнят. — Ты уверена, что стоит это делать? — почему-то я не доверяла этой идее, хотя раньше не раз так делала. — Может, лучше не стоит в это вмешиваться? — Ну чего ты? Его ведь нужно поздравить. И рассказать, что ты чувствуешь к нему, ему ведь приятно будет знать, — настаивала Шандор. — Ты ведь уже писала другим людям, вот и ему напиши. Только он русский вряд ли знал, так что на родном пиши. Я подскажу, если что.       Я слегка замялась. Почему-то мне казалось, что моих знаний венгерского может не хватить, хотя за все это время у меня еще не возникало проблем. Однако спорить было бесполезно. Да и права была Юфрозина. Многим уже писала, а он чем хуже? Поэтому я покорно взяла листок и задумалась, что мне стоит писать, а что не нужно. К счастью, одноклассница сразу пришла мне на помощь и начала рассказывать, как лучше все написать. — Я не могу… — что-то не давало мне начать писать. — Я не напишу этого… Пиши ты — Нет, моя дорогая, ты сама должна, — усмехнулась Шандор. — Это ведь просто письмо. Почему ты не можешь это сделать? — Я боюсь, — честно призналась я. — Мне очень стыдно, я ведь забыла о нем на шесть лет, а потом просто не придавала особого значения. — Вот и напиши об этом, у тебя еще урок есть, — заключила Юфрозина.       Все-таки я решила сдаваться и писать. Нужно было перебороть этот страх, подавить волнение и поздравить единственного оставшегося среди дорогих мне людей композитора. Сделать это можно было только в форме письма, поэтому я снова взяла ручку и начала писать:       «Доброго дня… Я не знаю, как к вам обратиться… Мне нужно сказать вам несколько очень важных слов. Надеюсь, мое письмо вы сможете получить и поймете, что я здесь написала. Заранее простите меня за все.       Первое, что сейчас необходимо сделать, мой дорогой Ференц, — поздравить вас. С днем рождения, мой любезный друг. Надеюсь, у вас сейчас все хорошо, вы счастливы и спокойны. Скажу честно, мне бы очень хотелось убедиться в этом, но как это сделать, я не знаю. Быть может, когда-нибудь вы придете ко мне и все расскажете.       Не менее важное, что я хочу вас сказать, возможно, утомит вас. Умоляю, простите меня за все те годы, которые я не вспоминала про вас, про вашу музыку, с которой сейчас практически не расстаюсь, ведь она успокаивает меня, заставляет хоть немного верить в чудо и жить, хотя последнее становится все труднее с каждым днем. Возможно, я недавно уже говорила эти слова, но повторю снова. Я готова повторять это много раз. Я готова сделать все, что угодно, лишь бы заслужить ваше прощение за такую глупую ошибку. Я правда раскаиваюсь в столь ужасном поступке, я не знаю, как искупить свою вину. Надеюсь, вы дадите мне знать, что нужно сделать, чтобы точно знать, что я достойна прощения.       Знаете, последние две недели я думаю о вас очень часто, особенно перед сном. Сейчас, когда я живу в Венгрии, мне довольно часто приходится слышать о вас. И, честно, меня это очень радует, ведь в России о вас, к сожалению, забыли. Я очень рада, что смогла оказаться в стране, где вы когда-то жили. Теперь у меня наконец есть возможность полностью поддаться мыслям и даже некоторым мечтам, которые пробуждают во мне очень теплые чувства. Я так скучаю по вам. Мне очень жаль, что я не смогла жить в одно с вами время, увидеть вас не на этих картинках, портретах, а в живую, услышать чудесную музыку в живую, а не в наушниках. Видимо, не заслужила я такой чести…       Ну что же, спасибо, что выслушали меня. Еще раз спасибо и с днем рождения. Прошу вас, будьте счастливы, не переживайте ни из-за чего. И спасибо вам за все.» — Все написала? — уточнила Юфрозина, заглядывая в мое письмо. — Вот и молодец, а говорила, что не сможешь. — Ну да, смогла… — тихо вздохнула я. — Надеюсь, он это прочитает… — Эй, не плачь. Он обязательно прочитает. И обязательно простит тебя. Вот увидишь, он скоро явится к тебе и лично все скажет. Я в этом теперь точно уверена, ты же постоянно о нем думаешь.       И она была права. Я о нем думаю постоянно. Надеюсь, он действительно придет во сне, я смогу немного поговорить с ним, извиниться лично, а не на бумаге. Сама не знаю, почему сейчас мне так захотелось просто поверить в лучшее.