Разговор

      Я не знала, что этот день настанет. Вернее знала, но не думала, что настанет от так быстро и неожиданно. Кажется, я совсем не знаю, когда это произошло. Оказывается, сегодня. Десятого марта. Я как знала, не открывала исторический календарь. Но все равно узнала об этом событии. Об этом ужасе. Этот день и так принес мне много неприятностей, начавшихся с прочтения «Войны и мира». Как последний неудачник, я перепутала книги — они очень старые, надписи уже стерлись, их почти не видно — и прочитала отрывок из третьего тома, где ранили того, кто заставляет меня читать это. Еще и эта новость… Лучше бы я не знала об этом, мне было бы гораздо спокойнее.       Ровно семьдесят девять лет — надо же, через год ровно восемьдесят, может, устроят вечер памяти, и можно будет поучиствовать. Семьдесят девять лет, как нет моего литературного ангела-хранителя. Он единственный заставлял меня улыбаться на литературе в девятом классе. Мы проходили «Собачье сердце». Я сразу поняла, что этот автор — особенный. Мне понравились его герои. Особенно один. В последствии из-за сильного увлечения мне дали фамилию и отчество этого персонажа. Да и имя мое появилось благодаря этому автору. Я к этому герою очень сильно привязалась, что было для меня вновинку. Сейчас прошло уже несколько лет, и поняла, что во время первого прочтения не испытала привычной тревоги за его жизнь. Кажется, я изначально поняла, что Михаил Афанасьевич не сможет убить хорошего персонажа. И действительно. Я очень сильно привязалась к четырем — этот список непременно возрастет, ведь я продолжаю знакомиться с его произведениями — и все эти персонажи живы и вполне счастливы. Это первый автор, не разбивший мне сердце.       Такой человек должен жить вечно! Я не могу смириться с его смертью. Нет, Всевышний не мог забрать у меня единственного, кто не отбирает тех, кого создал. Я не хочу верить, что эта запись — правда. Не хочу! Он должен быть жив! Но… Я же видела место, где он похоронен… Как же я хочу, чтобы это место было очередным сном. Я хочу жить в тридцатые годы! Пусть там будет человек, которого я не собираюсь вспоминать ближайший год, зато там будет живой Булгаков. Я могла бы выразить свою благодарность за то, что те, кто мне важен, живы. Точно! Надо написать ему письмо!       Резко вскочив с кровати, я схватилась за перо и бумагу. От столь быстрых движений у меня закружилась голова и потемнело в глазах. Я едва не разлила остатки чернил… Но это сейчас не важно. Надо спешить, ведь сопровождающие могут заметить свет в комнате, хотя эта свеча не слишком яркая. Надо скорее все написать — я могу просто упустить свой шанс до пятнадцатого мая, до его дня рождения. Только бы хватило чернил… Я должна наконец сказать ему все. Жаль, что эта мысль не пришла мне в голову раньше…

***

      «Вечер добрый, Михаил Афанасьевич. Простите, что не написала раньше, что умудрилась забыть про этот день. Знаете, в этой стране вас почему-то недолюбливают. Мне не раз говорили перестать читать ваши произведения, но я не понимаю, в чем причина такого отношения. Одна моя знакомая говорила, что все дело в морфине. Я почитала про это вещество, чтобы понять, могло ли быть все иначе. Если учитывать, что в девятнадцатом веке его использовали как средство от кашля, не привыкнуть было практически невозможно. Я уже сама знакома с подобными веществами, поэтому прекрасно могу понять все это. Да и глупо неуважительно относиться к писателю только из-за того, что никак не влияет на его творчество. Я понимаю, что говорю много лишнего, не знаю, как собрать мысли в кучу.Я хотела сказать несколько слов о вашем творчестве.       Во-первых, не думайте, я не поддамся их влиянию и не брошу читать. Уверена, если бы вы писали что-то плохое, ваши произведения не проходили бы в школьной программе. Я нахожу в них очень много близкого именно мне. В них есть что-то, что меня привлекает. Не знаю, что именно. Когда я читала «Белую гвардию», в самом начале мне хотелось бросить это, — почему-то было скучно — но что-то все равно не дало сделать этого. И не зря, я читала эту книгу, как «Мастер и Маргарита», как «Собачье сердце». Одним словом, я читала это запоем. Меня пленяет каждая книга, я не могу думать ни о чем другом, пока не прочитаю от корки до корки.       Во-вторых, самое важное. То, ради чего я вообще начала это писать. Я хочу сказать вам спасибо. Четыре персонажа — профессор Преображенский, его ассистент, Воланд, Фагот — особенно полюбившиеся персонажи. На самом деле, из больше, но многие из них — второстепенные. Впервые все персонажи живы. Вы смогли написать так, чтобы никто из них не пострадал. Еще никогда я не сталкивалась с таким чудом — да, я очень болезненно реагирую на смерть особо понравившихся персонажей. Спасибо вам за то, что все они живы. Я правда безмерно благодарна вам за светлые пятна в нашей литературе, где обычно умирают все, кто мне только может понравится (и те, кто не может тоже). Вы — единственный, кто не заставляет меня расстраиваться.       Вы создали для нас один шедевр, за который я хочу выразить отдельную благодарность. Один из главных героев, конечно, причинил мне немало боли, но все же стал для меня своеобразным защитником от вечной тоски по литературным персонажам, среди которых совсем недавно появился новый. Я до сих пор не могу понять, как вам удалось создать такого Дьявола, которого назвать так язык не поворачивается. Он ведь совсем не похож на повелителя тьмы. Он скорее судья. Бог-Император, в нем абсолютно все привлекательно, даже его необычная внешность. Мессир — отдельный шедевр, как и вся книга. Вы не представляете, в какой восторг он приводит меня!       Спасибо вам, мой литературный ангел-хранитель, за все, что вы сделали для российской литературы. Я всегда буду помнить каждое ваше произведение, каждого героя и даже их цитаты. Спасибо, что открыли для меня новый мир.

Ваша Маргарита Преображенская»

***

      Сердце бешено бьется. Он сам вызывает у меня такие же положительные эмоции, как и его произведения. Даже слез нет, хотя событие весьма печальное. Я где-то слышала, что умершие не любят, когда из-за них плачут. Мне впервые не хочется плакать. Что же он за человек такой? Я так сожалею о его смерти, но, дописывая это письмо, не перестаю улыбаться. Это просто какое-то чудо! Я точно знаю, что независимо от обстоятельств я не перестану помнить и уважать этого человека. Я продолжу читать любимые произведения, написанные его рукой, и открою еще много новых. Он всегда будет в моей памяти, всегда будет оживлять мою душу после уроков литературы своими персонажами, которые, несмотря ни на что, будут живы.