***
Святая инквизиция — кровавая гебня Единственного и Непогрешимого Наместника Бога на Земле. Несла в массы свет и очищение аж 650 лет, c 1184 по 1834 гг.
Орихиме ускоряла шаг и старалась поспевать за идущей впереди девушкой каждый раз, когда верёвка натягивалась. Маленькая дочь священника шла молча. Её хрупкая спина была немного напряжена, но вовсе не от того, что она вела за собой предполагаемую ведьму, как какую-нибудь собачонку на поводке. Нет. Рукия была зла на отца, на грубых неотёсанных мужланов, свято считающих себя инквизиторами, на свою собственную беспомощность и... на настоящих ведьм, наверное. Они шли вдоль тесных улочек, среди покосившихся лавочек, доверху набитых гнилыми фруктами, над которыми кружили чёрные мухи. Прошли мимо старого, заброшенного колодца, возле которого сидел слепой старик и просил милостыню, обошли маленькую прачечную, которая на самом деле являлась подпольным борделем, и, наконец, пришли к низкому белому дому с потрескавшейся бурой черепицей. Стоило девушкам войти внутрь, как их тут же обдало приятным ароматом тёплого хлеба и тушёных овощей. Женщины в заляпанных фартуках сновали по кухне, как рой работящих пчёл, и гремели посудой. Одна из работниц, заметив вошедших, отряхнула свои пухлые мягкие руки от муки и подошла к ним. Рукия шепнула что-то этой женщине на ухо, и та заинтересованно оглядела Орихиме, после чего кивнула и убежала, забавно качая бёдрами и поднимая полы изношенного платья, а через минуту вернулась со стопкой чистой одежды в руках. Рукия потянула Орихиме за верёвку, и они поднялись по старой скрипучей лестнице на второй этаж. Темноволосая девушка затолкала Орихиме в какую-то комнату и закрыла дверь. В комнату лился свет, осев большим кругом на деревянном полу. В воздухе витала пыль, на облезлых стенах висели кривые полки с пожелтевшими рванными полотенцами. А в центре комнаты стояла большая деревянная лохань. — Тебе надо помыться, — сказала Рукия и развязала верёвку. Орихиме потёрла покрасневшие запястья и робко взглянула на дочь священника. Темноволосая девушка шумно вздохнула и закатила глаза. — Что? Думаешь, утоплю тебя? Я вовсе не собираюсь тебя убивать, глупая. Рукия подтолкнула Орихиме вперёд и помогла девушке залезть в лохань, после чего принесла вёдра с горячей водой и выплеснула их на грязную мученицу. Орихиме сдавленно промычала и зажмурилась. Вода приятно обволакивала кожу, и горячий пар струями поднимался в воздух. Рукия натёрла девушку твёрдым ладановым мылом, стерев с её кожи грязь. Вода тут же помутнела. Когда Рукия принялась натирать Орихиме ноги, девушка вдруг резко отпрянула назад, прижав колени к груди и замотала головой. — Не надо. Рукия, ничего не понимая, приблизилась к девушке и снова попыталась отмыть её, но та стала брыкаться ещё больше и испуганно выпучила глаза. — Да что случилось? — дочь священника нахмурилась и упёрла руки в бока. Орихиме потупила взгляд и закусила губу. — Я... у меня... болезнь... Я заразилась... скверной... — Чем? — Рукия недоумённо вскинула бровями и наклонилась к девушке. — Дай посмотреть. — Нет! — Орихиме зарделась и забилась в самый дальний угол лохани, расплескав своими резкими движениями воду. — Нельзя! Зараза, болезнь... кровь! Рукия застыла на месте от удивления, а потом вдруг усмехнулась и закинула мокрое полотенце себе на плечо. — Ну ты и дурочка! Никакая эта не скверна. Ты не больна, у тебя просто ежелунная кровь. У всех женщин так происходит раз в месяц. Это нормально. Тебе нечего стыдиться или бояться. — Значит, я правда не болею? — голос Орихиме задрожал, и Рукия издала вымученный вздох. — Во имя Господа, только не реви! Я тут тебя мою, ухаживаю за тобой, а ты сопли распускаешь! — Орихиме стыдливо понурила голову, и Рукия, снова вооружившись мылом, подошла к девушке. — Всё. А теперь дай мне закончить. Ещё какое-то время Рукия натирала Орихиме мылом, после чего тщательно вспенила её длинные рыжие волосы, затем принесла чистую воду и смыла с девушки оставшуюся мыльную грязь. Орихиме впервые за долгое время почувствовала, как кожу приятно тянуло после чистой воды, а сама девушка теперь источала тонкий аромат ладана. Её волосы распушились и стали мягкими. Рукия отвела её ещё в какую комнату, где стояла большая мягкая кровать, там пахло свечным воском и маслом, плотные шторы не пускали внутрь солнечный свет. — Теперь будешь спать здесь, — Рукия обвела взглядом комнату и дала Орихиме чистую одежду. Белое платье из жёсткой хлопчатой ткани приятно коснулось кожи, и девушка благодарно кивнула. Однако Рукия не улыбнулась в ответ, а, напротив, сделалась серьёзной, задумчивой и попросила Орихиме сесть. Орихиме послушно села на кровать, и та отозвалась лёгким скрипом, Рукия встала напротив и скрестила руки на груди. — Ты должна понимать, что тебе повезло, — начала девушка сникшим тоном. — Народ взбунтовался. Люди недовольны, что инквизиторы хватают с улицы кого ни попадя и обвиняют в колдовстве. Инквизиция погубила тысячи невинных девушек и женщин и тем самым разрушила много семей. Теперь мы должны тщательно отбирать предполагаемых ведьм, устраивать им допрос и выносить приговор по справедливости. Пока мы не докажем, что ты и в самом деле ведьма, тебя никто не убьёт. Но в любом своде правил есть и свои исключения. Да, тебя не убьют, но тебя имеют право пытать, пока ты не признаешься. Если будешь грубить инквизиторам или молчать, тем самым выказывая неуважение, тебя могут подвергнуть страшным пыткам. Таким пыткам, что смерть покажется тебе милостыней. Всё зависит только от тебя. Орихиме не сводила завороженных глаз с Рукии, с этой маленькой храброй дочери священника, и молчала. — Как тебя зовут-то? — Орихиме. Иноуэ Орихиме, — на одном выдохе произнесла девушка, и ей вдруг показалось, что на лице Рукии мелькнула тень улыбки. — Хорошо. Я верю, что ты не ведьма, Орихиме. Я видела настоящих ведьм, и ты не похожа на них. Ты другая. Орихиме молчала, внимательно вглядывалась в аметистовый блеск глаз собеседницы. Иноуэ вдруг захотелось дотронуться до лица Рукии, до её гладкой кожи, такой бледной и чистой. После стольких дней заточения в темнице, среди грязи, пыли и смрада, среди грубых стражников, от которых несло мочой и пивом, лишь маленькая дочь священника казалось самой неосквернённой, самой чистой и пленительно красивой. — Ладно, — Рукия вздохнула. — Ты много натерпелась и устала. Тебе нужно отдохнуть. Но будь готова, завтра тебя снова отведут на допрос. Девушка направилась к выходу, а Орихиме продолжала смотреть ей вслед. Когда Рукия уже почти закрыла за собой дверь, Иноуэ вдруг вскочила с места и протянула вперёд руку, словно желая дотянуться до удаляющейся девушки. — Постойте! А как же... как же вы? — Орихиме смущённо опустила взгляд, когда Рукия обернулась. — Как... ваше имя? — Почему ты обращаешься ко мне на "вы"? — удивлённо спросила Рукия, развернувшись лицом к собеседнице. — Мы с тобой одногодки. Орихиме чуть покраснела и сцепила пальцы рук замком. — Извините... То есть! Извини! Извини, пожалуйста. Рукия усмехнулась и снова приоткрыла дверь, уже наполовину выйдя из комнаты, но остановилась, посмотрев на Иноуэ через плечо, и улыбнулась. — Кучики Рукия.