Милосердие

Машина инквизиции, раз запущенная, напоминала сорвавшегося с цепи бешеного пса, кусающего без разбора своих и чужих. 

      Орихиме проснулась от яркого солнечного света, что щекотал лучом, как острым наконечником, её посвежевшую и отдохнувшую от грязи кожу. После нескольких бессонных ночей, проведённых в подвале, мягкая тёплая кровать казалась божьим даром. Орихиме приподнялась на локтях и оглядела комнату, словно в нерешительности. Это солнечное утро — лишь обманчиво-иллюзорное начало долгого и тернистого пути, который ей предстояло пройти.       — Уже проснулась?       Орихиме даже не услышала, как скрипнула дверь, оповещая, что на пороге появилась маленькая дочь священника. Странно, но у Иноуэ язык не поворачивался назвать её инквизитором. Не сейчас по крайней мере.       — Да, — слегка осипшим голосом произнесла девушка, и Рукия довольно улыбнулась.       — Спускайся вниз, тебя ждёт завтрак.       Рукия вышла из комнаты, решив подождать Иноуэ за дверью, и нахмурилась. Рост недовольства людей из-за жестоких нападок инквизиторов на невиновных женщин только усложнял ей задачу. Гуманные пути всегда труднее, чем поголовное перерезание глоток. Но она попытается — Кучики дала себе слово, что постарается не выпытать у этой рыжей девушки ответ, а вежливо попросить, втереться в доверие в самом бескорыстном смысле этого слова, оставаться, в первую очередь, человеком, а не палачом. Она обеспечит ей защиту и кров, пока не выяснится, является ли она ведьмой на самом деле. Все предыдущие ведьмы легко водились на подобного рода роскоши: мягкую постель, вкусную еду и одежду. Они становились доверчивыми, открывали все свои тайны взамен на лживое обещание сохранить им жизнь за честное признание и предоставить все блага хорошей жизни. И они погибали, потому что даже ведьмы могут быть наивными.       — Я готова, — Рукия обернулась на голос Орихиме и отчего-то помрачнела ещё больше. Смутные сомнения тугим узлом сдавливали ей горло, и это по-детски невинное лицо рыжей девушки выводило Кучики из колеи. Орихиме стыдливо опустила взгляд и сцепила пальцы рук замком, посчитав, что суровость, отразившаяся на лице Рукии, — её вина.       — Извини, — сдавленно проговорила Иноуэ.       — Всё в порядке, — Рукия очнулась, вынырнув из пучины тяжёлых мыслей, и мотнула головой, словно избавляясь от смолянистого груза терзаний, осевших воском на волосах. Возможно, отец был прав, и Рукии не стоило ступать на тропу борьбы с нечистью. Люди воевали постоянно, отдавали за это жизни, хотя верили в одного и того же бога, просто называли его по-разному; они жили под одним и тем же небом и дышали одним и тем же воздухом, но пытались расколоть землю на части и оторвать себе кусок побольше. Рукия до глубины своего трепещущего сердца ненавидела войны и считала их глупыми и безобразными, как уродливые тени, что отпечатываются грязным клеймом на жизнях людей. И эта борьба с ведьмами — ничем не лучше.       Кухарки возились у печи и громко гремели посудой. Удивительно, что Иноуэ проснулась не от этого шума, а всего лишь от настойчивого солнечного света. Свежеиспечённый хлеб манил своим ароматом, и Орихиме услышала, как жалобно заурчал её желудок. Рукия пододвинула ей тарелку с ломтиком хрустящего хлеба и одной варёной золотистой картофелиной и поставила рядом стакан тёплого молока. Орихиме нервно сжала ткань плотной юбки и сглотнула слюну.       — К сожалению, это всё, что мне разрешено тебе дать, — пожала плечами Рукия. — Ведьм не кормят, знаешь ли.       Иноуэ подняла на Кучики тяжёлый взгляд, полный удивления и страха, отчего Рукия едва заметно передёрнула плечами. Нельзя ей — такой мягкосердечной — проситься в инквизиторы. Орихиме будет её первой и последней ведьмой, как надеялась Рукия. Первой, потому что она только начинает работать в качестве охотника за нечистью, и эта рыжая девушка — её первый улов, а последней она станет, потому что Кучики больше никогда в жизни не желает даже верить в существование рыжих бестий. Рукия уверена, все последующие пойманные ею женщины и девушки, непременно, окажутся самыми обыкновенными и самыми невинными. Ведьм больше не будет никогда. Орихиме будет первой. И она же будет последней.       — Тебя сегодня отведут на допрос, ты знаешь? — Рукия почувствовала, как горло начало саднить от сухости, словно она проглотила горсть ржавых гвоздей. — Я не могу обещать, что с тобой будут ласковы.       Орихиме, даже несмотря на голод, перестала жевать и отодвинула от себя завтрак, комом застрявший в пищеводе. Аппетит тут же исчез, как и улетучилось гадкое, обманчиво-лёгкое настроение.       — Они ведь всё равно не поверят мне, правда?       Рукия заметила, как Орихиме закусила нижнюю губу, а её взгляд наполнился слезами. Кучики раздражённо выдохнула, представив, с каким упоением она бы заставила тупоголовых стражников пройтись по улице голышом, чтобы они испытали то же самое, что и Иноуэ. Каким слепым дураком нужно быть, чтобы заподозрить такую девушку в колдовстве?       — Ты ведь нарушаешь правила, Рукия? — Кучики удивлённо посмотрела на дрожащую Иноуэ. — Тебе нельзя... возиться со мной... Зачем ты это делаешь? Зачем вся эта еда, одежда, уютная комната? Ты пытаешься задобрить меня, думаешь, что если я ведьма, то признаюсь в этом ради всего этого? Или меня готовят к чему-то? — Рукия напряжённо задержала дыхание, с силой сжав кулаки и впившись ногтями в ладони; в глазах Орихиме читался неподдельный страх. — Быть может, меня продадут какому-нибудь богатому господину, чтобы я его ублажала. Я слышала о подобном. Эти гадкие купцы выкупают девушек, подозреваемых в колдовстве, а потом издеваются над ними. Это своего рода развлечение — надругаться над ведьмой. В конце концов, их за живых существ даже не принимают. Меня ждёт та же участь?       — Нет, — на одном выдохе произнесла Рукия, стараясь унять дрожь в коленях и невесть откуда взявшееся чувство стыда. — С тобой всё будет хорошо. Я... обещаю.       Орихиме ещё какое-то время внимательно вглядывалась в лицо Рукии, которое казалось ей всё более красивым. Что-то в этом грустном холодном взгляде притягивало Иноуэ. Она каждый раз неосознанно тянулась рукой к мягким смоляным прядям, что аккуратно обрамляли бледное ровное лицо Кучики, и каждый раз одёргивала себя, чтобы не позволять себе лишнего.       — Ты очень добрая, Рукия, — тонкие губы Иноуэ расплылись в ласковой улыбке, и Рукия теперь была точно уверена, эту светлую девочку поцеловало само солнце. Кучики снова мотнула головой и отвела взгляд в сторону, стараясь не дать Иноуэ и самой себе повода привязаться. *       Ровно в полдень они вышли на площадь и направились к главному дому инквизиторов. Хорошо, что улицы пусты в такое время, а уж из-за последних событий с ведьмами и подавно. Но даже отсутствие любопытных зевак не успокаивало. Орихиме заметно помрачнела, когда перед её взглядом выросли знакомые очертания постройки. Рукия, вопреки своему желанию, снова связала Иноуэ руки и повела за собой. По дороге их нагнали несколько инквизиторов — безмозглые свиньи, как называла их Рукия — и стали заметно докучать девушкам своим присутствием. Один из них — худощавый высокий и нескладный парень с извечно грязными смольными волосами до лопаток — ущипнул Иноуэ за ягодицу и пошло усмехнулся. Орихиме взвизгнула от испуга и метнулась в сторону, едва не сбив с ног Кучики.       — Отстань от неё! — рявкнула Рукия, злобно покосившись на парня. Она терпеть не могла подобных лицемеров, свято считающих себя праведниками, хотя дальше собственного носа они не видели. Этого противного темноволосого типа все звали Вороном. Своим крючковатым телом и длинным носом он и впрямь напоминал такового, возможно, именно поэтому с ним старались не пересекаться даже другие инквизиторы.       — Что такое, Рукия? — вкрадчиво протянул второй мужчина, одарив девушку своей лукавой улыбкой. Этот же получил прозвище Лис, и Рукия каждый раз поражалась тому, как судьба сводит мерзавцев вместе. Эти двое всегда ходили вдвоём, докучали остальным и славились своей изощрённой жестокостью. Лис ухмыльнулся. Его длинные костлявые пальцы, постоянно омерзительно-липкие, потянулись к волосам Кучики, и девушка тут же дёрнулась назад, крепко перехватив руку инквизитора за запястье.       — Тронешь меня, лишишься руки, — холодно процедила Рукия, и в тот же миг за её спиной послышался звонкий смех.       — Ты посмотри-ка! Кажется, наша праведная девочка совсем распустилась, ай-ай-ай. Твой папочка будет тобой о-о-о-чень недоволен.       — Заткнись! Чего вы к нам привязались? Жить надоело?!       Мужчины переглянулись и залились ещё более гортанным смехом, их губы растянулись в гадких ухмылках, и сейчас Рукия больше всего на свете мечтала о том, чтобы снести этим негодяям головы.       — Если вы сейчас же не уйдёте, пожалеете.       — Да ты что, правда? — усмехнулся темноволосый парень и, хитро сощурившись, наклонился к Рукии, обдав её несвежим дыханием.       — Давай, крошка Ру, покажи, на что способна, — скрипуче протянул второй мужчина и, подойдя к девушке со спины, всё же опустил свою липкую ладонь Кучики на плечо.       — А ты точно девчонка? — Ворон театрально изогнул бровь. — Уж больно дерзкая ты для леди.       Холодная рука Ворона с длинными, нестриженными и немытыми ногтями скользнула Рукии в штаны, отчего Кучики взвыла от отвращения и отпрянула назад, но Лис крепко сдавил её горло своей липкой рукой, а второй залез девушке под тонкую блузу, став ощупывать её покрывшуюся мурашками грудь .       — Хватит! — взмолилась Орихиме. — Отпустите её!       — Не волнуйся, красавица, и тебе достанется, — Ворон хищно сощурился и, облизнув пальцы, приблизился к Иноуэ. Орихиме испуганно попятилась назад. Верёвка была короткой, и она не могла отойти от Рукии дальше, чем на пять шагов. Парень уже хотел было схватить Иноуэ за плечи, как Кучики резко дёрнула за верёвку, заставив Орихиме едва не клюнуть носом в землю. Девушка упала, прошмыгнув под локтём Ворона, а тот со своим ростом только неуклюже обернулся. Но этого хватило Рукии, чтобы со всей силы пнуть его между ног. Ворон согнулся, стиснув зубы. Кучики пихнула локтём стоящего позади Лиса под рёбра, и тот ослабил хватку. Рукия поспешно помогла Орихиме подняться, и девушки ринулись бежать прочь.       Они добежали до заброшенного пустыря. Рукия со злобным рыком прильнула к каменному основанию старого колодца и, тяжело дыша, стала бить по нему кулаками, разбивая костяшки пальцев в кровь. Иноуэ сцепила руки замком и прижала их к груди, сочувствующе наблюдая за маленькой сломленной духом дочерью священника. Хрупкая спина Кучики подрагивала от плача и напряжения, и Орихиме почувствовала, как у неё подкашиваются колени. Отчего-то ей было слишком больно смотреть на то, как Рукия с окровавленными кулаками дала волю слезам и уткнулась лбом в шершавый выступ колодца. Иноуэ опустилась на колени и прижалась к дрожащему и тёплому телу маленькой Кучики. Рукия удивлённо расширила глаза, почувствовав, как руки Орихиме сомкнулись на её животе.       — Иноуэ?       — Всё хорошо, Рукия, — всхлипнула Орихиме и зарылась носом в шелковистые волосы девушки. — Ты тоже можешь быть слабой. Я всё понимаю.       Кучики стиснула зубы и нервно передёрнула плечами, издав шумный вздох.       — Мне кажется, что я веду неправильную жизнь, Иноуэ, — Рукия выдавливала из себя слова. — Ведьмы убили мою маму и мою сестру, но, даже несмотря на это... во мне нет жажды мести. Я хочу стать инквизитором, потому что хочу помочь людям, а не потому, что хочу убивать. Но никто... не понимает... Даже мой отец! Он не желает даже слушать меня, не хочет понять...       Иноуэ прислушивалась к тяжёлому дыханию Рукии, к её тревожному сердцебиению, вдыхала приятный запах её волос и кожи. Иноуэ чувствовала её тепло, которое ощущалось на её собственных руках и груди, оставалось там воображаемыми светлыми пятнами, и это тепло не хотелось отпускать, потому девушка сильнее прижалась к Кучики, не желая отстраняться.       — Орихиме, я верю, что ты не ведьма, — голос Рукии стал твёрже и серьёзнее, словно некогда былую дрожь в горле залили расплавленной сталью. — И я докажу это. *       Их уже давно ждали. Капитан встретил девушек далеко не приветливым взглядом и сурово оглядел Кучики. Рядом с мужчиной стояли Лис и Ворон, и Рукия нахмурилась, сразу заподозрив неладное.       — Схватите её.       Рукия даже не успела ничего предпринять, как грузные мужчины подошли к Орихиме и заломили ей руки за спиной, после чего поволокли куда-то. Иноуэ издала жалобный стон, и Кучики непонимающе уставилась на командующего.       — Что происходит?!       — У нас есть некоторые планы на эту девушку, Рукия, — холодно отчеканил мужчина. — Тебе больше не нужно за ней следить. Мы сами с ней разберёмся.       — Но...       — Ты отстранена от службы.       — Это всё вы... — ядовито выплюнула Рукия, устремив полный ярости взгляд на ухмыляющихся Ворона и Лиса. — Что вы ему сказали?! Это клевета, капитан! Что бы вы ни узнали — это неправ...       — Довольно! — мужчина поднял руку, прервав гневную тираду Кучики, и кивнул другим инквизиторам. Рукию грубо схватили за плечи и вытолкали из здания.       Кучики бросила какое-то ругательство и помчалась в темницу, будучи уверенной, что Орихиме отвели именно туда. Невзирая на угрозы стражников, Рукия бесцеремонно растолкала охрану и кинулась к гнилой, облезлой решётке, за которой сжалась Иноуэ.       Увидев Рукию, Орихиме подползла ближе и схватилась за дрожащую руку маленькой девушки.       — С тобой ничего не сделают, не волнуйся! — Рукия попыталась вырваться, когда подошедшие сзади стражники стали оттаскивать её от решётки. — Ничего не бойся, Орихиме!       — Рукия...       — Тебя не тронут! Ты ведь не ведьма! Ты ведь не ведьма, верно?! — Рукия застыла на месте, продолжая крепко сжимать руку Орихиме.       Но Иноуэ так ничего и не ответила. Её глаза были наполнены ужасом и отчаянием. Тонкие пальцы Кучики выскользнули из её руки. Рукию увели, оставив Орихиме снова гнить в этой зловонной темнице наедине с тьмой.