***
Ты такая маленькая, как самый прекрасный цветочек, как та маленькая хрупкая бабочка, легко и невесомо приземлившаяся на кончик белого лепестка ромашки. Так отвратительно чувствовать себя одинокой. Сейчас не так тяжело, как это было месяц назад. Меня по большей части не мучают преследуемые меня кошмары по ночам, каждый раз, как я испытывала не столько моральное, сколько физическое насилие. На смену всему этому пришло отчаяние и муки совести. Не могу сказать точно, но то, что этого человека больше нет, отнюдь не радует и не вдохновляет на начало новой жизни. Нормальной жизни, как у всех людей. Сколько бы ни пыталась себя переубедить, все чувствую, что нет его из-за меня. Будто я стала причиной его смерти. Вокруг осматривать людей стало так захватывающе, ибо никогда раньше мне не доводилось вот так свободно покидать свой дом. Но чувство все равно не проходит. Словно болезнь, оно разрастается внутри меня, хотя понимаю, что тот сделал это сам, по своей воле. Я не просила себе психолога, но те сделали это за меня, думая, что я испытываю психологический шок, раз потеряла, хоть и не родного, отца, а о матери и вовсе ничего не узнали. Им ничего не известно о ней, так как тот стер все, что могло напоминать мне о ней. Столько давления с его стороны сказались серьезными травмами во мне. Не скажу, что стала сумасшедшей. Правильно будет – травмирована. Дети и подростки здесь так одиноки, как и я теперь. Столько улыбающихся лиц, за которыми возможно есть та тень, которая скрывается, как затаившаяся частичка прошлого, возможно – тоски. Я нисколько не тоскую и не болею. Поэтому трудно понять их. Хм, чувство, будто попала в исправительное учреждение, куда попадают самые провинившиеся дети. День сегодня был обычным, как и все предыдущие, пока я пребываю на совершенно новом месте. Много новых людей встречаю по коридору, и хочется с кем-то поговорить. Они просто идут мимо, словно незнакомы, хотя понимают, что «мы» надолго здесь. У подоконников стоят ребята, примерно моего возраста. Они веселятся, улыбаются и шутят. В ногах так колется, а ступни то и дело тяжело шаркаются по холодному бетонному полу на одном месте, не решаясь подойти и заговорить с ними. Единственный человек, который как-то был заинтересован моей персоной остался в прежней школе. Потеряла связь со мной, как и я с ней. Все случилось так неожиданно, словно пропущенный кадр оборвали. Не помню, как оказалась здесь, но была истерика, помню точно. Чонгук. Интересно, он все еще помнит меня? Джихан. Она все еще ждет, когда я с ней порисую бабочек? Он смог так просто отдать меня сюда, зная о том, что я просила его не оставлять меня. Слезы наворачиваются, а от обиды кровь стынет. - Я не эгоистка, - очередной раз повторяю, порываясь встать с мягкого дивана и покинуть прочь это место. - Мэй, я этого не говорил, - повторяет психолог, сдержанно скрепив руки между собой в замок. - Исходя из ваших слов, я это понимаю только так, - отвечаю быстро, не раздумывая. Сложно говорить с этим человеком. Хочется домой, в теплые объятия. - Подумай еще раз, - пробует новые попытки завести разговор, который я слушала уже вскользь. – Были ведь и хорошие, счастливые моменты. - «Видели бы вы оставленные по всему моему телу шрамы, которые, как клеймо, осуждают меня - мою сущность девушки, не говорили бы так», - снова думаю, но не озвучиваю сказанное сознанием. Смотрю побито, но проникновенно глубоко, будто сейчас нахожусь не здесь, а далеко отсюда. Там, где все началось.«- В темноте чувства обостряются <…>. - Знаю, - тихо отвечает Мэй, не убирая чужих рук с глаз».
***
Теплые лучи солнечного света приятно греют прикрытые еле дрожащие веки, волнующие густые ресницы. В ушах гулом звенят чужие голоса и смех детей, играющих на детских площадках. В глазах темно, но свет настолько яркий, что пробивается даже в такое укромное место под веком. Чуть пощекотав носик, солнце вдруг скрылось, а волосы обдул приятный весенний ветер, принесший за собой приятный аромат сладких духов, привлекший внимание школьницы. Мэй еле открывает веки, чтобы рассмотреть того, кто встал напротив яркого солнца, создавая над ней тень. Это всего лишь воспитатель. - Мэй, - позвала ее женщина приятным голосом. Она ничем таким не отличалась от подобных ей воспитателей, но именно с ней Мэй повезло, так как та очень полюбилась девушке ее харизмой и добрым сердцем. Она понимает девочку и с полным уверенности голосом может взбодрить ее, иной раз просто мягко улыбнувшись. - Да? - Встала она со скамьи, прибрав за плечи спадающие пряди волос. - Ты какая-то сегодня задумчивая вся, - констатирует женщина факт, сложив руки вместе. – Болит что-то, может? – Взволновалась она. - Аха, нет! – Мотает головой в стороны, улыбаясь. К ее ногам медленно катится футбольный мяч, явно неудачно откинутый с детской площадки. Мэй смотрит с начало на мяч, а потом поднимает взгляд на поле, где ей оттуда уже кричат дети, чтобы она кинула мяч им. Но сердце неожиданно сжимается, не позволяя свободно дышать. В поле с детьми в сером спортивном костюме стоит причина ее заточения здесь. Как ни в чем не бывало, он улыбается так мягко и счастливо, будто нашел то, что очень давно искал. Он не пытается прервать зрительный контакт, порываясь сделать шаги к ней на встречу, но видит, что она пока не готова встретиться с глазу на глаз, на расстоянии вытянутой руки, или же меньше. - Эх, Мэй, детка, - вздыхает воспитательница сбоку, тоже смотря на молодого парня, что продолжил играть с детьми. – Этот невоспитанный молодой человек уже неделю покоя не дает. - Что? – еле слышно спрашивает, не отводя заинтересованного взгляда с Чонгука. - Говорю, что неделю не дает покоя! – возмущается она, снова вздохнув. - Почему? Он что-то сделал не так? - Он хочет забрать тебя, - на выдохе говорит женщина, внимательно наблюдая за изменившимся лицом девушки. - То есть… - опускает она глаза, нервно теребя между пальцев кончик легкой кофточки. - Да, Мэй. Он хочет тебя удочерить. Руки стали так нервно покалывать, а внизу живота неприятно скручивать от осознания того, что он пришел за ней, не как она себе представляла, а как будущий опекун. К горлу неприятно подкатывает ком, а на глазах норовят появиться слезы. Женщина, что продолжает стоять рядом, видит реакцию девушки, поэтому ее нежные руки просто приобнимают за плечи, чуть похлопывая. - Ты чего так расстраиваешься? – пытается подбодрить она Мэй. – Он вполне хороший человек, - хмыкает, пожав плечами. – Слушай, мне тоже не хочется с тобой расставаться, поэтому он ходит сюда уже неделю, а я ему так и не позволяю видеться с тобой. - Вы делали это, - начала смущенно школьница, слегка всхлипнув, - ради меня? - Конечно! – эмоционально отвечает она, подталкивая Мэй идти вдоль парка. – Мне не хотелось так рано тебя отдавать. Но мне сделали выговор, поэтому он сегодня здесь. Ему позволили увидеть тебя и пообщаться с тобой. Уж не знаю, что его так рвет к тебе, но такое ощущение, что он тебя знает давно. - Я исключаю это. Он не может меня знать, - неловко мнется брюнетка, снова обернувшись через плечо, чтобы поймать взглядом его фигуру. Вечер того же дня, когда парень неспешно следовал по коридору, на ходу поправляя капюшон за спиной. Ему сказали последовать в кабинет к директору, чтобы обговорить его просьбу. - Что? – Чуть громче обычного восклицает Чонгук, даже немного подавшись корпусом вперед, но пронзительный взгляд женщины напротив вынуждает его присесть обратно и замолчать, выслушав до конца. - Повторяю, девушка не дала согласие на удочерение и точка, - твердым голосом повторяет директор. - Можно, хотя бы узнать причину? Или погодите, - тараторит парень, нервно взъерошивая волосы на затылке. – Можно мне самому с ней поговорить, - убеждает он, жестикулируя руками, привстав чуть. – Она же даже не говорила со мной и не, - запинается он, а после продолжает, - не знает меня толком! Можете дать время? Я обязательно смогу проникнуть к ней симпатией. - Простите, но такими темпами вы проникнете к ней антипатией, - горько подытоживает упрямая женщина, качая головой в знак своей правоты. - Позвольте мне с ней только поговорить, - снова просит он, игнорируя колкость со стороны. – Одну встречу. - Ну, если она не хочет, молодой человек! Что я сделаю? Силой приведу ее к вам? - Да, - уверенно отвечает Чонгук в тон уже раздраженной женщине. - Да вы хам! Как так можно с ребенком? – повышает она голос, вставая со своего рабочего кресла, огибая рабочий стол. – Она только пошла на поправку, и тут вы еще будете на нее давить? – В силу своей массы, она силой хватает молодого парня за руку, подталкивая того к выходу. - Только одна встреча, прошу! – Чуть не плачет он, когда его все же вышвыривают из кабинета, захлопнув дверь прямо под носом. – Черт, - ругается, готовый ударить кулаком по двери, но не делает этого, подумав вдруг о последствиях. - Почему она отказалась? – задумчиво спрашивает он у друга, следуя вдоль пустого парка, где сегодня видел Мэй. - Ты, конечно, двинутый на голову, но я и подумать не мог, что ты такое учудишь, - смеется в трубке Диего, принимая из рук своей девушки сладкую клубнику. - А что я делаю не так? – ругается, резко тормозя посреди тропы. - Вот зачем тебе ее удочерять на пороге ее совершеннолетия? - Как зачем? Чтобы у нее был, - запинается, прикусывая язык. - Ты сам-то себе веришь? Какой ей отец нашелся, однако, - сорит сарказмом друг. - Не смешно, - стал серьезным Чонгук, снова продолжая следовать вдоль тропы в направлении ворот. - А я на полном серьезе, дружище. - Тогда скажи уже что-то по делу. - Просто спроси ее напрямую. Природа девушек так заложена, что и не поймешь, как правильно сделать. Сделаешь правильно – они все равно перевернут это по-своему и скажут, что все не так. Так что здесь просто не угадаешь. - И что делать, если я спрошу у нее…напрямую? – начинает шевелить мозгами Чонгук. - Просто действуй по ситуации, а там посмотришь, что получится. - А что если… - Ну ты, как школьник, честное слово! Пока. - На последнем слове, Чонгук слышит короткий гудок, оповестивший его об окончании разговора. - Кто тут еще школьник? - обиженно спрашивает он, смотря на экран телефона. Стоя пару секунд в ступоре, он собирается убрать телефон в карман, когда слышит за спиной неуверенный голос: - Чонгук. Резко обернувшись, Чонгук смотрит на Мэй, переводящую дыхание, что резко замедляет шаги, останавливаясь в парах метрах от него. - Мне не разрешено выходить так поздно, но я вышла, - начала она, нервно переминаясь с ноги на ногу. - Ты можешь говорить здесь. - Мэй, - улыбается он глупо, подходя к девушке. – Не страшно, если разок нарушишь правила, - порывается он протянуть руки к ней, чтобы обнять, но та отстраняется, делая несколько шагов назад, неловко замявшись. - В этом нет необходимости, - бубнит она под нос, чувствуя, как начинают гореть кончики ушей. - Ах, это, - мнется он, поджимая губы. – Прости, Мэй, что… - Не извиняйся. Ты не обязан. Чонгук, а можно тебя попросить больше не приходить сюда? – неуверенно тараторит на одном дыхании, не смотря ему в глаза. - Почему? – спустя недолгую паузу, задает он логический вопрос. - Потому что… - мнется она, продолжая стоять к нему лицом, но при этом, даже не подняв на него глаза. Он понимает это. Чувствует, что слова даются нехотя. Будто она заставляет, вынуждает себя говорить ему их. Вспоминает слова друга о том, чтобы действовал по ситуации, что он и делает сейчас. В неожиданном порыве он приблизил свое лицо к ней, подняв одной рукой ее подбородок, замечая легкий испуг на ее глазах. - Если отвергаешь, то хоть смотри мне в глаза, - твердо приказывает он, не отпуская ее подбородок. - О чем ты? Я лишь просила вас больше не при… Действовать по ситуации, Чонгук. На свой страх и риск, он сейчас целует объект своего воздыхания против его воли. На своей совести оставляя этот пошлый поступок, лишь, чтобы на мгновение почувствовать ее. Он хочет понять ее, если уж не словами, то хоть так – поступками. Позволяет себе пробовать ее губы, смакуя их нежно и плавно, поднимаясь от нижней губы к верхней губе. Мэй так неловко и неопытно старается повторить за его движениями, но так плохо получается, отчего она просто вынуждает себя просто отстраниться. Чонгук, словно слепой котенок, не дается отстраниться от своих губ, тянется за ней, повторяя ее движения – подается вперед, догоняя ее губы, в попытке снова смаковать их. - Хватит, - шепчет она, смущаясь еще сильнее, когда чувствует под ладошками крепкую грудь, мышцы которой начинают напрягаться, когда он усиливает хватку своих рук, что он так удачно разместил на ее лопатках поверх ее рук, тем самым окольцевав ее. - Открой глаза, - просит он ее, когда все же отстраняется от ее губ, не меняя положения рук и лица. Когда она смущенно, до покраснения на щеках, приоткрывает глаза, то встречается с его помутневшими глазами. – А теперь повтори, что ты сказала, только глядя мне в глаза, - требует он, нахмурившись. Она растеряна на столько, что готова просто провалиться сквозь землю. Как ей неловко находиться с ним так близко. Когда он так нежно ее обнимает, не заботясь о том, что прохладным вечером в парк может кто-то выйти и увидеть их. На губах все еще влажно после поцелуя, отчего она неловко поджимает их, незаметно смакуя на кончике языка. Застал ее врасплох, зная, что она не сможет сказать ранее озвученные слова. Только сейчас он понимает, что она не хочет, чтобы он был ее опекуном по одной простой причине. - Что ты чувствуешь, когда я рядом с тобой? – добивает он последней фразой, решившись на следующий шаг. - Я не понимаю о чем вы, - бубнит себе под нос, отводя глаза в сторону. Раздраженно выдохнув, Чонгук снова подался вперед, срывая легкий поцелуй, отчего она еще дальше начинает отдаляться, насколько позволяет ей ее положение, на этот раз непонимающе смотря в его глаза. - Не выкай, - отвечает он на ее немой вопрос. - Чонгук, что ты хочешь услышать? - нехотя задет она вопрос. - Ответ. Я хочу знать, почему ты отказываешься... - Хватит, прошу! Оставь, - обиженным голосом говорит, отталкивая парня от себя. - Ты обижена, - догадывается Чонгук, все же ослабляя руки. - Нет, - тихо на выдохе отвечает, лишь бы здесь не разрыдаться от грызущей обиды. - Я же пришел, Мэй. Прости, что так поздно, но я не мог раньше! Просто не мог. - Я же не просила, - уже плачущим голосом отвечает, отворачиваясь спиной к нему, так как все же заплакала. Растеряно уставившись на ее спину, он не решается подойти к ней и больше заговорить. - Уже поздно, - побито начал он. - Иди домой. - В следующие секунды она слышит, как ступают кроссовками по плитке, отдаляясь. Он пошел. Сейчас уйдет и теперь больше не придет. Не вернется. Оставит ее одну.