Диего устало подтягивается на кресле, откидывая на диван телефон, в котором до этого листал новости.
- Ди, слушай, а как ты думаешь, мне пойдет это? – в зал неожиданно зашла сестра, задумчиво демонстрируя джинсовый комбинезон.
- Пупс, - легкая усмешка, - тебе все идет, - показательно кивает, показывая большой палец.
- Эй, я не просила оценивать, идет мне эта вещь или нет.
- Так, ты спросила, блин, я ответил, - удивленно вскинул брови, возмущаясь.
- Я говорю, пойдет ли мне эта вещь по размеру, - уже раздраженно язвит. – Разве не очевидно? – С упреком возмутилась.
- Оув! – Устало откинулся на спинку кресла, случайно ударяя себя по лицу ладошкой чуть сильнее, чем ожидал. – Ди, только без резких движений, - успокаивает он себя.
- Идиот, - бубнит Джен обиженно, разворачиваясь на пятках, уходя обратно в комнату.
- Чонгук позвонил и сказал, что через пять минут заедет за Джихан, - вдогонку сообщил он девушке.
Та в один момент снова вернулась в зал, задумчиво прикусывая губу, как будто что-то задумала.
- А, разве, он не говорил, что она может остаться у меня? – спрашивает она у брата, который уже беззаботно листал каналы.
- Вообще-то это мой дом, как бы, - сообщает он ей, кинув на нее скептический взгляд.
- Вот почему ты такой зануда? – дуется она, быстро подходя к брату и ударяя его подхваченной с дивана мягкой подушкой.
- А что я такое сказал-то? Что опять? – прикрывается руками, возмущаясь еще больше.
- Твой дом и мой тоже! Почему ты такой мелочный? – Напоследок хочет забрать отобранную из ее рук подушку, но вместо этого бьет кулаком по плечу.
- Да понял я! Понял! – Уже прикрикивает, соскакивая с кресла.
- Драка! – кричит с порога девочка, весело подбегая к Диего, начиная бить его по ногам маленькими кулачками.
- Правильно, Джихан, бей его, - смеется Дженнифер с веселья маленькой девочки.
- Не обижай тетю, - пищит, когда парень ловко подхватывает Джихан на руки, переворачивая ее вверх ногами, окольцевав ее в медвежьих объятиях.
В зале непривычно шумно, что начинает казаться, будто все так и должно быть. Будто это семья так резвиться и играет.
Чонгук, устало опершись рукой об косяк двери в прихожей, скидывал с ног кроссовки. Очень интересно, что это так развеселило его Джихан, голос которой он уже услышал, когда только зашел в дом. Хозяева настолько увлечены игрой с ребенком, что даже не заметили пришедшего молодого отца.
Слегка улыбаясь, он собрался ступить вглубь дома, как все стихло, и повисла тишина. С лица тут же соскользнула улыбка, а ноги сами понесли его быстрее ветра.
- Что происходит? – запыхавшись, он быстро вбежал в зал, тормозя у порога.
- Чонгук…- выдыхает Джен, поднявшись с корточек, рядом с сидящим на полу Диего и Джихан.
- Джихан, - дрожащим голосом прошептал, растерянно подбежав к дочери. – Что произошло? Что вы сделали?! – Судорожно поднимает девочку, что уместилась у отца на руках маленьким клубочком.
- Чонгук, мы играли, а потом Джихан, - сухим голосом говорил Диего, пока Чонгук в спешке укутывал ребенка в плед, подхваченный с дивана. – Чонгук, я сейчас вызову скорую. - Уже достает телефон, но потом растеряно провожает спину друга, который, не сказав больше ни слова, в спешке стремился быстрее покинуть дом.
Не осилив водительское сидение, Чонгук подхватил такси, чтобы если что, держать ребенка на руках. Водитель такси резво отреагировал, подавая газу, как если бы он вел автомобиль скорой помощи.
- Как долго еще ехать? – отчаянно выдыхает Чонгук, крепко прижимая дочь к себе, пока та начинает тяжело дышать. Глазки еле приоткрываются и снова закрываются, пока маленькая ручка нащупывает теплую ладошку отца.
- Сладкая, - чуть не плачущим голосом зовет он ее, одаривая ее горячий лоб поцелуем, успокаивая и давая понять, что она в безопасности. Мельком увидев отца, она снова прикрыла глазки, будто силы и вовсе покинули ее. В панике Чонгук продолжал ее чуть покачивать на руках, поглаживая маленькую ручку своей большой. Его с каждым ее новым тяжелым выдохом всего переворачивало от волнения и беспокойства.
- Приехали, - чуть громче озвучивает водитель, оборачиваясь назад.
- И так, сегодня, мне бы хотелось, чтобы вы изобразили нечто необычное. Что-то, что могло бы вас затронуть до глубины души. Что-то свое. Мне хочется, чтобы вы изобразили картину, представляющую весь ваш маленький мир, а именно мир вашего подсознания, - размеренными шагами учитель ходила по кабинету, огибая каждого ученика, чтобы слышали все. В кабинете непривычно тихо, хотя говорит здесь только преподаватель.
Мэй старается вслушаться в слова преподавателя, но в голове, словно одна пустота. Прикрыв на мгновение глаза, она чувствует неожиданную легкость от дуновения слабого весеннего ветерка с открытого окна. Новая преподавательница не настолько вникает в суть того, что рисуют ученики, как она это понимает, или просто она сама себе это придумала.
Для полного сосредоточения, она не берет в руки карандаш, а просто смотрит пока на чистый лист.
Чонгук настолько засел в голове, что думать просто не о чем больше. Будто он стал ее миром и домом. С грустью она вспоминает, что он снова пропал из виду. Он снова исчез. Сердце так и рвет на части, а в груди начинает жутко жечь, будто лава горит внутри, вскоре вскипая до самого горла, заставляя тяжело сглатывать и сжимать губы, лишь бы не расплакаться от тоски. Его поцелуй оставил яркий всплеск в ее неуверенности, которое переросло в жгучую надежду. Надежду, что он все же испытывает те же чувства, что и она.
А о чем она еще может писать на чистом листе, когда в голове и душе полнейший хаос?
Она беспокоится за Чонгука. Она, кажется, не готова к таким переменам.
- Мэй, - стоя позади ученицы, преподаватель снова вздыхает, сложив руки вместе.
- Все так плохо? – неловко мнется брюнетка.
- Извини, конечно, но это просто бессмысленно, - оговаривает она свое мнение. – Я просила нарисовать, что-то хотя бы материальное, или как-то еще изобразить, а ты просто рисуешь серую рамку, вокруг какого-то цветка. Мы рисуем более серьезные картины, а не детские раскраски, извини меня, - на последнем слове она цокает, уходя к другим ученикам.
С переходом в бюджетную школу, она поняла всю разницу. Здесь даже на профиль подготовки самих учителей экономят, наплевав на интересы и статус будущих учеников. Единственное о чем ее мысль, так это о том, что ей жаль учеников, в том числе и себя.
Дженнифер аккуратно ставит на стол чашку горячего кофе, присаживаясь на стул, напротив парня, который последние несколько недель пропадал неизвестно где. Ее пугают его бесчисленные ссадины на теле и лице, будто решил заняться вандализмом, ибо раз ей приходилось забирать его из полицейского участка.
Вспоминает слова брата, но все равно продолжает это отрицать, надеясь на исправление молодого мозга.
- Как ты себя чувствуешь? – Прочищает он горло, не поднимая глаз на девушку.
- Ужасно, - коротко отвечает она, сложив руки вместе на столе.
- Черт, - ругается, сжимая в руках горячую чашку с кофе.
- Где ты был? – мягко спрашивает, словно чувствует свое давление на него. – Хосок, - с нажимом зовет она его.
Парень по своим каким-то причинам не отвечает, продолжая избегать зрительного контакта с ней. Словно нашкодивший ребенок, он продолжает прикусывать кончик языка, лишь бы не озвучивать свои мысли. Взгляд невольно направляется чуть дальше, на место будущего большого круглого живота. Осознание, что он отец этого ребенка, что только начинает расти, приводит его в смешанные чувства. Она терпит и ждет, что он все же скажет хоть слово, но тот продолжает молчать, как партизан, делая, наконец, первый осторожный глоток.
- Я хотел сказать, - неожиданно для нее, он снова заговорил. – Что еще слишком рано…
- Заткнись.
- Что еще рано для этого ребенка, - все же договаривает, игнорируя ее отказ говорить.
- Что?
- Ты же понимаешь, что я еще не готов, да и ты.
- Что «я»? – резко встает со стула, опираясь на стол руками. - Посмотри мне в глаза, трус!
- Извини, - мямлит не своим голосом, поднимая на нее глаза, уже сверкающие блеском. – Я ведь не знал. Если бы ты только сказала мне об этом раньше, я бы придумал что-нибудь.
- Что? Ты сейчас о чем вообще? – проглатывая ком обиды, задает она вопрос. Секунду подумав, она начинает понимать, к чему клонит Хосок, отчего резко отшатывается назад, пропуская накатившие слезы. Стул, стоящий позади, не позволяет ей свалиться на пол. – Уходи, - всхлипывает, подрываясь с места, намереваясь покинуть кухню. Парень долго не думая, поднимается и идет вслед за девушкой, хватая ее за руку. – Уходи! Уходи из моего дома! И из жизни моей тоже уходи, - развернувшись к нему, она заливается слезами, продолжая прогонять его на повышенных тонах.
- Хватит, - хватает он ее за запястья, которые она яро начинает вырывать. – Прекрати, тебе нельзя! – Уже тоже взрывается он на эмоциях, откидывая ее руки. – Дура! Прекрати реветь!
- Да ты не понимаешь, что сам делаешь мне хуже. Твои выходки…я уже устала от них. Ты все время продолжаешь возвращаться. Тогда, когда ты пришел и сказал, чтобы я не уходила и не оставляла тебя, я действительно тебе поверила и позволила себе дать тебе еще один шанс.
- Но я же не знал, что ты уже была беременная.
- Ах-а, значит, с красивыми формами я тебе вдруг нужна, а беременная - нет! – Резко начинает смеяться.
- Я не это имел в виду, - замялся он вдруг.
- Знаешь, что? Катись-ка ты подальше от меня и моего дома. Я не хочу больше тебя видеть, это тебе понятно? Я скажу брату, чтобы он больше не подпускал тебя ко мне и моему ребенку.
Только Хосок услышал «моему ребенку», в груди неожиданно все скрутилось и больно кольнуло. Осознание, что она сказала не «наш», а «мой», бьет под дых.
На последнем вздохе думаешь, что вот он конец. Все рушится и переворачивается с ног на голову, заставляя быть в замешательстве. Даже больше, чем в замешательстве, - на грани. Хочется вдруг сбежать и не показываться миру, где тебе кажется, что в этом мире нигде нет места для тебя. Насмешливые взгляды полные максимализма и высокомерия.
Если бы кто-нибудь сказал, что сегодня точно будет дождь, Мэй обязательно взяла бы зонтик. Но ведь точно так же и с решением своей судьбы – если бы кто-нибудь сказал ей, что ее жизнь сложится именно так, она бы точно что-нибудь изменила. Она бы нашла выход.
Капелька за капелькой с неба сыпется, оседая на одежде и земле, создавая ощущение свежести и в то же время неприятного холодка. Автобусы снуют по уже влажному асфальту, разгоняя по ветру до дрожи приятный запах мокрого асфальта. Снова прокручивает в голове мысли, а именно те, которые тянут назад. Заставляют обернуться назад и сделать шаг назад, чтобы не думать и не заморачиваться.
Шаг за шагом девушка приближалась к дверям огромного здания, с непривычной дрожью в коленях. Хотелось скорее увидеть и сказать самые важные слова. Те, что она готова была сказать еще тем вечером, когда он пришел. Она пришла, но с мыслью, что его здесь нет. В руке крепко сжат его телефон, в котором она нашла номер телефона, подписанный "дом". Вероятнее всего, так оно и есть. Но она не решилась позвонить на него, хотя понимает, что больше тянуть не в силах. Очень скучает. Хочет снова увидеть. Очень тоскует по его бархатному голосу, каким он обычно шептал. Дрожь по телу, и она набирает «дом».
В здании, как и в прошлый ее визит, много работников, охраны и вообще людей, которые, видимо, пришли за какими-то услугами. Мэй разглядывает все, и ее снова останавливает охранник, прося сказать причину ее визита. Она просто прикладывает телефон к уху, слушая гудки. Мужчина терпеливо ждет, сложив руки вместе, пока брюнетка стоит и смотрит в сторону.
- Алло? – ответили в трубке. Мэй чуть растерялась и замерла, слушая мужской голос. – Алло? – повторяет он.
- Чонгук, это я – Мэй, - ответила она, наконец.
- Мэй? – голос стал оживленным, когда Чонгук услышал женский голос. – Привет, - выдохнул он взволнованно. – Я…
- Я думала, что ты на работе, - прервала его Мэй.
- А, так я скоро буду, - отвечает на автомате, уже спеша в комнату, чтобы найти свои штаны. Джихан заинтересованно наблюдает за отцом и хвостиком бежит за ним в комнату, чтобы помочь папе найти его штаны. – Джихан, пожалуйста, не переворачивай мои вещи, - мягко говорит он дочери, забывая о том, что до сих пор не отключился. – А почему ты спрашиваешь? Что-то случилось?
- Можно мне подождать тебя здесь, в твоем офисе?
- Ты у меня в офисе? Когда ты приехала? Ащ, не важно, я скоро буду. Жди.
- Вы можете пройти за мной, - услышав разговор с его начальником, мужчина указывает девушке рукой, пропуская ее вперед. Слегка улыбнувшись, девушка проходит вглубь здания.
Вид так бросается в глаза, ибо интерьер под стать оригинальному офису. На стенах не может не привлечь внимание картины, точно сделанные рукой прекрасного и одаренного человека.
- А чьи это работы? – Спрашивает она у охранника.
- Директор. Как-то раньше рисовал и, в большем, сам создавал весь интерьер.
- Он большой молодец, - похвалила она директора, загадочно улыбаясь картинам, рассматривая их.
- Вообще не весь интерьер и картины его, - как бы невзначай продолжил он разговор. С лица девушки улыбка пропала, но осталась лишь ее маска. Она слышит и понимает его прекрасно. Прекрасно понимает, о ком говорит этот мужчина. Она не может улыбаться, когда речь идет о ней, его бывшей возлюбленной. Это больно давит и заставляет на подсознательном уровне скорее забрать это сокровище себе, чтобы он больше не вспоминал ее и не видел.
- А какие у директора были отношения с его женой? – Спросила Мэй.
- Ну, тут я уже ничем помочь не могу, - пожал он плечами, заходя в фойе. – Знаю только, что была связь нереального масштаба. Они были, как одно целое. Создавали, творили, рисовали вместе. Если выйдете в главный зал для конференций, можете увидеть их огромное творение.
- Директора Чона нет на месте, чем я могу помочь? – с ходу спросила секретарь, не отрывая взгляда от компьютера.
- Прекращай пялиться, - мужчина подошел к столу, шикая на девушку.
- Кто пялится? – возмущенно тянет, переводя взгляд с него на девушку.
- Это прекрасное создание к директору.
- Никогда не думала, что знаешь еще слова, помимо этих - «вы по записи?» или «добро пожаловать», - поддела она его, отчего тот лишь усмехнулся, но ничего не ответил.
- Вы можете пройти, директор отлучился по семейным обстоятельствам, поэтому будет не скоро.
Прекрасных цветов украшен необычного интерьера кабинет директора. Мэй ничего подобного никогда не видела. Она вообще ничего никогда не видела. Что она может? Это все что она может сейчас видеть. Ей не с чем сравнивать. Видит и оценивает. Оранжевого цвета стены непривычно тусклые, а стол и вовсе черный. На столе оставлена недопитая чашка кофе и неопрятно разложенные бумаги и чертежи. Обойдя стол, она взяла в руки одну из набросок.
- Интересно, кто это рисовал? – прикусывает губу, продолжая рассматривать остальные бумажки, но так чтобы не создавать еще больший беспорядок. – Пожалуй, ничего лучше трогать не буду, - говорит сама себе, отходя назад, чтобы посмотреть на полку с фигурками, книгами и прочими папками с документами.
Невольно она хотела развернуться и уйти еще тогда, когда ей сказали про зал для конференций. Жмет до боли в ребрах. Все вокруг знают о ней. Все почитают и уважают ее.
- Я не эгоистка, - снова повторяет она уже заученную фразу. – Это же в прошлом, этого больше не будет, - продолжает она убеждать себя. – Они действительно, так сильно любили друг друга? – Отчаивается, присаживаясь на диванчик. Она ничего не может изменить. Он, возможно, до сих пор любит ее и не может без нее. – Что за связь такая? – продолжает она думать.
- Извини, приехал, как мог, - с ходу извиняется Чонгук, запыхавшись, пока в легком беге шел сюда.
- Мне сказали, что ты поехал домой по семейным обстоятельствам. Мог бы не ехать, если что-то с Джихан, - взволнованно затараторила Мэй, встав с дивана.
- Сейчас ей лучше, не переживай, - слабо улыбнулся, подойдя к девушке, чтобы обнять ее. Словно в бреду или приятном сне, где он вот так нежно обнимает ее. Так приятно, но то всего лишь дружеское. Он быстро отстранился и направился к рабочему столу, закатывая рукава сиреневой рубашки.
- Что с ней?
- Ты хотела…? – специально недоговаривая, спросил он цель ее визита. Мэй стало вдруг неловко и неприятно, что он так холодно прервал ее, даже не дослушав вопрос. Сдерживая накатывающееся огорчение и обиду, она стала быстро моргать, чтобы не дай Бог не покатились слезы. «Почему такое внезапное изменение настроения?» - Спрашивает она себя.
- Хотела, - быстро сориентировалась, доставая телефон из кармана, - вернуть. Кажется, это принадлежит вам, - на последнем слоге голос ломается, но она продолжает протягивать рукой телефон, медленно подходя к его столу. В кабинете повисает тишина, слышно лишь, звук соприкосновения телефона со столом.
Чонгук внимательно следит взглядом за ее рукой, хмуро сведя брови.
- Глупая, - выдыхает он, обходя стол, чтобы взять телефон и вручить его в ее руки снова. – Это уже давно мне не принадлежит.
- Ты же понимаешь, что дело вовсе не в этом идиотском телефоне? – на гране слышимости говорит, опустив глаза на его руку, что продолжает держать телефон. Чонгук наблюдает за ее дрожащими губами и руками, которые хотят что-то сделать, но решаются. И только тогда он действует – поднимает ее подбородок, сделав шаг вплотную к ней. Смотрит в глаза глубоко и проницательно, наблюдая за ее растерянными бегающими глазами.
- Понимаю, но я ждал, когда ты это поймешь, - шепчет точно так же на гране слышимости, когда перемещает руку, мягко касаясь ее щеки.
- Я скучала, - уже не сдерживается и плачет. Слезы крупными каплями скатываются по щекам, а глаза начинают гореть от его взгляда – теплого и живого. Вот он, стоит перед ней, стоит лишь сделать последний шаг. Чонгук Убирает на край стола телефон, после уже двумя руками стирая крупные слезы с ее щек. Мэй так долго хотела именно этого момента, так желала, что теперь невольно все портит своими слезами. Даже не понимает сейчас, что делает Чонгук. Чувствует теплые губы сначала на одной щеке, потом и на второй. Так приятно осознавать, что это не плод ее воображения. Он настоящий.
Оставив поцелуй на середине лба, он прикрыл глаза, мягко улыбнувшись. Она чувствует кожей лица, как он дышит через чуть приоткрытые губы, спускаясь ниже. Прикрывает глаза, когда его нос щекотит скулу, после соприкасаясь с кончиком ее носа, словно котенок он трется и улыбается.
- Глупая.
- Прекрати! – улыбчиво выдыхает, а после еле успевает вдохнуть, когда его губы целуют ее. В животе словно роем взорвались бутоны приятных бархатных цветов, щекоча все изнутри. Ноги становятся ватными, отчего она начинает хвататься за края его рубашки на поясе. Чонгук, чувствуя инстинкты, пропускает руку под ее рукой, обнимая за талию, когда второй вынуждает ее руку обнять его шею. Чувствуя себя неловко, она сгибает руки в локтях и просто поглаживает ладошками его шею, чувствуя, как пульсирует кровь под пальцами.
От осознания того, что она не сопротивляется и не отталкивает, заставляет продолжать целовать и пробовать ее губы снова, присваивая их себе. Чувствует, что она отдается вся, - скучала.
Flashback
- По данным симптомам, у вашей дочери подозрение на пароксизмальную тахикардию, - ровным тоном рассуждал доктор.
- Что? - осел на слове Чонгук, напряженно уставившись на мужчину. - Что это?
- Аритмия, - пожав плечами, разводя руками, ответил он. - Это нарушение работы сердца. Я удивлен, что вы обратились только сейчас. Или это первый приступ? - Доктор привычным ему тоном старался держаться профессии, но видел как подавлен Чонгук.
- Нет, этого же не может быть, - наконец заговорил Чонгук совсем тихо. Локти обессиленно осели на коленки, а руки плотно сжали волосы на голове.
- Я могу ошибаться. Но лучше, конечно, сдать анализы и пройти обследование, чтобы знать точно. Я выпишу вам направление, а потом, когда вы все сделаете, - он вздохнул, - приходите ко мне, - покачал он головой, как бы давая понять, что говорит правильно. - Не теряйте надежду.
Кажется, теперь Чонгук стал больше ценить время.
конец Flashback
